В рабочий полдень я проснулся стоя.
Опять матрац попутал со стеной.
Я в одиночку вышел из запоя,
Но - вот те на! - сегодня выходной.
И время шло не шатко и не валко.
Горел на кухне ливерный пирог.
Скрипел мирок хрущевки-коммуналки,
И шлепанцы мурлыкали у ног.
Сосед Бурштейн стыдливо бил соседку.
Мы с ней ему наставила рога.
Я здесь ни с кем бы не пошел в разведку,
Мне не с кем выйти в логово врага.
Один сварил себе стальные двери.
Другой стишки кропает до утра.
Я - одинок. Я никому не верю.
Да, впрочем, видит Бог, невелика потеря
Весь ихний брат и ихняя сестра.
Экран, а в нем с утра звенят коньки...
В хоккей играют настоящие мужчины.
По радио поют, что нет причины для тоски,
И в этом ее главная причина.
В "Труде" сенсационная заметка
О том, что до сих пор шумит тайга.
А мне до боли хочется в разведку,
Уйти и не вернуться в эту клетку
Уйти - в чем есть - в глубокий тыл врага.
Из братских стран мне сообщает пресса:
Поляки оправляются от стресса.
Прижат к ногтю вредитель Лех Валенса,
Мечтавший всю Варшаву отравить.
Да, не все еще врубились в суть прогресса
И в трех соснах порой не видят леса.
Бряцает амуницией агрессор,
Но ТАСС уполномочен заявить:
"Тяжелый смог окутал Вашингтон.
Невесело живется без работы
В хваленых джунглях каменной свободы,
Где правит ЦРУ и Пентагон.
Среди капиталистов наших стран
Растет угар военного психоза.
Они пугают красною угрозой
Обманутых рабочих и крестьян.
А Рейган - вор, ковбой и педераст -
Поставил мир на ядерную карту."
Тревожно мне. Кусаю свой матрац.
Дрожу, как СС-20 перед стартом.
Окончился хоккей. Пошли стрекозы.
А по второй насилуют кларнет.
Да как же можно? Ведь висит угроза!
И ничего страшней угрозы нет!
Да, вовремя я вышел из запоя...
Не отдадим родимой Костромы!
Любимый город может спать спокойно
И мирно зеленеть среди зимы.
Буденовку напялю на затылок.
Да я ль не патриот, хотя и пью?
В фонд мира сдам мешок пустых бутылок
И из матраца парашют скрою.
Возьму аванс. Куплю себе билет
На первый рейс до Западной Европы.
В квадрате Гамбурга - пардон, я в туалет! -
Рвану кольцо и размотаю стропы.
Пройду, как рысь, от Альп и до Онеги
Тропою партизанских автострад.
Все под откос - трамваи и телеги.
Не забывайте, падлы, Сталинград!
Пересчитаю все штыки и пушки.
Пускай раскрыт мой корешок-связной -
Я по-пластунски обхожу ловушки
И выхожу в эфир любой ценой.
Я - щит и меч родной Страны Советов!
Пока меня успеют обложить -
Переломаю крылья всем ракетам,
Чтоб на Большую землю доложить:
Мол, вышел пролетарский кукиш Бонну.
Скажите маме - НАТО на хвосте!
Ваш сын дерется до последнего патрона
На вражьей безымянной высоте.
Хочу с гранатой прыгнуть под колеса,
Но знамя части проглотить успеть.
Потом молчать на пытках и допросах,
А перед смертью - про Катюшу спеть.
Бодун крепчал. Пора принять таблетку.
В ушах пищал секретный позывной.
По выходным так хочется в разведку.
Айда, ребята! кто из вас со мной?

Я был совсем еще юнцом,

когда услышал Сашу.

Я жил тогда уже с отцом

и был его постарше.

А дождь давил в стекло плечом

и рвал тихонько душу.

«Вот это - Саша Башлачев -

возьми-включи-послушай!»

И на пластинке зазвучал

Поэт с Заглавной буквы!

Я слушал тихо и молчал

от слов от горькой клюквы.

И Саша пел, душой звеня,

а я ведь тоже Саша!

Кормило небо и меня

из бака манной кашей.

И осень сыпала листы

мне под ноги без спросу!

И мне хотелось быть на «ты»

с дешевой папиросой.

Я был в смятении, страдал

и маялся от скуки.

Никто руки мне не подал -

он взял меня на руки.

И я тонул в его реке,

стихи латали душу -

В парном домашнем молоке

Он пел на русском языке,

а я на русском - слушал!

С тех пор неправды не терплю –

такая вот побочка,

И по ночам порой не сплю –

кропаю я стишочки.

Он пел, как жил, а жил, как пел!

про снег и про березы.

Он по-другому не умел,

И я его стихи как мел

лизал, глотая слезы.

Я его песней только жил,

и не попался в яму,

В ту пору папа крепко пил,

жила отдельно мама.

Я плакал редко – каждый день,

а иногда и реже.

И даже где-то в глубине

я слышал тихий скрежет.

Внутри трещало и ползло!

и уставало злиться.

И я хотел отцу назло

напиться и забыться.

Но песен этих нагота

мне не дала сорваться -

Я начал жить внутри листа

и среди строчек драться.

Из глубины через бока

стучала правда с кровью,

И я в стакане молока

мешал ее с любовью.

И жадно пил, ища себя,

И набираясь силы.

Ведь потому что не любя,

Ведь потому что не любя,

Не будет встречи с милой.

Пускай нас гонят как телят

и в нос вдевают кольца -

Пробьемся мы - ростки ребят -

пока у нас внутри звенят,

пока у нас в душе звенят

СашБаша колокольца!!!