Предварительный диагноз: смерть. Финал. ч1⁠⁠

Итак, дорогие друзья - долгожданный ФИНАЛ!

Писал я его под великолепный трек Posterity Людвига Йоренсена (OST Довода), попробуйте под него и почитать)))

Позволю себе напомнить вам, что целиком всю историю вы можете послушать на канале Абаддона и, поверьте, оно того стоит.

https://youtu.be/pDL4FQhGf5M

Саму книгу вы можете целиком бесплатно скачать с Литрес.

https://www.litres.ru/daniil-azarov/predvaritelnyy-diagnoz-s...

Там же лежит и первая моя книга, так что велкам.

Да и, поскольку Пикабу ставит ограничение на кол-во знаков, то придется разбить его на 2 части.

Ну что, погнали....

18

– Слушай, а вот мне непонятно, нахрена такие сложности с твоей поездкой в город?

Артём подцепил пальцем кусочек бекона, положил его на ложку с кашей и отправил в рот.

– Привёз бы сразу с собой, да прикопал где-нибудь тут. Там ведь что? Оружие поди? Я понимаю, вариантов у нас особых нет, но доверять бывшему торчку такое дело...

Он вздохнул и отхлебнул тёплый чай.

– А ты погромче поори, глядишь, ещё помощнички найдутся. Откуда я знал, что в этой богадельне творится? Или ты предлагаешь мне по любому поводу с собой стволы таскать? И потом – то, что привезёт Серёга, это услуга от моих старых знакомых. И есть такие вещи, о которых можно попросить только один раз, доступно объяснил?

– Понял, не пыли, – он отодвинул пустую тарелку, допил чай и буркнул: – Извини. Чёт я спал плохо, всю ночь твои уроды снились...

– Не бери в голову, скоро пройдёт.

– Да уж надеюсь. Какой план по итогу? К чему готовиться?

– С Сергеем я перед завтраком встретился, всё обговорил уже. Он закончит утреннюю уборку и отпросится в город, к родителям. После обеда вернётся, скинет посылку в условленном месте. Надеюсь, всё пройдёт тихо и оружие нам не понадобится, заберём на обратном пути. Ночью я усыплю медсестру и санитаров, вытащу тебя из палаты. Спускаемся в подвал, там охранник неприятный, но с ним я справлюсь. Дальше находим, как открыть проход в пещеру...

– В смысле находим?

– Там фальшстена стоит, с этой стороны я не увидел очевидных способов её сдвинуть. Думаю, изнутри проще будет. Поищу рычаг или ещё какую-нибудь хрень, которая её откроет. Поднимаем моего брата, Бориса, тащим их на выход. Я позвоню, и нас заберут. Придётся немного пройтись по ночному лесу. Только за Серёгой ещё зайдём, нельзя его тут оставлять.

– Я бы оружие сразу забрал перед тем, как в подвал идти, на всякий случай.

– Ну... да, согласен, разумно. В общем, весь день ведём себя тихо, спокойно, без шума и пыли, как говорится.

– А если у курьера нашего не получится? Что тогда? Ладно, в городе с оружием заметут, кто ему поверит, что стволы в дурку тащит. А тут? Полезет охрана проверять и всё, приехали.

– В городе проблем не будет, там его прикроют. Если не пустят сюда, то он скинет всё у себя в комнате. Заберём, так или иначе. Всё нормально будет, не бзди. Я в нём уверен.

Мы отнесли подносы с грязной посудой и направились в общий зал.

– Ух, представляю, какой хай утром поднимется... Погоди, так нас же в розыск объявят!

– Возможно, но я к этому времени уже в Москве буду, так что насрать. Хочешь, полетели со мной, пристрою тебя куда-нибудь.

– Ага, и Борю с торчком тоже с собой заберёшь?

– Отстань, а? Давай по одной проблеме за раз решать. Учитывая, что тут у них в подвале происходит, мне кажется, общий язык я со Степанычем найду. Может, и не будет розыска никакого. Посмотрим.

Самая хреновая часть в каждом плане – это ожидание. Время, словно издеваясь, тянулось не просто медленно. Оно вообще остановилось. Казалось, что прошло уже две вечности, прежде чем я увидел в окно, как Сергей садится в ярко-жёлтое такси.

Десять утра.

В двенадцать я успел возненавидеть карты.

В час дня, когда я собирал уже третью по счету грёбаную картинку из грёбаных маленьких цветных кусочков, ко мне подошла медсестра в сопровождении плечистого санитара, того самого, с канавой в голове, и пригласила пройти с ними в процедурный кабинет.

– Мариночка, с вами – хоть на край света, – лучезарно улыбнувшись, ответил я, с видимым сожалением отрываясь от своего занятия.

Вопреки моим ожиданиям мы не остановились на втором этаже, а спустились на первый. Прошли по длинному коридору почти до центрального входа и остановились у двери с загадочной табличкой «Кабинет ЭСТ». Внутри нас встретил добродушно скалящийся Аркадий Степанович с ещё одном санитаром.

– Михаил, категорически вас приветствую! Марина, спасибо, вы свободны.

Он кивнул медсестре, а мне жестом показал на гибрид кушетки и кресла, который изогнулся затейливой волной у противоположной стены кабинета. Я пожал протянутую руку и пошёл укладываться на это странное ложе.

– Что на этот раз, Аркадий Степанович? Как будете мучить? Я заметил надпись «ЭСТ» на двери кабинета. Какой-то новый метод исследования?

– Как верно вы угадали, – хохотнул главврач, – когда-то этим варварским методом именно мучили несчастных пациентов.

Пока он говорил, санитары застёгивали кожаные манжеты у меня на руках и ногах. И сразу по два, фиксируя каждую конечность по всей длине. Хм.

– Электросудорожная терапия начала применяться ещё в начале двадцатого века и получила медицинское признание незадолго до второй мировой войны. Однако в сообществе психиатров мнения о её эффективности до сих пор крайне противоречивые.

Один из санитаров подкатил ко мне прибор с изогнутой штангой, у которой на конце было подобие широких плоских наушников, размером с половину моей головы.

– Так, стоп. Вы собираетесь бить меня током?

Я попытался встать, но манжеты держали на удивление хорошо.

– Ну почему сразу бить током? Стимулировать отдельные участки мозга для достижения необходимых результатов. Конечно, нужно соблюдать определённые меры безопасности.

Аркадий Степанович подошёл ко мне, поигрывая небольшой резиновой шайбой с полой трубкой посередине.

– Например, если не дать эту штуку пациенту, – он раскрошит себе зубы или вообще откусит язык. Я уж молчу, что случится, если кто-то вдруг решит поиграть с настройками, а то и вовсе заменить пару плат... у-у-у-у-уф-ф-ф-ф-ф-ф...

По его телу словно пробежала лёгкая дрожь. Он передёрнул плечами, как от озноба.

– Это может невероятно взбодрить! Или... выжечь нейронные связи, погрузить человека в кататонию. Знаете, что это?

Мне показалось, или он хихикнул?

– Кстати, мне до сих пор пока никто не звонил по поводу вас. Ваша дама сердца удивительно занята. Впрочем, это лирика. Больше всего меня интересует вопрос, зачем вы испортили мои камеры в палатах? И как?

Твёрдая, плоская доска бьёт меня со всей дури по затылку. Я почти физически ощутил боль от удара. Откуда ему стало это известно? Или он просто пытается меня подловить?

Я делаю максимально удивлённое лицо.

– Что? О чём вы?

– Сначала я списал всё на досадное короткое замыкание, но потом...

Он наклонился надо мной, приблизившись почти вплотную.

– Потом я решил просмотреть записи с камер в коридоре, которые выведены на пост охраны на первом этаже. И каково же было моё удивление, когда я увидел, как вы, Михаил, буквально следующей ночью спокойно покидаете свою палату. Какое забавное совпадение, не так ли?

Я не был даже идиотом. Потому что до идиота надо ещё дорасти. Я был простейшим, недоразвитым дегенератом, которому и в голову не пришло, что кроме палат вся остальная больница может быть под наблюдением. Да не то что может – должна! Микки Маус по сравнению со мной – нобелевский лауреат.

Так обосраться!

Широкая полоса мягкой ворсистой ткани обхватила мне лоб, фиксируя голову.

– Значит, вы всё-таки увидели, что я хожу по ночам. И как? Что я делал? Никто не пострадал?

Моя невозмутимость – единственный шанс как-то выбраться из этого дерьма. Главврач задумчиво посмотрел на меня, после чего отошёл и присел на краешек стоящего неподалёку стола.

– С одной стороны, вы вели себя достаточно странно. Выбрались из палаты, спустились на первый этаж и заперлись на несколько часов в кладовке с инвентарём. Возможно, я списал бы это на так называемое заболевание, но я не верю в совпадения. А их с вашим появлением стало очень много. Смерть Нины, Игорёк внезапно становится практически овощем, потом частично выходит из строя система видеонаблюдения. Я даже не спрашиваю, как вы открыли запертую дверь и почему с утра вас снова нашли пристёгнутым к кровати.

– Честно говоря, Аркадий Степаныч, я не понимаю, о каких совпадениях вы говорите. Вы хотите свалить на меня происходящий у вас бардак? Или что?

– Я хочу знать, что вы делаете в моей клинике и кто вас прислал.

– Послушайте, освободите меня немедленно! Я вообще не понимаю, о чём вы! Я рассчитывал получить у вас квалифицированную помощь...

Злость в моем голосе была неподдельной. Да, на себя, но отчасти и на этого умного сукина сына. И я понятия не имел, что произойдёт, когда он начнёт выжигать мне мозг своей игрушкой. О том, чтобы расслабиться и попытаться выйти из тела, не было даже речи. Не выйдет. А делать это на лету, как мой брат, я не умел. Нужно было тянуть время, не будет же он со мной возиться весь день? Значит, рано или поздно отложит дальнейший допрос на потом.

Надо тянуть время.

– Я и не рассчитывал, что вы так сразу мне всё расскажете, – главврач несколько раз подкинул в воздух резиновую шайбу. – А даже если и рассказывать нечего... ну что же, очень жаль. За несколько сеансов в этом чудо-кабинете вы превратитесь в пускающую слюни куклу, которая никак больше мне навредить не сможет. Да, пожалуй, я так и поступлю. На всякий случай, ничего личного.

Он посмотрел на довольно ухмыляющегося санитара. Тот явно получал удовольствие от всего происходящего.

– Вадим, выстави семьдесят процентов мощности. Нашему пациенту необходимо несколько дней покоя.

Я услышал щелчки переключателей. Второй медбрат согнул дугу с наушниками, приставляя их к моей голове.

Вот и всё. Приплыли.

Аркадий Степанович убрал резиновую затычку в карман, встал и направился к двери.

– А что потом? – крикнул я ему вслед. – Уложите в каменную ванну, как и остальных?

Он встал как вкопанный. Повернулся и одним неуловимым движением оказался возле меня.

– Что вы сказали?

– Вы прекрасно меня слышали, дорогой доктор, – я чеканил слова, как золотые монеты. – Думали, про ваш маленький секрет в подвале никто не узнает?

Шок и злоба промелькнули в раскрытых от удивления глазах. Не ожидал, тварина? Теперь уже я с нескрываемым удовольствием наблюдал за исчезающим самодовольством маленького бога.

– Вы скормили слишком много людей своему древу. Пришла пора собирать камни, Аркадий Степанович.

В какой-то момент я подумал, что он меня ударит. Просто чтобы доказать своё превосходство. Поставить на место наглого всезнайку. Поэтому я не отрываясь смотрел прямо на него. Наша немая дуэль длилась несколько секунд. Очень долгих секунд. В конце концов главврач хмыкнул, подтащил ногой небольшой табурет на колёсиках и уселся рядом со мной.

– Как быстро страх перед безумием может развязывать языки, не правда ли, Михаил?

– Неправда, Аркадий, неправда. Ваше время подходит к концу, так что страх –теперь ваш удел.

– И чего же, по-вашему, я должен бояться?

Я притворно вздохнул, словно объясняя старшекласснику таблицу умножения. И меня понесло.

– Мы заберём источник силы. Ваша паства разбежится, и вы, Аркадий Степанович, подохнете один, где-нибудь в лесу. Потому что когда магия древа кончится, от вас даже змеи шарахаться будут.

Оба санитара замерли, прислушиваясь к моим словам.

– Ты кто такой? Откуда ты знаешь про древо? – с ненавистью выплюнул главврач. – Что за мы? Кто это – мы?

– Нас тьма, Аркадий Степанович. И имя нам – Легион.

– Что за ахинея! Какой легион?

Он в бешенстве вскочил, отшвырнув табуретку. А я улыбался.

– Нас тьма...

– Тьма, значит? Ну сейчас мы тебя подсветим, – от властного, уверенного в себе хищника не осталось и следа. – Вадим, двадцать процентов мощности!

Но медбрат стоял на месте, не сводя с меня взгляда.

Аркадий Степанович прошипел что-то нечленораздельное, отпихнул его от прибора, щёлкнул переключателем, и сотни раскалённых игл впились в мою несчастную голову.

19

Зубы лязгнули, меня выгнуло дугой, а в следующее мгновение, как из пушки, вышвырнуло из собственного тела. Я пролетел насквозь несколько комнат и рухнул на пол в какой-то тёмной каморке. В голове на полную мощь гудел целый оркестр набатных колоколов. А ещё очень странное чувство. Нестерпимый зуд переполняющей меня силы. Встал, опершись на руки, и с удивлением обнаружил деловито снующие по ним крохотные молнии. Невероятно! Что ты там говорил про безумие, Аркадий Степаныч?

Держись, сука, сейчас я тебе его покажу.

Я вышел из комнатки и оказался за спиной двухметрового амбала, который грозно навис над бледным Сергеем, прижимавшим к себе чёрный рюкзак. Судя по второму лицу, мирно дремавшему у здоровяка на бритом затылке, он был из свиты доброго доктора.

– В-вы не имеете права! Там мои личные вещи!

– Сюда давай, кому говорю! Без досмотра не положено!

– Я уже п-понял! Отнесу их в комнату!

– Херово ты понял, значит! Сказал же – без досмотра не положено! Что здесь, что в жилых корпусах!

План сделать всё по-тихому летел ко всем чертям, звонко бахая об углы непредвиденных обстоятельств. Поэтому...

Полупрозрачная искрящаяся ладонь прошла ему сквозь спину, оставляя на одежде лёгкие подпалины. Сморщенное лицо на затылке распахнуло пустые белёсые глаза и уставилось на меня, раззявив беззубый рот. Я рывком дёрнул руку вниз, превращая в фарш внутренние органы охранника. Он всхрапнул, покачнулся и начал оседать, заблёвывая всё вокруг кровью. По-прежнему не выпуская свой ценный багаж, оторопевший Сергей сделал шаг назад.

– Вам п-помочь?

Опустившись на колено возле бьющегося в конвульсиях громилы, я обмакнул палец в кровь и начал писать прямо на полу.

«Не бойся. Это я. М»

– М-Михаил? – выдавил из себя мой курьер. – Но как? Зачем? Вы...

Мне пришлось взяться за лямки рюкзака, чтобы случайно не шарахнуть парнишку током. Он совершенно по-детски ойкнул, когда я потащил его за собой.

Оказавшись возле знакомой двери, я потянул вниз, давая понять, чтобы он поставил его на пол.

Да, я мог просто так ворваться в кабинет и расправиться с ними так же, как и с охранником, но....

Во-первых, неизвестно, насколько меня ещё хватит, а во-вторых, звенящая внутри ярость требовала вполне конкретного выхода. Я хотел пострелять. Хотел видеть, как мои маленькие стальные друзья превращают этих ублюдков в крошево из мяса и костей. Поэтому на глазах оторопевшего Сергея молния сама расстегнулась, из вороха одежды появился укороченный автомат Калашникова. Следом за ним всплыл в воздух магазин, с глухим щелчком цепляясь к оружию

Я стучусь стволом автомата в дверь. Даю короткую очередь в появившуюся оттуда уродливую голову санитара. Ошмётки черепа и мозгов разлетаются во все стороны, окрашивая убогие голубые стены в шикарный алый.

Я – ненависть.

Я – жирный чёрный дым из трубы крематория.

Я – безумие.

Пинком отправляю почти обезглавленное тело обратно в кабинет, влетаю следом за ним, и грудь второго медбрата взрывается десятком кровавых фонтанов. Возле кресла стоит Аркадий Степанович. В одной руке у него зажата ватка, во второй скальпель, испачканный кровью. Вдоль моей левой щеки протянулся длинный порез. В чувство меня приводил. Сука. Он будет подыхать медленно.

Треугольная пасть ощеривается россыпью кривых зубов, десятки глаз вспыхивают злобой. Он видит меня. Теперь он всё понимает, взмахивает скальпелем, целясь мне в горло. Я высаживаю остатки обоймы ему в живот. Комната наполняется дымом, запахом пороха и разгорячённого металла. И это великолепно. Доброе утро, Вьетнам.

Глазастый ублюдок шипит, отползает в угол, зажимая толстыми узловатыми пальцами рваные дыры на своём брюхе.

Я подхожу к себе, расстёгиваю кожаные манжеты, но возвращаться мне ещё рано. Выстрелы грохотали по всей больнице, сюда наверняка уже бежит кто-то из персонала, но трогать людей я не хочу. А ещё нужно забрать Артёма.

Я выхожу обратно в коридор, меняю магазин в автомате. Дальше по коридору слышны чьи-то встревоженные голоса. Достаю пистолет, заряжаю и отдаю Сергею. Указываю дулом в сторону кабинета. Он заходит внутрь, видит моё бесчувственное тело с обезображенным лицом и встаёт рядом, поднимая оружие наизготовку. Вокруг него бойня, мальчишку всего трясёт, но он понимает, что я от него хочу.

Невероятный парень.

Я иду к лестнице, навстречу бегут ещё два охранника. Очередные твари.

И снова ваш выход, команданте Калашников.

Оставляя позади новые трупы, я поднимаюсь наверх, прохожу мимо испуганно стоящего сомнолога. Сверху спускается пара санитаров из дневной смены. Первого я бью прикладом в лицо, всё-таки человек. Второму везёт меньше, он падает мешком на ступеньки, хрипя и пытаясь вздохнуть оторванными лёгкими. Пограничные сто метров остались позади, но я иду дальше. Меня колотит – то ли от бешенства, то ли от избытка энергии. Не знаю, да и плевать.

На третьем этаже стоит настоящий переполох. Жаба Зинаида с Мариной пытаются загнать перепуганных пациентов по палатам. Из столовой им на помощь спешит повар, похожий на плод больной любви богомола и собаки. Никто не обращает внимания на висящий в воздухе автомат. Это хорошо. Я спокойно прицеливаюсь и отстреливаю твари все четыре нижние конечности.

Звук стрельбы превращает беспокойный гомон в истеричные вопли. Все бросаются врассыпную. Только Зиночка замирает, пытаясь определить, откуда исходит опасность. Она замечает оружие и успевает пригнуться прямо перед выстрелом. С неожиданной ловкостью медсестра отпрыгивает в сторону, несколько секунд вертикально висит на стене, затем отталкивается и делает ещё один прыжок, подминая под себя какого-то бедолагу. Я не успеваю выцеливать её молниеносные перемещения. Новый рывок заканчивается звоном разбитого стекла. Она выбивает окно и вместе с решёткой летит вниз. Третий этаж, невысоко. Но я надеюсь, что тварь свернёт себе шею.

Из своей палаты осторожно выглядывает Артём, я поднимаю ствол автомата вверх. Через мгновение он уже стоит рядом, восхищённо разглядывая висящее в воздухе оружие.

– Ну ты даёшь, мужик! Всю больничку на уши поднял! Где Серёга?

Я опускаю дуло вниз, стучу один раз в пол и снова выскакиваю на лестницу. Кровавый туман потихоньку уходит из головы. Это тоже хорошо. Мы спускаемся вниз мимо лежащих трупов, бегом добираемся до кабинета электротерапии. Из распахнутой двери в сторону главного входа протянулась пунктиром тёмно-бордовая дорожка. Внутри, на полу, весь перепачканный чужой кровью, сидит Серёга и удивлённо смотрит на торчащий из плеча скальпель. Увидев Артёма, улыбается и пытается встать навстречу.

– А меня Мишка тут охранять его оставил, а Степаныч... я думал, он помер уже, затих там в углу... А он как прыгнул!

Вернувшись обратно в тело, я слез с кушетки и присел рядом с ним.

– Вообще-то, я думаю, что жизнью тебе обязан теперь. Если бы не ты – неизвестно, где бы этот скальпель сейчас торчал.

Я помог ему встать.

– Задержи дыхание.

– Что? Зач... а-а-а-у-у!!!

Одним быстрым движением я выдернул железку и бросил на пол.

– А теперь двигаем в подвал. Степаныч за подмогой побежал, как пить дать. Надо успеть разбудить брата, тогда будет шанс выбраться.

Предварительный диагноз: смерть. Финал ч2