Овено. Глава 4⁠⁠

Мы двигались к пещерам. Муни, как местный и опытный двигался впереди, Аня с Игорем позади него, я замыкал группу. Андрей с Сашей остались в лагере. Саша, чтобы упокоиться, Андрей, чтобы следить за Сашей и с верой, что появится Рита. Да, к ужасу, исчезла Рита, прекрасный и новый член нашей группы друзей. Это произошло в пещерах. Мы поделились на две группы прежде, тогда Саша, Рита и Андрей пошли на озеро, но решили ослушаться Муни и направиться в пещеры самостоятельно. По рассказу Андрея, спустя несколько десятков минут Рита исчезла в переходах и бесчисленных ответвлениях подземных пещер. Они пытались найти её сами, но решили вернуться, ибо опасность заблудиться самим была невероятно высока, и Андрей направился к нам, когда мы были на вершине, со стороны красной части горы. Он бежал в нашу сторону по тропинке, кричал и размахивал руками. Муни тогда сразу же напрягся, он почувствовал, что произошло нечто зловещее, коренастый калмык не ошибался, интуиция его не подводила. Так и сейчас, уже будучи в пещерах, он опирался на свои познания, опыт прожитых лет и хорошо развитую интуицию, в попытках найти девушку. Мы потратили изрядное количество времени на поиски, но не удачно. Муни задумался.

Аня с Игорем остались осматривать близлежащие ответвления и туннели пещер, Муни строго настрого запретил углубляться внутрь, приказав ни в коем случае не лезть в глубь этих пещер, не знамо их проходов, в особенности после исчезновения Риты. Мы с Муни пошли наружу, точнее он подался наружу, а я проследовал за ним. Пока мы пробирались к выходу, он рассказывал, о том, что даже он в своих преклонных годах не смеет лезть в самую глубь пещер, они ещё до конца не исследованы.  Порой на всю ширину степей слышатся невообразимые звуки, как считают старцы, что они исходят отсюда, из этих полостей в земле. И множество людей пропадало в их переходах и галереях, по этой то причине, он строго на строго и запретил идти им одним в пещеры без него, в качестве путеводителя, теперь же в итоге, после того, как ребята второй группы ослушались его, все мы пожинаем плоды их решения.

Снаружи, Муни отошёл на несколько метров, присев на карточки, начал разглядывать землю под собой. В какой-то момент, не знаю, показалось ли мне это от переживаний, от перезаряда испытанных эмоций за день, но клянусь, честное слово, я видел, как коренастого калмыка пробрала дрожь по всему телу. Я видел, как каждый челн его тела протрясся, задевая собой следующий и так по цепочке. А после, я видел его глаза. Вылезающие из орбит, наполненные ужасом, что шёл изнутри самого человека, мне никогда не забыть его взгляда. Неожиданно, он встал на ноги, сложил пальцы для свиста, и просвистел на всю округу, так сильно, что уши заложило, а после прочищения их, ушей, в них остался звон. Ветер разнёс его свист по всюду, на добрые десятки километров от нас, легко подхватив, некогда свою часть, вдохнутую коренастым калмыком в виде воздуха в лёгкие, ветер забрал её обратно в свою плотную среду из воздушных масс и погнал дальше, переливаясь в вязких потоках.

На самом деле, наше путешествие обрело странный оборот ровно с того момента, как мы разделились, но при этом, наше путешествие приобрело ещё и нотки абсурда и безумия, в некотором смысле трепещущего страха и кошмара, по крайней мере для меня, в тот момент, когда я увидел Муни, когда он изучал перед этим землю под собой. Сейчас я продолжал наблюдать за ним, и его действия были не менее завораживающие и не более понятны чем прежде. Он достал из своей сумки небрежный прямоугольник, но лишь на мгновение я смог взглянуть на него, прежде чем он начал над ним орудовать. Спустя некоторое время, он поставил его на свою сумку, очень ровно, и запела музыка. Да, вновь музыка в этих пустошах, и вновь она была свистящая и протяжная, похоже, это был музыкальный инструмент. Теперь я мог разглядеть его ближе. Со сторонами примерно двадцать на семь сантиметров, он был собран из множества полых цилиндров длинной, которая была и по совместительству толщиной прямоугольника, сантиметров шесть, они были собраны в виде прямоугольника и перемотаны бечёвкой по периметру в два ряда. Материал цилиндров по внешнему виду напоминал солому, но думается мне, это был камыш или другая подобная трава этих краёв. Большая часть цилиндров была закупорена, не то ватой, не то похожим на неё материалом, другого цвета, отнюдь не белого.

Судя по всему, отверстия были закупорены, чтобы создать протяжную фоновую флейтовую музыку, которую мог создать только ветер. Но для чего? Задавал я себе этот вопрос в тот момент, определённо пораженный происходящим у меня на глазах, в сумерках надвигающегося звёздного небосвода, в свете мириады звёзд. Ага, я помню, как тогда, в следующий момент я понял для чего это было сделано, но вначале я заметил приближающегося коня Муни, изначально пыль позади чёрной точки, а после и его самого, он приближался параллельно действиям Муни. Тот же, в свою очередь достал второй такой же прямоугольник, приложил ко рту, и начал играть. Да, родилась музыка, неестественная для человеческого уха, не знакомая и столь инородная, что её тут же пытается отторгать психика. Это смешение происходило незаметно, фоновая протяжная, свистящая музыка, от прямоугольного духового музыкального инструмента смешивалась со звуками, из такого же, только не закупоренного прямоугольника у его рта и создавала. Боги, это не описать словами. Это можно и нужно прочувствовать. То, как от звуков этой богоподобной музыки зарождавшиеся мурашки со спины, пробегали по всей её поверхности, до кончиков пальцев всех имеющихся конечностей. То, как к этим двум источникам звука ещё примешивался, звук задувающего, нескончаемого ветра. Да, это волшебно.

Закончив играть, Муни положил оба прямоугольника в свою сумку, оседлал прибывшего коня, сделав необычный знак рукой, он зыркнул на меня и ускакал. Ускакал в далёкие степные дали, за горизонт. Почему? На это я не могу ответить даже самому себе. Ответ на этот вопрос можно узнать лишь у одного человека, которого я видел в последний раз в тот момент, быстро удаляющегося от меня на своём резвом коне.

Так я и оставался стоять у входа в пещеры, оцепеневший от совершенно непонятного для моего рассудка действа, что произошло передо мной прежде, пока меня не окрикнули Аня с Игорем. Они закономерно, а если быть более точном это было Анна, поинтересовались, где находится наш проводник, на что я тут же дал ответ, что его нет более с нами, он ушёл, точнее ускакал. Аня, в отличии от дуболома Игоря, удивилась и предложила выдвигаться в сторону лагеря, ибо на улице уже начинало темнеть, а до лагеря следовало ещё прежде добраться. Она проверила заряд батареи, которого было достаточно, и ещё более удивилась после, что на её телефоне не было связи. Мы, я и Игорь, как и любой в подобной ситуации, машинально проверили и свои телефоны, связи также не было, и вот, что самое удивительное, что операторы у нас были разные. Мне эта ситуация напомнила тридцать третий разъезд, что мы проезжали по дороге в это место, и как раз там также необоснованно и необъяснимо пропадала связь.

Наша троица двинулась в сторону лагеря. Я, как обычно пустился в пространные рассуждения в своей голове. Люблю я это состояние, оно в некотором смысле уникальное и доступно совершенно не каждому человеку. Первое, что оно даёт, это фоновый мыслительный процесс. Да, да, именно фоновой. То есть, например, нужно мне решить какую-нибудь задачу, неважно какую. Починить кран, прикрутить полку, отремонтировать машину, всё, что угодно не важно, и мне это не даётся сразу и нужно это обдумать. Что я делаю, абстрактно кладу нужную мне задачу в фоновый отдел своего мозга и всё, занимаюсь своими делами. В какой-то момент, рано или поздно решение придёт само по себе. Это похоже, на популярную зарисовку со старинными изобретателями девятнадцатого, двадцатого века, когда решение приходило в их голову само по себе, и в такой момент они выкрикивали: “Эврика”. Второе, так это сильная концентрация на конкретной задаче, с игнорированием любых источников внешнего шума. Так и здесь, Аня с Игорем шли болтали, и делали это довольно громко, особенно Игорь, а мне хоть бы хны. Я был сконцентрирован на своих мыслях. Старался выстроить цепочки, и разложить их по полочкам, по блокам.

Тогда я задавался вопросом, стараясь сложить общую картину в своей голове происходящего. О пропаже Риты, странном поведении парней, отсутствующей связи, и покинувшего нас Муни – проводника. Особенно, меня удивляло, то, из-за чего он нас покинул, а как мне довелось понять, и думается, что понял я всё же верно причину, это были следы парнокопытного животного. Обычный след от копыта, но не лошадиного. Если след от лошадиного копыта округлый, доли копыта, что вдавливают землю, примерно равные, и след в большей степени напоминает два полукруга рядом друг с другом с вертикальным зазором между ними, то этот след несколько отличался. Также, как и у лошадиного две части, но, зазор меньше, гораздо меньше, едва ли заметен, и они не в виде полукругов, а в виде капель, повернутых близко друг к другу своими вершинами. В общем и целом, это всё. Ещё было много кусочков степных трав поверх следа, да это, думается мне ветер по орудовал. Совершенно не понимаю, что вызвало такую ужасающая реакцию у Муни, ибо никогда мне не доводилось слышать о плотоядных копытных животных. Это и ввело меня в привычные для меня рассуждения. Так за своими рассуждениями, как член стаи, что слепо следует за своим вожаком, я проплёлся за ребята до самого лагеря.

Ох. Дальше события развивались столь стремительно, главное ничего не упустить, и не забыть. Когда мы прибыли в лагерь, мы не увидели ничего! Совершенно ничего! Костёр не горел, и никого не было видно, ни Саши, ни Андрея. Вот они минусы развитой интуиции, мгновенное ощущение чего-то зловещего, если не случившегося, то, как минимум надвигающегося, ибо люди не пропадают просто так, а если и пропадают, вдруг куда отошли, то отзываются на крики. На наши крики никто не откликнулся, особенно это странно, учитывая Игоря, голосистого, очень голосистого и громкого от природы человека, который даже если захочет не сможет снизить громкость своего голоса. Так продолжалось пару минут, пока мы не услышали шорох от нашего фургона.

Аня начала слегка светить, включив фонарик на телефоне, и приготовила свой перцовый баллончик, я и Игорь вооружились, кто чем. Я взял увесистое палено, ещё первое, первобытное оружие человечества, дубина, Игорь взял металлический прут от треноги для готовки на костре. Боевая троица, была готова защищать себя и свою жизнь. Мы медленно крались к нашему многоместному фургону. Неспеша, аккуратно крались, стараясь не издавать ни звука. Аня в пол тона освещала наш путь, пока моё сердце бешено колотилось. Я подошёл к задней двери фургона, Игорь пошёл открывать перекатную дверь, а Аня освещала нам место. Мы условились, что Игорь открывает дверь, врывается внутрь фургона и атакует, то, что шуршало внутри, я же стою на изготовке сзади, вдруг нарушитель решит бежать через заднюю дверь. Когда Игорь с криком открыл дверь фургона и ворвался внутрь, не ожидал я, совершенно не ожидал, увидеть в последствии того, что я в итоге увидел.

Внутри был Андрей. Худощавый, дрожащий от страха и весь в синяках. Хоть он и был не самым хорошим человеком, но мы были рады его видеть и первый же вопрос был, о том куда делся Саша. Пока он рассказывал свой рассказ, мне довелось сразу обратить внимание на природу его синяков, а именно, что они были оставлены человеком, а не любым другим существом или же любым другим предметом, нет, это были именно синяки от кулаков. Характерной формы, синие, с артериальными и венозными прожилками. Это наводило на определённые размышления.

Честное слово, когда он начал свой рассказ, я совершенно серьёзно к нему отнёсся, хотя и не исключал собственных подозрений о нём, о пропаже Саши, но, когда он начал рассказывать совершенные небылицы, это слышалось бредом. Он поведал нам о том, что они с Сашей были в лагере, ждали нас и поисковый отряд, который мы вызвали. Было ещё светло. После, в один момент, по его словам, это произошло практически мгновенно, Саша поменялся. Саша начал винить в пропаже Риты Андрея из-за обиды на него. Из-за прошлой ночной перепалки и небольшого рукоприкладства, и мол это он подстроил поход в пещеры, чтобы она в них и пропала. Далее он озверел, кинулся на Андрея, и начал его избивать. Куда Андрею, щуплому, худому парню, до защиты от хорошо слаженного Саши. Андрей быстро получал удар за ударом, после, опять же с его и только с его слов, Саша замер, взглянул вперёд и ринулся вперёд к озеру. До озера было совсем недалеко, буквально пара десятков метров, слышимость была очень хорошей, а после последовали крики со стороны озера. Андрей кое-как встал и увидел, как в озере плещется Саша, он сделал такой вывод по болтающимся рукам из-под соляной кромки, и ринулся на помощь Саше. Прибежав, он слышал странный звук, протяжный, свистящий, будто ветер играет свою музыку, тогда я заметил, что его описание похоже на мои ощущения от поющих скал, он слышал его лишь фоном, когда пытался помочь Саше. Он в солёной воде, мне неведомо и, думается, никому это также неизвестно, как толстейшая соляная поверхность провалилась, но факт оставался фактом, в озере был человек, и озеро не хотело его отпускать. Саша медленно погружался в солёную воду, хотя и не должен был, ибо солёная вода выталкивает бренное человеческое тело. Андрей огляделся в панике, он ничего не мог сделать, на его глазах тонул человек, он заметил тень в далеке. Когда последняя фаланга Сашиного пальца окунулась в воду, стих и тот необычный музыкальный протяжный звук, и Саша исчез в недрах из воды и соли.

Сейчас его состояние было совсем плачевным, конечно, помимо физического и нервного истощения, к которым добавлялись ещё и побои, его состояние усугубляла его пошатнувшаяся психика, или рассудок, кому как удобнее. Конечно, увиденная человеком смерть накладывает свой отпечаток на рассудок человека, так же, как и первая настоящая любовь, сейчас рассудок Андрея был подвижен, он был пластичен к изменениям и в то же время совершенно нестабилен и уязвим.

Аня, хоть и ненавидела его всей душой и сердцем, но не могла не проявить сострадание к человеку, или любому другому существу. Она запихнула все свои эмоции, по отношению к конкретному человеку, сидящему перед ней, в тяжелейшем состоянии, глубоко внутрь и отдалась одному из любимых дел, помощи. В лагере стояла тишина, каждый ушёл в свои мысли и рассуждения. Аня старалась разговаривать с Андреем, чтобы его пластинчатый в данный момент рассудок не трансформировался в ночной тишине в нечто ужасное. Мы с Игорем занимались обустраиванием лагеря. Игорь разжигал костёр, параллельно разговаривая с Аней, чтобы не сойти с ума, а я же, как всегда, ушёл в пространные рассуждения в своей голове. Мы, лично, даже в большей степени я, думал, что всё самое страшное позади. Впереди, как минимум нахождение тел, но если рассуждать более оптимистично, как я обычно и делал, то была вера в нахождение их живыми, стоит только дождаться помощи, которую вызвали ещё когда пропала Рита, когда ещё была связь. Но, я ошибался, и признаю это. Как и любой человек, я мог ошибаться.