Серия «Истории про кино»

Страсть, нарисованная кистью художника

«Служанка» похожа на шёлк. Этот фильм мягко тебя касается, обвивает, ложиться на кожу, и ты уже не хочешь из него вылезать. Однако шёлк тут с ядом. Потому что это корейский триллер, а не романтическая мелодрама. Хотя… Может и то и другое?

Сначала я подумал: «О, стильная экранизация!» Винтаж, Восток, тонкая работа. Потом: «Хм, эротика, да ещё какая». Потом: «Чёрт, это же феминистская революция, спрятанная в кружевах и верёвках для шибари». А под конец ты просто боишься дышать, чтобы не спугнуть этот чувственный гипноз.

Стиль Пак Чхан Ука как всегда в каждой детали. Камера ползёт по симметричным коридорам. Продуманные многослойные кимоно и белые перчатки подчёркивают разницу классов и культур. Свет демонстрирует эмоции, от нежности до предательства. Каждая деталь здесь будто из музея: бумага, веер, поезда. Всё очень красиво. Безупречно. Даже когда показывают жестокость, она отлита в бронзе.

Но главное, конечно, женщины. Не как фон. Не как соблазн, а как целый мир. Причём сначала фильм маскируется под игру мужчины. Вот вам обманщик, вот богатая наследница, вот заговор. Но потом история разворачивается, и ты понимаешь, что это кино не про него, а про них. Про двух женщин, которые сначала боятся, потом чувствуют, потом наконец выбирают. И делают это красиво.

И да, в какой-то момент там секс. Много. (Ух как) откровенно. Но не как в дешевом фансервисе, а как в телесной поэзии. Как если бы стихи о бурной страсти показывали через движение, а не зачитывали через ямб с хореем. Здесь возбуждает не просто тело, а дыхание. Стук сердца. Искренность прикосновений. Любовь, от которой кружится не голова, а мир вокруг.

Фильм прямо говорит: тебя могут использовать, сломать, выдать за сумасшедшую, если ты женщина. Но ты всё равно можешь победить. Не потому что сильнее, а потому что умнее и терпеливее. Или просто потому что любовь тоже может быть оружием. Особенно если мир пока не готов к твоей любви.

В итоге, это мог быть рассказ о пленнице в старинном особняке. Или о воре с красивыми руками. Или о женщине, которая умеет смеяться, даже когда её хотят сломать. Но Служанка нарочно вырывает страницы, переставляет главы и отказывается быть понятой с первого раза.

И только когда ты закрываешь эту книгу, в голове внезапно складывается новая. Та, где женщины – не жертвы, а героини. Не тайна, а свобода. Не объект, а автор. И если вам тоже хочется чего-то страстного, сложного, нежного и дерзкого – этот рассказ однозначно идеальный выбор.

8,5 из 10.

Когда главное чудовище — твой разум.

Иногда ты просто хочешь ужастик. Не философский триллер. Не аллегорию на капитализм с монстрами. А нормальный, злой, скользкий ужастик, после которого ты не пойдёшь ночью в туалет.

Вот «Улыбка 2» именно такой. Только умный и стильный. С тем редким чувством, когда сиквел не просто повторяет, а выковыривает из первого фильма всё лучшее, добавляет новый слой и аккуратно запекает в ещё более тревожной подаче.

Наоми Скотт тут как оголённый нерв. Вроде взрослая, певица, уверенная в кадре, но трещит. Не как стекло, а как ледник перед обвалом. Каждое следующее появление — как последний вдох перед паникой. Она здесь не просто «жертва проклятия», а полноценный человек с прошлым, с личной болью и внутренним хрупким миром, который, увы, нельзя застроить баррикадами.

Сюжет? В целом он не особо нужен. Проклятие как было непонятным, так и осталось. Теперь оно ещё меньше объясняется, и это прекрасно. Всё, что ты знаешь, если ты увидел его «результат», оно уже в тебе. Всё. Дальше оно сделает свою работу.

Мне нравится, что это не тот хоррор, который пугает только скримерами, это хоррор, который ставит ловушку. Он ждёт, пока ты начнёшь думать: «А что, если всё это правда?» Или наоборот: «А что, если всё это плод фантазий?» И в этот момент он вцепляется в голову, как клещ, который вместо крови пьёт спокойствие.

Как и в первом фильме, визуально шик. Не в духе вылизанных блокбастеров, а в духе тревожных снов. Камера ползёт, наклоняется, выдёргивает фрагменты реальности, как будто это не сцена, а чей-то расклеившийся сон. Цвета будто выварены в нервном бульоне. Где-то мелькают красные лампы, где-то лица, изогнутые в улыбку со стеклянным взглядом. Всё это выглядит не как фильм, а как инсталляция на тему: «Что если бы тревога умела снимать кино?»

Самое ценное, что фильм остаётся с тобой. Не потому что ты боишься темноты. А потому что он про кое-что страшнее. Про то, что никто тебе не поверит. Про то, что если ты начнёшь сходить с ума — это твои проблемы. Про то, что монстр, возможно, существует. Но, возможно, это ты.

«Улыбка 2» как психотерапия, только наоборот. Не чтобы стало легче, а чтобы ты понял: ну вот, вот почему было тяжело. И когда ты подумаешь, что всё наконец закончилось… Это понимание странно улыбнётся.

8 из 10.

Когда вместо человека говорит стихия.

Если бы Триер снял Конана-варвара, он бы сделал именно так. Ручная камера, ползущая и медленная, как северный лёд. Диалоги на вес золота (в смысле почти нет). Немой и злой герой, который смотрит так, будто видит твоё печальное будущее. А сюжет… Ну, его случайно уносит ветром в первый час, и остаётся только природа Шотландии, грязь и притча о Богах и жертвах.

Всё это комплименты. Потому что «Вальгалла» это не совсем фильм. Это скорее скандинавская медитация, снятая на мху и крови. Такое кино не перескажешь, но запомнишь телом.

Главный герой — молчаливый воин по прозвищу Один Глаз, потому что у него, ну, один глаз. Сначала он сидит в плену и убивает людей. Потом сидит в лодке и молчит. Потом оказывается в Америке (в Чистилище, в Аду?) и страдает. Всё это под аккомпанемент грязи, тумана и звуков, от которых хочется ёрзать в кресле и подумать о вечном.

Если очень надо, вы можете поискать глубинный смысл за безжизненными пейзажами. Тут и спуск в Ад по законам готических трагедий, и противостояние христианства с хтоническими богам первобытного мира, и самопожерствование ради светлого (белокурого) будущего.

Но всё это не важно, потому что события прерываются, а сюжетные линии виснут в воздухе, как паутина на ветру. Только тебя всё равно затягивает. Это как смотреть на огонь или океан. Вроде одно и то же, но притягивает. Потому что в этом молчании, в этих лицах и в этой пустоте есть что-то настоящее. Что-то, чего не скажешь словами, но можно камерой.

Если вы ждали бодрого боевика с викингами, это не оно. Тут никто не орёт «За Одина!», не кидает топоры в слоу мо, и вообще, больше смотрят вдаль, чем дерутся. Но если вы готовы к погружению, если вам интересно, как может выглядеть кино, которое будто вышло из-под корки вашего сна (или трипа), то Вальгалла может вас порадовать. Или сломать. Или, как в моём случае, оставить в странной, немного грязной, но приятной тишине.

7 из 10.

За то, как из завываний ветра можно сделать философию. Или хотя бы гипноз.

Они обсуждали гаражи. А получилось, что свою страну.

Представьте, что Чехов написал бы комедию про кооператив, а потом решил: «А теперь, друзья мои, мы закрутим гайки». И закрутил. Так, что до сих пор хрустит. Это и есть «Гараж».

Снаружи это комедия про распределение гаражей в кооперативе. Внутри всё, что мы знали, знаем и, видимо, будем знать о жизни в коллективе. Там голосуют, шепчутся, обижаются, спасаются и сдают. Там бывает «вовремя предать — это не предать, а предвидеть». И там люди всё ещё способны растаять от одной искренней фразы, особенно если её произносит хрупкая Ахеджакова.

Когда она добилась слова и начала свой монолог, я понял, что это больше комедия. Ну или комедия, над которой я поплачу. Потому что за её голосом не только героиня, но и целый пласт людей. Тех, кто в этом театре жизни вечно стоит в очереди, вечно добивается и всё надеется, что о справедливости не забудут.

За исключением новогодних комедий, я смотрел мало советских фильмов, и для меня Гараж – фильм с неприлично высокой концентрацией афоризмов. Тут тебе и «законным путём идти просто, но только долго», и «в нашем кооператив с правлением всегда согласны», и «вы пишете о современной сатире? То есть о предмете, которого нет?» (там был диалог, но вы меня поняли). Все эти цитаты звучат как диагнозы. Не персонажам, а эпохе.

Каждое лицо здесь живое. Каждый типаж как в миниатюре, но до предела узнаваем. Вот оппортунисты с нежным взглядом и подковёрной хваткой. Вот профессор, потерянный между порядочностью и прагматизмом. Вот представитель торговли (он же главный злодей по умолчанию), с холодными глазами как у волка в овечьей шкуре. А в центре толпа, которая не может договориться. Потому что как договариваться, если всем хочется справедливости, но желательно за чужой счёт?

У Рязанова получилась камерная трагикомедия, в которой нет погони, нет взрывов, (почти) нет героических поступков. Только люди. И два часа в закрытом помещении. И, как ни странно, это адски увлекательно. Потому что ты узнаёшь этих людей. Это твой сосед. Твоя тётя. Коллега с прошлой работы. Ты сам. Немного, где-то, в чём-то.

Финал здесь не про гаражи. Он про то, как хрупко всё устроено. Про то, что хороший человек в коллективе поначалу оказывается либо виновен, либо лишний. Про то, что «нас били за то, за что потом давали премии». Про то, что интеллигент — это не профессия, а диагноз с побочкой: «делать пакость, а потом долго терзаться».

Это кино, которое можно смотреть с улыбкой, а потом вдруг обнаружить себя очень тихим. Потому что где-то между «Попрошу факт продажи Родины зафиксировать в протоколе» и взглядом Ахеджаковой ты вдруг понимаешь, что смех был просто способом не заплакать раньше времени.

9 из 10.

За то, как в одной комнате может уместиться вся страна.

Боевик, который начинается с цитаты Марка Твена, — это как минимум заявка. Обычно в таких случаях я настраиваюсь на пафос Зака Снайдера. Но тут, пока ты ещё удивлён, что на экране виды города, а не огнестрел, появляется Дензел Вашингтон. А он, как известно, способен сыграть даже тишину так, что в ней будет больше смысла, чем в половине современных блокбастеров.

А дальше начинается… Представьте, что Джон Уик уволился и стал работать в «Леруа Мерлен». Он теперь читает Хемингуэя, пьёт чай, помогает коллегам по смене и живёт по принципу: прогресс, а не идеал. И вот ты уже смотришь не на мясорубку, а наблюдаешь, как человек с тоской в глазах ищет возможность поступить правильно в неправильном мире.

Конечно, если бы не Вашингтон, я бы с первых строк начал ехидничать про это кино (и снял бы балл). Ну серьёзно: буквально (!) злой русский Николай с татуировкой «СМЕРТЬ» на спине, кривовой акцент, пафосные взрывы строго за спиной. А момент, где он замедляет время в голове перед дракой — прямой привет Шерлоку Гая Ричи, только с молотком вместо дедукции.

Но всё работает. Причём работает именно потому, что в центре Вашингтон. Он играет не супергероя, а человека. Доброго дедушку с холодными глазами и ОКР. И когда он идёт на расправу не с криком, а с тишиной в движениях ты ему веришь. И странным образом даже вдохновляешься.

А финальная сцена в местном Леруа? Ну какой другой актёр может вызвать у тебя восторг, расправляясь с противниками с помощью садового инвентаря, дрели и, ставя ловушку, используя мешок с чернозёмом? В версии со Стетхемом или Невским я бы угорал. Тут затаил дыхание.

«Великий уравнитель» — это как если бы боевик случайно оказался фильмом про внутреннюю дисциплину. Про то, как быть добрым, когда ты умеешь быть страшным. И про то, что справедливость это не громкий лозунг, а тихое действие, за которое ты готов отвечать.

В общем, это нормальное кино с хорошим Вашингтоном. Да, тут полно жанровой пыли, но внутри неё дышит что-то живое. И пока на экране человек в одиночку чинит мир, пусть даже под звуки взрывов и при помощи пистолета для гвоздей, ты вдруг ловишь себя на мысли: может, и в нашем хаосе есть шанс на порядок. Хоть маленький. Хоть с перекосом. Но по-честному.

7,5 из 10

Прогресс, а не идеал. Для приятного киновечера достаточно.

«Улыбка» – это как если бы твоя тревога решила нарядиться в костюм Барби и прийти к тебе домой без предупреждения. Сначала ты думаешь: «Ну, мило». А потом (бац!) оказывается, что у неё нож в сумочке и вечность свободного времени.

Это кино из тех, что сначала прячется за жанровыми масками: «страшилка про проклятие, очередной хоррор-аттракцион». Но чем дольше смотришь, тем яснее – это разговор. Медленный, скрипучий, с затяжными паузами и странными улыбками, от которых мурашки по позвоночнику бегут не от спецэффектов, а от чего-то гораздо более родного, от ощущения, что с твоим восприятием реальности что-то не так.

Для дебюта в полном метре почти нестерпимо хорошо. Не потому, что идеально, а потому что чувствуется: человек не просто снял кино, а вложил туда что-то своё. И это видно. В интонациях. В том, как камера задерживается на лицах чуть дольше положенного. В дискомфортной тишине. В том, как герой сходит с ума, а зритель вместе с ним. Не потому, что видит призраков, а потому что никто вокруг не видит.

Что может быть страшнее, чем быть единственным свидетелем происходящей дичи? Хоррор тут не в скримерах (хотя и они работают), а в самом факте изоляции. Когда реальность трескается и никто, кроме тебя, этого не замечает. Когда ты один в комнате, полной людей. Один с ужасом. Один с улыбкой, которая никак не сходит с чужого лица.

Да, хочется чуть больше предыстории. Почему это зло такое? Откуда? Зачем? С другой стороны, именно отсутствие клишированной истории про троюродного племянника Люцифера делает фильм по-своему поэтичным. Это необъяснимое зло. Это зло как чувство. Как тоска. Как вирус, который передаётся не через укус, а через испуг. Первобытная штука. Старая, как страх.

Финал? Он, как редкий хороший сон после недели кошмаров. Не облегчение. Но передышка. Вроде бы ничего не закончилось. Но ты выжил, чтобы увидеть продолжение. Уже что-то.

7,5 из 10.

Иногда главная загадка – как искренне поговорить друг с другом?

Курорт — это сериал, в котором ты включаешь первый эпизод и думаешь: опять кто-то пропал, снова флэшбеки и вайб «Твин Пикса», только в тропиках. А потом незаметно оказываешься по уши во мраке, нелепости и какой-то такой странной, но доброй тоске. Такой, которая бывает в последний день отпуска, когда ты ещё на пляже, но уже думаешь, чем займёшься в понедельник.

Главные герои – пара, у которой вроде всё хорошо, но не по-настоящему. Браку десять лет, они друг друга любят, но уже не слышат (боюсь, знакомо многим). И вот они отправляются на райский курорт, где есть пальмы, «всё включено», и скрытая депрессия под ультрафиолетом.

А дальше, как это бывает, чтобы не говорить друг с другом честно, давай расследовать исчезновения двадцатилетней давности. Вообще, психологически чертовски точно. Мы все сделаем что-угодно, лишь бы не поговорить начистоту. Особенно с тем, кто дорог.

На поверхности сериал – комедийно нуарная история про пропажу подростков в 2007-м. Но чем дальше в лес, тем страннее пальмы. С каждой серией сюжет превращается в микс из «Остаться в живых», «Вечного сияния чистого разума» и вечеринки, где все выпили и начали говорить о смысле жизни, но половина всё ещё в шлёпках и с мохито.

Есть флешбэки, есть тайная организация модельеров (чего?), есть философствующий дед, тут даже есть портал (ну или типа-портал — не буду спойлерить). Иногда всё это путается в узел и виснет, как Wi-Fi у бассейна в отеле, но даже это не без шарма. Ты сидишь, злишься и одновременно жалеешь, что не можешь попасть туда, на этот курорт, где всё разваливается, но зато можно попробовать начать сначала.

Главное, что под слоем сюжета есть честный разговор. Про то, что люди теряются. И буквально, и внутри. Что любовь – это не всегда огонь, иногда это просто два человека, которые не уходят. А иногда уходят. И это тоже честно.

Лично для меня тайна, которую они пытались разгадать, не имеет однозначного ответа. Как и вопрос: «Что со мной не так?» или «Как принять трагедию?» Своим финалом сериал прямо говорит: «Может, с тобой всё в порядке. Ты просто человек. А это уже странно».

7,5 из 10.

За попытку быть необычным не только с помощью загадки, но и через интонацию. В общем, не идеально, но по-своему расслабляюще. Как наш ежегодный отпуск в августе, который не спасает, но даёт возможность выдохнуть.