Уважаемые читатели, начало здесь:
http://pikabu.ru/profile/p.ingvin
Открылся зал – огромный, особенно после коридоров и раздевалок. Свет прожекторов высвечивал середину, остальное просматривалось словно в дымке. В центре, где сразу застрял взгляд, находился боксерский ринг – огражденный канатами квадрат примерно пять на пять метров на помосте высотой в метр. Играла непонятная акустическая музыка, немного унылая. На ринге, что сейчас являлся сценой, две девушки раскручивали скакалку, через которую по очереди прыгали третья и четвертая. Просто прыгали в свое удовольствие. Так должно казаться со стороны. Так и казалось. Теперь надо отметить их вид: все девушки были топлесс. Спортивные штаны и маски на лицах только подчеркивали естественность середины. Смотрелось красиво и странно буднично, словно реклама по телевизору: ярко, чувственно, но никак не относимо ко мне сегодняшнему. Снежка фыркнула, отследив мой взгляд, и я ощутил, как спутница легонько прижалась. Действительно, невежливо заглядываться на других, когда идешь в паре. Впрочем, не я выбрал пару, и в этой паре меня тем зрелищем вряд ли обеспечат. Но движение души напарницы понравилось, я прижал ее руку покрепче, а взгляд побежал дальше.
Почти весь периметр зала составляли проемы отдельных закутков, словно иллюминаторы прямоугольной летающей тарелки глядевшие во тьму окружавшего вакуума. В большинстве из них внутри мерцал живой огонек. Должно быть, свечи. Это избавляло от ощущения, что мы в нереальном мире, за бортом которого пустота. Такое ощущение иногда накатывало, учитывая, что видели глаза. Расположенные по кругу комнаты, похожие на пещеры (кельи? гроты? номера? В этом заведении они могли носить любое имя), располагались как веранда на возвышении, из каждой вел отдельный выход вниз по трем ступенькам, дальше через мостики (по три вдоль каждой стены) через ров-бассейн. Или как еще назвать замкнутый круговой водоем метра два шириной? Изнутри ров подсвечивали меняющие цвет огоньки, и в нем плавало несколько обнаженных девушек в масках. Когда уставали, или когда им надоедало, речные наяды садились на бортик или ложились на него, иногда о чем-то друг с другом переговариваясь. Радовать глаз – исключительно в этом состояла их работа, если такое можно назвать работой.
Пустое пространство вокруг ринга, ограниченное рвом, предназначалось для зрителей и болельщиков, также оно могло служить танцполом. Мы прибыли из двери посередине одной стены, на противоположной тоже имелась дверь, там горел запрещающий вход красный огонек. Видимо, только для персонала. С обеих сторон дверей били по глазам шикарные сакуры в цвету – явно искусственные, но сделанные изумительно. Казалось, что любой порыв ветра (или, учитывая закрытость помещения, сквозняк) поднимет сиреневый вихрь и разнесет лепестки по окрестностям. Рядом на полу на матах-татами располагался источник поразившей музыки – одетая по полагающейся форме гейша, сидевшая на коленях с музыкальным инструментом в руках. Раскрашенное лицо музыкантши недвижимо глядело в одну точку.
Здесь нас встретил… администратор? Мажордом? Метрдотель? Дворецкий? В общем, распорядитель бала. А отличие от гостей он был в белом костюме и белой маске, только черные волосы и смуглость кожи выбивались из образа. Худее Гаруна, выше Гасана… тем не менее под маской мог скрываться любой человек южных кровей. Даже если он в розыске, никто и никогда не спросит документов у человека, который находится внутри такого количества кругов безопасности.
– Можете звать меня Мурад.
Представившись, он протянул руку, мою крепко пожал, а тыльной стороны ладони спутницы, взятой за кончики пальцев, нежно коснулись его губы. Мотыльком порхнувший язык оставил влажный след. По коже Снежки побежали предательские мурашки, ее качнуло. Надо же, насколько девушка созрела для развлечений.
После нас он так же поприветствовал вторую пару, последовал краткий инструктаж.
– Общие правила поведения как в любом уважающем себя обществе: полная свобода в той мере, что не мешает окружающим. Ввиду присутствия новеньких кое-что поясню. Простите за жаргон, но парням не быковать, друг перед другом не выёживаться, у заведения права не качать, а его работников не задевать ни физически, ни морально. Это карается быстро, а последствия могут оказаться плачевными. С любыми проблемами обращайтесь, помогу непременно. Если в нужный момент я отсутствую, связаться очень легко: в каждой кабинке имеется планшет, где единственный контакт для связи – мой. Большинство проблем возникает из-за дам, поэтому всем запомнить главное: дама всегда права, ее желание – закон. Ни одно действие кавалера не может идти в разрез с желаниями дам. С другой стороны, если желания дам требуют действий, которые не интересны кавалерам или, как они считают, могут привести к проблемам, просьба к дамам – не обижаться на бездействие сильного пола, это тоже правило клуба.
Мурад придирчиво оглядел каждого на предмет усвоения условий. Увиденное успокоило, он продолжил.
– Отныне вам придется слушаться меня как отца и не перечить даже в малом. О любых проблемах, как уже сказано, сообщать письменно. Имена на территории заведения не приветствуются, даже друг к другу желательно обращаться по номерам шкафчиков, в которых оставили телефоны. Сегодня у вас это Двадцать Девятый, Тридцатая, Тридцать Первый и Тридцать Вторая. Все понятно? Теперь можете задать по одному вопросу. Если вопрос корректен, получите ответ.
– Почему только по одному? – удивился Тимоха.
– Остальные будут принимаются исключительно в письменном виде. Спасибо за вопрос, молодой человек, надеюсь, ответ вас удовлетворил. Следующий.
Тимоха даже поперхнулся от такого поворота, однако тычок локтя напарницы вернул его в реальность.
– Спасибо, я все понял.
Мурад улыбнулся понятливому Тридцать Первому, слово взяла Тридцатая.
– Мой напарник по карточке неожиданно уехал, не поставив в известность. – Настин голос дрогнул. В серьезности темы сомневаться не стоило, Мурад это понял. – У него могло что-то случиться, а я, возможно, могу помочь. Вы знаете, где находится мой прежний напарник?
– Ответа не будет. Зато будет намек: сейчас с этим вопросом приходят многие, не лучше ли допустить, что человек исчез не зря, и когда придет время, сам даст о себе знать?
– Спасибо. Это ценный совет.
– Главное, не принимайте его за информацию, но прислушаться, как понимаете, не мешает. Теперь, что интересует молодого человека?
Я прокашлялся.
– Почему в клуб не пускают девушек-одиночек?
Влезла Снежка:
– У меня тот же вопрос, тоже любопытно, почему вход только парам? Если мне понравится, могла бы стать завсегдатаем, разве заведению это не выгодно? Многие клубы вообще делают для девушек вход бесплатным. Разве мужчинам не нравится, когда вокруг много женщин?
Мурад улыбнулся.
– Согласен, со стороны кажется, что запрет уменьшает наш заработок, что мы теряем часть клиентуры. Однако, не в одном заработке дело, хотя о нем тоже забывать не следует. «Мужские радости» – заведение коммерческое, без посетителей не проживет. Мужчинам действительно нравится, когда вокруг много женщин, на этом строится подход большинства, так работают все. Но основополагающий закон бизнеса гласит: толпа всегда проигрывает. Мы единственные следуем поперек течения, мы выбрали формат, в котором мужчине комфортно. Избыток женщин вреден. Мужчина может получать удовольствие от многих, но более чем на одной в каждый конкретный момент он не сосредоточится. Стремление угнаться за всеми ведет к потере времени, нервов и, в конечном счете, денег, а мужчины этого не любят. Мы же освобождаем от излишней суеты. Количество гостей обоего пола равно, каждый постоянно получает свои доли внимания и тепла и не распыляется, это создает в душе уют и позволяет получать удовольствие от остального. Если имеются еще вопросы, обращайтесь письменно.
Под звуки странной струнной музыки мы снова двинулись вперед. Для посетителей, как было ясно с самого начала, предназначались те самые отдельные кабинеты по кругу, что-то вроде спальных купе в поезде. Навскидку взгляд насчитал больше пяти десятков таких помещений. Чувствуется, что заведение хоть и камерное, но посещаемое. Нас вели вдоль опоясывающего территорию бассейна, в воде размеренно плавали русалки, их раздвоенные хвосты являлись ногами, и это еще больше радовало взор.
Мурад внезапно осведомился:
– Предпочтения имеются?
– Например? – Я напрягся.
Настя могла бы хоть что-нибудь рассказать, обидно не знать даже основ.
Снежка хмыкнула, она основы знала:
– К примеру, можно выбрать столик, который нравится, они здесь на любой вкус и всегда разные.
– Именно, – подтвердил Мурад. – Есть белого и черного дерева, новенькие и испытанные, большие и маленькие, свежие и битые. Кто-то предпочитает простые и незатейливые, кто-то – хрупкие, кто-то – крепкие. Есть любители недавно вышедших из-под рубанка, а кому-то подавай с патиной старых мастеров. Если имеющиеся в наличии не устроят, можем срочно подвезти любые: длинные и короткие, с разным обвесом и даже с оговоренным количеством ножек. Впрочем, сегодня особенный день, будут не полные столы, а столешницы. Клиент всегда прав – наше кредо.
– Нам попроще, без изысков, – соорудил я, наконец, нечто вразумительное, не совладав с потоком информации, которая лишь запутывала.
Снежка перевела распорядителю в более для него понятное:
– У джентльмена нет предпочтений.
– Как будет угодно. Пройдемте. – Мы остановились у одного из свободных кабинетов, закутков, купе или как они тут называются.
– Эта кабинка устроит? – поинтересовался Мурад.
Ага, кабинка.
– Вполне. Большое спасибо.
– Располагайтесь. После первых боев принесут перекусить. Что предпочитаете пить: вино, пиво, что-то покрепче?
– Кофе, если можно.
– А потом?
– Пока только кофе, дальше посмотрим.
– Хорошо. А даме?
Снежка влезла сама:
– Дама хочет шампанского!
Мурад решил удостовериться, для чего повернулся ко мне:
– Кавалер не возражает против шампанского для дамы?
– Это оплачивается отдельно?
– Все предлагаемое в нашем заведении – бесплатно. Членская карточка, по которой вы прибыли, включает в себя все расходы, даже непредвиденные.
– Сколько она стоит? – полюбопытствовал я.
– Дорого. Но кто побывал у нас через друзей, как правило, находит возможность ее приобрести. Карточка номерная, любой из пары владельцев может прийти с другим лицом, если второй не может. Один из пары уже должен иметь подписку о неразглашении, другой проходит под его гарантию. Годовой абонемент включает десять посещений и пару приглашенных гостей, которым доверяете. Попасть внутрь можно только по рекомендации члена клуба и вместе с ним. Любые слухи, порочащие клуб или создающие о нем ложное представление, жестко пресекаются. Если условия устраивают, и сегодняшнее посещение пройдет с удовольствием, уверен, мы увидимся еще не раз. Однако, вернемся к заказу.
– Пусть дама заказывает, что хочет.
– Принято. Кстати, еще. В заведении работает тотализатор. Ставки принимаются через планшет, гости под своими номерами ставят на участников, которые тоже выступают под номерами. Суммы ограничены только снизу – от ста заморских рублей. Живые деньги вносить не надо, мы верим на слово. На телефон через несколько дней придет счет, куда перечислить или адрес, куда занести. Или к вам придут. Заранее предупрежу, что даже уважительные причины отсрочек нежелательны, если оплата не произойдет в течение недели, включается счетчик и взимается плата за услуги коллекторов. Коллекторы у нас свои и методы тоже. Честного человека эти условия испугать не должны. Позвольте пожелать вам приятного отдыха.
Настю с Тимохой сопроводили в соседнюю кабинку, и мы со Снежкой остались одни.
На нескольких квадратных метрах для гостей создано уютное гнездышко: друг напротив друга будто обиженные супруги пыжились два длинных дивана, между ними с противоположной стены торчал маленький откидной столик, больше похожий на полочку. На столике горела свеча – единственное освещение номера. Еще там лежал планшет, какие-то баночки и коробочки. Обстановка была минимальна, но изыскана. Полы и часть стен покрывали ковры с ворсом, в котором незамеченными могли бегать кошки. Пахло свежестью и цветами. Еще пробивалась отчетливая вишневая нотка. Сакуры навеяли?
Напарницу уединение не смущало. Едва я присел, она запрыгнула на мой диван и примостилась под бочок.
– Дурак ты, Кваздик.
– Двадцать Девятый, – перебил я, – здесь так надо называть.
– Точно, прости. – Девушка развернулась спиной, затылок опустился мне на колени, лицо мечтательно уставилось в потолок. – Настя говорила, здесь лучшие в городе продукты и самые изысканные вина. И все на халяву!
Последнюю фразу было лучше оставить при себе. Снежка и так не блистала в моих глазах, теперь еще больше отдалилась от формата «возможная подруга», который я искал в каждой. Почему со мной не осталась Настя? Солнечная пышка меня понимала. И я ее. Иногда. А еще однажды ночью мы небывало ярко поняли друг друга.
– Тридцать Вторая, ты отличишь изысканное вино от обычного?
– Естественно. – Снежка надулась. Ненадолго. Эмоциям требовался выход. – Хорошее вино вкуснее уже потому, что очень дорогое.
Кто бы сомневался. Я вздохнул.
На пороге возникла официантка. Профессию выдал поднос в руках, на котором чашечка кофе звякнула о блюдце, а рядом вспенился пузырьками высокий бокал. Помимо вьетнамок цвета сухого бамбука, в которых здесь щеголял весь женский пол, на девушке имелись фартук и маска, закрывавшая лицо полностью. Маска изображала лицо гейши, над ним торчала соответствующая прическа с деревянными усами. Волосы, возможно, были париком – для приближения к образу. О фартуке надо сказать отдельно, поскольку он являлся единственным элементом одежды. Раскрашенный в восточном стиле кусочек ткани имел две завязочки – на загривке и на спине в районе талии. Верхняя часть, которая надета на шею, прикрывала грудь только спереди, яркая нижняя спускалась до середины бедер.
Я аккуратно принял горячую чашечку, Снежка с радостью ухватила шампанское.
Уход официантки доказал, что глаза не обманывали, и фартуком ее одеяние действительно ограничивалось. Снежка вновь с ехидством отследила мой взгляд, голова приподнялась, шампанское залпом ухнуло куда-то вглубь, словно из ведра воду выплеснули. Затем голова вновь плюхнулась на мои колени
– Поскольку мы попали в мужской рай, – сказала она, – в мою задачу входит помогать тебе получать удовольствие. Дай руку.
Пойманная вторая ладонь, в которой не было чашки, была бесцеремонно втиснута в горловину халата и водружена на оказавшуюся столь же открытой, как у официантки, выпуклость – маленькую, твердую, податливо упругую.
Почему?! Ладонь безжизненно возлежала на овеществленном чуде, для меня никак не предназначенном (как я считал до этого момента), мозг торопливо раскидывал варианты, а горло вытолкнуло:
– Я, собственно, не против… но объясни – зачем?
– Нравится? – На меня задрался взгляд из прорезей маски. – Поскольку сегодня я твоя пара, то по условиям должна делать все, чтоб тебе здесь было приятно и комфортно. Тебе комфортно?
– Не то слово.
Снежка хихикнула:
– Отлично, значит, и комфортно, и приятно, устроители могут быть довольны. Можешь мять или гладить, как тебе удобно. На большее, извини, я пока не готова.
«На большее»?! «Пока»?
– Это что же… – Слова подыскивались и давались с трудом. Под рукой билось сердце, в ладонь впивалось смертельное для сознания красное жало, это ощущение выполаскивало и выхолащивало череп до космической пустоты. – Это входит в обязанности напарниц?
– Не то, чтобы входит… – Снежка повертела затылком, почувствовавшим неудобство. – Всем девушкам как бы невзначай намекнули, что дополнительная помощь с нашей стороны улучшит обстановку и поспособствует популяризации заведения. Мужские радости здесь должны быть стопроцентными. В общем-то, я нисколько не против некоторых моментов, хотя относительно других могу сильно возражать.
Я вслушивался, и что-то не давало мне убрать руку с гипнотизирующей сказки для плоти. Это переполняло организм ликующим удовольствием. Неправильным удовольствием, каким-то неприемлемо-виноватым, но оттого еще более жгучим и пронзительным. Отставленные чашка с бокалом были забыты, все чувства сосредоточились на единственном ощущении. Ладонь Снежки поверх ткани легла на мою и крепко сжала.
– Есть вещи, на которые девушка просто так пойти не может, правда? – Она не спрашивала, а как бы рассуждала, вернувшись к давнишнему спору с самой собой. – Если пойдет, то исключительно повинуясь чувствам, которые заставят это сделать. Никогда ничья просьба не заставит нас делать то, чего не хотим.
Я бы слушал и слушал. Снаружи подтягивались еще посетители (каждую пару Мурад лично провожал до места), затем начались какие-то другие движения, мне не было дела. Мне было хорошо здесь и сейчас.
– Девушка идет навстречу парню только тогда, когда он очень нравится, – тек поток сознания из томного ротика, а в моей ладони тек жидкий металл. Только бы не спугнуть присевшую отдохнуть птицу счастья. Еще неплохо бы как-то схватить ее за лапы, да придавить всем телом, чтоб не улетела. Есть же такие парни, у которых это получается? А у меня ни единой мысли, что такого убийственно-действенного сказать или сделать. В подобных случаях лучшее – молчать и слушать. Женщины говорят за двоих, и, споря с собой, в том числе от моего имени, высказывают вслух доводы, о которых у меня язык бы не повернулся. – Мы четыре года учились бок о бок, и ты ни разу не взглянул на меня как на женщину.
Я?! Да из-за взбесившихся гормонов я на каждую сокурсницу смотрел как на гипотетическую возможность. Другое дело, что это они ни разу не взглянули на меня как на мужчину. И Снежка в том числе. Она искала тех, кто мог дать что-то ценное – деньги, возможности, уверенность в завтрашнем дне или уверения в неповторимости и прочей лапше, которую парни вешают девушкам. У меня не было даже минного поля с шутками, по которому некоторые женские особи любят побегать перед тем, как «отблагодарить» минера, и в сознании большинства ровесниц я слыл невидимкой.
– Не каждый достоин внимания, – замысловато вела к чему-то Снежка, – тем более – любви.
То, на что намекала Настя, и что привело меня сюда как на поводке, с ней уже не произойдет, а вот с новой напарницей – очень даже может. Я взбодрился. У девушек имеется алгоритм принятия решений в отношении парней: в девяносто девяти процентах оставлять им добиваться своего расположения и только в одном случае поступать наоборот. Для этого последнего необходимо оказаться в нужном месте в нужное время с нужными внутренними качествами, физическими данными или материальными возможностями. Каким-то чудом мне повезло. Такими темпами оказаться в нужном месте скоро я смогу не только в глобальном масштабе.
Хм. Что-то везет мне в последнее время на подобное. Подозрительно это. С чего вдруг? Вроде я тот же, ничего не изменилось.
Изменилось. Я встретил Хадю. Я стал лучше. Я стал взрослее. Я взвалил на плечи ответственность за двух девушек – за чужую сестру и за собственную, от меня зависят их судьбы. И теперь, когда «хочу» стало восприниматься детским капризом, заменяясь на «надо», прежним хотелкам вдруг открылись возможности.
Снаружи ведущий объявил начало боев. Ринг очистился от посторонних, сейчас там прибирались и готовились. Снежка продолжала разглагольствовать:
– Мир очень сложно устроен, почти невозможно сразу встретить того, кто тебе предназначен, с кем будешь счастлив. Часто приходиться ошибаться и спотыкаться на ровном месте, но когда глаза внезапно открываются…
Я хотел действовать и одновременно боялся спугнуть удачу. Одно неправильное слово или движение, что пойдет вразрез с направлением мыслей напарницы, и всему конец. Мне ли не знать, насколько женщины непостоянны. Ближайший пример – сестренка. Мнение, желание и суть высказывания могут поменяться на противоположные еще до окончания фразы, которую она начала говорить.
Над залом гремел голос из колонок:
– Господа, делайте ставки. В правом углу ринга – боец номер один...
– Но ты же не думаешь, – одновременно вещала Снежка, не выпуская моей ладони из плена, – что если девушка и парень, который ей нравится, остаются одни, между ними обязательно что-то должно произойти?
В такой ситуации думать поздно. Уже не я, а что-то во мне вытолкнуло:
– Почему же? Думаю.
– Я тоже, – упало практически без паузы.
Вот вам и женская логика, о которой только что вспоминал. Мягкая прохлада мокро и горячо ткнулась в мои губы, расплылся клубничный запах, все вокруг покрылось дымчатой пеленой.
Если для меня окружающее перестало существовать, то партнерша ни на миг не забывала, кто она, с кем и где. Недовольный взгляд нашел свечу, обретшие собственную волю щупальца качнуло в ту сторону, и кабинку погрузило в кромешную тьму.
Где-то в другом мире раздался свисток, и начался бой. В моем состоянии вне мира битва уже шла, причем обе армии громили, давили и жгли друг друга за общее дело.
Мозг непроизвольно отметил, что свечи погасли еще в нескольких кабинках. Любопытно, а как в соседней? Согласна ли Настя, что если девушка и парень, который ей нравится, остаются одни, между ними обязательно что-то должно произойти? А если не согласна, то нашел ли Тимоха нужные слова, подобрал ли ключик к нашей королеве?
– …восемь, девять. Нокаут!
Снаружи бой закончился чьей-то победой, у нас все только начиналось. Фронты сошлись, наступающие дивизии подтягивали обозы, свидетели стычек местного значения поднимали на войну все население, делая ее тотальной.
– Что за машину от нас скрываешь? – Жидкий огонь, что выжигал рот, на миг оставил поле боя. – Крутая тачка?
– Обычная Лада. – Я попытался вернуть утраченные позиции.
Это оказалось непросто.
– Новая? – Огнемет резко сменил дислокацию.
– Для меня да, а так нет. Какая разница, если она не моя.
– Не скажи. – Правый фланг противника совершил обходной маневр, потревожив мою артиллерию. – Я вот тоже не твоя, но все может быстро измениться. Жизнь странная штука. Иногда думаешь: вот урод, да никогда в жизни. А время пройдет, и: как же так, где были глаза?! Все жены генералов выходили за лейтенантов, но не все лейтенанты становятся генералами. Чтобы увидеть, надо смотреть. Чтоб иметь, нужно действовать. Красота – продукт скоропортящийся, а мужики с годами только растут в цене: свободных все меньше, а нормальных среди них не больше, чем генералов среди геев. Вам достаточно быть и иметь, а нам нужно казаться и уметь. Это целая наука, о которой вы даже представления не имеете. Учеба не всегда приятна, дается с трудом, зато перспективы радуют. Умение видеть позволяет в самом неказистом простачке разглядеть потенциал. Тогда охотник и дичь меняются местами, и начинается великая война, в которой выигрывают обе стороны. Согласись, приятно, когда всем хорошо. – Разведка противника совсем распоясалась, мою батарею накрыло высадившимся десантом. Головной полк пробился к левому локатору: – Кстати, о машинах. Хорошо, наверное, иметь родственника, который покататься дает. Познакомишь? А то не верится в его существование. Никто и никогда не дает машины родственникам просто покататься, это общепринятое правило, которого ты почему-то не знаешь. Исключения возможны, но маловероятны.
– Но ведь возможны?
– Но маловероятны. И все же, чисто теоретически, допустим. Кто это: дядя? Кстати, папа – тоже родственник. Может, это отцовская машина?
– Не дядя и не папа. – Как назвать Гаруна мне даже думать не пришлось, сказалось само. – Брат.
– Хотела бы я иметь такого брата. Мой дает только по шее.
У меня вырвался вздох.
– Мой теперь тоже не дает.
– Но ведь давал? – В голосе напарницы сквозила надежда, которую основательно разбавляла задумчивость.
– Давал. А я эту машину разбил. Теперь кучу денег должен.
– Подожди. – Штаб противника-союзника собрался на совещание. Боевые действия замерли. Мои войска произвели контратаку, попытавшись занять новые территории и победокурить в тылах, но штурм отбили, война перешла в позиционную фазу. После тщательного анализа информации, полученной от вражеского полководца, в голосе появились истерические нотки: – Так ты весь в долгах? И родители не могут за тебя отдать?
– Не могут.
– Родители у тебя что делают?
– Работают.
– Где?
– В соседнем городе.
Недовольно провернувшееся по мне тело дало понять, что ответ ожидался не географический. Впрочем, географический дал полную раскладку: соседние городки на ладан дышали, «Газпромами», «Роснефтями» и федеральными программами развития сегодня там не пахло, а муниципальные бюджеты вызывали смех\слезы (нужное подчеркнуть). От краха спасали вливания из области и неиссякаемый энтузиазм жителей, желавших жить лучше невзирая на. Удивительно, но жизнь вправду с каждым годом становилась лучше, городки обихаживались, отстраивались и расцветали. Наверное, на свалившуюся лавину одинаковых просьб Дед Мороз не смог не среагировать. Увы, на благосостоянии самих жителей внешний расцвет почему-то не сказывался. Видимо, Дед Мороз параллельно исполнил еще чьи-то просьбы.
Лучи прожекторов поливали сцену, где затевался новый бой, сияла подсветка рва-бассейна с русалками, остальное довольствовалось блеском отражения. Кое-где в кабинках мерцали свечи, или вовсе царила тьма, как у нас. Я вновь нащупал нечто приятное, но партнерша вырвалась.
– Посмотрим? – Вскочивший силуэт указал на ринг.
(продолжение следует)
