В начале нулевых за этот рассказ получил не одну лопату говна, хотя, перепечатывали все, кому не лень. Даже, блин, в Таджикистане в какой-то газете. В общем, рукописи не горят. Пусть и здесь будет.
PRITURIZE PLANINATA
"Притури са Планината,
че затрупа два овчаря,
че затрупа два овчаря,
два овчаря, два другаря.
Първи моли : - "Пусни мене!
Мене чака първо любе!"
Втори моли : - "Пусни мене!
Мене чака стара майка!"
Проговаря Планината :
"Ой ви вази, два овчаря,
любе жали ден до пладне,
майка жали чак до гроба!"
Болгарская народная песня.
* * *
"Такой-то такой-то, 24 декабря сего года,..."
Отрываюсь от листа и смотрю на майора: уже седой, хотя лет ему не более сорока-сорока пяти; взгляд усталый, не злобный. Несколько секунд изучаем друг друга, потом я начинаю говорить...
У нас дома живут четыре кошки редкой породы - канадский сфинкс. Для меня, это просто кошки, члены семьи, если хотите, а для жены - еще и хобби. Она увлекается их разведением, как это сейчас принято называть; мотается с ними по выставкам, экспериментирует с генетикой и прочими атрибутами "питомника". Иногда даже удается продавать котят, стоят-то они - ого-го, не каждому по карману. А вчера позвонил председатель кошачьего клуба и сказал, что к ним обратился инвалид-афганец с просьбой продать подешевле котенка, мол, давно мечтает, а денег мало. Посовещавшись, мы с женой решаем помочь, но не продать, а подарить, благо, и кот есть подходящий - смирный с буддистским характером. И рождество, вроде как, на носу. Коту нашему чуть больше года - так получилось, что "завис" - жалко было продавать, уж больно прикольный котенок: умный и красивый. Вот и жил у нас пятым внештатным номером, на правах "маленького котенка".
Вечером, после работы, заезжаю домой, а там уже с котом прощаются - личные вещи собирают: миску любимую, домик и игрушки. Сынишка слезы утирает и уговаривает кота: "Тебе там хорошо будет, а я тебе звонить буду". Кот соглашается и лезет в сумку.
Часа полтора тащусь через весь город на восток - почти у кольцевой дороги расположена воинская часть, а рядом торчит "точка" - шестнадцатиэтажная башня - семейное офицерское общежитие. Только подрулив ко входу, обращаю внимание, что во всем доме не светится ни единого окошка. Странно... Вроде и время не совсем позднее - около десяти вечера. Выйдя из машины, отмечаю еще одну странность - тишину. Тишина полная, даже звука проезжающих невдалеке машин не слышно.
Поднявшись на пятый этаж, внимательно осматриваю ряд бронированных дверей - ни на одной нет таблички с номером. Зато много грязных следов. Подхожу к той, возле которой следов нет и нажимаю кнопку звонка. В тот же момент щелкает замок и дверь открывается - в квартире темно. "Проходите, я сейчас свет включу"
Хозяин сидит на стуле около двери. В руках держит костыли. Глаза спрятаны за темными очками. Закрывая за собой дверь наружу, чувствую, что становится не по себе. Нет, это не страх, это что-то другое... Пытаюсь засунуть поглубже собственную напряженность. Здороваемся.
У него теплая и добрая рука. Видимо, мы ровесники. Пока знакомимся, выпущенный на свободу кот исследует квартиру. Ходит и обнюхивает, я разглядываю. То, что вижу, в голове не укладывается. Я не так представлял себе все это. Спартанская обстановка: самурайский меч на стене, татами, полка с книгами и музыкальный центр. Паркетный пол чистотой напоминает плац перед принятием присяги. Нигде нет даже намека на пыль. Нигде. Маленькие фигурки - нэцке - на полке расположены в режущем глаз порядке.
Тамерлан... Русский. Детдом. Имя, насколько понимаю, принял второе. Первое не называет. Видимо, променял в Афганистане на семь лет плена. Далее биография совсем проста: возвратившись, нужно было жить.
После первой чеченской воины едет по контракту в Грозный. Восстанавливать. Находит свою мину. Возвращается без глаз и с парализованными ногами. Родных нет. Последнего друга-однополчанина потерял сорок дней назад - повесился. Не пьет и не курит. Живет один на государственную пенсию - на четыреста пятьдесят рублей, которые остаются после всех поборов. Убирает квартиру сам. В магазин тоже сам - на инвалидной коляске процесс занимает целый день. Я смотрю, как он говорит - улыбается уголками рта. "Люди меня в округе знают и помогают. Деньги из сберкассы домой приносят".
Сидим на татами в комнате. Ждем кота. Я объясняю, что кошки в доме появляются двумя путями - либо приходят сами, либо их покупают; дарить нельзя - плохая примета. Сговариваемся на один рубль. Тамерлан долго вспоминает, где у него лежит именно рубль. Потом поднимается и говорит, что вспомнил - сейчас "сбегает" на лоджию - "у меня там копилка". Через несколько минут возвращается с жестяной банкой. Судя по звуку, в ней две или три монеты. Рубля нет. Соглашаюсь на десять копеек.
Оказывается, кот стоит в дверях и внимательно за нами наблюдает. Я кладу монетку в карман, а Тамерлан медленно опускается на татами. Кот прыгает к нему на колени. Умный зверь. Все понимает. Смотрит на меня, мол, приходи в гости к нам .
Я отвечаю обоим, что обязательно буду приходить. Прощаемся очень тепло.
Выхожу к бронированным дверям наружу. Замок щелкнул - я опять в будущем.
До дома добираюсь уже к полуночи. Бросаю машину на стоянке и иду к ближайшему ларьку купить водки. Не напивался черт знает сколько лет, но сегодня придется.
Получив свою бутылку, поворачиваюсь и вижу пьяного бомжа. С руками и ногами. Глаз подбит. "Дай рубль, братан, а? Не хватает." От него прет мочой и блевотиной. А меня перед глазами захлопнувшаяся дверь.За ней отсутствуют зло и ненависть. Есть надежда на себя. Даже веры нет - просто полная уверенность в ее существовании. Но, только там. Поставив бутылку на прилавок, теряю контроль над телом и чувствую боль - она обжигает руку, под которой хрустят вонючие зубы. От удара ногой бомж сгибается пополам. Окончательно добить не успеваю - слышится визг продавщицы ларька . Она орет; бомж стоит на коленях и блюет зубами на белый снег - кому-то из нас сегодня повезло.
Когда виновен ты, милиция появляется сразу - через мгновение рядом скрипит "уазик", из которого выскакивает сержант с автоматом наперевес. С минуту он равнодушно наблюдает, как я поднимаю шатающегося бомжа за ворот. У него из носа весело бежит красная змейка. Забирают обоих. Бутылку тоже.
"Такой-то такой-то, 24 декабря сего года,..."
Я кончил рассказывать. Майор смотрит на стол, где лежат протокол, мой паспорт и бутылка водки с мокрой отклеившейся этикеткой. Мне все равно. В отделении совсем тихо и слышно, как где-то капает вода.
Молчим. Минут пять молчим. Смотрим на водку. Потом майор достает из стола стакан, открывает бутылку, наливает и выпивает залпом. "У меня летом сын в Чечне погиб" Я тоже выпиваю. Достаю из кошелька две сотенные бумажки. "Отдашь этому за зубы, как проспится?" Он кладет их на стол и ставит сверху бутылку, в которой еще осталась водка. Уверен - обязательно отдаст. Вместе с водкой. "Тебя до дома подвезти от греха подальше?" Я отвечаю, что пока не домой - в ночной магазин, сметаны кошкам куплю. Или "Вискас". Майор улыбается - "У меня тоже кошка есть - жена подобрала на улице. Говорят, что к счастью."
* * *
Если мы, почувствовав только выдох войны, способны убить, что же сама война делает с нами?..
© 25 декабря 2000 г. Москва
