В наших экспедициях литературное творчество занимало значительную часть времени и чаще в игровой форме. Так от игры постепенно зарождалась потребность. Ребята с навыками критического мышления переходили на следующий уровень. Так, уже заканчивая школу и поездки в наши экспедиции, два парня - Максим Авраменко и Дима Романенко под псевдонимом «братья Копацкие» подарили мне этот рассказ, в котором умудрились и рассказать о своей жизни в экспедициях и передать с юморком свое отношение ко мне за эти самые экспедиции и красиво подвести черту. Ибо дальше их ждала и ныне реализуется другая жизнь.

Шёл осенний июльский снег.

На небе светила полуденная луна, когда мы, изнеженные сном и отдыхом, весело побежали на раскоп. Впереди мелькает внушительная фигура Горячева, она то появлялась, то снова пропадала в кустах, да в который раз одолевал его одноимённый синдром. Но вот показался раскоп, действительно, показался, и мы идём дальше. День идём, два идём: да, дальний у нас раскоп. Вдруг Аланыч провалился в сурчиную нору, и нога безвозвратно застряла. Подошёл Сим и сказал человеческим голосом: «Вот и прогулялись до дальнего». Но Аланыч не смутился столь неприятным обстоятельством и, гордо подняв голову, сказал: «Там!» И мы все кинулись па направлению пальца. Остался только Вовка, потому что он не верил в эти хохмы. Мы бежали уже долго, испытав множество приключений, когда на горизонте появился дымок. И чем больше мы приближались к объекту, тем больше он напоминал Аланыча, застрявшего в норе. Странно, подумали мы. «Ничего странного, - подумал Тиша, - земля-то круглая».

Что интересно, сигарету Аланычу держал Вовка, так как когда Аланыч попытался вытащить ногу руками, то застряли и они. И все подумали: «Аланыч хочет есть», и помчались в лагерь, но не Вовка, ведь он не верил в эти хохмы. Вскоре пища была доставлена. Насытившись, Аланыч несказанно потяжелел и провалился ещё глубже, по самую шею. Вовик воссиял в улыбке, теперь ему не нужно было держать сигарету. Он положил её перед Аланычем на землю и стал смотреть на душераздирающее зрелище. Выглядело это воистину страшно: археолог то, вдыхая, закатывал глаза, то, выдыхая, выпускал сизые клубы дыма. Быстро меняющаяся мимика говорила о бурной жизнедеятельности, происходящей где-то глубоко под землёй. И вот опять пошёл свежий июльский снег, голова Аланыча начала быстро синеть и прикусывать окончания слов. Во избежание дальнейшего разрушения памятника, мы решили поставить над ним палатку, предварительно вырезав во дне дырку. Ведь вкопанный археолог – это тоже археологический памятник. Этот памятник говорит о том, что подчас археологи жертвуют своим комфортом ради науки.

С первыми лучами солнца Аланыч вновь воскликнул «Там!», и один Вовка побежал по направлению взгляда, потому что мы уже не верили в эту хохму.

Вот такая, блин, вечная молодость!