После вчерашнего поста  добавился один подписчик, так что для него и продолжу :) Выкладываю короткие рассказики своей супруги. Супруга моя -тег Мое, минусы лично мне можно ставить в комментах.

Вообще в портовую таверну можно входить и тише, не вышибая по пути

дверей с криком: Йох-Оооо! Не ждали, суки?!

Но это же пятница, святой день в жизни каждого уважающего себя пастафарианца. Праздник. Если проберешься сквозь завесу дымных паров и угара, наткнешься на барную стойку и даже разглядишь блондинку-барменшу, всю в шрамах и с серьгой в нижней губе.

- Кристи, пожрать можно в этой дыре?

- Да ты уже нажратая. Привет, деушка, где тебя носило? Чёрт тебя возьми!

- Уже взял, не переживай.

Объятия через стойку, поцелуй до крови – обязательно – Кристи

жутко религиозна.

- Поздоровайся с Джонни, ты пропустила тааакую проповедь…

- Чего я еще не слышала в вашей пастазуитской шарашке?

- Хренова атеистка.

- Я не атеистка. Я верю в море. Оно есть!

Осторожно, стараясь не наступать на пьяную паству, Пиранья обошла

всех знакомых, выказав дань уважения окончанию 5-часового безалкогольного поста. Жирный Джонни был внушительной копией своего божества. Многие шутили, что именно с него и был рисован образ

подобия человеческого. В черной бороде торчали остатки макарон, на лбу красовался прикрученный проволокой дуршлаг. Джонни поглаживал свое беременное пивом пузико и ласково глядел на крестницу.

- Пастфат, моя рыбка!

- Пастфат, старое пердало. И убери руку с моей задницы.

- Праздник же! Летающий Макаронный, чёрт его раздери, Монстр,

покарает любого, кто не удовлетворит в этот святой день женщину.

- Меня уже удовлетворили, так что расслабься. А, и смотри, что у меня есть!

Пиранья достала из кармана красивый кривой нож с красной рукояткой.

- Ты ж.. Это ж мой нож? Откуда ты….

- А это что, смотри?

С этими словами пиратка достала из другого кармана еще один нож,

поменьше, с изумрудом. Джонни побагровел и вздулся:

- Сучка, ну-ка отдай! Как тебе это удается? Подойти не успела, уже

обчистила. Никакой совести у девахи… А я её еще крестил вот в этом же храме.

Джонни сделал пафосный жест, подняв кверху указательный перст.

Наверху зияла огромная дыра в голубое безоблачное небо. Задумался. Внимательно посмотрел на крестницу и добавил:

- А ты отказалась от монашеского ордена…

Пиранья чуть не поперхнулась ромом. И, как следует просмеявшись,

послала священника в самые дальние закоулки оборотной стороны его религии.

- Еще в вашем борделе я не отсиживалась.

- Напрасно ты так… Ээх, нет в тебе истинной веры.

- Её вообще нет.

- Паскудница!

- Вот вымрут все пираты – не будет и пастафарианства. Бога назовут

другим именем, построят другие храмы. Будут пить только какое-нибудь отвратное сладкое вино. Или даже не пить – а еду в нем макать...

- Фее, что за гадость ты говоришь, не порти аппетит – мне сейчас

пасту с осьминогами принесут. Накаркаешь, дурочка. Не вымрут пираты, что ты мелешь такое.

- Кристи! Принеси мне мясо! Три месяца над морем – тошнит уже от

этих осьминогов. Свинью хочу – зажарь мне парочку! Пока не изобрели другую религию, без свиней в рационе.

Джонни вздрогнул и с опаской посмотрел на Пиранью.

- Что тебе не нравится в нашей религии?

- Её наличность. Так-то она удобная. В ней есть все, что вам нужно, вы оправдали ею все свои прихоти.

- Это не мы – Макаронный Монстр милостив. Он позволил нам все лучшее, что может дать жизнь.

- Вы же его сами выдумали.

- Ну да! А как же! Ты же видела, что нам пытались втюхать эти

проповедники из оставшихся рас?.. Нам нужен был наш-в-доску-Бог!

- Как можно верить в то, что сам и выдумал?

- А почему бы и не верить?

- Я предпочитаю не верить.

- Ты веришь в то, что не веришь. Это тоже вера.

- Я не верю в то, что могу во что-то безоговорочно верить или не

верить ни во что совершенно. Потому как не знаю, возможно ли то и другое. Слишком часто хочется усомниться в чем-либо.

- Если ничему не верить, как же тогда жить? Как ты кораблями

своими управляешь тогда?

- Верить и доверять – разные штуки. Джо неплохо справляется, Стив, Мэтью еще не подводили ни разу. Кто-то из них когда-нибудь обязательно попытается занять мое место. Но, пока они делают то, что умеют и не бузят, я им доверяю.

- Не забывай, что ты всего лишь девчонка для них.

- Я знаю. Я всегда об этом помню. Слишком много вокруг шовинизма,

чтобы расслабляться и мнить себя бессмертной владычицей морской.

- Удачи, малышка. Нужна будет помощь – приходи. Все-таки, определим тебя к монашкам.

- Чем твой монастырь от притона отличается?

- Ты не понимаешь…. Это ж целое искусство! Религия и секс. Секс и религия.

Пиранья засмеялась. Она уже наелась жареной свинины и, счастливо

откинувшись на спинку дивана, допивала мутную зеленую жидкость, похожую на морскую воду.

- Вон, глянь, - кивнул в сторону Джонни, - видишь тех барышень?

В проходе в соседний зал дрались две представительницы древней

профессии. Одна пыталась отодрать от другой клочок ее собственности, другая истошно вопила и отбивалась от подружки полупустой бутылкой рома. Из горлышка то и дело лилась на пол известная жидкость. К ним подошла еще одна – внушительных размеров женщина, с заплывшим глазом и красной будто обваренной кожей. Опершись о дверной косяк, прокуренным басом многозначительно прервала их трепку:

- Дамы!

Дамы еще не готовы были ее слушать.

- Дамы! – сказала она громче, - Дамы… кончайте свою

высокоинтеллектуальную беседу, нам пора на пастамессу.

- Да! Мэйя, а ты знаешь, что сказала эта кошолка? – что не

обязательно каждую пятницу чтить в храме! Что, мол женщина сама по себе праздник для мужчины, а значит – может отмечать праздник в любой день, когда ей заблагорассудится.

- Нет, Мэй, ты только ее послушай, можно подумать, она сама

регулярно ходит сюда. Что ты запомнила из последней проповеди? Если даже предположить, что ты что-то там услышала и поняла своими куриными мозгами, то все равно, где гарантия, что до тебя дошел текст священного писания в его изначальной форме?

- Еретичка!

- Курица!

- Так, девочки! Хватит. Все религиозные споры потом.

С этими словами огромная Мэйя сгребла обеих дам и потащила к выходу.

- Ну и что? – спросила Пиранья, - что толку от их одержимости?

- Они думают…

- Думают, что думают.

- Какая разница – это все равно уже другое.

- Думают во время секса о постулатах веры?

- Да.

- В чем прикол?

- Любая религия сравнима с тем, что ты имеешь данные тебе смыслы,

и распоряжаешься ими, как тебе вздумается, в угоду изначальной идее! Разве это не эротично?

- Ключевое слово здесь: «имеешь»?

- Да какая разница, главное, что ты входишь в чье-то сознание,

наводишь там свой порядок…

- А потом выходишь? И, дай подумаю, снова входишь? И снова

наводишь порядок. А потом снова выходишь?

Жирный Джонни улыбнулся, не вынимая трубки. Улыбка была слишком

сальная, и Пиранья поняла, что пора уходить. Надо было еще собирать свою пьяную команду, пересчитывать всех, как цыплят, кричать, пинать и материться. Она встала и неровной походкой направилась к выходу. Обернулась, поискав глазами своих, но плюнула, махнула рукой и ушла одна.

- Праздник каждый день, а неплохая идея!

Сегодня решил выбросить старый стол. Стол еще с моего детства. Обнаружил внутри свой дневник. Перечитывая, добрался до страницы с описанием странного случая - напугавшего меня тогда и благополучно забытого под ворохом лет. Было мне лет 13, играя с мальчишками во дворе в футбол, пятясь задом чтобы принять пас, натолкнулся на кого-то спиной. Обернулся - старая цыганка. Прочитал - и вспомнил как было. Помню ее глаза - до жути напугавшие меня. В них, в глубине, морем плескалась..темнота манящая за собой. Я не мог отвести взгляд от ее глаз. Меня словно засасывало в них. Краем глаза видел друзей что-то кричащих мне как в немом кино - без звука. "Дай руку, погадаю" - фраза, с которой, как я знал от родителей, начинаются неприятности... Но как загипнотизированный я протянул ей свою ладошку. Водя пальцами по ней, она что-то шептала себе под нос, слегка сгорбившись, словно и впрямь пыталась разглядеть на моей ладони мою же судьбу... "Не женись до 30. Несчастлив будешь в том браке. Многих переберешь - но ее жди. Сон тебе будет - в нем - о своей любви и узнаешь". И разом потеряв ко мне интерес, она повернулась ко мне спиной и пошла дальше по улице. Казалось, прочитав на моей ладони что-то, я перестал быть для нее загадкой, стал неинтересен. Как только она отвернулась от меня - в голове включился звук, мир вокруг стал словно насыщеннее красками, а прилетевший в башку мяч окончательно вернул меня в действительность. День пролетел незаметно несмотря на все пережитое - только вечером я записал по памяти произошедшее в дневник. Мне давно уже за 30. Далеко за 30. Все что сказала мне цыганка - сбылось. Брак в 25. Родившийся сын. Развод. И даже сон, приснившийся вчера, который я не мог понять, пока не нашел дневник. Я не помню твоего лица - ведь это сон... когда просыпаешься он тускнеет. Я даже не знаю как тебя зовут, во сне мне оно было не нужно - я был счастлив просто от того, что ты рядом. Перед тем как проснуться я успел задать один вопрос "Откуда ты?" и получить странный ответ "Из Свердловска". Теперь я сижу как потерянный, слушаю музыку и пытаюсь понять как расшифровать этот сон... Ведь Свердловска давно нет. Есть Екатеринбург. Голова идет кругом. Но я должен тебя найти... должен... ведь если мы действительно друг для друга и я тебя не найду - в мире станет еще одним несчастным человеком больше...

Как убежденный материалист, криповые истории я не особо воспринимаю, пока подобное не случается со мной. Итак, ночь, я сижу в кресле за контупером. Клавиатура на коленях, её провод уходит под стол. Кто-то под столом начинает играться с проводом, от чего клавиатура дергается и я, своими заскорузлыми пальцами, попадаю не в те клавиши, в которые попадать намерен.

Провода у нас любит кошка Чернуха. Это её национальная игра - черным меховым комком сидеть в темноте и играть с черным проводом, слушая как откуда-то сверху, я кричу в её адрес грязные ругательства, угрозы и в ответ тоже дергаю провод. Это ей завсегда по душе и она продолжает. До тех пор, пока я кряхтя не полезу под стол, исполнять угрозы в отношении её пухлого, целлюлитного тельца. Только тогда она резво убегает. Ни разу еще не попалась.

Кот Беляшик же, такими глупостями не занимается. Он - ловкий, белый ниндзя. Его кредо - скрытно забраться по спинке кресла и стащить с меня очки. То, что забираясь, он раскачивает своей тушей кресло с амплитудой в 1 метр и потом, громко клацает зубами над моим ухом, в попытке ухватить дужку очков, это вовсе не должно меня беспокоить. Потому что, по легенде, он - ниндзя, он незаметен, его как бы нет.

В этот раз, я уже высказал Чернухе все что хотел и был полон праведного гнева, но провод продолжал дергаться. В проеме двери возник любопытный Беляшик, в надежде узнать кому это я тут собираюсь надрать хвостатую задницу и глаз на жопу натянуть. Я было уже полез под стол совершать карательный акт, как вдруг к Беляшику подгребла из коридора заспанная Чернуха и тоже уставилась на меня. В этот момент провод дергать перестали.

Не то что бы я в один момент покрылся холодным потом, мне просто стало неловко. Я представил как под столом, прыская в когтистые лапы от смеха, сидят симпатичные зеленые монстры и ждут, что я загляну к ним сказать пару ласковых за провод. Я не испугался, я же взрослый и смелый. И то, что я встал и, расталкивая котов в дверях, решительно устремился в уборную, это просто совпадение.