К 8 веку до н.э. в Греции зарождалось рабовладение, однако старый способ хозяйствования,

так называемый «азиатский» способ производства также еще сохранялся. Основанный на

натуральном производстве, то есть на производстве продуктов в основном для личного

потребления, такой строй создавал и соответствующего ему воина (общинника-

земледельца, привыкшего к индивидуальному труду) и боевую тактику (индивидуальный

бой). Воины дрались врозь, а главной силой в таком бою становились колесницы и хорошо

тренированные для боя один на один солдаты (кавалерии же как рода войск тогда еще не

существовало).

Возникающее рабовладение переводило экономику Эллады на товарные рельсы. Греки

стали вывозить товары на экспорт. Они создали свой способ обработки железа и первыми в

мире начали осуществлять действительно массовое производство вещей. Возникал рынок,

расширявшийся с увеличнием числа колоний. Греки овладели огромным числом занятий.

Греция стала производить то и в таких количествах, что ей самой было не нужно, но нужно

было другим. За это она выручала очень много денег и хлеба, чтобы ее жители не умерли с

голода в стране, страдающей от нехватки продовольствия. Такая модель труда привела к

необходимости использовать интенсифицированный труд рабов, чтобы получать как можно

больше, тратя как можно меньше. А труд рабов привел к очень упорядоченной системе

жизни, где важной была взаимозависимая деятельность ассоциаций людей, а не

разрозненная работа отдельных индивидов. В какой-то момент эллин стал встроен в

настолько развитый социальный быт, что и на поле боя оказался значительно более

организован, чем представитель любого другого народа. И было лишь вопросом времени,

когда этот универсально развитый горожанин, несущий миру абсолютно новый способ

коллективного бытия (рабовладение), сплотится на поле брани и породит коллективный

способ боя — фалангу (φάλαγξ), — соответствующий уровню его общественного развития. А

такой способ, в свою очередь, породит нового бойца — гоплита.

ГОПЛОН

Гоплит — основа армии классических полисов древней Греции. Само слово гоплит (ὁπλίτης=hoplites) производно от гоплон (ὅπλον=hoplon) — оружие. Так назывался щит, возникший в 8-7 веках до н.э. и, как считается, совершивший революцию в военном деле. В те времена еще не существовало массового производства доспехов и потому щит становился важнейшей частью воинской экипировки. Более того, огромное количество воинов в ту эпоху вообще ходило в битву без щита, что подтверждается, к примеру, массовым применением такого оружия, как праща. Не случайно гоплон получил и свое название, есть мнение, что в битве им наносили удары. Впрочем, не без основания считается, что само название прижилось только к 5 веку.

На щит наносились геральдические эмблемы, мода на которые менялась от века к веку. К

примеру, в 5-4 вв. до н.э. предпочитали выставлять первые буквы из названия полисов:

Лямбда у Лакедемонян (спартанцы), Альфа у жителей Аттики (афиняне), Бета у Беотийцев

(фиванцы) и т.д. По всей видимости, это были официальные гербы. А впоследствии пошли

узоры и рисунки, обозначавшие не обязательно государство, сколько все прочее: род,

происхождение, служение, покровителя, какого-то конкретного бога или конкретный городок

и многое другое. Это делалось не только из патриотических и эстетических соображений, но

и исходя из сложных ситуаций на поле боя, когда строй обеих армий мог смешиваться.

Известно, что в битве при Делии афиняне стали убивать своих, приняв их за врага, которого

им пришлось окружать, из-за чего они поломали свой строй и смешались с противником.

Хотя помимо гербов в качестве системы «свой-чужой» использовался пароль, который знали

лишь солдаты данной армии.

Классическое изображение гоплона (Лакедемон)

Внутренняя сторона щита:

— в цетре бронзовая рукоять - порпакс;

— справа вторая рукоять - антилабе

На рисунке выше изображен бронзовый щит, такие иногда находят археологи. Однако основная

масса щитов едва ли могла обиваться медью или бронзой и была деревянной. Об этом

косвенно нам говорит знаменитый случай с аргираспиадми. Как известно, Александр

Великий по завершении своих восточных кампаний велел обить щиты нескольких тысяч

своих ветеранов металлом. Это было высочайшей почестью и говорило о нетривиальности

данной процедуры. Чего не могло бы случиться, если бы такие щиты встречались слишком

часто.

Основой гоплона был круглый щит аспис (Άσπις=aspis), прежде имевший лишь одну рукоять. Но затем на него поместили еще одну. Она расположена нестандартно, ближе к краю. Классический подход к рассмотрению фаланги считает, что такой способ ношения ослаблял защиту воина справа, делая его уязвимым и таким диким и странным образом якобы способствовал формированию монолитного строя, который воины под страхом смерти стремились соблюдать во что бы то ни стало. Иные даже склонны выводить отсюда чуть ли не всю греческую демократию разом. Безусловно, это тема достойна отдельной статьи, но все же вряд ли такая титаническая хитрость имела место быть в действительности. Подобная точка зрения порождает множество трудностей и полностью игнорирует механику человеческого тела и психологию человека в битве.

В действительности, видимо, воины бились стоя боком к врагу. А при такой стойке гоплон не только не мешает, но, наоборот, помогает вести бой врассыпную. Хорошо известно, что

греки часто значительно разряжали насыщенность своих шеренг и даже допускали продолжительные разрывы, что никак не влияло на их боеспособность. А, следовательно, фактором удержания строя было нечто иное (о чем чуть далее) и классические теории слишком сильно прицепились к малопонятному им, но такому визуально выпяченному моменту, как асимметрия рукоятей. Мы попытаемся реконструировать логику возникновения гоплона с учетом вышеизложенных затруднений.

Считается, что первыми до гоплона додумались спартанцы. На плодородных долинах

Лакедемона раскинулась Спарта. Ее жители — дорийцы — незадолго до этого захватили

родственные себе местные ахейские племена. Эти племена делились на горцев-мессенцев

— периэков и илотов Лаконии — землепашцев. Первые облагались данью, а вторые

находились в состоянии близком к крепостной зависимости. Таким образом, в отличие от

других греческих городов-государств, в Лакедемоне рабовладение установилось раньше

всего (и именно здесь рабовладельческий строй вызовет к жизни новый боевой порядок,

основанный на новом типе жизни), но оно носило коллективный характер, господином был

народ дорийцев, а рабом — покоренные ахейцы.

Однако соотношение первых ко вторым составляло примерно 1 к 10. При таком неравенстве

дорийцы, с одной стороны, могли совершенно не думать о необходимости работать, ведь

трудились илоты, а отбираемого у них вполне хватало для жизни. С другой, они находились

в постоянной опасности быть полностью уничтоженными, ведь даже при малейшем кризисе

закабаленные ахейцы поднимали восстания и потому требовалось ежесекундно находиться

в состоянии полной боевой готовности. Поэтому в отличие от прочих городов Эллады,

Спарта превратилась в военный лагерь, а ее жители в солдат и подсобный персонал

(интересно, что данный случай уникален в истории, а это означает, что приводимые иногда

соотношения свободных и рабов в античности 1 к 8, 10 и т.д. не соответствуют

действительности).

Помимо ахейцев проблемой были и дорийцы Пелопоннеса. Города и полисы Аркадии, Арголиды, Элиды, Ахайи и прочие враждебно относились к гегемонии Спарты и постоянно строили разные военные союзы против лакедемонян. Число врагов внешних и внутренних было не сопоставимо с числом спартиатов (военное сословие Лакедемона). В этих условиях ставка была сделана на лучшую защиту. Аспис просто увеличили примерно до метра в диаметре. Такой щит с фронта защищал уже значительную часть тела воина, но и стал достаточно тяжел (6-12 кг). И здесь-то и понадобилась вторая ручка! Никто ничего не смещал, просто приделали вторую рукоять к краю щита, так как держать такой вес за одну центральную ручку дольше нескольких десятков секунд было невозможно. Поскольку щит был широким, то даже, если воин с щитом в руке придавал последней обычное положение "вниз ладонью", другой край щита все равно оказывался в районе лица, а рука отдыхала - то есть можно было сражаться в такой позе. А можно было и идти на марше. Легкое движение рукой вверх позволяло закрыть уже все лицо от удара. Также руку можно было согнуть в локте и повернуть на 180 градусов, опирая руку в туловище, отчего она не испытывала значительной перегрузки, но позволяла еще эффективнее орудовать гоплоном. Поворот руки на 90 градусов ("ладонью вперед") позволял уже наносить удары по врагу или же надеть щит краем обода на плечо во время движения для отдыха.

Как видим, гоплон создавал сложно преодолимую защиту для воина, возможность избивать врага не только основным оружием, но и самим щитом, а рукояти делали обращение со столь большим весом достаточно простым. Вот вся суть гоплона. Он вовсе не порождал фалангу, а, напротив, делал бойца сильнее в ее противоположности, в рассыпном бою. То есть его назначение прямо противоположно тому, которое ему приписывают. Такое нетривиальное заключение рождается при анализе этого щита.

Возможно именно в битвах первой и второй Мессенской войн и родился гоплон

ВООРУЖЕНИЕ И ЭКИПИРОВКА

Основным оружием гоплита все время его существования было копье — дорю (δόρυ) или

ксистон (ξυστόν). По двум причинам: во первых, использовать вперемежку меч и копье в

фаланге нецелесообразно и даже вредно для строя и его эффективности, так как меч

изменяет дистанцию боя и характер построения и чем длиннее копье, тем вернее данное положение; во-вторых, меч почти всю историю являлся оружием высших сословий, так как требовал для своего производства огромного мастерства, множества побочных материалов, инструментов и действий и стоил очень дорого, а производился долго и почти всегда штучно. Так что при всем желании греки не сумели бы вооружить фалангу мечами (ксифосами (ξίφος) или махайрами (μάχαιρα)) и если они вообще использовались гоплитами, то, видимо, были атрибутом исключительно командиров, богачей или ветеранов.

Совсем иначе дело обстоит с копьем, являющимся самым массовым и народным оружием

всех времен и народов. Оно дешево в производстве, изготавливается быстро и требует

минимум навыков. Греческое копье снабжалось железным, а не бронзовым (как зачастую

было на Востоке) наконечником, обладающим большей прочностью и пробивной силой и

имело на обратном конце противовес, смещавший центр тяжести копья назад, так, что из

приблизительно 2,5-3 метров 1,5-1,8 метра могли выступать за линию щита и разить

противника на дистанции, будучи длиннее копьев «варварских» народов, имевших обычно

высоту от 1,5 до 2,0 метров и не использовавших противовесы, то есть имевших

неэффективный, «естественный» центр тяжести, сдвинутый вперед. Вкупе с полностью

монолитной деревянной стеной щитов это стало непреодолимым препятствием для армий

Дария и Ксеркса с их плетеными из лозы щитами. Так греки, едва успевшие перехватить

пальму первенства мирового развития от Ближнего Востока, одним внезапным скачком

опередили все остальные народы и в вооружении и в защитной экипировке и в тактике.

Копье вопреки легенде, по-видимому, держали различным хватом, а не только верхним. Его

изготавливали из ясеня, обладавшим способностью переносить большие нагрузки на излом,

чем дуб и весивший меньше его. Производили древко в специальной мастерской —

δορυξειον (дорюксейон — букв. «копьескребня»). Пятка копья (противовес) была заострена.

По-видимому, основным назначением ее было втыкание в землю для отдыха воина на

стоянках, о чем говорит ее название «убийца ящериц».

Из прочих аксесуаров гоплита чаще других использовался медный или бронзовый шлем,

хотя их число вплоть до 3-2 веков до н.э., видимо, было не очень большим. Еще реже

использовались кнемиды (поножи). Они, как и панцири — в основном сделанные из

нескольких слоев льна линоторкасы (λινοθώραξ), либо же, значительно реже, анатомический

доспех — были прерогативой наиболее богатых горожан и принадлежали подавляющему

меньшинству. Существуют изображения на амфорах и мозаиках, которые дают

представление о скудности защитной экипировки вплоть до 3-2 вв. до н.э. Также мы знаем

благодаря открытию могилы Филиппа II в Вергине о том, что он носил линоторакс. Эдва ли

можно себе представить, чтобы царский доспех мог быть доступен огромным армиям. Эти

данные полностью соответствуют тому, что массовое производство доспехов сумели

наладить только римляне во 2 в. до н.э., когда никаких гоплитов уже не существовало. Так

что приходится констатировать, что основная масса воинов с 8 по 3 века до н.э. шла в бой

едва ли не в чем мать родила плюс щит и копье и реже шлем. То есть гоплиты все время

своего существования выглядели далеко не так, как их сейчас любят себе представлять. И

тот факт, что они действительно являлись тяжелой пехотой обеспечивался не столько их

вооружением и экипировкой, а, в первую очередь, их организацией.

Примерно так мог выглядеть богатый гражданин на поле боя

А теперь возвращаемся к старому вопросу о фалангообразующем факторе. Именно копье, а не гоплон предполагало наличие строя. При обычной для прочих народов длине копья в 1,5 м его можно использовать в бою один на один. Но при увеличении длины оно становится бесполезной обузой на ближней дистанции (если по фронту им еще, при определенных усилиях, можно хотя бы отбиваться, то атака с фланга будет для воина смертельна). В пределах вытянутой руки боец оказывается практически бессилен перед врагом. А увеличенная дальность боя такого удлиненного копья не имеет смысла в битве в средневековом стиле. И даже наоборот, вредит, ведь воин вынужден будет максимально отводить руку, удерживающую копье, назад, чтобы достать врага: это потребует лишних усилий, сделает невозможным мощный удар (так как наконечник копья достигнет врага, в лучшем случае, лишь в позиции почти полного замаха) и создаст проблемы с ограниченным пространством сзади (воин все время будет пятиться назад и в сторону, чтобы сохранить угрозу по фронту и будет бить в позади стоящих тыльной стороной дорю). Зато, если удерживать строй, то все минусы сразу исчезнут и останутся одни плюсы. Вообще, чем длиннее копье, тем алогичней выглядит стихийная рубка и тем настоятельнее воины вынуждены держаться подле друг друга. Организация строя, следовательно, находится в отношении прямой пропорциональной зависимости от величины копья (в отличие от меча).

Перенимание остальными греками, вслед за лакедемонянами гоплона, породило своего рода первую рабовладельческую гонку вооружений. Превалирование защиты потребовало усиления средств атаки. Забегая вперед, замечу, что вся дальнейшая логика развития эллинских вооружений и тактики не будет выходить из этого круга (щит-копье), где рост организованности строя будет напрямую связан с изменением габаритов вооружений и экипировки. Данную логику сумеют разбить лишь римляне, у которых рост боевых возможностей будет связан с ростом организации их подразделений и дисциплины, а оружие у них всегда будет на вторых ролях (римлянин оставался римлянином как с гастой так и с гладиусом, тогда как грек без своей сариссы или дорю - уже обычный варвар).

Итак, как сказано, появилась потребность в усилении атаки. Для эллина с его рационально-изобретательским подходом к действительности, наверное, и не было другого пути кроме каких-нибудь технических изменений подручных орудий войны. И копье выросло в длину. Это первый, но не последний рост. В дальнейшем каждый скачок качества фаланги вплоть до ее превращения в дикобраза с 6-7 метровыми пиками станет следствием уменьшения размеров щита и удлинения копья. Каждый такой скачок будет превращать воина одиночку в коллективную шестеренку, где никто уже не будет уметь сражаться в ближнем бою вообще.

Неизвестно, как именно росла длина дорю с 7 по 4 века, однократно или скачками, но именно в это время копье достигает в длину тех самых классических 2,5-3 метров и появляется знаменитый греческий строй. Впервые кто-то в мире! сумел удерживать фигуру построения прямо в бою, а не просто во время сходки с врагом. Впервые бой начинает происходить по некоему плану, а войска в ходе схватки могут даже организованно передвигаться целыми отрядами. Впервые в истории человечества возникает организованный бой.

Главными архитекторами этого этапа были лакедемоняне. Они ввели гоплон и, скорее всего, они же увеличили ксистон. И они же предложили первыми организацию для такого вооружения. Неудивительно поэтому, что именно спартиаты и будут господствовать в данный период на полях сражений, а их армия станет самой сильной в мире. И следующий скачок в качестве фаланги будет связан как раз с необходимостью преодолеть единоличную военную гегемонию Спарты над другими греческими полисами.

История

Эрик Рот внес серьезные изменения в сюжет, когда работал над адаптацией одноименной повести. У Грума герой был глуп, но не безобиден, поскольку писатель работал в сатирическом ключе. Его Форрест Гамп скорее напоминал бравого солдата Швейка. Он мог выпить, попробовать наркотики и секс без обязательств. В интерпретации Эрика Рота все сомнительные черты достались Дженни - девушке, в которую Гамп был влюблен с детства. Сам же Форрест был чист, как дитя и искренне верил в три вещи: в бога, своей матери и Дженни.

Посылы у книги и фильма совершенно противоположные и обозначаются уже в первых фразах. Если в фильме Гамп цитирует маму: Life is like a box of chocolates. You never know what you gonna get («Жизнь — как коробка шоколадных конфет. Никогда не знаешь, что тебе достанется»), то в книге он говорит совершенно противоположное по смыслу: Let me say this: bein a idiot is no box of chocolates («Вот что я вам скажу: жизнь идиота — это вам не коробка конфет»).

Фильм об удивительности и неожиданности жизни в позитивном ключе, книга о ее абсурдности и несправедливости. Земекис и Рот сняли жизнеутверждающую сказку для взрослых. И правильно сделали. За злость и горечь у нас отвечает европейский арт-хаус. А Голливуд - это фабрика грез.

Съемки

Фильм полностью снят в США. Во Вьетнам и в Китай кинематографисты не летали. Китайские сцены с игрой в пинг-понг сняты в павильоне, а Вьетнам изобразила Южная Каролина. В конце концов пальмы для зрителя везде одинаковые.

Оператором-постановщиком картины Земекис пригласил стать Дона Берджеса, с которым был знаком по совместной работе над трилогией "Назад в будущее" и "Смерть ей к лицу". При этом Берджес на этих фильмах был оператором второго юнита.

Группа снимала на камеры Panavision Panaflex и Vistavision. Последние использовались для съемки сцен под графику. В одном из интервью Берджес отметил, что "Форрест Гамп" до сих пор остается единственным фильмом, работая над которым уже в середине съемочного периода он ощутил, что им удастся снять особенную картину.

По сюжету главному герою встречаются на его жизненном пути реальные исторические личности - президент США Джон Кеннеди, знаменитые музыканты Джон Леннон, Элвис Пресли и другие известные личности. Попадая в круговорот трагикомичных ситуаций Форрест Гамп невольно оказывает влияние на ход истории. Например, на Уотергейт. Земекис решил использовать комбинированный подход при изображении таких встреч. Например, молодого Элвиса Пресли, позаимствовавшего движения у Гампа сыграл актер в гриме. Но все остальные - это реальная документальная хроника, в которую поместили Тома Хэнкса. За всю киномагию отвечал Кен Ралстон - на тот момент лауреат двух премий "Оскар". С Земекисом они были прекрасно знакомы и режиссер ему полностью доверял.

Магия CGI

Ралстон и супервайзеры студии ILM присутствовали на читках сценария. И уже тогда было понятно, что в картине будет очень много визуальных эффектов. Но после технологически изощренного "Кто подставил кролика Роджера" их трудно было чем-то напугать. Основная сложность в совмещении Форреста Гампа с кинохроникой заключалась в получении материала высокого качества. Вся хроника снималась на 16 mm пленку, а фильм на 35 mm. И сканеры в ILM также работали исключительно с 35 мм материалом, поэтому кинематографисты запрашивали масштабированные исходники. Уже на компьютере в программе для композитинга Parallax Matador специалисты стабилизировали изображение, убирая любое движение оригинальной камеры. Тома Хэнкса в свою очередь снимали на синем хромакейном фоне на камеру системы VistaVision. И снимали, что важно - в цвете, стараясь выбрать то же расстояние от камеры до объекта съемки, что и в архивных записях. Камера была также строго статичной.

В ходе совмещения съемочного Хэнкса с архивными материалами художники при помощи масок изолировали ненужные участки изображения. Материал же с Хэнксом подгоняли по цвету, освещению, теням и зернистости. Все это делалось цифровым способом на этапе композитинга в программе Matador. Работая над сценой с президентом Кеннеди кинематографисты показали Хэнксу видеоматик, разместили белые маркеры для управления линией взгляда и сделали разметку на полу. Плюс второй режиссер говорил, что нужно делать в конкретный момент, чтобы попасть в тайминг и упростить последующую синхронизацию. Разумеется, добиться стопроцентного совпадения было невозможно, поэтому на этапе композитинга все действия дорабатывались. Рукопожатие Гампа и президента - это морфинг и покадровая обработка кисти, чтобы удалить поднятый большой палец актера. Артикуляция президента также создавалась при помощи морфинга и покадровой дорисовки на компьютере. Например, зубы он полностью нарисовал. Этим занимался Дуг Чанг, удостоенный "Оскара" вместе с Ралстоном за "Смерть ей к лицу". В качестве референса для анимации губ он использовал съемку похожего на Джона Кеннеди актера, произносившего нужный текст.

Кадры с футболом на стадионе и с большой демонстрацией в Вашингтоне снимались с привлечением массовки. Вот только людей не хватало. В случае с кадрами в Вашингтоне дошло до смешного. Съемки проходили в октябре в прохладный осенний день. После обеда большая часть массовки не вернулась на площадку. Пришлось выкручиваться. И в отличие от той же сцены с игрой в пинг-понг, где также увеличивали массовку, тут камера не пребывала в статике, а панорамировала. План с Дженни, запрыгивающей в пруд и бегущей к Форресту, снимали с использованием моушн-контрол. Художники использовали маски для получения комбинированного изображения толпы из материала взятого из разных дублей. Почти все манипуляции производились во внутристудийной прогрaмме Sabre. Обратите внимание на отражение в воде. Оно тоже создано на компьютере. В пасмурный день гладь была совершенно другой.

Что касается упомянутой сцены с игрой в пинг-понг, то Хэнкс играл против реального китайского спортсмена, но без шарика. Его нарисовали и анимировали в 2d, применив эффект размытия движения. Сцены во Вьетнаме потребовали дорисовки заднего плана, добавления выстрелов и самолетов в сцене бомбардировки. Но была и настоящая пиротехника. На площадка работала команда специалистов по спецэффектам под руководством Алана Холла известного по "Обратной тяге". Он и его ребята подорвали 3,5 тонны горючки для кадров с напалмом. Дождь имитировали поливальные установки, но резкая смена на солнечную погоду в рамках одной сцены без монтажных склеек была выполнена при участии художников ILM. Во Вьетнаме Форрест Гамп знакомится с лейтенантом Дэном, который благодаря герою меняет свое отношение к жизни. Получив ранение, лейтенант лишается ног. Конечности вытирали средствами композитинга. Для этого Гэри Синиз на площадке носил синие колготки. Но просто убрать ноги было недостаточно. В этом случае зритель бы мог заметить линию обреза. Чтобы ее скрыть художники анимировали культи в 2D. Зрелищные и эмоциональные кадры с штормом снимали на настоящем корабле, но на причале. Усиленно работали поливальные установки, ветродувы и даже реактивный двигатель.

Открывающий и закрывающий эпизоды с пером, символизирующим случай в жизни героя, снимали с использованием огромного строительного крана. Перо - не компьютерная анимация в чистом виде. Это настоящее перо, закрепленное на хирургической моно нити и снятое на хромакейном фоне со скоростью 72 кадра в секунду. На этапе композитинга его добавили в съемочные кадры, слегка подкорректировав траекторию полета при помощи 2D анимации.

"Форрест Гамп" стал настоящим кинособытием. Картина удостоилась 6 премий "Оскар", заработала сумасшедшие деньги в кинопрокате и застолбила за собой место в истории кино.