По решению Верховного Департамента Никифор Ефремович должен был умереть в субботу.
Никифор Ефремович сидел в своём кабинете и глядел в окно.
-Ну, почему так?,- думал Никифор и продолжать наблюдать за капающими с крыши сосульками, почему я умру именно в такую серую и мерзкую весну. Лучше летом… Непременно летом, да, уехать к маме в деревню и умереть на мансарде, овитой диким хмелем. Но, нет… Времени только до субботы. И не то, что бы я сильно возмущался таким решением, но все-таки.
Никифор Ефремович пустил слезу . Ему было обидно. Он истратил слишком много балов счастья, но счастливым не был никогда… Или был? Может когда встретил Тамару? Они оказались коллегами и Никифор, будучи юношей, влюбился по уши. Но, Департамент постановил, что любить Тамару будет не Никифор- младший сотрудник, а начальник Сотников, ибо у слуг народа труды огромны, соответственно баллов счастья больше. Помнил он и письмо пришедшее к нему с Департамента, мол Тамара ,по данным центрального комитета по правам любви, не подходит Никифору и отношения их должны быть аннулированы и восстановлены в качестве товарищества, (но только спустя 2 месяца).
Ну что же… Никифор напряг память… Тамарочка… нет-нет, она не в ходит в состав его баллов. Лучше вспомнить, то, что входило! Правильно! Зачем же такое справедливое общество вообще было создано, если он товарищ Карасиков будет так несправедливо вредничать и не принимать во внимание всю конструктивность ситуации.
Что еще? Счастливое детство! За это ему приписали сразу десятую часть балов. Потом институт – еще балы, за хорошее здоровье – не мало приписали, путешествие в другой город . О, за это ему пришлось поплатиться несколькими годами жизни – не менее! Но молодого орла Карасикова это не остановило и балы полетели, как ливень над амазонкой. Все ему завидовали, поражались его расточительности, но что они знали о свободе?
В кабинет завалился Сотников и воздух наполнился сладким запахом ананасов.
«Экий, счастливый!», -подумал Карасиков.
Сотников – красивый, тут не поспоришь! Толстый, с гривой белокурых волос, в отглаженной рубашке ( Тамара старается ), ну просто портрет пиши. В общем, скотина.
- Никифор! Ты попробуй ананасов, ух, сладкие.- Сотников знал, что Никифор их не попробует, но всегда предлагал, ибо слуга народа! Жрал их «слуга» часто, иногда даже сыпью покрывался, но все-ровно жрал. И давно бы уже сдох, но балы все не кончаются…. Все знают, что у Сотникова больные почки, детство провел в детдоме … поэтому у него запас большой, о-го-го!
Никифор растянул свою кислейшую из улыбок.
-Ну и мина у тебя, Карасиков. Прямо вешайся!
-Я вот домо-о-й собирался, - протянул Никифор,- хотя уже знал, что вряд ли уйдет.
Сотников любил его мучать, любил рассказывать о ананасах, о других странах, о любви. У Никифора не было любви: не положено, только товарищи. Не было счастья. И ведь все-ровно баллы закончились. Безумец был Карасиков, жил бы еще без той поездки десять лет.
Сотников тем временем как-будто покашлял, вытащил ароматный кулек из-за спины.
-Тамарочка тебе испекла, говорит, день рождения у товарища Карасикова, - Сотников положил перед Никифором пакетик с пирожками. Такие Тамара пекла ему часто, пока не вступила в фазу БЗО, т.е беременности на законных основаниях.
Ком подступил к горлу Никифора, и в глазах по невероятному дуновению души появились слезы. Сотников пораженно оглядел приятеля.
- Ты так домой хочешь? Ну.. Так я тебя отпустить могу…
Карасиков неожиданно взвыл, как баба, затрясся и закряхтел. Михаил Емельянович тихонько отходил задним ходом к двери, затем, видимо, передумав, подошел вплотную к Никифору:
- Ты ананасов хочешь? Поэтому истерика? Ты же знаешь, я их тебе не дам. Не положено.
Карасиков схватил за рукав Сотникова, взглянул в его лицо. Розовое, толстое, довольное. Но почему он так доволен? Всё же распределено государством! Он тоже должен быть несчастен.
- Ты почему такой жирный?, - почти пища выпалил Никифор, слезы давили на горло.
В глазах Сотникова появился недобрый оттенок. Тело его как-будто напряглось, шея побагровела.
-Ты на что намекаешь?, - Сотников буквально раздувался от гнева.
Карасиков за секунду вспомнил всю свою никчемную жизнь. Почему-то ему в эту секунду решения Центрального комитета не показалось справедливым. Почему умереть должен я, а не он? Никифору пришла в голову безумная мысль - задушить Михаила.