Церковь, как и всегда в этот час, была пустынна и мрачна. Послушник медленно ходил мимо пугающих монстроподобных фресок, изображающих древнего Бога, творца всего сущего. Было глубоко за полночь, то самое время когда чаще всего приходят озарения, похожие на бред, но вскрывающие своим символизмом суть бытия. Подобного откровения искал и послушник, медленно передвигаясь от стены к стене и зажигая во тьме чадящие маленькие свечи. Но озарений не было, только гнетущая тоска и ощущение внутренней пустоты, не подобающее священнослужителю. Темная длинная ряса с капюшоном скрывала его лицо, полное мук. Он доставал из внутренних карманов тихо шуршащего одеяния всё новые и новые свечи, не замечая больше ничего вокруг. Тени колеблились вокруг него подобно призракам или демонам сомнения. Зачем он тратит своё время на всё это, может быть это вообще не его, может быть ему так же, как остальным стоит покинуть этот бренный мир в поисках синтетического счастья виртуальных миров на дне одного из электронных коконов в маленькой пустой квартире, а не искать неизведанной истины.
Послушник не заметил, как к нему подошли и положили тяжелую морщинистую руку на плечо.
- Сын мой, - услышал он знакомый голос и вздрогнул.
- Святой отец, - он развернулся, чтобы сделать замысловатый жест рукой, затем склонился в почтительном поклоне.
- Ты уже несколько ночей проводишь здесь, пренебрегая сном в своей келье, - он жестом велел поднять ему глаза. - Тебя что-то тревожит, или постель твоя недостаточно удобна?
Священник улыбнулся.
- Нет, отец, кровать моя комфортна и мягка. Тяжелые мысли тревожат меня.
- Иначе бы ты не оказался здесь, - заключил священник. - Продолжай я готов тебя выслушать.
- Ответьте сначала, почему вы не спите в столь поздний час.
Священник рассмеялся и гулкое эхо пролетело по асимметричным стенам церкви, улетев куда-то к высокому пирамидальному потолку.
- Я стар, - ответил он по простому. - Нам, старикам, нужно гораздо меньше времени для сна. К тому же уже почти утро, ты видимо слишком увлёкся, созерцая священные лики.
Священник выразительно взглянул на послушника, призывая теперь ответить на его вопрос.
Послушник отвернулся, опустив голову.
- Меня тревожит то, зачем я здесь. Я убежал сюда, скрываясь от неугодной реальности, от мира, где всё заменено суррогатными обманками и где тебе диктуют, что любить, а что нет, во что верить, а во что нет.
Он сделал паузу.
- Раньше я, как и все верил в объединённого мусульмохристанского бога, пока не понял, что его служители лживы и помешаны на накоплении электронной валюты, продавая индульгенции на прощение всех грехов и даже инвайты в рай. Но нас заставляют верить. Не соблюдая догматы, описанные в священном писании. Наше общество погрязло в разврате и лжи. И альтернатив нет. Кроме этой церкви, утверждающей, что вера - это свобода самовыражения и верить можно во всё что угодно и можно даже не верить, к нам присоединившись. Я до сих пор не понимаю этих слов. Как можно верить и не верить, и главное во что? Я здесь уже больше года, в глуши, среди прекрасной природы, сплю, ем, работаю в саду, смотрю на ужасные лики монстров на стенах в главном зале,имен которых не знаю. Мы собираемся со всеми тут же и болтаем обо всём что угодно, но только не о нашей вере, в чем же смысл? Мне уже кажется, что вообще никакого бога нет вовсе.
Священник задумался и склонил голову на бок, оценивая послушника и его слова.
- Ты готов, - после паузы сказал он. - Я, думаю, теперь настало время рассказать тебе правду. Пойдем.
Они прошли через зал к самой большой и ровной из стен. На ней был изображен Великий. Кошмарные бледные щупальца сплетались в центре замысловатыми узлами, образуя голову, затем расходились от неё в стремлении или создать жизнь, или поглотить её всю. Два огромных тёмно коричневых слепых глаза смотрели внутрь себя и одновременно видели всю вселенную. Он казался ужасным и непостижимым, как и полагалось древнему богу.
- Что ты видишь? - спросил священник послушника.
Послушник собрался с мыслями и описал все ассоциации, которые вызвал в нём рисунок. Образы были полны страха, раболепия и почитания.
Священник внезапно начал смеяться, его смех становился всё громче и громче, десятикратно умножаемый эхом стен и сводов церкви. Он стал похож на раскаты грома и пламя свечей, стоявших на подставках у стен, задрожало, наполнив зал хохочущими мрачными тенями.
Послушник смотрел на наставника ошарашенно и испуганно. Священник взял себя в руки и, когда утихло эхо, сказал:
- Не стыдись сын мой, я был так же глуп когда только пришел сюда. Нас заставляют верить и бояться. Верить и бояться нелепиц и сказок. Мы этого не делаем, но вы, послушники, приходя сюда, продолжаете верить и бояться, пытаетесь придумывать свою мифологию, трактовать эти жуткие фрески на стенах, как лики древних творцов всего сущего. Не удивительно, ведь в наш высокотехнологичный век многие знания прошлого были забыты, а те что остались доступны малому проценту людей, обслуживающих коконы. Так нужно, так удобно. Но кому?
Послушник молчал, он был растерян насмешкой и удивлён сочувствием. Разве не призван тот, кто пришел в лоно церкви уверовать со всем возможным фанатизмом, на которое способен, принимая любую нелепую правду на веру. Неужели почтенный старец, говоря о древних знаниях, имеет в ввиду лживую и продажную науку, адептов которой объединённая церковь давно заперла в пыточных коконах, подобно древним демонам?
- Смотри, - священник встал рядом с ним и рукой стал показывать на русунок, чертя в воздухе простые линии с простым, но безумным смыслом. - Эти щупальца, смотри какие они белые, правда похожи на макаронины? Ты же заметил как часто мы тут готовим пасту? А вот глаза, они на самом две деле тефтельки. И из глаз на самом деле не течет кровь, это томатный соус, без него это блюдо было бы пресным. Это и есть наш бог и одновременно это не он. Наш бог всего лишь шутка, его не существует. Равно, как и любого другого бога. Этот образ придумали не так уж и давно, тогда еще наша церковь называлась пастафарианами. Всё началось с того, что в качестве протеста против разрешения мусульманским женщинам фотографироваться на паспорт (старый документ, удостоверяющей личность, а фотография плоский образ на бумаге) в парандже, закрывающей лицо наш основатель сделал изображение себя для другого документа, одев на голову дуршлаг, мотивируя это тем, что он верит в него, - священник ткнул пальцем во фреску. - Ему конечно запретили, но он долго отстаивал свои права и в конце концов добился своего. Его действия вдохновили многих, так и появилась наша антирелигия, призванная бороться с религиозными фанатиками и их нелепыми требованиями, ущемляющими права атеистов. Вскоре это стало единственным способом неверующим спастись от гонений объединённой церкви. Истина состоит в том, что никакого Великого нет, мы предоставлены сами себе в этом мире.
Послушник долго стоял без движения, сохраняя молчание. Пустота внутри него приобрела отрицательное значения и начала засасывать в себя всё окружающее.
- Не бойся, - успокаивающим тоном попытался поддержать его священник, положив руки послушнику на его ссутулившиеся плечи. - Поначалу всегда так. Тошно, пусто, всё кажется напрасным и бессмысленным. Но это не так. Это просто инстинкт раба, который всю сознательную жизнь был в цепях, а сейчас с него сняли ошейник и он не знает как без него жить.
- Что мне теперь делать? - у послушника на глаза навернулись слёзы. - Без веры, без бога? Последняя надежда оказалось обманом.
- Ну-ну, - священник похлопал его по плечу. - Это не обман, это шанс. Шанс начать новую свободную жизнь, осознать себя, делать добрые дела по своей воле, а не из под палки, начать познавать мир таким, каков он есть, и возможно даже попытаться его изменить к лучшему. Мы дадим тебе не нового бога, а нечто получше. Знания.
Послушник немного успокоился и вопросительно посмотрел на святого отца.
- Теперь ты готов начать обучение, завтра я принесу тебе несколько научных книг, вечером состоится церемония посвящения в адепты. Если ты проявишь должное рвение в изучении нового материала, это будут науки, запрещенные, учти, я покажу тебе наши тайные лаборатории. И помни, ты теперь тоже хранитель великого знания, не болтай об этом с другими послушниками. Мы считаем, что первую истину каждый должен понять сам.
Послушник кивнул.
- И да, - вспомнил святой отец. - Вот тебе первая книга, - он достал из полов рясы потертый бумажный том с разноцветной обложкой, изображающей странный сине-зелёный шар, парящий в пустоте, по сторонам от него стояли огромные улыбающиеся дети, разноцветная надпись гласила :"МИР ВОКРУГ НАС", - чувствовал, что сегодня она пригодится. Я знаю, что ты сегодня уже не сможешь уснуть, так что читай, там много всего интересного. А я пойду, мне кажется в мультиварке уже доварилась моя каша.
Священник хитро подмигнул и ушел, оставив послушника в одиночестве с красочной книгой в руках на фоне загорающегося в узких высоких окнах нежно розового рассвета, в лучах которого древний создатель вселенной перестал напоминать властного монструозного демиурга и стал обычным натюрмортом, на котором было изображено незамысловатое, но приготовленное с любовью блюдо.
