Приведенная фраза - это не точная цитата, а краткая выжимка размышлений одного из героев романа - Ивана Фёдоровича Карамазова. Согласно его мысли, если Бога как единой истины не существует, то всё относительно и нет никаких фундаментальных этических основ человеческой добродетели, а значит ничто не истинно и всё дозволено.

В романе приведен следующий диалог:

— Неужели вы действительно такого убеждения о последствиях иссякновения у людей веры в бессмертие души их? — спросил вдруг старец Ивана Фёдоровича.
— Да, я это утверждал. Нет добродетели, если нет бессмертия.
— Блаженны вы, коли так веруете, или уже очень несчастны!
— Почему несчастен? — улыбнулся Иван Фёдорович.
— Потому что, по всей вероятности, не веруете сами ни в бессмертие вашей души, ни даже в то, что написали о церкви и о церковном вопросе.

Подобно Ивану Карамазову, мы страдаем от отсутствия веры в Бога и понимания относительности всего сущего - это делает нас несчастными. Без веры у нас нет опоры, нет источника смысла и ценностей - мы не можем всем сердцем поверить в ценность того, что делаем, ведь у нас нет ответа на вопрос о том, почему это ценно. Без чёткого метафизического обоснования мы не можем с полной уверенностью сказать, что наша работа, наша семья, наши дети и любой другой определенный нами смысл жизни имеют какую-либо ценность, какое-либо значение. Без этой опоры мы не можем объяснить, почему быть законопослушным гражданином, ответственным работником и любящим семьянином с кучей детей лучше, чем быть героиновым наркоманом, убивающим людей за очередную дозу.

В поисках потерянного смысла

Подобно обитателям вавилонской библиотеки Борхеса многие мыслители XIX-XX веков пытались найти в жизни какой-либо смысл и отыскать что-то, что оправдало бы их собственное существование. Немецкий философ Фридрих Ницше нашёл универсальное оправдание человеческого бытия - он сформулировал его в коротком утверждении:

Предположим, мы говорим «да» одному единственному мгновению – это значит, тем самым мы сказали «да» не только самим себе, но и всему сущему. Ибо ничто не существует само по себе, ни в нас самих, ни в вещах: и если душа наша хоть один единственный раз дрогнула от счастья и зазвучала, как струна, то для того, чтобы обусловить одно это событие, потребовались все вековечности мира – и все вековечности в этот единственный миг нашего «да» были одобрены и спасены, подтверждены и оправданы.

Ницше призывал относиться к своей судьбе с любовью, как к тропинке, ведущей человека к этим самым оправдывающим существование всего мира мгновениям.

Другим философом, кто плотно занимался темой поиска смысла жизни, был австрийский психолог Виктор Франкл. Три года своей жизни Франкл провёл в нацистских концлагерях, где в тайне от надзирателей оказывал заключенным психологическую помощь и предотвращал самоубийства среди новоприбывших. Как это ни странно, среди содержащихся в концлагере евреев философия Ницше пользовалась ничуть не меньшей популярностью, чем у их мучителей. Франкл писал:

"Что было делать? Мы должны были пробуждать волю к жизни, к продолжению существования, к тому, чтобы пережить заключение. Но в каждом случае мужество жить или усталость от жизни зависела исключительно от того, обладал ли человек верой в смысл жизни, в своей жизни. Девизом всей проводившейся в концлагере психотерапевтической работы могут служить слова Ницше: «Тот, кто знает, „зачем“ жить, преодолеет почти любое „как“».

Пережитая катастрофа направила научно-философский интерес Франкла к исследованию темы смысла жизни. На основе своего жуткого опыта он основал особое направление в психотерапии под названием "логотерапия" - этот метод фокусировался на помощи пациенту через поиск смысла его существования. Франкл выделял три таких смысла:

• Деятельность, ведущая роль в которой отведена творчеству, труду (не бесцельному, а как вклад в жизнь общества)

• Переживания от созерцания произведений искусства, природы, переживание чувства любви

• Поиск смысла в той доле, которая выпала человеку, в пережитых страданиях и лишениях

Франкл подчёркивал, что третий путь имеет смысл выбирать только если недоступны первые два. В одной из своих книг Франкл приводит такой пример нахождения смысла в страданиях:

Однажды пожилой врач консультировался со мной из-за своей тяжёлой депрессии. Он не мог преодолеть утрату своей жены, которая умерла за два года до этого и которую он любил больше всего на свете. Как я мог помочь ему? Что я должен был ему сказать? Я не стал ничего говорить, а вместо этого спросил: «Что бы произошло, доктор, если бы Вы умерли первым, и Ваша жена должна была бы жить без Вас?» Он ответил: «О, для неё это было бы ужасно. Как бы она страдала!» После чего я заметил: «Вы видите, доктор, теперь она не должна страдать. И это Вы, живя, спасаете её от страданий. Но спасая её от страданий, Вам приходится платить за это своими страданиями, живя без неё и оплакивая её». Доктор не сказал ни слова, пожал мне руку и спокойно покинул офис

Этот описанный Франклом эпизод терапии чем-то напоминает тот смысл, который в конце фильма находит для себя рыцарь-крестоносец из "Cедьмой печати" Бергмана.

Однако мне не подходил ни один из этих ответов. Я не понимал, какой прок от общественно полезного труда, созерцания произведений искусства и природы, чтения книг и просмотра фильмов, если в итоге ничего, вообще ничего не имеет никакой ценности и смысла, а искать смысл в страданиях казалось совсем плохой идеей. Ум анализировал предлагаемые решения, и все они рассыпались в пустоте.

Единственным разумным зерном в вышеизложенных размышлениях мне показалось утверждение Ницше о смысле жизни, заключенном в тех моментах бытия, которым мы говорим наше звонкое "да". Философ в своих произведениях часто размышлял над проблемой поиска смыслов. В своей книге "Так говорил Заратустра" Ницше описывал процесс этого поиска через притчу о верблюде, льве и ребенке. В этой притче я нашёл много общего со своим собственным жизненным путем.

Ницше писал, что в начале своего пути человек подобен верблюду - он несет на себе все тяжести жизни и стойко переносит их, руководствуясь чувством долга. Спустя какое-то время после огромного количества перенесенных страданий человек набирается смелости, становится львом и восстает против угнетающего его "ты должен" и тем самым освобождается от этого груза. Но после освобождения от старых смыслов, исходящих из чувства долга, человек становится ребенком, которому только предстоит найти для самого себя новые смыслы, изобрести свой собственный новый мир.

Светильник Будды

Долгое время я терпел поражение за поражением, пытаясь найти подходящий смысл жизни, но не понимал почему. Победу я одержал лишь тогда, когда осознал, что ищу не то, что нужно. Пытаясь найти смысл жизни, я на самом деле искал совершенно другое.

Копнув чуть глубже, я обнаружил, что мне недоставало не абстрактного смысла жизни в виде некоего выраженного словами символа веры, а того божественного света и материнского тепла, которое для религиозных людей излучает идея Бога. Мне не хватало не смысла жизни, а лучезарного источника всех возможных смыслов. Эта та самая дыра в душе размером с Бога. Таким образом, вопрос состоит не о том, в чём состоит смысл жизни, а в том, где найти источник всех смыслов, озаряющий душу светом.

Когда я понял это, мне вспомнились последние слова Будды. По легенде, за несколько минут до своей смерти, он сказал своим ученикам одну короткую фразу, в которой целиком выразил всё своё учение: "Будьте светом для самих себя".

Когда мы думаем об идее Бога, мы видим её в виде прекрасного яркого света. Но, если подумать, ведь эта идея и этот свет находятся у нас в голове, в нашем уме. В момент, когда я осознал это, я понял, зачем некоторые дальневосточные буддисты медитируют на образы воображаемых божеств, полностью отдавая себе отчёт в том, что выдумали их - эти образы попросту помогают им представить себе этот прекрасный внутренний свет. Как прав был Вольтер, когда говорил, что "если Бога нет, то его следовало бы выдумать".

Пазл сложился и всё прочее, до этого непонятное, прояснилось. Согласно буддийской доктрине о природе Будды, состояние пробуждения уже присутствует в каждом из нас, а нам нужно только осознать это. Свет уже в нас, а нам остается лишь принять его и дать ему заполнить нас изнутри - это и есть просветление. И не обязательно облекать этот свет в форму религиозных идей о Боге. Свет первичен, а принимаемые им формы вторичны.

Я понял, почему Будда отказывался отвечать на вопрос о том, существует ли Бог, и почему терзавший меня вопрос о том, является ли сознание частицей божественного духа, не имеет смысла. Всё потому, что в мире всегда остается место для Бога. Свет можно облечь в любую форму. Этот свет и есть сознание. Он всё, что есть.

Кроме того я понял, зачем делать добрые дела. Ответ на это я нашёл как раз в романе "Братья Карамазовы". В главе под названием "Маловерная дама" гостья спрашивает у старца Зосимы, как ей обрести веру:

— Ну что, думаю, я всю жизнь верила — умру и вдруг ничего нет, и только «вырастет лопух на могиле», как прочитала я у одного писателя. Это ужасно! Чем, чем возвратить веру? Впрочем, я верила лишь когда была маленьким ребенком, механически, ни о чем не думая… Чем же, чем это доказать, я теперь пришла повергнуться пред вами и просить вас об этом. Ведь если я упущу и теперешний случай — то мне во всю жизнь никто уж не ответит. Чем же доказать, чем убедиться? О, мне несчастие! Я стою и кругом вижу, что всем все равно, почти всем, никто об этом теперь не заботится, а я одна только переносить этого не могу. Это убийственно, убийственно!
— Без сомнения, убийственно. Но доказать тут нельзя ничего, убедиться же возможно.
— Как? Чем?
— Опытом деятельной любви. Постарайтесь любить ваших ближних деятельно и неустанно. По мере того как будете преуспевать в любви, будете убеждаться и в бытии бога, и в бессмертии души вашей. Если же дойдете до полного самоотвержения в любви к ближнему, тогда уж несомненно уверуете, и никакое сомнение даже и не возможет зайти в вашу душу. Это испытано, это точно.

Деятельная любовь и совершение добрых дел распространяют внутренний свет человека вокруг него. Подобно свече, от которой зажигаются другие свечи, а сама она не гаснет, свет внутри человека распространяется добрыми делами вокруг него, и освещает мир для него самого. Такой подход очень понравился мне - его имеет смысл принять, исходя как минимум из эгоистических побуждений.

Как и любой программист, я всегда видел мир "через голову" - через мышление, математические отношения и логические связи. Именно поэтому ответ на терзавший меня вопрос был так долго скрыт от меня, ведь он находился не на уровне логики, а на уровне чувств. Вкусив яблоко с дерева познания, я изгнал себя из рая. Но теперь я смотрел на статуэтку Будды и улыбался - от неё явственно исходили свет и тепло. Внутри всё тоже светилось, и там тоже был Будда.