— Хорошо, дай только с мыслями собраться.

Через пару минут Амёба заговорила и рассказала о приключениях на речке.

— У меня получилось быстро освоиться на дне реки. Там, где дотягивались мои щупальца, я навела порядок. Ты бы видела, как хорошо стало вокруг моего холодильника на колёсах. Весь металлический хлам я вытянула на берег и сложила в кучу. Думала сначала, что она будет портить вид, но буквально через неделю её не стало. Мне даже Вася помог, и не раз! Какие-то гады ползучие накидали проволоки на дно, в ней так всё сильно путалось, что я ничего не могла сделать. Тянешь с одного краю, на другом узел затягивается. Потом наш царь-краб посмотрел на енто дело, да как своими клешнями сделал «вжуууууух» и одним махом разрубил проволочный узел. Так я смогла дальше наводить порядок, всего за две недели управилась.

Вот так сижу без дела, выглядываю из своего холодильника — тоска кругом, гладь донная до самого горизонта. Я и возьми всяких водорослей в икебану насажала рядочками. Они перестали друг другу мешать и начали хорошо расти под полуденным солнечным светом. Тем более что я их регулярно удобряла.

Как уже говорила, за отдельную плату я приделывала местным крабам моторчики к панцирям. За это они мне потом в знак благодарности притащили статУю. Говорят: «Мы аккуратно стянули её с набережной. Там всё равно к ней никто не ходит, а некультурные школьники всё семечками лузганными вокруг засорили и бычками от папирос. Стыдоба. А у тебя здесь красиво, культурный центр настоящий. Мы, когда идём к тебе за заказом, отдыхаем душой. Потом ещё принесём статуй, будет подводный сад-музей».

Но, ты знаешь, Настя, недолго продолжалась речная идиллия. Как-то раз я проснулась утром. Темно. Протёрла глаза. Всё равно темно, хоть глаз выколи. Грешным делом даже подумала, что на дворе ненастная погода, буря, шторм, ураган... Только к вечеру поняла, что с завода, который стоит выше по течению, сбросили отходы прямо в речку. Местные рыбы уже наученные были, что к чему, знали, рассказали, мол, дескать, тут так стало заведено с той поры, когда на заводе поменялся владелец. Крупный рыбный барон, решил приобрести завод по своему профилю в нашем городе. Думаю, надо решать проблему. Пошла к крабу, говорю ему:

— Вась, ты у нас имеешь большой общественный вес, и к тебе прислушиваются. Может быть, надо собраться всем и побороться за место под солнцем? Ведь, что это получается? Мало того, что речной народ вылавливают в неимоверных количествах всякие несознательные браконьеры, так ещё и хозяин завода решил нас отравить и выгнать с насиженных мест? Не дело это.

Вася подумал-подумал и согласился. Заслали мы разведку и выяснили, что часть мощностей фабрикант переделал под производство бумаги. Мол, будет теперь в баронии новая упаковка — экологически безопасная и быстро разлагаемая под действием естественных факторов. Мол, рыбу закатывать в жестяные консервы не выгодно, всего в магазинах полно, и нечего попусту создавать резервы.

Мы долго думали, что можно сделать. Я сказала, что обучена грамоте, и могу написать письмо в газету. Написала. В ответ ни слова, никто к нам не приехал, ничего не сделал. Между тем рыбы стали болеть, а панцири крабов покрылись каким-то страшным налётом, из-за которого у них всё очень чесалось. Они постоянно ползали по дну и искали, обо что потереться. Дошло до того, что всю мою речную икебану разобрали на запчасти. Нет, водоросли остались, а художественно разложенные коряги были ими просто разобраны на отдельные чесалки. Удобно, говорили, пользоваться деревянными нитями, и панцирь не ранят, и обладают хорошей степенью абразивности... Да что говорить? Даже я начала болеть. Заметила, что вес падает. Сначала было легко ходить, потом силёнок поубавилось. Страшная химия, гонимая с завода, разъедала мою кутикулу... Глаза стали плохо видеть. Пришлось ходить с тросточкой по дну, искать дорогу. Видишь, до сих пор кашляю, и вес не восстановился.

Сидели мы грустные, больные, пока один из ершей не сказал, что он бывал в куче мест, даже за границей, и узнал там про сеть-интернет. Туда тоже можно написать, гораздо лучше, чем в газету или спортлото, но нужно раздобыть компьютер. И более того, он, ёрш, знает, как выглядит чудо техники. Не буду тебе рассказывать, на какие ухищрения пришлось пойти, но я пробралась на завод в кабинет самого директора! По инструкции включила технику, зашла на почту и написала письмо. В общем, не знаю, что произошло. То ли что-то при передаче потерялось, то ли я плохо пишу и мысли излагаю, то ли почти сослепу не на те кнопки нажимала, в общем, приехала к нам зоозащитника. Или экозащитница. Или просто активистка. Сложно сказать, я в сортах экозащитниц и активисток не разбираюсь, но не суть. Стала она выходить на берег с плакатами. Приходит одна, достаёт плакат, что там написано, разобрать не могу. Я к тому моменту нашла учебник по химии и научилась делать фильтры для очистки воды. Приспособила свой моторчик не для езды, а под прокачку воды, поставила фильтры на вход и выход из холодильника. Мне сразу стало становиться лучше. В щупальцах появилась сила. Вот и стала я выходить на берег, понаблюдать украдкой за этой странной девочкой. Почему девочкой? Да у неё косички были, так и поняла. Так что же я увидела? Какие-то глупости написаны у защитницы эко-происхождения: «Хватит отрывать у крабов палочки!», или ещё хлеще: «Перестаньте снимать с селёдок шубы!» Но больше всего меня удивила такая запись: «Верните угрям электричество!».

— А чем всё закончилось? И как ту девочку звали?

— Ну, та девочка долго бегала по берегу и тыкала всем в лицо своими писульками. Потом приехали взрослые дяди в чёрных костюмах и забрали её куда-то. Не знаю, что с ней сейчас. А как звали? Да я уже и не помню, запамятовала... И никто не помнит, разве это важно?

В общем, поняли мы, что надо самим спасаться. Ничего в голову не приходило, но на очередном подводном собрании услышали, что как что-то булькает и шипит. Мы подумали — опять к нам ядохимикаты сливают, надо расходиться. Оказалось всё сложнее. От деятельности нового хозяина завода пострадали не только мы, но и местный цирк. Заказали артисты после премьеры себе покушать новой экологично упакованной рыбы с морскими водорослями и рисом, им и привезли заказ с этого завода. Пока отмечали, всё было хорошо, вино, говорят, рекой лилось, а на утро всем стало плохо — накануне отравились, так как бумажная упаковка где-то раньше надорвалась, и еда стала портиться. Долго все болели, а пока болели, цирк разорился. Артистов выгнали на вольные хлеба, даже большого и мудрого Питона выбросили в речку. Он мастер прятаться, долго за нами наблюдал, и решил помочь. Сказал, что мастерски владеет гипнозом, и сможет под покровом ночи пробраться по трубе на завод. Дальше дело останется за малым — найдёт директора, посмотрит ему в глаза и загипнотизирует...

— И как? — спросила я.

— Намана. Крабы натащили разного хлама, обёрток целлофановых, обрезков резины, а я помогла сделать защитный кожух для мудрого змея, чтобы он мог пролезть в стан к врагу. Наша акция удалась. Питон так загипнотизировал нового директора, что он на следующий день пошёл и сдался в экологическое управление с повинной. Там ему сделали дополнительное внушение, заставили заплатить гигантский штраф, а вместо него поставили хорошего инженера. Он сумел наладить безопасное и, что самое интересное, безотходное производство. Теперь у нас почти всё в порядке. — сказала Амёба.

— Опять ты что-то темнишь. — ответила я.

— Да ничего я не темню, дай дух перевести и силы восстановить.

С этими словами Амёба ухватила щупальцем кувшин с заваркой, хорошенько к нему приложилась, закусила котлеткой и счастливо захрапела.

«Ну, даёт, каналья» — только и подумала я. Затем до меня дошло, почему мама некоторое время почём зря ругала папу, что он сильно храпит по ночам. Батя всё отрицал, но ему не верили. А оказывается, наглая морда в кепке устраивала себе ночной дожор и потом храпела под кроватью у родителей...