Компьютер оказался стареньким первым «пнем» под завязку забитым текстовыми документами и таблицами. На рабочем столе был страшный хаос и неразбериха. Под управлением гребаным Вындовсь 98 машинка скрипела, но работала. Я нашел на столе зеленую папку, документов в ней было не много, и я управился с задачей за пару часов. Времени было впереди предостаточно, а вот возвращаться обратно в казарму ну очень не хотелось. Я предусмотрительно несколько раз позвонил подполковнику Котейко с вопросами по документам (типа я не все понял), а сам в это время шуршал по недрам компьютера в поисках интересной информации и вскоре наткнулся на нехитро спрятанный файл. Из него я узнал о своих предшественниках, о необходимых папках и файлах для работы, о таких же папках с развлекухой и бонусом шло разъяснение о личностях части, штаба, соединения, а главное рядом были комментарии о их характере, поведении и методах подхода к ним. Ах какая же ценная была эта информация. Я так много всего узнал, что боялся позабыть что-нибудь, читал с упоением и впитывал информацию как губка. Для меня это была просто информационная бомба.

Ближе к 18:00 ко мне в комнату пришел подполковник Котейко. Принял выполненную работу, и распорядился о моем сопровождении в военный городок. В расположение я вернулся только на ужин и понял, что из солдат моего отсутствия просто никто не заметил. Остаток дня прошел в томлении, меня просто распирало от полученной информации и событий сегодняшнего дня, хотелось с кем-нибудь поделиться, но запись в файле гласила о конфиденциальности. Нужно было молчать…

Ночью я спал плохо, прокручивал полученную информацию и готовился мысленно к тому, что может мне повезет, и я останусь при штабе. Впухать с отморозками – сержантами, маршировать строем и уж тем более убирать снег никакой радости не было. Мои ожидания оправдались, но несколько позже.

Присяга!!! Ах как же я ее ждал. Меня уже заебало сидеть в казарме на табурете и учить всякую хуйню. Перед присягой в часть приперлись родители нескольких десятков солдат и военный городок стал напоминать пионер лагерь в родительский день. Как оказалось, многих родителей еще не пустили дальше КПП, так как о своем приезде они не предупреждали (типа сюрприз), а пропуск на них соответственно не сделали. В основном приехали к тем, кто был местные и из Приморья. Мы молча стояли в курилке и завидовали. Мне конечно же хотелось бы увидеть родных и близких, я соскучился по ним ужасно, но реалии были суровы.

После присяги было распределение. Наших боевых товарищей стали распихивать по автомобильным ротам, а те, кто распределен в батальон охраны, остался в казарме учебной роты. К вечеру к нам примкнуло еще человек сорок из соседней учебной роты. Вот он наш будущий костяк батальона охраны. Что было самое печальное, так это то, что вся пиздобратия блататы из Сахалина, Приморья и Сибири осталась в батальоне. Жопа чуяла приключений…

Отдельный батальон охраны делился на следующие подразделения:

Первая рота батальона – это почти весь наш молодой призыв, за исключением гранатометно-пулеметного взвода. Он состоял в основном из черпаков и нескольких дедов. В наше назначение шли: караульная служба, наряд по КПП, патруль по части.

Мобильная рота – это призыва вперемешку. Тут были и деды, и черпаки и духи из моего призыва. Это был гребаный спецназ нашей части и носили соответствующие шевроны с летучими мышами и общевойсковые петлицы. Их основная задача была служба дежурным подразделением, так как они первые выступали на отражение нападения. Дрочили их зимой и летом по боевой подготовке, тактике и рукопашному бою. Ребята там были крепкие и лютые. Из их роты в караул заступали только «танкисты» (водители МТЛБ). Кроме того, в этой роте было несколько сержантов-контрактников.

Вторая и третья роты были так же караульными и были в основном черпаками.

И завершающей ротой была рота обеспечения – это повара, кинологи, кладовщики и водители пищевозов. Тут тоже призыва были вперемешку.

Вот такое было распределение…

С парнями, с которыми сдружился в учебки потом часто виделись в курилке. Рассказывали они о своей жизни только хорошее. Не думаю, что у них все было действительно так гладко, но не думаю, что было и совсем плохо.

Время шло, нас обучали уставу внутренней службы, обучали РХБЗ и тактике. Незаметно наступил февраль. В один из дней меня вызвали на выход – пришел посыльный. Тот самый, который забирал меня в штаб в первый раз. С разрешения капитана Дорофеева (тогда все еще нашего командира роты) я отправился в штаб. Встретил меня все тот же подполковник Котейко и выдал задание по документам. Вечером, когда я все закончил, Котейко распорядился выдать мне разрешение на беспрепятственное передвижение из военного городка в штаб, а также выдал приказ о моем назначении на должность ассистента штаба (О_о Что это вообще такое?). Я прибыл в расположение роты, и передал документ ротному. Дора долго читал, смотрел на меня и снова перечитывал, а потом спросил:

- Ну и че ты ёпта там в штабе забыл?

- Ничего, трщ капитан – промямлил я.

- Ну а хули ты в писари туда заделался? – негодовал он шипя сквозь зубы – штабной крысой захотел стать?

- Никак нет. Я специально к этому не стремился, а меня никто не спрашивал – тихо произнес я. В душе же я только и думал о том, как съебнуть из казармы. Радости уборка снега или спец занятия мне не доставляли.

- Пиздуй куда хочешь. Я тебя не держу. – выругался капитан и вернулся к своим делам.

Утром я был отправлен на ранний завтрак, а затем прямо из столовой отправился в штаб. Работы было как всегда не много. Я рассортировал все документы по датам, по назначению и типу в отдельные папки. Сделал отдельный каталог документов и привел в порядок полки и шкафы. Днем пришел подполковник Котейко, увидел мои труды и старания. Вроде ему даже понравилось. Назначил явку в штаб ежедневно, кроме воскресенья.

Плыли дни, я приходил в казарму после отбоя, уходил после подъема. Меня никто не слышал и не видел. Работа была не пыльной. И можно было посчитать, что жизнь удалась. Ах как я глубоко заблуждался. В один из дней приехала проверка из генерального штаба. По прибытию в штаб я узнал, что моя работа остановлена на неопределенный срок. Пришлось возвращаться в расположение. С одной стороны, было грустно осознавать, что проебаться больше негде, с другой, мои сослуживцы уже изучали во всю стрелковое оружие и мне предстояло вместе с ними идти на стрельбы. Ну хоть какое-то развлечение.

Дни начали пролетать быстро, старики-весенники готовились к увольнению в запас. У нас прошло переназначение в штате роты. Волею судьбы я стал старшим стрелком. В один из дней у нас сменился командир роты. Вернулся из отпуска законный хозяин – им был Капитан Васильев. Ах какой это был офицер. Вместо стебанутого Доры, нормальный адекватный мужик. Нас он усиленно стал готовить к караульной службе. Но в мае вместо караулов мы пошли на стройку (об этом читайте в серии рассказов «Армия по «уставу»).

Продолжение следует. 

Продолжаем тему о животный и растениях, занесенных в Красную Книгу регионов России.

Эстафету на сей раз принимает Архангельская область.

Семейство Единороги: Monodontidae 

Единорог или нарвал: Monodon monoceros Linnaeus, 1758

Категория 4 - неопределённый по современному состоянию и категории вид.

В Белом море очень редок, может заходить лишь в его северо-восточную открытую часть. В Баренцевом море встречается в арктических водах в восточной части моря — у островов Новой Земли, Земли Франца-Иосифа; был отмечен в устье реки Печора. Распространен в арктических морях, был отмечен у острова Ньюфаундленд, полуострова Аляска и на Шпицбергене. Обычен в прибрежных водах Гренландии, где существует промысел этого кита местным населением.

Запасы вида в водах Канады, где этот кит добывается аборигенами (Гренландия), оценены в 10 тыс. голов. В российских водах обычно встречается группами, численность которых не установлена. Основным лимитирующим фактором для сезонного распространения китов могут быть нефтедобывающие работы на шельфе и транспортировка нефти с морских терминалов.

По традиции переходим к растениям. 

Фиалка Морица: Viola mauritii 

Категория 3 - редкий вид.

Бореальный евразиатский вид. Произрастает в Европе, Западной и Восточной Сибири, заходит на Дальний Восток и в Монголию. В Архангельской области распространение вида на север ограничено линией река Полта — низовья реки Мезень. Западная граница ареала проходит от верхнего течения Полты на поселок Уколок и город Вельск.

Как правило, не образует больших скоплений. Данных по динамике численности популяций нет. К выпадению вида из состава сообществ могут привести рубка леса, сбор в букеты, вытаптывание.