Теплоход. Часть 2
Полёт до аэропорта столицы Татарстана Казани проходил в штатном режиме. Можно было бы и вздремнуть, но сон не шёл: сказывалось и нервное напряжение, и мысли всякие в голову лезли. В общем, не спалось, и всё тут. Пару раз дремота всё-таки сковывала мозг, но пересушенный системой вентиляции самолёта воздух, заставлял просыпаться. Хотелось пить и влажности, в носу и во рту начинало пересыхать, но терпимо. Всё-таки не пять часов лететь, как до Хакасии, можно и потерпеть спокойно.
Меня заинтересовал наш водитель с «таблетки» Игорь. Он работал у нас сравнительно недавно, около года. Взрослый уже достаточно мужик, в прошлом дальнобойщик. В принципе, не боявшийся многих вещей в этом мире, тперь же почему-то весь полёт сидел в кабине своего УАЗика.
- Игорян, а ты что не выходишь? - спрашиваю его я.
- Да что-то сыкотно мне, - отвечает Игорь. Я ведь не летал ни разу на самолётах. Тем более на таких, которые трясутся, гремят и гудят, как хрен знает что.
Самолёт в этот момент начал заходить на посадку. Мы почувствовали как он стал заваливаться на левый борт, заходя на нужную траекторию, и параллельно с этим начались провалы по высоте. Я не знаю, как этот манёвр называется у лётчиков, но по нашему, по землеходящему, это называется посадка. Причём, что интересно, если сравнивать что-либо в МЧС (армии, флоте) и в обычной, гражданской жизни, то поверьте, на гражданке всё намного комфортнее. Это сравнение касается многого, начиная с обмундирования, и заканчивая техникой. Вот и лётчики у нас - профессионалы высокого уровня (во всяком случае мне не попадались другие), но если есть какая-то шкала по безопасности, то они делают свою работу на грани, где-то между "ХОРОШО" и "О, ЗАШИБИСЬ, ПРОСКОЧИЛИ!". А вообще я считаю, что лётчики у нас отличные.
Итак, начались провалы по высоте.
И вот тут-то Игоря накрыло. Его лицо побагровело, на лбу проступили крупные бисерины пота, а костяшки пальцев, сомкнутых на руле, побелели. И в тот момент, когда шасси самолёта с визгом коснулись полосы, Игорь с усилием атланта начал давить на ПЕДАЛЬ ТОРМОЗА! Потом, вспоминая эту посадку, он ещё долго смеялся. Но как-то нервно...
И вот мы сели в аэропорту Казани. Раннее утро. В нашей горной местности было бы ещё сумрачно, а здесь, на равнине, солнце уже полностью вылезло из - за линии горизонта, но ещё не жарило.
В сопровождении полицейских машин, под проблесками мигалок наша небольшая колонна врывается в один из красивейших городов России. Пронеслись мы, конечно, как говорится, "сквозняком" (как-то не до экскурсий) . Но город уже просыпался, и его свежеумытые улицы и не выспавшиеся жители готовились к встрече новой трудовой недели. Многие из горожан невольно оборачивались на рёв наших машин и свет люстр на наших крышах. В их глазах было видно - они все до одного прекрасно знали, куда и зачем летит эта колонна. Да, мы едем туда, где вчера погибли люди. К сожалению...
Дальнейшее наше продвижение было уже не такое праздное. В последующие три часа маршрута мы ехали уже при полностью взошедшем шарике солнца. С полей дул уже не свежий, а вполне себе горячий и сухой ветер, который в паре со светилом нагревал кабины наших автомобилей как хорошие духовые шкафы, а загар на наших высунутых в окна руках ложился ровным красным слоем. В результате нам, не смотря на жару, пришлось-таки надеть форменные комбинезоны полностью. В общем, ближе к месту трагедии, обстановка накалялась как в прямом, так и в переносном смысле.
Ближе к полудню наш караван прибыл в лагерь. Здесь было уже довольно людно, вернее, людей как раз было мало - все работающие были на реке. В лагере оставались только водители, штабисты и те, кто сейчас не участвовал в поисковых работах. Вперемешку с техникой расположились коричневые кевларовые панцири жилых модулей и кислотно - жёлтые полусферы палаток. Особняком стояла большая палатка экстренного штаба. Рядом располагалась небольшая станция речного порта. Сюда, спустя часа полтора, мы и начали стаскивать своё водолазное барахло, робота и кое-что из личных вещей. Жить на берегу мы, скорее всего, не будем, а на корабле места мало, поэтому из личного берём только самое необходимое.
Помогали нам водолазы из местного отряда. Некоторые из них ещё пару месяцев назад повышали свою водолазную квалификацию в нашей водолазной школе. Встретили они нас с распростёртыми объятиями, сделали кофе, показали где что находится. Запомнились слова одного из них, вроде, Айрат это был.
- Ну что, видимость вам ваша не нравится (имея ввиду полтора - два метра видимости в нашем море)? - с ехидной усмешкой спросил он. Вот сейчас вы охренеете от нашей! Полметра - это просто за счастье будет!
Зашибись, думаю. Полметра видимости на глубине, при постоянном речном течении, да и при работе в лежащем на боку корабле, не самая радужная перспектива. Ну так а что, нам же не дайвинг в Красном море обещали, будем работать.
К причальной стенке подошёл кораблик, катер на дизельном танковом движке, длиной около 20 метров. Две палубы были окружены покрашенными, но явно поржавевшими под краской, леерами. Начали погрузку. Стали двумя цепочками и, передавая друг другу оборудование и снаряжение, принялись закидывать его на нижнюю палубу.
Отмечу, что в таких ситуациях всё скидывается в одну кучу, кроме очень хрупкого, а потом, либо в движении раскладывается, если двигаться долго, либо само примет нужное положение, если путь короткий. В общем, загрузили шмотки, запрыгнули сами и, оттолкнувшись от причала, тронулись против течения к месту работ.
На катере нас ждал приятный сюрприз: Андрюха, наш коллега из Москвы, с которым мы состояли в одной глубоководной водолазной группе. Он прибыл на берег за каким-то дополнительным снаряжением и теперь вместе с нами возвращался на точку. Мы уже порядком не виделись и сейчас были рады встрече. Заодно можно обновить имеющуюся у нас информацию.
После скорых объятий и вопросов о жизни, Андрей начал вводить нас в курс дела.
- Там сейчас работает порядка двухсот водолазов. Несколько водолазных постов действуют параллельно друг другу. Глубина по левому борту около семи метров, по грунту - порядка шестнадцати - семнадцати. Видимость меняется от нуля до метра. Мы вчера прибыли вместе с «лидерами» (военнослужащие Центра по проведению спасательных работ особоого риска МЧС России). Сразу за работу. Кучу народа подоставали прямо из-под лееров, да ещё и в жилетах. Получается, когда корабль лёг на правый борт, их просто к ограждению водой придавило, они в панике воды глотнули, и всё. Там и остались.
Сейчас народ начал вовнутрь заходить. Там вообще жопа. Захламлено всё – мебель, вещи. Пока пробьёшься по коридору, уже и воздух заканчивается. Ещё и на боку всё лежит, надо ориентацию не потерять. Короче, братцы, работы валом.
И самое интересное – нет точной схемы корабля. Нам принесли одну, а она не подходит. Корабль переделывали, и новых чертежей пока не нашли. А нужно искать детскую комнату, там же праздник был - День Рыбака. И много детворы оставалось в комнате с воспитателями и нянечками. Как бы распоряжений не было, но, негласно эта комната в приоритете.
Вот такую информацию мы получили, пока чапали к месту крушения. Задавали вопросы, уточняли. Курили. Молчали.
Вскоре в поле зрения возникло скопище кораблей. Пришвартованные друг к другу и заякоренные всеми своими якорями, они, словно искусственный, цельнометаллический остров, причудливых, хаотичных форм, стояли посреди реки. И при приближении нашего «такси» всё отчётливее было видно, как этот «остров» неравномерно покачивается, переваливается с одного борта на другой. Вокруг медленно, на вёсельных тягах (чтобы не покалечить винтами моторов водолазов) передвигались лодочки с людьми. С этих лодок растягивали боновые заграждения, рассыпали сорбент, чтобы ликвидировать радужные лужицы топлива, появляющегося на поверхности и норовящего рвануть вниз по течению.
Сам же «остров» был забит людьми. Постоянное движение напоминало плавучий муравейник. Кто-то был под водой, о чём говорили уходящие в воду верёвки сигнальных концов. Кто - то собирался сменить работающих. Страхующие, обеспечивающие руководители спусков. Командиры подразделений и медики. Моряки и следователи. Все и всё перемешалось на этом «островке». К слову сказать, один из кораблей, с которого проходили водолазные работы, так и назывался - ОСТРОВ. Символично.
Где-то в полумиле стояла на якорях «Арабелла». Единственный теплоход, команда которого спасала людей, плавающих по реке в жилетах и плотах, после гибели «Булгарии». Теперь же «Арабелла» предоставила кров и питание для водолазов.
Наш катер начал манёвр сближения и Андрей предупредил:
- Держитесь крепче. Тут капитан нервный какой-то. Он раньше на подлодке служил, и сейчас швартуется так, как будто на таран идёт.
И правда, только мы успели схватиться за леера покрепче и присесть, как произошёл удар. Носовой частью наш катер воткнулся в корабль, слегка наскочил на него, потом оттолкнулся от привального бруса и теперь медленнее начал подходить для швартовки. Жесть, конечно. Но капитан - он тут царь и Бог.
Наскоро, под крики нервного кэпа, мы перекинули снарягу на корабль и, перепрыгнув сами, начали перетаскивать её поближе к месту спусков. Робототехники остались сами по себе, мы ушли под крыло руководителя водолазных работ.
Первое, что попало мне на глаза, как только я попал на корабль для спусков, это несколько следаков. Они фотографировали и описывали вещдоки. Рядом с ними на палубе лежали четыре чёрных мешках, из-под которых уже натекли лужи воды и сочился характерный, ещё чуть уловимый запах покойника. Четыре трупа, возле которых лежали их личные вещи. Деньги, сумка, фотоаппарат, документы: три паспорта и свидетельство о рождении. Папа, мама, дочь-подросток и маленький сынишка. Семья. Для когото вещдоки, а для кого-то трагедия.
Ну всё, началось, - подумал я и пошёл помогать одеваться Сашке, Юрке и Лёхе, которые первыми из нас собирались на погружение.
Из книги Давида Силича "Записки спасателя или Истории начинающего атеиста"
