Лига спасателей

Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.
Часть 5.
Часть 6.
Часть 7.
Часть 8.

Мемориал.
На самом деле это был просто участок земли, где люди хотели почтить память жертв катастрофы. Сотни людей стояли в очереди, чтобы возложить цветы, игрушки, зажечь свечи... Нескончаемой змеёй шли они, через весь наш лагерь, к месту памяти. Дети, женщины, мужчины. Люди шли семьями и по одному.

Когда мы вернулись с места проведения работ, этот клочок земли, возвышавшийся над рекой, был ещё не так сильно занят свечами, цветами и игрушками. Но буквально через несколько часов, уже в спустившейся вечерней мгле, всё горело. Репортёры, ведя свои прямые эфиры, бесстыдно подсвечивали фонарями камер, стараясь залезть бездушным глазом объектива каждому из пришедших чуть ли не в душу. Сотрудники полиции тихо и ненавязчиво выравнивали «змею», в тех местах, где она пыталась разделиться. Но всё было спокойно и, только тихие, сдавленные, сдерживаемые, но всё равно, вырывающиеся наружу всхлипы, слёзы и стоны, оглушающее разрывали тьму, душу, небо.

Рядом находились наши психологи. Они не успокаивали людей, но всегда были готовы поговорить, выслушать, как-то помочь. Но не успокаивали. Да и как тут успокоишь? Если даже у многих из нас, разное повидавшее на своей работе, сдавали нервы. Кто-то нервно вздрагивал при резких звуках, кто- то встревоженно разговаривал и обеспокоенно вздыхал во сне. Все были на взводе.

Я закурил. Стоящий рядом Пашка попросил сигарету и подкурив, глубоко затянулся. Слышно было как затрещал сухой, прессованный табак, переходя из твёрдого состояния в газообразное. Дым проникал в лёгкие, кровь. Дурманя мозг, создавал иллюзию спокойствия, но всё равно, вертлявым червём сквозь эту иллюзию, проникала мысль: жажда наживы и всеобщего похуизма будут править.
Мы ещё накуримся, стоя на таких вот кусочках памяти, облитых слезами и истоптанных горем. К слову сказать, Пашка не курит.

У нас не было свечей, но были таблетки сухого горючего, набралось их, наверное, штук сто. Сложив их одну на другую, мы подожгли эти импровизированные символы памяти и поставили рядом с обычными, восковыми.
Помните, люди...

Последний день.

...Жара несусветная.
Пыль с грунтовой площадки, на которой расположился лагерь, висит в воздухе недвижимо. Люди ходят по лагерю, поднимая трекинговыми ботинками эту невесомую пыль, и она остаётся висеть в прожаренном воздухе, расступаясь только тогда, когда кто-то снова будет проходить через неё. Пройдёт человек, она расступится перед ним, а потом сзади сомкнётся, въедаясь ему в потный комбинезон, расширенные от жары поры кожи, немытые волосы.
Так и полетит она на нём в его края и смешается в них с местной, родной, уютной пылью. А здесь, на этой земляной сковороде, будет висеть другая, но точно такая же, поднятая ботинками именно того человека, который унёс с собой эту.

Мы собираем лагерь. До построения ещё пара часов. Часть снаряжения была уложена ещё вчера вечером. Сейчас же мы собираем то, что осталось. Вот лежит сдутый жилой модуль. Мы снова, обнявшись как два года назад в Сибири, топчем, обжигаясь о разогретый солнцем кевлар, босыми ногами. Грубо и весело подшучивая друг над другом, сворачиваем его, снова топчем, выпуская остатки пропахшего тальком и резиной, воздуха.

Вскоре шутки и смех поутихли, и работа продолжается почти в тишине. Сумка со свёрнутым модулем отправляется в КамАЗ. Следом исчезают ящики с кухней, рюкзаки, компрессор для забивки баллонов. Генератор и световая башня, туда же. Рюкзаки с вещами.

Через полчаса всему лагерю ехать в соседний посёлок на встречу с представителями правительства Татарстана. Просили надеть одежду почище... А откуда ей взяться, если в шесть утра солнце палит как сумасшедшее?
Погрузку закончили вовремя. Попрятались в тени редких деревьев, закурили. Скинули со спин потные комбинезоны, что бы они хоть чуточку просохли. Вот невдалеке послышались звуки двигателей, и в сторону лагеря начали приближаться облака пыли, поднятой вереницей автобусов, приехавших за нами.

- Стр-о-о-о-йсь!!! – кричит кто-то в погонах. Нехотя снова выходим из тени и строимся, разбившись по отрядам. Всё, построились. К погрузке готовы. Залезли в уютную прохладу автобусов. Расселись в мягкие, удобные кресла и наши спины тут же сказали «спасибо».

Наверное около часа, ехали мы к посёлку. Зарулили к какой-то школе, теперь будем ждать команду здесь. Разбился народ на кучки, болтают, курят, не наговорились за неделю. Да и не до разговоров было, работать надо было. А сейчас можно, сейчас пожалуйста. Доктор Вова уснул у Пашки на плече. Устал. Да и Пашка тоже уснул. Ждём.

И вот снова "погоны".
- Стройсь! Заходить! Не толкаться!
Да мы и не толкаемся. Проходим в спортзал школы. Здесь столы накрытые стоят. Девчонки – официантки. Еда ресторанная. Отдельно стоит трибуна и длинный стол рядом с ней.

Расселись. И началось.
Больше часа нас благодарили от имени правительства Татарстана и жителей Республики. Каждого наградили благодарственным письмом, грамотой. Мы угощались, выпивали за каждого из вызываемых к трибуне.
Потом торжественная часть закончилась, и можно было расслабиться. В углу зала телевизионщики брали интервью у присутствовавшего здесь же капитана «Арабеллы». По залу начались хаотичные движения от столика к столику, и дабы не давать возможности спасателям «расслабиться» по полной, была отдана команда на немедленную «эвакуацию» из зала в сторону автобусов.

Через дорогу от школы магазин продуктовый. Резко захотелось мороженого. Заваливаем в магазин, человек десять.
- Здрастье, а можно пломбиру?
-Да конечно, ребята, выбирайте, - говорит продавщица.
Выбрали. Полезли по карманам собирать мелочь, а продавщица останавливает: Не надо денег. Спасибо вам за работу.

Потом, когда мы уже ехали на своих машинах из лагеря в сторону Казанского аэропорта, много машин останавливалось на дороге, и на встречке и на нашей полосе, пропускали нашу колонну. Выходили люди из машин, махали нам руками, кричали спасибо. Так и доехали до аэропорта. Погрузились в самолёты. Попрощались с друзьями и домой.

А дома нас ждут семьи. Жёны, дети.
Приехав уже поздно вечером домой, я долго сидел с женой в беседке и рассказывал, рассказывал, рассказывал... После обнимашек дети пошли спать, а мы всё сидели и разговаривали. После этих работ я ещё год вздрагивал, если рядом кто-то издавал резкие звуки.

И по сей день, когда происходит вызов, первые мысли: "только бы не было детей".

Из книги Давида Силича (@TulenSpas) "Записки спасателя или Истории начинающего атеиста"

Лет 15 назад был вызов.

Мужчина на лыжах, завезли на снегоходе на внетрассу, перелом бедра.Ударился об камень.

Хватаем свой снегоход, прицепляем акью, рвём гашетку.

Через 15 минут от звонка на месте. 4км.

Пока проводим транспортную иммобилизацию (как положено,три длинных шины, одна короткая, ведро бинтов), спрашиваем:

-Как тебя угораздило? В чистом поле, 200 метров право-лево, поймать этот единственный камень?

-Я его с самого начала спуска видел. Всё думал, справа объехать или слева...

Мужика вывезли до скорой живым без осложнений.

Катаясь вне трасс, правильно- ищут глазами не препятствия, а курс между ними. Мозг так устроен. Он смотрел на камень. Туда мозг его ноги и направил.

Сегодня этот камень вытаял первым. Увидел в окно, чота вспомнилось. Фото свежее.

Берегите себя.

Телефон спасателей ГЛК Шерегеш +79039859948 не меняется 20 лет.

Есть короткий *5112. Переадресация на него же. Работает внутри Кузбасса.

СМС и вацап только после звонка. Сорри, спам задолбал.

Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.
Часть 5.
Часть 6.
Часть 7.

На протяжении всех дней работы было проведено огромное количество водолазных спусков. Что касается поиска и подъёма погибших: некоторые спуски были безрезультатны, некоторые, к сожалению, очень «урожайные». Но ни один спуск не был проведён зря. При любом спуске была проведена работа, был ли это подъём человека или же разведка судна. Работа была проведена серьёзная, эффективная, нужная.

Но вот незадача: согласно предоставленной документации по количеству находящихся на судне людей, по отчётам о спасшихся самостоятельно и по результатам поисков, у нас не хватало одного человека. Твою мать, всего одного человека! Или нет, АЖ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА!

Что ж такое то?! Судно обследовано вдоль и поперёк. ГБО отработал 3000 квадратных метров вокруг. Спаслись сами 79 человек, а один пропал.

Но надо приступать к подъёму корабля. Уже с одиннадцатого числа на месте трагедии работают специалисты в области подъёма затонувших судов. Они и погружались сами, и работали с нашим роботом. Делали расчёты. А в это же время шли к месту работ два плавкрана – «Могучий» и «Канал имени Москвы». Суммарная грузоподъёмность этих кранов составляла, вдумайтесь, 700 тонн!

В тот момент, когда эти гиганты прибыли на место, мы уже были дома. Поэтому дальнейшее повествование будет происходить от имени нашего водолазного специалиста, который остался в составе группировки МЧС на судоподъём.

- Несколько дней потребовалось на то, чтобы «Булгария» оказалась в доке. Заведение «полотенец» (грузовая стропа, сделанная из прочной ткани и имеющая плоскую, широкую форму), установка корабля на почти ровный киль, подъём, буксировка и установка в док. Всё это сложный, трудоёмкий и совсем не быстрый процесс. Но опуская все технические подробности, докладываю: специалисты "Подводречстроя" выполнили всё профессионально, точно и качественно. Одно слово – спецы.

25 июля 2011 года, 4.30 утра. Мы смогли войти в помещения «Булгарии». Зрелище, конечно, жуткое. Везде грязь, хаос, перевёрнутая мебель, вещи людей. В общем, ад подводный. Начали обходить одну за другой каюты, технические помещения - а вдруг? У нас же человека не хватает одного. Вдруг тело здесь, вдруг не унесло его.

И вот в одной из кают: заходим, осматриваем все места, где может быть спрятан водой труп. Открываем дверь душевой комнаты... А оттуда потоком вырывается грязная, вонючая вода. И вместе с этой водой выскальзывает в комнату каюты тело женщины. Вот она... Наша последняя, сто двадцать вторая жертва.

Зрелище не для слабонервных. Почти две недели провела погибшая под водой. Жуткое зрелище. Но и у нас от сердца отлегло, значит всех достали, ни один не останется пропавшим без вести... Всех передадим родным и близким.

Вполне закономерен вопрос: «А как же её не обнаружили водолазы?». Дверь душа просто тупо не заметили. Упустили, проглядели. Она ведь отделана как стена каюты, и в творившемся там хаосе её можно было легко упустить из вида. Так что прошу, не судите строго. Главное, что всех нашли.

А теперь на секунду представим хронологию трагедии, развернувшуюся в этой маленькой комнатушке. Если после подъёма судна, когда всё было осушено, вода стояла внутри душевой кабинки, значит, дверь плотно и почти герметично была прижата.
Соответственно, когда бедная женщина в панике заскочила туда, прячась от безумной стихии, дверь также почти герметично держала воду извне. Но вода всё же поступала. Я лично могу представить только одно.
Женщина погибала медленно. Несколько часов наблюдая, как вода прибывает в её «убежище», ставшее смертельной ловушкой. И вот тут уже задумываешься о том, кому в этой страшной ситуации было легче погибнуть.

Из книги Давида Силича "Записки спасателя или Истории начинающего атеиста"

Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.
Часть 5.
Часть 6.

Помимо водолазов в нашей группе присутствовали ещё и операторы НТПА (необитаемый телеуправляемый подводный аппарат). В первый же день нашего нахождения на месте трагедии НТПАшники отделились от нас и начали работать по своим планам и задачам.

К слову сказать, наш робот – техника дорогостоящая, классная, но очень нежная. Сколько помню, с ним постоянно что-то случается. То какие-то сбои, то отказы. И наши мужики латают его, как говорится, «на коленке». Помимо того, что аппарат состоит из уймы каких-то приводов, мониторов, кабелей, проводов и пультов управления, стоит он как средняя иномарка. А вот инструменты к нему и запчасти носят как на старые Жигули. И снимаю шляпу перед мозгами и руками операторов этих «монстров», так как на моей памяти не было случая, чтобы они не выполнили поставленную задачу.

В этот раз робототехники находились на другом корабле и, соответственно, мы не могли знать об их работе во всех подробностях. Но слухи долетали. Наши мужики, как всегда, справились с возникшими неполадками и благополучно работают. На третий день к ним отправили Валеру. Дело в том, что робот тянет за собой 300 метров кабеля. И при выполнении обследования произвести неконтролируемый зацеп этим кабелем можно очень легко. Вот тут то и нужен водолаз, который пройдёт по маршруту робота и освободит его. Так сказать: «Человек спасёт искусственный разум».

На счастье, никаких зацепов не происходило, и Валера отдыхал на палубе корабля, прячась от беспощадного солнца то под столом, на котором были расположены органы управления НТПА, то под лавочкой. Ибо уходить далеко ему не разрешалось, а сбрасывать сухую кожу, как ящерица, он уже устал.

В задачу НТПАшников входило обследование судна для дальнейшего его подъёма. Чем они и занимались. Помимо этого, они решили дополнительно «пробить дно» ГБОшкой (гидролокатор бокового обзора).

И знаете, это дало результаты.

С помощью ГБО найти в воде человека практически невозможно. Дело в том, что человек состоит из воды в среднем на 70%. И когда гидролокатор пускает свои лучи, то они просто пробивают человека насквозь, не отражаясь от него. За редким исключением экран локатора может нарисовать какое-то бесформенное уплотнение, которое можно принять за стаю рыб, к примеру. Но в тот день произошло чудо. Обследовав почти 3000 квадратных метров дна, локатор нарисовал в пятидесяти метрах от погибшего судна чёткий силуэт. Человек!

Вы представляете?! Если бы не робот, то этот человек так и остался бы в реке. Его могло унести течением, он мог уплыть за много километров от места трагедии и, возможно, так и не был бы найден. И может быть до сих пор числился бы пропавшим без вести, питая в сердцах своих родных тщетный огонёк надежды. А тут - вот он. Чёткий, неподвижный. Как будто ждёт, пока его поднимут из этих мутных, опасных, убийственных вод.

И тут уж наступает Валеркино время. Он «мухой» одевается, накидывает спарку (два скрепленных баллона) и шагает с борта корабля в воду. Видимость на протяжении всего его маршрута была меньше полуметра и, если бы не ярко-жёлтый толстый кабель робота, он просто физически не смог бы найти погибшего. А так, водолаз спокойно доплыл до него, держась за кабель. Обнаружил, подсвеченного светом фонаря, установленного на роботе, человека. Взял погибшего за руку, показал в видеокамеру робота знак "ОК", на что ему в ответ мигнул фонарь, и начал сопровождать жертву трагедии наверх. К воздуху.

Вот такой тандем образовался в тот день у человека и робота.

Из книги Давида Силича "Записки спасателя или Истории начинающего атеиста"

Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Часть 4.
Часть 5.

Игорь - опытный спасатель. Он много лет проработал в нашем отряде. Отличный водитель. Понимающий газблендер (умеет смешивать различные газы для дыхания водолазов под водой в зависимости от глубины, снаряжения, поставленных задач). Никогда не унывающий, умеющий поддержать словом и делом в тяжёлой ситуации. Хороший альпинист. Но так уж сложилось, что на протяжении его работы в отряде с ним происходило много разных ситуаций, которые поднимали настроение и тогда, и спустя много лет.

Так вот, и снова Игорь (в той командировке у нас было две машины и два водителя, оба Игори).

Поисковые работы официально закончились. Были найдены все погибшие в этой страшной трагедии, кроме одного человека. Всех водолазов на катерах отправили на берег. На «Острове» осталось только руководство и прибывшие инженеры, готовящие «Булгарию» к подъёму.

Мы с удовольствием вернулись на твердь земную. Полдня посвятили разбору и укомплектованию снаряжения, оставив на потом только личные вещи. Лагерь встретил нас Броуновским движением. Вокруг сновали прибывшие раньше нас спасатели, но было и много гражданских лиц. Много женщин, детей, подростков. Оказывается, пока мы работали, на территории лагеря, который, напомню, расположился на территории небольшого причала – остановки, власти создали мемориал памяти.

Так вот, когда количество гражданских лиц уменьшилось до нуля, люди разбрелись по модулям и палаткам. То тут, то там вспыхнули сине-оранжевые венчики газовых горелок. Пара машин уехала в близлежащий посёлок за закупками, предварительно собрав заказы и деньги со всех отрядов. Кто-то начал чистить овощи, кто-то греть воду. Люди готовились ужинать. Не могу сказать, что спасатели – люди, ведущие исключительно здоровый образ жизни. И алкоголь присутствует часто. Но ещё ни разу в жизни я не видел ни одного, кто появился бы на работах в нетрезвом виде или даже с перегаром. Если мы и употребляем, то исключительно когда все работы закончены, и применение наших навыков не потребуется.

Так и в этот раз. Все пребывали в колоссальном психическом и физическом напряжении. И понятное дело, что буквально через полчаса, как последний сторонний человек покинул расположение лагеря, а журналисты запаковали свои камеры в кофры, из рюкзаков стали появляться сосуды с огненной водой различной ёмкости и крепости. Не судите строго, после пережитого это было не только вредно, но и полезно.

Я отужинал картошкой с тушёнкой и овощами, конечно же, выпил для хорошего сна, и где то около полуночи отправился спать в кевларовый модуль, насквозь пропахший резиной и тальком. Дальше от Игоря.

- Сидим мы с парнями, кушаем, выпиваем. Вокруг лёгкий гул из модулей доносится. Дизеля шумят. Вокруг ночь уже, только башни световые лупят, да фонарики лобковые (налобные), как мечи джедаев, темноту кромсают. На столе чего только нет: тут тебе и сальце, и овощи, хлеб, картошка с тушняком, колбаска, майонез, кетчуп. Ну, водочка тёплая, конечно же. В общем, отдыхаем. Приятная компания. Сидим, треплемся, едим, выпиваем слегка. Из темноты подходят мужики из других отрядов. Посидят рядом, потрещат языками, выпили, закусили и снова в темноту. Дальше барражировать. Короче – благодать.

Около двух ночи решил я, что пора бы и в сон окунуться. Встал из-за стола, маханул 30 грамм и в палатку. Сон накрыл, едва голова коснулась спальника. Всё. Нет меня.
Проснулся от жуткого сушняка. Блин. Так неохота выходить, но пить хочется сильно. Встал, как был в трусах и футболке, вышел к столу. Мужики ещё сидят. Времени прошло часа два. Смотрю на стол, а там две запотевшие «полторашки» стоят. Обе с прозрачной жидкостью и обе начатые. Понимаю, что в одной точно вода, а в другой…. Не точно вода. Спрашиваю: «Вода в какой?». На что эти засранцы мне отвечают: «Вот отгадай. Какую выберешь, из той и пей, не нюхая».

Вот гады!!!

Смотрю на бутылки. Одна «наша», родная, южная. Вторая – какая-то незнакомая. Проявляю чудеса дедукции. У нас ничего не было - взять не успели. Воду покупали по дороге в аэропорт. Значит в «нашей» бутылке вода, а в «не нашей» не вода.

Хватаю «нашу». Холодная, запотевшая. «И где они холодильник нарыли?». Одним движением свинчиваю пробку и, в предвкушении наслаждения, начинаю вливать в себя прохладную влагу. И вот тут я понимаю: «Спирт, сука! Чистый спирт!», но остановиться не могу, холодный.

Потом, нечленораздельно промычав благодарность за своевременно протянутую бутылку воды, Игорёк, матерясь, отправился спать. И сон его был крепок и спокоен.

Из книги Давида Силича "Записки спасателя или Истории начинающего атеиста"