Криминал

Глава 36. И только смерть разьединит вас

Затишье после раздавленной всмятку БМВ оказалось недолгим. В феврале 2012 года к Джаве обратилась одна из его протеже в Осетии. Последующее не заставило себя долго ждать, так как одно из правил бизнеса гласит: «Защищайте свои инвестиции».

Ольга Николаевна Феоклистова вместе с сестрой Ириной родилась и выросла в Осетии. Мама осетинка, отец русский, кадровый военный. Родители вырастили девочек по осетинским традициям. Обе сестры получили юридическое образование. Однако в дальнейшем их судьбы разошлись. Ольга Николаевна осталась в Осетии и прошла долгий путь от секретаря судебного заседания до помощника прокурора района. Находясь на достаточно сложном участке работы, Ольга Николаевна поначалу проявляла «стальной характер и чистые руки», но коллеги очень быстро дали ей понять, что должность – вещь проходящая и необходимо брать от жизни все сейчас, а не потом. Из года в год росли ее потребности, и постепенно на смену «бутылке коньяка и коробке конфет» пришли туго набитые бумажные конверты. Ничто не предвещало беды, но вдруг неожиданно над «истинным борцом за законность» нависла угроза возбуждения в отношении нее уголовного дела. В этот момент ей и посоветовали обратиться к Джаве. Он, конечно же, помог решить ей все трудности, и даже оказывал в дальнейшем покровительство по службе. В результате она очень быстро стала прокурором района.

Ирина Николаевна решила «искать счастье» в столице. Она пошла работать секретарем в ОВД Алтуфьевского района и спустя годы стала старшим оперуполномоченным УВД Центрального округа по городу Москве. В личной жизни тоже все сложилось хорошо, она вышла замуж за Андрея Стеклова, работавшим на тот момент мировым судьей. Андрей из-за своего неуемного характера нигде не мог долго удержаться. За свою жизнь он был юристом в разных фирмах, судебным приставом, налоговым инспектором и вот, наконец, стал мировым судьей. Беда Андрея заключалась в двух вещах: первое – он хотел все и сразу и второе – он был чрезвычайно жаден и завистлив. Эти качества не позволили ему сработаться ни в одном коллективе. Андрей моментально начинал крутить интриги, выставлял перед начальством всех, кроме себя, неучами и бездельниками. Помимо прочего, Стеклов считал, что любая должность человеку дается только для того, чтобы организовать тот или иной «дополнительный доход». Находясь на различных постах, он не гнушался «решать» за деньги различные вопросы, быть риелтором, заниматься куплей-продажей различных товаров из Китая, брать квартиры в долгосрочную аренду, а потом сдавать их «на час». Конечно, всем этим он занимался не напрямую, а через подставных лиц. Двое юристов-неудачников Коля и Сережа, несмотря на полную деградацию и частые запои, были очень ведомыми и исполнительными личностями. Андрей зарабатывал «хорошие» деньги, и жизнь была бы удачной, если бы не одно обстоятельство. Он был игрок. Казино было страстью, проклятием и неотъемлемой частью его жизни. Стеклов проигрывал, выигрывал, но, как у настоящего игрока, общий баланс всегда был минусовым. В определенный момент семейной жизни, когда из бюджета начали пропадать крупные суммы денег, Ирина Николаевна стала задавать вопросы. В конечном счете постоянные скандалы привели к разрыву. К этому моменту Ирина Николаевна получила трехкомнатную квартиру как сотрудник полиции. Стеклов не хотел делить квартиру, законно признаваемую совместно нажитым имуществом. В нем в очередной раз заговорила банальная жадность. Все его доводы о том, что он вложил больше денежных средств в обустройство квартиры, не будут приняты судом при разделе. Поэтому Стеклов придумал схему, по которой его верный Коля якобы дал Ирине Николаевне в долг 15 миллионов рублей, в связи с чем теперь подает иск с претензией на указанную квартиру. В ходе проведения множественных почерковедческих экспертиз оказалось, что подпись на договоре займа, составленная между Колей и Ириной от имени Ирины, подлинная. Стеклов еще до разрыва неоднократно заставлял жену подписывать различные документы на кредиты, займы, доверенности и так далее. Воспользовавшись моментом, он подписал и этот договор займа без даты. Так, на всякий случай. Конечно, в такой напряженной ситуации Ирину Николаевну приехала поддержать ее сестра – Ольга. Она неоднократно говорила со Стекловым, просила оставить свои «игры», разделить квартиру по закону пополам и забыть об этом браке как о страшном сне. Стеклов не соглашался, и грозился оставить Иру – «босой и голой». Ольга Николаевна, не видя других способов решения вопроса, обратилась к Джаве. Время от времени она выполняла его просьбы, и вот пришло время воспользоваться знакомством. Брат долго общался с Ольгой. Она рассказала, что были испробованы все возможные варианты решения указанной проблемы. Не забыв упомянуть, что Ирина из-за всего происходящего обратилась к психологу, так как от нервных переживаний не может спокойно спать. В конце разговора он пообещал ей помочь.

К этой встречи Стеклов уже жил с другой женщиной в районе Чистых прудов. Более того, он в очередной раз сменил место работы и в свои неполные 37 лет устроился следователем в Следственный комитет при прокуратуре РФ.

Спустя несколько недель после встречи Ольги и Джавы Стеклов приехал домой вместе со своей новой гражданской женой Еленой. По Москве Стеклов ездил на новой «Ауди А 4» белого цвета. Было около 22 часов вечера, на улице стемнело, когда Стеклов и Елена вышли из машины. Она подошла к двери подъезда и стала искать ключ от домофона. В этот момент Стеклов открыл заднюю дверь машины и вытащил оттуда несколько больших пакетов с продуктами. Руха почти бесшумно подошел к Стеклову сзади и выстрелил два раза в голову. Сухие щелчки никто не услышал. Стеклов выронил сумку. Елена, открыв дверь подъезда, услышала звук разбивающегося стекла и обернулась. Она увидела, как человек в черном спортивном костюме с капюшоном склонился над лежащим на земле Стекловым и выстрелил ему в голову в упор еще пять раз, после чего убежал. Содержимое черепной коробки забрызгало вокруг весь асфальт, а также белоснежную дверь «Ауди». Стеклов купил ее в кредит на бомжа, на которого уже успел две недели назад зарегистрировать подставную фирму. Елена стояла, замерев, не в силах вымолвить хоть слово. Она пришла в себя, только когда соседка, выгуливающая собаку, громко закричала на весь двор: «Убили! Милиция! Помогите!».

Советник забрал Руху на соседней улице. Они несколько раз приезжали вечером во двор на тонированной машине, останавливались около подъезда и ждали приезда Стеклова. Советник рассказал Рухе минимум информации, а именно то, что данный мужчина занимается мошенническими действиями и каким-то образом через суд отсуживает у простых людей квартиры. Руха больше не спрашивал ни о чем. Он вообще никогда не обсуждал решения Джавы. Он продолжал жить так, как в армии. Тебе дали приказ, а ты выполняй его. За тебя уже все решили и обдумали. Рухе казалось, что так жить легче и правильнее. Его ценили в Семье за его боевые навыки, а государство, за которое он воевал, выкинуло его на улицу как ненужного одноглазого ветерана боевых действий с пенсией в пять тысяч рублей. Поэтому Руха оценивал все происходящее вокруг себя как получение от государства выплат за его «боевую молодость».

Уже утром по московскому каналу новостей крутили сюжет. Программа «Ночной патруль»: «Сегодня вечером во дворе дома <…> произошло убийство следователя СК РФ при Прокуратуре Андрея Стеклова…»

***

В конце марта 2012 года Брат дал Владу указание, забрать Шрама с пересечения Садового кольца с проспектом имени Ленина и привезти на встречу в ресторан гостиницы «Лотте отель Москва». По Шраму было видно, что он сильно переживает о чем-то. Владислав на протяжении многих лет был знаком с Китаевым Тимуром (Шрамом), поэтому хорошо знал, когда последний нервничает. В эти моменты он неконтролируемо начинал щелкать косточками пальцев. Он постоянно крутился, никак не мог удобно сесть. Несколько раз просил остановиться у ларьков, где покупал себе воду и сигареты. В общем, он выдал свое возбуждение и Мирхоев спросил:

- Тимур, что-то стряслось? Ты чего дергаешься?

- Просто думаю о своих делах. В Осетии все меняться стало, и в худшую сторону. Теперь никто не смотрит на заслуги перед Республикой. Все решают бабки. У кого больше, тот и герой.

- Это печально слышать. Но у тебя нет проблем?

- Ничего, ничего. Мы им еще покажем. Обо мне это пустое. Как дела в Москве? Тебе нравится у Брата?

- Да, все хорошо. Я среди близких по духу мне людей. Живу в столице как у Христа за пазухой. А что?

- Я рад, что у тебя все хорошо. Молодец, что уехал из Республики. С того времени все изменилось. И знаешь, какой я сделал из всего этого вывод?

- Какой, брат?

- Не нужно быть крутым для окружающих тебя людей. Пустое это все. Нужно просто жить и радоваться этой жизни. Ведь она серая не сама по себе, а потому что серы мы сами. Я много денег потратил на мишуру, сейчас жалею о потерянном времени. Даст Бог, я еще успею пожить так, как хочу, а не так, как требовали того от меня «время» и «обстановка».

- Конечно, успеешь. Тимур, ты еще молодой. У тебя еще все впереди.

- Дай бог, братан, дай бог.

Встреча с Братом в ресторане длилась не менее двух часов. Они шутили, смеялись. Обстановка была самая дружеская. Влад решил, что опасения Шрама не были связаны с предстоящей встречей. Он расслабился и стал более общительным. Потом Владислав отвез Шрама назад. В машине его благодушие куда-то улетучилось.

Когда Мирхоев вернулся в ресторан, Джава попросил отвезти его домой. Он отдал необходимые распоряжения «братьям», и они отправились. По дороге Алихан спросил, как ему работалось со Шрамом.

- Хорошо, – ответил Влад. – Я с удовольствием остался бы с ним, если бы не попал в СИЗО.

- А что изменилось?

Владислав заколебался. Та ситуация могла выставить его трусом. Признаться, что убежал в Москву, чтобы уйти от криминала, он не решился. Пауза затягивалась, но Брат продолжал сверлить его взглядом. Мирхоев чувствовал это затылком.

- Захотелось испытать себя, посмотреть Москву.

- Да, Москва манит. Не жалеешь, что уехал из Осетии?

- Нет, – ответил Влад, немного быстрее, чем требовалось. – Я думаю, я ничего не потерял. К тому же я всегда могу вернуться на родину.

- Хотелось бы взглянуть на родные горы и небо. Хоть одним глазом. Тогда бы я знал, с кем имею дело… и, безусловно, принял бы верное решение…

Влад не понял, о чем, говорил Брат, но решил не переспрашивать. Он еще долго рассказывал о своей родине и своем детстве, пока не заснул.

На протяжении месяца у Шрама было еще несколько встреч с Братом. На них его отвозил и привозил Советник. Так сложилось, что Джава постоянно озадачивал Владислава поручениями накануне его приезда. Влад обратил внимание на эти совпадения намного позже. Когда уже ничего нельзя было изменить. Потом от Советника Мирхоев узнал, что Шрам перестал выходить на связь и стал избегать встреч с Братом. Даже «братья» в Осетии не могли найти его.

Через некоторое время они втроем ехали в машине. Москва жила все в том же сумасшедшем ритме, лишь изредка останавливаясь, чтобы отметить в списке еще одну проглоченную душу. Брат вел с Советником обычную беседу о насущных делах, как вдруг, обращаясь к нему, спросил:

- Ты разобрался, по какой причине Шрам перестал выходить на связь с нами?

- Нет, ничего не понимаю. Он как сквозь землю провалился. Я пытался выйти на него через разных людей, но все без толку.

- Он затаился. Честному человеку нечего скрывать, и он всегда придет на разговор. Даже если этот разговор будет непростым.

- Что об этом думаешь?

- Что думаю? Помнишь последний разговор?

-  Когда вы подсчитали все, что ты выделял ему?

- Я думаю все из-за тех двадцати миллионов, которые я передал ему за весь период наших взаимоотношений. Это все было на пацанов, покупку оружия и обмундирования для казачества, для решения проблем.

- Большие деньги.

- В том-то и все дело. Теперь понятно, почему решение половины всех вопросов у него срывалось. Однако после проведения небольшого аудита оказалось, что большая часть этих денег «прилипла» к рукам Шрама.

- Получается, Шрам крыса?

- Получается. Это неправильно. Неправильно так вести себя с Большим Братом. Все из-за моей слепой веры в людей, в их искренность.

- Что будем делать? – спросил Советник, выказывая всем своим видом наигранную готовность выпрыгнуть из машины на ходу и броситься исполнять его указание.

- Продолжай искать.

***

В апреле 2012 года Влад на сотовый телефон позвонил Вадим Челкаев по прозвищу ЧК. Они давно были знакомы. Он был старше Владислав. Их общение началось все так же на рынке. Когда Мирхоев бегал по рядам, он уже решал вопросы со Шрамом и делил «прибавочный продукт» с рядом бизнесменов. Челкаев сообщил, что у него имеется интересная информация для Брата, но она не предназначена для телефонного разговора, а только для личной встречи. Влад предложил ему прилететь в Москву, если дело настолько важное.

На следующий день ЧК прилетел, и они встретились в уютном ресторане на Патриарших прудах. Вадим сказал, что у него имеется информация о подготовке убийства Брата. С его слов, данную информацию он получил непосредственно от чеченца, которому было поручено неизвестными лицами убийство Алихана. При этом ЧК сообщил, что чеченцу известно все о Джаве: где он появляется, номера машин, на которых передвигается, где проводит встречи с различными людьми и для убедительности назвал некоторые из них. Влада удивило, что места были названы абсолютно правильно. Несмотря на то, что они постоянно менялись. Некоторые из них Брат любил и бывал там чаще, чем в других. Владислав предложил Челкаеву лично рассказать все это Джаве, так как у него могли возникнуть дополнительные вопросы.

Согласовав встречу с Алиханом, вечером Влад позвонил ЧК. Они встретились в районе Кутузовского проспекта. Мирхоев заехал за Челкаевым и отвез в ресторан «Палацо Дукали» в районе Бульварного кольца. Встреча происходила «один на один» и длилась около четырех часов. Брат общался с Челкаевым достаточно легко. Как всегда, много говорил о благе Осетии, о трудностях в Республике. При этом не забывал расспрашивать о его жизни. Сам того не замечая, Вадим дал Брату очень много информации для размышления. При расставании Джава поблагодарил Челкаева за то, что он побеспокоился о его жизни.

На следующий день, вечером, Влад получил указание Брата об организации еще одной встречи с Челкаевым. Предварительно созвонившись, Владислав отвез его в ресторан «Берег» на Новом Арбате. Их встреча снова происходила «один на один». Периодически к ним за стол садился Советник. Они проговорили до утра. Они перескакивали с одной темы на другую. Это было похоже на то, как паук плетет свою паутину. Челкаев предлагал Брату различные бизнес-проекты, которые можно было реализовать в Осетии. У Джавы появился свой, особый, интерес к ЧК. На следующий день Челкаев снова уехал во Владикавказ, увозя с собой 3 миллиона рублей и некоторые указания Брата. С этого момента он тоже стал членом Семьи.

О Шраме не было слышно. По крайней мере, Джава и Советник больше не говорили о нем при мне. В Семье происходили другие, более важные события.

В апреле 2012 года, от Челкаева Мирхоев узнал, что Шрам обманывал Брата, и других парней, входивших в его группу.

- Ты представляешь, – почти кричал он, сидя в моей машине, – это старая сволочь обкрадывала нас! Я тебе честно скажу, мне не в кайф подозревать близких во всякой х.рне, но он даже не скрывал, тратил бабки налево и направо.

- И что он конкретно делал?

- Ты не в курсе?

- Если честно, нет. Брат ничего мне об этом не рассказывал.

- Шрам себе новый «Мерседес» заказал в последнем кузове. Так мало того, он себе заказал салон из кожи зебры со своими золотыми инициалами на подголовниках. Ты знаешь, сколько он стоит?

- Тимур всегда любил крутые тачки. Мог себе позволить.

- Конечно, мог. Тимур не бедный хозяин ресторана. Только вместе с этим он заказал новую спортивную БМВ за 5 миллионов рублей, еще один «Мерседес» за 4,7 миллиона рублей для новой любовницы и еще БМВ Х 5, тоже в пределах пяти лямов! Откуда такие бабки?!

- Приличные траты, но, может, решил свою пенсию потратить?

- Пенсию? Пенсию? А два дома на Рублевке кто купил? Я даже цену тебе называть не буду, а то ты руль из рук выпустишь.

- И это все за последнее время?

- В течение года. Это все деньги Брата. Он его кинул.

- Как? Они же вроде старые друзья.

- Так все и было. На протяжении нескольких лет Брат материально помогал Шраму, решал его проблемы. Как к близкому относился. На самом деле, деньги Брата, передаваемые Шраму на решение определенных вопросов, уходили на другие цели. Как правило, на приобретение домов, квартир и автомашин лично для себя и своих шлюх. А пацаны недоедали, ездили на гнилых, битых корытах. Я сам сколько раз у него денег просил перехватить, а он все жалился, мол, нету, видишь, какие времена настали.

- Да уж, прямо не верится, что такой человек так упасть мог. Правильным пацаном вроде был. Республика уважала.

- Правильный пацан, говоришь? Знаешь, что еще этот правильный замутил?

- Я даже представить не могу, что ты мне скажешь. Думал, вроде знаю человека, а тут такое вдруг вскрывается.

- По секрету скажу. Никто, кроме меня и Джавы, не знает. Шрам стал сотрудничать с чекистами в Республике. Не знаю, на чем они его прихватили. Короче, он им передает всю известную информацию про Брата и Семью.

Влад ехал, слушал ЧК и пытался все переварить. Слишком много всего менялось. Шрам делился непосредственно с Вадимом Челкаевым. Они были родственниками, так как Челкаев был женат на его племяннице. Скорее всего, поэтому ЧК знал так много о нем. После того как все это узнал Джава, и без того подозревавший Шрама в предательстве, расплаты ждать оставалось недолго.

***

Прошла пара недель, перед тем как Владиславу позвонили друзья из Осетии и сообщили последние новости. В тот день Шрама застрелили около его дома во Владикавказе, в районе ЦУМа. Для Мирхоева это не стало неожиданностью.

В конце апреля у Челкаева состоялось несколько новых встреч с Братом в Москве. Он пробыл в столице недолго, всего несколько дней. Одну ночь он провел у Влада в квартире. Ему скучно было оставаться в гостинице. Хотелось компании, и отвлечься от забот. За пивом Вадим сообщил, что убийство Шрама совершено по указанию Брата одним парнем по прозвищу Фикус, входившим в его группу.

- Он реально капитальный красавчик! Мужчина! – Челкаев цинично хвалил Фикуса, поедая фисташки. – Он с друзьями долго пас Шрама. Тот все время ездил с кем-то в машине. То с охраной, то с семьей, то с любовницами. Им пришлось целую неделю следить за ним, чтобы выждать момент, когда он останется один. Фикус целый день караулил его около подъезда. Когда Фикус стал решительно подходить к Шраму, вышедшему из машины, тот все понял и побежал. Фикус стал стрелять в него, но Шрам продолжал бежать. Будучи опытным человеком, бежал зигзагами как заяц. Только это не спасло его. Около гаражей Фикус его догнал. Он выстрелил в него всю обойму, пока гонялся. Поэтому, когда догнал, перезарядил и выстрелил в него еще одну обойму, чтобы наверняка. Фикус очень гордился тем, что сделал все как в его любимых американских боевиках. Жалко его, тупого недоумка.

- Шрама?

- Да нет. Фикуса.

- Почему? Что с ним?

- Утюг убил его через неделю после делюги. Дебил, шуток не понимает.

- Как дело было?

- Некоторое время назад у Утюга во Владикавказе сгорела квартира. Там взорвался газ, и в пожаре погибли его супруга и дочь. Брат выделил определенную сумму денег, чтобы поддержать его морально и чтобы Утюг смог похоронить своих близких. Фикус узнал, какая именно это была сумма. Он подошел к Утюгу и сказал, чтобы тот поделился с ним, так как сумма для него одного слишком большая. В ответ на это Утюг резко схватил того за голову и перерезал горло от уха да уха. После чего вставил в разрез нож и принялся отпиливать ему голову. Братья еле оторвали его от трупа Фикуса. Квартиру потом отмывали несколько дней. Риэлтор еще удивлялась чистоте. Все приняли сторону Утюга. Отморозка Фикуса никто не любил. Он совсем помешался на своих фильмах. Все триллеры выбирал по кровавей. А мне вот все-таки жалко его. Четкий пацан был. Сказал – сделал. Хоть и отморозок.

- А про деньги все подтвердилось?

- Про то, что Шрам воровал? Да, он Джаву в финансовых вопросах кинул где-то миллионов на двадцать долларов. Поэтому и избегал встречи с ним. Решил ФСБ его сдать, чтобы деньги не возвращать. Жадность, Влад, она до хорошего не доводит. Тем более в наших кругах.

Влад слушал ЧК и вспоминал, как начал работать со Шрамом на рынке. Рынок, созданный в 35-м микрорайоне Владикавказа в середине 90-х, представлял собой настоящего спрута в кишащем море торговли, свободно конвертируемой валюты и контрабандного товара. Сюда за товаром приезжали тысячи людей из соседних республик. Дабы приезжие коммерсанты чувствовали себя в безопасности и продолжали увеличивать товарооборот, была создана охрана рынка, которую возглавил местный «авторитет» Шрам. Бывший подающий надежды боксер Китаев, быстро осознав, что карьера боксера международного масштаба ему не светит, а заниматься тренерской работой и влачить жалкое существование ему было не с руки, организовал на базе своего спортзала «команду» и с головой ушел в дележку владикавказского «бизнес-пирога». Шрама знала вся Осетия и даже за ее пределами. Он, как и все в то время, в 90-е, занимался спиртом Royal. Привозил его из Грузии. Для обеспечения безопасной транспортировки он задействовал ребят с тренировки. Постепенно Китаев занялся «крышеванием» коммерсантов. Конечно, не все можно было решить кулаками, поэтому он вооружил свою «бригаду». Осетия оказалась среди постоянных вооруженных конфликтов. В связи, с чем в приобретении оружия в тот момент не было никакой проблемы. Однако, обладая достаточной дальновидностью, Шрам понимал, что необходимо было легализовывать свою «бригаду». Так было организовано Северо-Осетинское казачество. Удостоверение «Атамана Северо-Осетинского казачьего войска» было подписано не кем-то, а непосредственно Президентом. Таким образом, «бригадир» стал атаманом, а все пацаны превратились в казаков. Согласно бумагам, казачье ополчение имело на вооружении полуавтоматические карабины «Сайга-МК». В действительности Шрам обеспечил ополчение оружием на все случаи жизни. Он постоянно выбивал финансирование для казачества. Вел постоянные переговоры с администрацией Республики, чтобы казакам платили хоть какие-то деньги за то, что они защищают Республику. С переменным успехом ему это удавалось. Большую часть обеспечения казачества Шрам оплачивал сам, из личных средств. Камуфляжная форма, джипы-пикапы, оружие, сух пайки – все это приобреталось им. Он был очень смелым человеком и всегда лично ходил вместе с казаками во все дозоры по патрулированию границы с Ингушетией. Но чем больше зарабатывал Шрам, тем больше его душила жадность. Сначала, если кому-то из парней нужны были деньги, надо было только прийти к нему и сказать, к примеру: «Шрам, мне нужны деньги. Хочу с девушкой съездить в Турцию». Однако с течением времени, чем больше он зарабатывал, тем больше он начинал любить деньги. В самом начале своей «карьеры» Шрам был своим парнем «с улицы». Его можно было упрекнуть в чем угодно, но только не в «крысятничестве». Он мог снять с себя последнее и подарить. И такие случаи были. Шрам дарил свои часы, золотые перстни, браслеты, машины. С течением времени все изменилось. Парни давно говорили, что Шрам стал менять свое отношение к деньгам. Рассказ Челкаева не был для меня чем-то совсем уж новым. Мелочность уживалась в нем с тягой к роскоши. У Шрама было две настоящих страсти: самые дорогие машины и самые красивые девушки. Не успевал еще тест-драйв новой модели «Мерседеса» или БМВ появиться в журнале, как через неделю, максимум две, Шрам уже раскатывал на ней по Осетии. Шрам неоднократно был председателем жюри на конкурсах красоты. Это были своего рода торги «живым» товаром. Где, как ни на этих сборищах красоты и тщеславия, можно было искать даму сердца. Победительница конкурса выбиралась лично Шрамом, после чего должна была уделить ему внимание. Он завоевывал сердца юных прелестниц обычным набором ухаживаний: цветы, машины, конфеты, рестораны, подарки, в том числе дорогие ювелирные украшения, любовные стихи, мальчишеские поступки, как-то: ванна шампанского или полет на воздушном шаре. Чего стоит только дождь из роз, который он затеял для своей первой жены Фаризы, на тот момент ученицы 11-го класса. Шрам заказал вертолет и, когда она выходила из школы, высыпал на нее из вертолета 1001 красную розу.

Шрам помогал простым людям в решении различных проблем, всегда был участлив и искренен. Был знаком со многими людьми в городе, в том числе с чиновниками, сотрудниками правоохранительных органов, различными представителями криминального мира. Никогда не отказывал в помощи, но всегда назначал свою цену за это. До определенного момента Шрам пользовался большим авторитетом как в Осетии, так и в соседних республиках. В основном это было потому, что только с ним соглашались иметь дела чеченские и ингушские боевики при переговорах о выкупе заложников. Однако постепенно из храброго человека Шрам стал превращаться в гедониста, которого заботила лишь собственная выгода. Он стал все больше обделять своих парней деньгами и больше тратить на себя. Постепенно парни начали задумываться о своей дальнейшей судьбе. Такое положение не могло продлиться долго.

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин. Часть 1

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин. Часть 2

Когда Семью Выбирают. Часть 3

Когда Семью Выбирают. Часть 4

Когда Семью выбирают. часть 5

Когда Семью выбирают. часть 6

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин. Часть 7

Когда Семью выбирают. Часть 8

Когда Семью выбирают. Часть 9

Когда Семью выбирают. Часть 10

Когда Семью выбирают. Часть 11

Когда Семью выбирают. Часть 12

Когда Семью выбирают. Часть 13

Когда Семью выбирают. Часть 13 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 14

Когда Семью выбирают. Часть 14 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 15

Когда Семью выбирают. Часть 16

Когда Семью выбирают. Часть 16 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 17

Когда Семью выбирают. Часть 17 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 18

Когда Семью выбирают. Часть 18 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 19

Когда Семью выбирают. Часть 20

Когда Семью выбирают. Часть 21 (Часть 1)

Когда Семью выбирают. Часть 21 (Часть 2)

Когда Семь выбирают. Часть 22

Когда Семью выбирают. Часть 23

Когда Семью выбирают. Часть 24 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 24 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 25

Когда Семью выбирают. Часть 26 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 26 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 27 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 27 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 28

Когда Семью выбирают. Часть 29

Когда Семью выбирают. Часть 30

Когда Семью выбирают. Часть 31 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 31 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 32

Когда Семью выбирают. Часть 33

Когда Семью выбирают. Часть 34

Когда Семью выбирают (Часть 34 (2))

Когда Семью выбирают. Часть 34 (3)

Когда Семью выбирают. Часть 35

Когда Семью выбирают. Часть 35 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 36

Когда Семью выбирают. Часть 36 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 37 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 37 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 38 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 38 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 38 (3)

Когда Семью выбирают. Часть 39 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 39 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 40 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 40 (2)

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин

Медведь появился на вершине склона. Пулей скатившись вниз, сразу напал на них. Он не издавал ни звука. Только тяжелое дыхание и пар выдавали его присутствие. Медведь весил килограммов 800, не меньше. Только это не мешало ему двигаться с огромной скоростью. Первыми пришли в себя собаки. Они даже не попытались залаять на него, а с визгом бросились прочь. Люди схватились за ружья, но было слишком поздно. Федор Павлович и Евгений Анатольевич начали стрелять первые. Не прицеливаясь, они палили со страху в надвигающуюся на них тень. Сначала медведь сбил с ног Федор Павловича. От удара тот выронил ружье и улетел в сугроб. Затем он нанес страшный удар лапой второму, сломав шею. В следующую секунду он начал рвать безжизненное тело лапами, вцепившись в горло зубами. Снег окрасился кровью. Федор Павлович, тот попытался было найти ружья в снегу, но только привлек внимание. Медведь переключился на него и перегрыз горло в секунду. Егорыч все это время стрелял в него. После милиция насчитала не меньше восьми пустых контейнеров на снегу. У него была двухзарядная вертикалка, а «новые русские» с карабинами. Егорыч стрелял до последнего, в упор, но это его не спасло. Медведь разворотил ему всю грудь. Вид был такой, будто граната взорвалась внутри Егорыча.

- А откуда такие подробности, если все погибли?

- Саныч видел все происходящее собственными глазами. Он решил заехать в гости, и жена Егорыча сказала, что они ушли на медведя. По следам он нашел их. Лев стоял около склона, когда медведь пробежал в метре от него. Он выстрелил из двух стволов одновременно, прекрасно понимая, что будет дальше. Но медведь лишь сбил его с ног. Саныч встал и пытался стрелять в него. Но в темноте не мог попасть в быстро перемещающуюся цель. Попытавшись подойти ближе, он сорвался со склона и скатился вниз. Очнулся он от странных звуков рядом. Это в судорогах отходил Егорыч. Помогать Федору Павловичу и Евгению Анатольевичу уже было бессмысленно. Лев отделался ушибленными ребрами и сотрясением головы. Кое-как он дошел до деревни и позвонил куда следует. Потом он не раз мне доказывал, что видел, как медведь добивал свои жертвы, но даже не обратил на него никакого внимания. Закончив бойню, развернулся и убежал в лес.

- Медведя не нашли? Не убили?

- Нет. В ту зиму при схожих обстоятельствах погибло еще несколько человек. Во всех случаях фигурировал очень крупный самец. Он нападал внезапно. Охотники сами становились добычей.

- Он их ел? Охотников?

- Никогда. Он никогда не ел свои жертвы. Даже если убивал одинокого охотника. Разрывал на клочки – да, но никогда не ел.

- Его не искали? Засады не устраивали?

- Саныч говорил, что это стало местной забавой поначалу. Все хотели его поймать. Егеря несколько раз пытались пройти по свежим следам и следам крови, но каждый раз они приводили в болото и обрывались. Несколько раз даже солдат привозили местность прочесывать. Когда количество жертв перевалило за 10 человек, люди перестали ходить в лес, а если и выбирались, то большими группами. Вспомнились старые легенды о Хозяине Леса, который наказывает тех, кто без должного уважения ведет себя в лесу и убивает дичь ради забавы. Я посмеивался над этими рассказами, не принимал всерьез. Я сам не охотник, но в потустороннее не верю. Закоренелый материалист. Но, как мне кажется, Лев Саныч в душе в них верил.

- И чем все закончилось?

- Чем? Зима закончилась, прошла весна, наступило лето. Нападения закончились. Егеря посчитали, что медведь или умер, или перебрался в другое место.

- Почему это существо не убило Льва Александровича? Он не говорил? У него не было догадок?

- А ты как думаешь?

- Не знаю.

- Вот и я до сих пор не знаю. И он, Лев, не знал. Сказал только, что природа ему отплатила за свое отношение к ней, вон, значит, как.

- Жутко как-то. Медведь-людоед прям какой-то.

- А я все равно думаю, что люди страшнее всякого зверя.

- Почему это?

- Звери ради забавы не убивают. Только ради жизни. Вот, может, и медведь почувствовал в Саныче родную душу и не тронул. Что-то я заболтал тебя совсем. Давай помянем Саныча еще разок, хороший он человек был. Цельный. Да и тебе на электричку уже пора, а то пропустишь.

Они, не чокаясь, выпили. Дядя Федор поправил горящую свечку около старой фотографии, на которой был изображен Лев Александрович. Она стояла в углу, и он не сразу ее заметил.

- Скоро мы тут с ним вдвоем останемся. Все уезжают кто куда.

- Не тоскливо одному здесь?

- А я не один. Тут еще народец живет. А так я вон с Санычем разговариваю. Мы ведь с ним здесь давно знакомы были. И на все свои вопросы я его ответы наперед знаю. Вот так и живу. Разговариваю сам с собой. Буду надеяться, дочка с внуками меня за это в дурдом не сдадут. А когда совсем грустно, книжки читаю.

Владислав не стал заставлять его просить дважды, сразу встал и пошел одеваться. Ему нравилась его компания, он располагал к себе. Только Влад не знал, как себя с ним вести. Он хотел казаться простым и ограниченным человеком, но стоило вслушаться в его слова, и между них читался большой житейский опыт. Который он явно хотел скрыть от чужих глаз.

Федор Валентинович проводил Влада до станции. Всю дорогу он рассказывал истории из жизни охотников. Мирхоев слушал его невнимательно, думая о своем.

- Сдерживаемые в городе приличиями и окриками люди, – продолжал Федор Валентинович, – попадая на природу, отключают тормоза. Порой они ведут себя так, будто завтра конец света.

- Неужели все? Нормальных не приезжает?

- Самые безобидные здесь грибники, но и у них Саныч отнимал лукошки и букеты цветов, терпеливо втемяшивая в бестолковые головы, что это заповедная зона и не то, что рвать – пальцем трогать здесь ничего нельзя. А ведь бывали еще и браконьеры, и нелегальные лесорубы, положившие глаз на столетние ели. Так те не раз на Саныча и нож поднимали, и ружье. Он мешал делать деньги. Черные деньги, грязные. Благодаря таким «непроходимым» защитникам природы, как он, в наших лесах еще не все спилили елки и не всех отстреляли зверей. У следующего поколения еще есть шанс своими глазами увидеть зверя. Теперь его нет, и лес остался беззащитным.

- Честно говоря, я удивлен. Думал, тут тихо. Даже глухо. Тут же в основном местные живут?

- Село наше со всех сторон окружено густым лесом. Немудрено, что для жителей издавна лесной промысел считался основным источником доходов. Местные собирали в лесах грибы и ягоды, охотились на диких зверей. В наш лес любят приезжать на охоту разные чиновники. Убитого зверя охотники забирают с собой, а раненого ленятся преследовать. Нам потом беда с ними. Лев Саныч же всех, кого застанет с ружьем, считал браконьерами. Бывало, и своего брата егеря из другого района или там лесника в рамки ставил. Отрезвлял от безнаказанности.

- Я думал, он тихо жил. Не лез больше в это. Местные хранители леса сами его и дербанят почем зря?

- А что тебя так удивляет? Все от человека зависит. Есть в нем сила или нету. А зарплаты у них теперь какие… лесников да егерей. Любой на хромой кобыле подъедет. Можно со многими порешать, но Саныч не такой был. Даже время его не изменило. Ты знаешь, за что его из егерей-то поперли?

- Тот случай? С Анфисой?

- Ну да. Я его спросил как-то, мол, Саныч, а нафига тебе эта правда нужна была? Ну дал бы ты зверей пострелять этим браконьерам. Что, зверья мало в лесах? И знаешь, что он мне ответил?

Влад помотал головой.

- Он сказал: «Как я буду потом смотреть в глаза своим внукам?» Понимаешь, он не мог по-другому поступить. Патриотом был. Не таким, знаешь, ура-патриотом, а деятельным. Не кричал на всех углах, а тихо делал. Все для потомков, для людей. Себе ничего. Так и сгорел.

- Местные ничего по поводу убийства не говорят? Может, кто слышал что-то? Или видел, но боится в милицию идти.

- Мы долго думали, почему его убили. И знаешь, нашли ответ. Потому что жил как человек. Не боялся за общее постоять. Не смалодушничал никогда, не украл. Уж не знаю, за тот случай в Сибири с ним поквитались или еще за какой… Мужик он был крутой, несгибаемый.

- Значит, думаете, отомстили ему за его правду?

- Не исключено.

- На ментов надежда есть?

- Да что ты. Кто Саныч был, министр или депутат?

- Не думали найти их сами?

- Убийц-то? Зачем?

- Отомстить, наказать, спросить, зачем они это сделали?

- Молодой ты. Месть разрушает душу глупца так же, как алмаз рвет скалу, породившую его.

- Что вы хотите этим сказать?

- Лучше отказаться от мести. Даже если знаешь кому, не мсти. Это низко и удовольствия уж точно не приносит. Не пачкай себя. Это большая ответственность. С этим придется жить.

- То есть ни за что не надо мстить?

- Ни за что и никогда. Душевный покой того не стоит.

- То есть, к примеру, по-вашему, если у меня украли полгода жизни, ложно обвинив в убийстве, я не должен мстить?

- Не трать хотя бы одного часа на месть тем деятелям. А уж тем более не надо мстить лично, а вот помнить нужно. Жизнь обычно наказывает сама.

- Терпение, конечно, хорошее качество. Но жизнь, к сожалению, слишком коротка, чтобы долго ждать. Что можете еще предложить, дядя Федя?

- Жизнь не так уж и коротка. Торопиться жить не стоит. Ты молод и не тебе пенять, что жизнь коротка. Тебе не 100 годков, чтобы с высоты своих лет говорить, что жизнь коротка. Жизнь человека продолжается в его детях, в его семье. О них и о их будущем тоже надо думать. А месть может все перечеркнуть. В один миг. Как пуля, выпущенная из ствола, перечеркивает жизнь человека.

- Вы даже не представляете, как часто я думаю о Семье, – вздохнул Влад. – А, вообще, отомстить – это приятно. Я так думаю.

- Опять за свое? Повторяю. Не надо никому мстить. Это зло, которое падет на твою же голову, аукнется в твоей душе чернотой. И не отмоешься потом вовек.

- И что же ждать? Ждать чего?

- Да, надо иметь терпение. И однажды мимо проплывет труп врага. У меня так было пару раз в жизни. Мои враги получили жестокий урок. А я сам ничего для этого не делал. Не мстил, а просто жил своей жизнью. Они сами нарвались на более сильных и получили то, что заслуживали. И вот когда «мимо проплывает труп врага», то получаешь моральное удовлетворение.

- Получается, что вы сваливаете это на других людей, вы сами не хотите пачкать руки в крови?

- Не хочу и не буду. Прощать умеют только сильные духом. Она разъедает человека изнутри. Если не научишься прощать и отпускать, она тебя доконает. И тогда ты сотворишь что-нибудь ужасное и уже не будешь отличаться, а может, и станешь хуже своего обидчика.

- Хорошо рассуждать со стороны. Вы сами мстили когда-нибудь?

Федор Валентинович повернулся к Владу. Перед его взором предстало дряхлое, испещренное морщинами лицо. Седые волосы клочьями свисали по бокам. Но самыми страшными были глаза. Абсолютно выцветшие, ничего не выражающие, они в упор уставились на него.

- Вот кем я стал, полюбуйся! А знаешь почему?!

- Нет, – ответил Влад, насторожившись, увидев в глазах силу. Силу, которая никак не вязалась с обликом этого старика.

- Конечно, нет. Вы все ничего, кроме себя, не замечаете. Это вы сделали меня таким!

- О чем ты, старик? – спросил Владислав, испугавшись, что он вот-вот кинется на него.

- По молодости я был такой же, как ты. Дерзкий, сильный, бескомпромиссный. Кто обидел – сразу в морду. Да посильнее, чтоб в пол втоптать. Чтобы друзья оценили и другим неповадно было. Крови не боялся. Мог убить кого-нибудь в запале. Только все обходилось. До поры до времени.

- Я так понял, что вы сами отказались от мести? Не стали ничего делать?

- Именно. И желание было, и возможность.

- У вас было желание! Был шанс! Нужно было просто тихо избавиться от ненужного человека! Простите, но вы слюнтяй... Один из многих, которые только говорят о справедливости, но боятся сделать и шаг, – Влад сорвался и почти кричал, его захватила злость и какая-то всеобъемлющая ненависть.

- А ты молодец. Смотришь на вещи как настоящий герой своего времени, к тому же тонко чувствуешь. Сочетание этих качеств было редкостью даже в мое время. Да, возможно, у меня не хватило силы духа. Я не отрицаю. Но я рад этому сейчас. Ты христианин?

- Да, – сказал Владислав, постепенно остывая и испытывая чувство стыда за то, что накричал на ни в чем не виноватого старика.

- Ходишь в церковь? На службы?

- Не постоянно. Но стараюсь.

- Тогда странно.

- Что странно?

- То, что ты не придерживаешься христианской морали.

- Если я беру на себя смелость наказывать кого-то за те действия, которые мне видятся неправильными, никакого «странно» здесь нет, как нет и никакой христианской философии.

- Пойми. Если подумать, есть человек, который сделал плохо кому-то. Он выбрал свою дорогу. Понимал, куда его плохие деяния могут привести. Так что мы сами выбираем свои пути, кто-то свернет, а кто-то найдет свою...

- Дорогу? Вы это хотели сказать? Свой путь? – перебил Мирхоев Федора Валентиновича.

- Да.

- Тогда у меня есть другой пример. Наши предки не стали прощать своих обидчиков – фашистов, а утопили в их собственной крови. Где бы они были, если бы простили обидчиков? В топках фашистских концлагерей? Где были бы мы? Нас бы вообще не было – большей части народов планеты вообще бы не было! Но, к нашему счастью, они выбрали другой путь. Не поганого всепрощения, а мести! Мести с большой буквы! И красное знамя победы над рейхстагом было апогеем нашей народной мести! Так что нет в этом мире святых! Все только говорят об этом, но делают все по-другому. Пусть меня упрекают, бросают камни, но это так… И лучше такая месть, чем конец, к которому приведет всепрощение…

- Я могу оправдать агрессию, особенно в моменты когда трудно себя контролировать, а мстить... Мне кажется, это разрушает в первую очередь нас самих. Хотя, не скрою, иногда тешу себя мыслью, как бы отомстил. Но не хочу марать руки. А война за Родину и собственная война из мести – это разные вещи.

- Моя резкость объясняется достаточно просто. Я всегда проявляю резкость в случаях, когда мне пытаются навязать чуждую мне мораль и взгляды. Какие конкретные советы помогут избавиться от чувства ненависти? От желания мстить?

- Я не священник и проповедями не занимаюсь. Если тебе известны ответы, нечего задавать вопросы и ждать на них мои ответы. Все зависит от человека, конкретного человека. А если хочешь что-то сделать и никак не сдержаться, что же, мсти своей добротой.

- Да? И что я увижу на их лицах, на лицах моих врагов в этом случае? Животный страх, который сведет их с ума? Мне слабо в это верится.

- Ты считаешь ответ насилием на насилие справедливым?

- А в чем тогда справедливость, по-вашему?

- Люди часто считают месть справедливой. Но это не так. Просто нужно отвечать за свои поступки. Если уж по твоей вине случилась с беда – признай это, иди и помоги, чем сможешь. Когда каждый будет отвечать за свои поступки, тогда и будет справедливость. А не в отрубленной голове твоего врага. Сильнее всех побед – прощение.

- А если у врагов нет реакции на мою доброту? Принимают её за слабость. А я хочу их убить, чтобы доказать обратное. Что мне тогда делать?

- Я уже сказал. После мести чувствуешь себя еще хуже. Поэтому считаю месть напрасным и глупым способом самоутверждения. Убьешь, а после останешься один-на-один со своими страданиями. А еще хуже, если взамен убьют кого-то из твоих близких. Круг замкнется. Убийство за убийство. Когда-то давно мой друг сказал мне: «Ты имеешь право на ненависть, на месть, ты имеешь право думать о ней, желать отомстить и даже это сделать. Ощути ненависть и желание мести до самого их дна, выпей ее. И только тогда ты поймешь, как далеко зашел». Я ненавидел, ненависть была очень и очень долгой. Но со временем мне стало легче, а потом и вовсе мне стало не до моих врагов. Своим злом они научили меня силе, мудрости и дали опыт.

- Допустим, ты прав. Как наказать обидчика, по-твоему?

- Мир устроен так, что все возможно в нем, но после ничего исправить нельзя.

- Наказать можно кого угодно. Но простить, по вашему простить – это отпустить.

- Я придерживаюсь мысли, что все происходит в нашей жизни ради опыта. И даже то, что мы с первого взгляда считаем злом, на самом деле – очередной, пусть жестокий, но необходимый нам урок. Я хотел бы наказания по закону, в качестве примера остальным. Безнаказанность и вседозволенность ни к чему хорошему не приводят.

- В этом-то и вопрос. И что толку, если какая-то тварь, убив ради денег или изнасиловав ребенка, выйдет по каким-либо причинам на волю через пару-тройку лет. Кровная месть была, есть и будет всегда, она страховка рода человеческого. Только для тех, у кого хватит духа и сил.

- Свой всегда прав, пока не доказано обратное. Мусульмане говорят: «Не я бросил камень – Аллах бросил».

- Еще мусульмане говорят: «На Аллаха надейся, а верблюда привязывай».

- Ты путаешь самосуд и кровную месть. А это разные вещи. Кровная месть – всегда самосуд, но самосуд – не всегда кровная месть.

- Дядя Федя, я внимательно ознакомился с вашим посланием. Мне понятна ваша точка зрения, но вы меня не убедили в неправильности моей.

- Видимо, в ваше время «дать в пятак не отходя от кассы» – это выражение силы или, как у вас говорят, – крутизны. В таких условиях продолжать разговор бессмысленно.

- Дядя Федя. Я вот тебя слушаю и с каждым словом все больше удивляюсь. Ты все на лету сечешь, книжки любишь, жизнь, говоришь, познал и т.д. и т.п. В общем, правильные вещи говоришь, но не академик ты и не работник аппарата президента. Ты, часом, у Хозяина не был?

В тюрьму он попал по юношеской глупости. Пьяная компания куражилась во дворе после юбилея. Вызывали милицию. Группой избили участкового, похитили оружие. Было дяде Феде 20 лет. Только из армии вернулся. Показания на других не дал. Сказал, как все было. Не рассчитал дозу и избил человека. «Черт попутал. Все били, и я бил. Про оружие и часы участкового ничего не знаю». Итог – 8 лет. У сокамерников пользовался уважением. В блатные дела не лез, просто отбывал свой срок. День за днем, неделю за неделей. Не сломался.

- Бывал. Как говорится, от тюрьмы не зарекайся... Сильных духом мужчин тюрьма не ломает, а учит... В блатные дела не лез и лезть уже не буду. Удивлен?

- Да нет, знаю многих таких. Вполне счастливо живут.

- Бывают личности, к зекам никакого отношения не имеют, но отморозки конченые, и, наоборот, есть бывшие зэки, очень достойные люди.

- Зоны я тоже не нюхал, но с «деловыми» кручусь сызмальства.

- Мы думаем, что за всех все решаем и знаем. А срок придет, оказывается, просто список дел выполняли, и тот не свой.

- Теперь все на свои места встало. А я думаю, что ты такой молчаливый да начитанный
- Еще бы, жизнь научит молчать, тюрьма научит читать.

- «Не верь, не бойся, не проси...»

- Тоже нахватался. Тебе-то это зачем? Смысл этих слов хоть знаешь?

- Так ты же говоришь мужиком сидел?

- Хочешь не хочешь, а в тюрьме свой уклад. И по понятиям жить приходится. А уж как вышел, тут у тебя свой выбор, что дальше…

- И что выбрали?

- Мир, жизнь и добро.

- Получается?

- Стараюсь. А люди потом оценят, может, даже когда уйду.

- Правда ли, все на зоне друг друга сдают при первой возможности за какие-нибудь блага и т.д.?

- Не все, но подавляющее большинство.

- Блатные не доставали?

- Если простой мужик сел и сидит, понты не гнет, в блатоту не лезет, ходит на работу, никто к нему с понятиями лезть не будет, в пределах разумного, конечно.

- Странно с вами говорить. Язык чистый, правильный.

- Язык, говоришь? Не в этом главное. Был я тогда наивным и молодым, не утратившим еще веры в людей, и работал на должности начальника отряда. Проводил беседы с осужденными, в чем-то пытался убедить, а в чем-то разубедить, расспрашивал о том, о сем, в том числе и о жизни после освобождения. Если ты «мужик», то обязан выполнять любую поручаемую работу. Мыть все что угодно, таскать, да еще, по возможности, и производственный план выполнять, чтобы начальство всем другим заключенным жизнь не отравляло. И был смотрящий. Вор старой закалки. За спиной 33 года лагерей на тот момент. Так вот, бывали у меня с ним беседы. Приглянулся я ему.

- В блатные тянул?

- Я бы не сказал. Скорее, уму разуму учил. Чтоб я не влез, куда не надо. Хороший человек был.

Федор Валентинович вспомнил свою «козырную» комнату в зоне. В которой у него хранились планы, журналы по технике безопасности и прочее. Ночами вор вел там лекции для него. «Правду жизни», как он сам ее называл. Черты лица Валентиновича как-то заострились, и он стал пересказывать мне слова старого вора. Молодым з/к Федор Валентинович Страпилин вел в голове конспект, внемля каждому слову, и теперь с легкостью мог пересказать все. Влад слушал с большим интересом. Что-то он уже слышал, а что-то нет. Было видно, что за каждым советом вора Федор Валентинович мог выстроить ряд примеров. Свидетельствующих как об их соблюдении, так и о нарушении.

- Вывод из всех этих наставлений я тогда сделал один – везде нужно думать, – подвел итог дядя Федя, – сомневаться и решать самому, и только самому. Так и прожил я весь срок, день в день. Тюрьма – это жизнь, и не такая уж плохая, как это кажется тем, кто на воле.

- Дядя Федя, я извиняюсь за то, что был несдержан, – сказал Влад уже спокойным голосом. Ему было не по себе.

- Не заморачивайся. Надеюсь, ты тоже поймешь все, что я пытался до тебя сегодня донести.

- Ладно, поговорили и хватит. Приятно было познакомиться.

- Захочешь продолжить диалог, приезжай. Адрес ты знаешь. И запомни: месть не выход, тюрьма не конец.

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин. Часть 1

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин. Часть 2

Когда Семью Выбирают. Часть 3

Когда Семью Выбирают. Часть 4

Когда Семью выбирают. часть 5

Когда Семью выбирают. часть 6

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин. Часть 7

Когда Семью выбирают. Часть 8

Когда Семью выбирают. Часть 9

Когда Семью выбирают. Часть 10

Когда Семью выбирают. Часть 11

Когда Семью выбирают. Часть 12

Когда Семью выбирают. Часть 13

Когда Семью выбирают. Часть 13 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 14

Когда Семью выбирают. Часть 14 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 15

Когда Семью выбирают. Часть 16

Когда Семью выбирают. Часть 16 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 17

Когда Семью выбирают. Часть 17 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 18

Когда Семью выбирают. Часть 18 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 19

Когда Семью выбирают. Часть 20

Когда Семью выбирают. Часть 21 (Часть 1)

Когда Семью выбирают. Часть 21 (Часть 2)

Когда Семь выбирают. Часть 22

Когда Семью выбирают. Часть 23

Когда Семью выбирают. Часть 24 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 24 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 25

Когда Семью выбирают. Часть 26 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 26 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 27 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 27 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 28

Когда Семью выбирают. Часть 29

Когда Семью выбирают. Часть 30

Когда Семью выбирают. Часть 31 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 31 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 32

Когда Семью выбирают. Часть 33

Когда Семью выбирают. Часть 34

Когда Семью выбирают (Часть 34 (2))

Когда Семью выбирают. Часть 34 (3)

Когда Семью выбирают. Часть 35

Когда Семью выбирают. Часть 35 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 36

Когда Семью выбирают. Часть 36 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 37 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 37 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 38 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 38 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 38 (3)

Когда Семью выбирают. Часть 39 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 39 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 40 (1)

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин

Глава 35. Спасибо, мы возьмем деньгами

Человек властен затеять спор, но не властен подавить его, ибо он вспыхивает подобно пламени, не уступающему гасительному действию воды.

Талмуд

Холодное утро в Москве. Очередной день борьбы, грабежа и накопления капитала ждал миллионы людей. Что может желать столичный житель в 21-м веке? Только тачку в кредит, виски в пятницу вечером, холодное пиво утром в субботу да подругу с силиконовыми грудями и накаченным задом. Современная мечта обывателя, успевшего еще родиться в СССР. От одной мысли об этом становилось страшно за будущее поколение, хотя еще пару лет назад Влад мыслил точно также.

Со дня его встречи со Львом Александровичем прошел месяц. Общение с ним пошло на пользу, но Владислав больше с ним не встречался. Однако что-то неумолимо потянуло к нему. Была середина февраля. Дул холодный ветер, Мирхоев повыше поднял шарф и накинул на голову капюшон. Он по памяти добрался до поселка. С собой взял спортивную сумку, загрузив ее разными продуктами. Не знал, что еще взять для Льва Александровича. Хотел было купить какой-нибудь дорогой подарок, бинокль или нож, но потом передумал. Вспомнив его, Влад понял, не возьмет.

За это время ничего не изменилось. Старенький вокзал, покосившиеся домики на улице. Снег еще не сошел, поэтому пришлось пробираться сугробами к знакомой улице. Владислав не помнил номер дома. Помнил, что он крайний на последней улице. Чем ближе он подходил, тем сильнее стало сдавливать сердце. Последнего дома не было. Точнее, вместо него было что-то черное и бесформенное. Мирхоев бросил тяжелую сумку и побежал. Метров через тридцать картина стала вырисовываться. Вместо дома лежала груда обугленных бревен. От них еще исходил запах пожара. Влад смотрел и не верил своим глазам. Только тяжело дышал, хватая ртом воздух. «Может, может все обошлось?» – промелькнуло в голове. Он мог уйти на обход, а дом загорелся из-за лампы или печки. Или он вообще уехал к друзьям.

- Тебе чего, мил-человек? – вывел Влада из размышлений хриплый голос. Он повернулся в его сторону и увидел мужчину лет семидесяти, в ватных штанах и телогрейке. Он тащил из леса небольшую тележку, в которой лежали свежераспиленные чурки.

- Я Льва Александровича искал.

- Саныча? А ты ему кто?

- Знакомый.

- Знакомый, говоришь? Так ты что, не в курсе, что ли? Не местный?

- Что-то случилось? – махнул Влад рукой на пепелище.

- Случилось, – криво усмехнулся дед. – Похоронили Саныча. Уже неделя как прошла.

- Что случилось? Несчастный случай?

- Да нет. Убили его. Застрелили и хату подожгли. Тут рядом-то жилых домов немного. Вот никто и не услышал. А когда уж полыхать стало, в хату было не войти. Зарево стояло будь здоров.

- Кто это сделал?

- Человек, а который не знаю. Не поймали никого. Вчера только участкового видел. Говорит, следствие разберется.

- В Москве хоронили? – спросил Владислав, продолжая разглядывать пепелище.

- А то где же. Жена труп забрала и увезла. Привезла нам водки, закуски – помяните, говорит, Льва Саныча, раз жил он тут, и уехала.

Мужчина с любопытством смотрел на Мирхоева.

- А ты, значит, не в курсе был?

- Значит.

Они немного молча постояли. Влад разглядывал пожарище и не знал, что еще сказать. Ужасная новость выбила его из колеи.

- Меня Федором Валентиновичем звать, – нарушил неловкую паузу селянин и протянул руку.

- Меня Влад, – пожал он крепкую, привыкшую к грубой работе ладонь.

- Влад, тут какое дело. У нас тут все по-простому, поэтому… Если не спешишь и коли знал Саныча, то пойдем, помянем его по-христиански что-ли. Ты же на электричке приехал?

- Да.

- О, о, о. Так следующая не раньше, чем через три часа. Времени у тебя вагон. Согреешься заодно у меня. Ну как? Пошли что-ли?

Федор Валентинович жил на другой стороне поселка. Его дом выделялся из череды заколоченных и часто покосившихся изб. Сложенный из крупных бревен, с большим крыльцом и высоким цоколем, он одним своим видом внушал крепость и надежность. Несмотря на приличный возраст, так я решил, глядя на потемневшие от времени бревна, в них не было щелей или трещин. Рука хозяина угадывалась во всем. Все было просто, но надежно.

- Проходи. Будь как дома, – сказал он, свалив дрова около настоящей печи. – Я во двор схожу. Надо уголька подкинуть.

- Газа нет?

- Две улицы не дотянули до меня, но обещают. Это уже неплохо, может, внуки доживут. Будут при удобствах жить.

В доме было тепло, и Владислав снял куртку. Глубоко вдохнув, почувствовал приятный запах сосны. В печке что-то потрескивало, изредка нарушая покой. В помещении не было внутренних дверей. Поэтому ему хватило нескольких минут, чтобы обойти и рассмотреть все комнаты. Одна комната была спальней, со старой железной кроватью и огромным дубовым шкафом. Другая представляла собой кухню, столовую и гостиную. В центре стояли стол и стулья, сколоченные из сосны. В углу стоял старый цветной телевизор, на котором лежал DVD-проигрыватель. Вдоль стены была никак не вписывающаяся в этот «пейзаж» современная кухня. С мойкой, шкафами, микроволновой печью и холодильником. Слева от входа, за дверью, была ванная комната, совмещенная с туалетом. Сантехника была новой. Ничего необычного, но в этой берлоге все это выглядело как компьютер в пещере питекантропа. Пока хозяин подкладывал уголь в печь, Влад обратил внимание, что третья комната представляла собой библиотеку. Именно библиотеку, так как от пола до потолка в ней стояли стеллажи с аккуратно расставленными книгами. Его так это привлекло, что он даже не заметил, как прошел в нее, чтобы лучше рассмотреть.

- Понравился мой склад знаний? – ухмыльнулся Федор Валентинович, засыпая уголь в печь.

- Что? Какой склад?

- Библиотека моя.

- А, да. Я просто удивился.

- Чему?

- Ну, дом со стороны выглядит таким, ну…

- Хибарой? – ухмыльнулся Федор Валентинович.

- Да нет. Я не то хотел сказать.

- Не напрягайся, парень. Я все понимаю. Я же тут не всю жизнь прожил. Этот дом купил 10 лет назад и сделал ремонт под себя. Так что ты не смотри на мой дремучий вид. Обстановка тут «обязывает». Для кого бриться? Или щеголять в модном кожаном пальто? Здесь телогрейка да фуфайка нужнее. А говорок местный сам собой образовывается.

- Понятно. А книги?

- Что книги?

- Вы сами собрали все эти книги?

- Да куда мне. Повезло. Местную школу когда закрыли. Детей мало стало, учить некого. Вот и стали раздавать, кому что надо. Ну, я и забрал библиотеку. Теперь читаю потихоньку. Что-то перечитываю, а где и пробелы в образовании восстанавливаю. Да, были времена, я о таком богатстве и не мечтал.

- В смысле – богатстве?

- Книги. Это настоящее богатство. Только люди не ценят.

Владислав скептически посмотрел на полки книг с выцветшими и пожелтевшими страницами. Мало кто из моих друзей и знакомых из того, другого, мира согласился бы с этими словами.

- Вы один живете? – решил Мирхоев перевести разговор.

- Один, один. Совсем один. Внуки только приезжают иногда, да и то больше летом. А так один. В Москву не хочу. Хотя дочка зовет. Нет, говорю. Устал я от скученности людской. На старости лет ничего дороже свободы для себя не вижу. Дышать тут могу спокойно.

- А в Москве не так? Не свободно?

- Ну, какая там свобода. На каждом углу видеокамеры. Везде охранники. В магазин зайдешь, за тобой в оба следят. Такое впечатление, что на зоне, а не за хлебом зашел. Да и люди оставляют желать лучшего. Злые. Сами не знают, что от жизни хотят. А телевизор, радио, журналы навязывают им, как надо жить, что носить, как думать. Человеческой природе это вообще не свойственно. Вестись на поводу. Тем от зайцев и отличаемся.

- Почему от зайцев?

- Охотятся так. Называется «бить зайца из-под фар». Если заяц попадает в поток света фар, он из него выбежать не может. Так вот человек, он существо разумное. И сам может понять, что ему делать, а что нет. Только с каждым годом все больше людей не хотят быть разумными, а стремятся просто следовать тому, что им навязывают. И начинают бежать в свете фар. Пришел на рынок и купил не то, что ты хочешь, а то, что модное. Ешь не то что нужно организму, и не то, что хочешь, а то, что тебе навязывает реклама.

- Но так ведь всегда было. Что-то приходило, что-то устаревало. Вот раньше же тоже была мода. Сначала на широкие брюки, потом узкие, клешеные, потом появились джинсы.… Ну и так далее.

- Было. Все так. Ты прав. Только в то время не убивали и не делали людей изгоями общества, если у тебя были немодные штаны.

Федор Валентинович стал собирать нехитрый стол. Влад не нашел, что ему ответить, и, спохватившись, раскрыл свою сумку.

- Я тут Льву Александровичу, ну… гостинцы вроде как вез… Да, видно, не судьба. Так я вам все оставлю.

- Спасибо, спасибо, Влад, – сказал он, разглядывая мясные нарезки и сыр в упаковке. – Чудная снедь, ей-богу, чудная. С каждым годом все меньше мяса и больше упаковки. Ну что же, отведаем. Не пропадать же. Ты, кстати, меня дядь Федей зови. Оно так тебе сподручней будет. Договор?

- Договор, – сказал Владислав и улыбнулся. Что-то было доброе в этом старом человеке. Несмотря на одинокую жизнь в глуши, он не приобрел свойственную многим настороженность или злость к чужакам.

Пока они резали закуски, дядя Федор стал рассказывать про Льва Александровича.

- Ты знаешь, после чего он на медведя бросил охотиться? – спросил внезапно он, нарезая колбасу. – На всякую живность ходил, а на медведя зарекся.

- Нет, почему?

- У него со зверьем какая-то своя связь всю жизнь была. Понимал он их, и они его. Хоть и охотник был, но не душегуб. Не для трофеев на стенах. И звери отвечали ему взаимностью. Рассказывал он как-то. Дело было в начале 90-х. В Сибири он уже тогда работал. После перестройки работы было мало, денег и еды было еще меньше. Поэтому многие мужики промышляли охотой и рыбалкой. Браконьерствовали страшно. В соседнем районе с ним егерем был Егорыч, а по совместительству и главным браконьером. Стрелял во все, что движется. Стал народ к нему ездить, и организовал он что-то вроде бизнеса. Устраивал охоту для богатых, в любой сезон и на любую живность. Охотником был отличным, повадки зверей знал. С собой на охоту и местных мужичков брать стал. Чтобы страховали на случай, если клиент промахнется или испугается. Время шло, и бизнес Егорыча процветал. Баню построил, несколько домиков гостевых. Появились постоянные клиенты. В частности такие, как Федор Павлович и Евгений Анатольевич. Такие, знаешь, два новых хозяина жизни. Из бывших комсомольцев. Жили они в Москве. Сначала приехали на охоту с кем-то из знакомых. Потом захватило их это дело. Стали часто приезжать. Лев Александрович периодически заходил к соседу, где и познакомился с ними. Мужики как мужики. Но была в них особенность одна. Не сама охота им нравилась, а убийство. Им даже трофеи не нужны были. Они приезжали убивать. Даже мясо убитых зверей не ели. Особенно им нравилось убивать крупную дичь: кабана, медведя. На медведя особенно нравилось ходить. Егорыч и рад стараться. Лишь бы деньги платили. Медведей в то время у них было много. Отстрел разрешен. Ну а когда и запрещен, так платите деньги и разрешим. Везло им страшно. Чуть ли не каждый раз с добычей. За год, бывало, по 8-10 медведей убивали. Никого не щадили. Ни самок, ни медвежат. Стреляли они отлично и ни разу не испугались. Многих, кто первый раз на медведя ходит, от страха парализует. Ни убежать не могут, ни выстрелить, когда косолапый на них бежит. Лев Саныч сразу не взлюбил эту парочку. Из-за их кровожадности. Одно дело охота, дичь, добыча. А так убийство ради убийства получается. Неправильно это, по его мнению, было. В дела Егорыча не лез. Его район, ему и отвечать. Это здесь он мог любому в морду дать, хоть егерю, хоть мэру, если считал нужным. А тогда еще верил в законы. И вот однажды в середине зимы перед очередным приездом клиентов пошел Егорыч берлогу искать, чтобы охоту устроить. Снег тогда еще в начале ноября выпал, да так и лежал. Через три дня по свежему снегу они и отправились на охоту. Около полудня были на месте. Берлога располагалась в небольшом овраге, дно которого было покрыто медвежьими следами. Судя по реакции собак, медведь был в берлоге. Собак решили поберечь, а то порвет их на куски. Егорыч молодую березку срубил и начал шурудить ею в берлоге. Время шло, ничего не происходило. Только собаки никак не могли успокоиться. Через час, уже изрядно замерзнув, они решили, что медведя все-таки в берлоге нет. А собаки так реагируют на его запах. Вот тогда они и расслабились.

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин. Часть 1

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин. Часть 2

Когда Семью Выбирают. Часть 3

Когда Семью Выбирают. Часть 4

Когда Семью выбирают. часть 5

Когда Семью выбирают. часть 6

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин. Часть 7

Когда Семью выбирают. Часть 8

Когда Семью выбирают. Часть 9

Когда Семью выбирают. Часть 10

Когда Семью выбирают. Часть 11

Когда Семью выбирают. Часть 12

Когда Семью выбирают. Часть 13

Когда Семью выбирают. Часть 13 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 14

Когда Семью выбирают. Часть 14 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 15

Когда Семью выбирают. Часть 16

Когда Семью выбирают. Часть 16 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 17

Когда Семью выбирают. Часть 17 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 18

Когда Семью выбирают. Часть 18 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 19

Когда Семью выбирают. Часть 20

Когда Семью выбирают. Часть 21 (Часть 1)

Когда Семью выбирают. Часть 21 (Часть 2)

Когда Семь выбирают. Часть 22

Когда Семью выбирают. Часть 23

Когда Семью выбирают. Часть 24 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 24 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 25

Когда Семью выбирают. Часть 26 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 26 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 27 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 27 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 28

Когда Семью выбирают. Часть 29

Когда Семью выбирают. Часть 30

Когда Семью выбирают. Часть 31 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 31 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 32

Когда Семью выбирают. Часть 33

Когда Семью выбирают. Часть 34

Когда Семью выбирают (Часть 34 (2))

Когда Семью выбирают. Часть 34 (3)

Когда Семью выбирают. Часть 35

Когда Семью выбирают. Часть 35 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 36

Когда Семью выбирают. Часть 36 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 37 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 37 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 38 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 38 (2)

Когда Семью выбирают. Часть 38 (3)

Когда Семью выбирают. Часть 39 (1)

Когда Семью выбирают. Часть 39 (2)

Когда Семью выбирают. Глеб Дибернин