ZavrinDaniil

Хорошая жизнь

Аккуратно открыв дверь, Чеширски сразу почувствовал, что она здесь. Запах духов маняще щекотал его ноздри, словно поглаживая невидимыми лапами и уводя за собой в спальню. Он снял пальто и повесил его на вешалку.

— Бар, это ты? – тихо спросила Жанни, повернувшись на звук его шагов.

Чеширски замер и, выглянув из-за угла, посмотрел на располосованную лунным светом кровать. Она, как обычно, лежала лишь на своей половине, подставив изящный бок под мягкий лунный свет. Чеширски тихо выдохнул и подошёл к ней, осторожно присев на край кровати. Мягко погладив Жанни, он вытащил из-за пазухи алую розу и бережно провел лепестками перед самым её носом.

— Ммм, как мило, – тихо сказала Жанни, разворачиваясь. – Цветочек.

— Да, цветочек.

— Спасибо, – она коснулась нежного лепестка и улыбнулась. – А где ты был?

— Я ловил преступников.

— О! Тебе, наконец, дали оружие! Боже, а что у тебя с лицом? – спросила она, привстав на локте, и вглядываясь в его морду. – Это же кровь?!

— Да, щепками задело, – отстранился Бар, совсем забыв о своём небольшом ранении.

— Какими ещё щепками?

— Преступника задерживали, он применил силу, вот я и прошёлся мордой по косяку. Ничего страшного, там пара царапин.

— Чеширски, мне это не нравится. А что, если это будет не пара царапин?

— Девочка, всё хорошо, ты чего? Меня нельзя вот так просто повредить. Я же Чеширски – самый сильный из котов.

— От пули сила не поможет.

— Так, давай без этого, лучше скажи, как ты по мне скучала?

— Если бы ты пришёл не в два часа ночи, а пораньше, я бы так и сказала. Знаешь, если уже изначально ты пропадаешь так долго на работе, то она мне совсем не нравится.

— Главное, чтобы тебе нравился я, – сказал он, наклоняясь над ней.

— Согласна, – она поцеловала его, увлекая за собой.

Чеширски положил розу на пол, забыв обо всём на свете. Ни выстрелов, ни бандитов, ни убийств… Лишь нежность, покой и прекрасные далекие мечты. До которых он рано или поздно вместе с ней дойдет.

Когда пришло утро, то он встал первый. Чеширски слишком хорошо знал Жанни, чтобы дать ей шанс лучше рассмотреть его израненную морду и стать участником её нового развлечения в стиле «ой, это опасная работа, давай поищем что-нибудь получше». Нет, надо дать ей время остыть, а лучшего способа, как удрать с утра пораньше на работу, придумать было нельзя.

Быстро одевшись, Чеширски задумчиво посмотрел в сторону кухни. Одна небольшая чашечка кофе. Всего одна. Раз и готово! Наверняка он успеет приготовить его, пока она спит. Пожевав нижнюю губу, в нерешительности он почти сделал первый шаг к кухне, как вдруг заметил, что лапа Жанни стала шарить по второй половине кровати, после чего она повернула голову и недовольно посмотрела на пустое место. Затылком почувствовав, что работа не ждет, Чеширски, трусливо бросив короткое «пока», скрылся в коридоре.

— Ах, ты ж, засранец! – донеслось ему вслед.

В участке было непривычно тихо. Оно и понятно, кто будет сидеть тут в семь часов утра добровольно? Бар поднял упавший листок с одного из столов и направился к своему кабинету. Всё же нельзя было отрицать тот факт, что если тебе не в радость прийти на работу пораньше, то это, несомненно, правильная работа. Он сам себе улыбнулся. Ему вчера чуть не отстрелили голову, а он только и думает, как бы быстрее продолжить дело.

Хайнлайн? Бар остановился напротив открытой двери. И тут же уловил запах кофе. Буквально обложившись бумагами, Бучи являл из себя пример самого настоящего копа,

причем именно такого, каким и представлял всех бравых детективов Бар. Потная выцветшая пожелтевшая рубаха, немного уставшие, но, тем не менее, цепкие глаза, плюс прищуренный взгляд, ищущий, за что бы ухватиться.

— Сэр.

— О, приветствую, я тут немного засиделся, решил поработать. Кстати, как твоя подруга? Не ругалась? Ты, как-никак, у нас раненый.

— Все в порядке, сэр.

— Смотри, береги её. Жена копа, терпящая его ночные перестрелки, это сущая удача.

— Ну, не совсем уж терпящая, но, я думаю, привыкнет.

— Привыкнет. Если сразу не сбежала, то привыкнет.

— Сэр, а я так понимаю, вы не ночевали дома?

— Да, не ночевал. Но это не страшно, доживешь до моих лет, поймешь, что иногда можно и обойтись без ночки – другой сна. Это вам, молодым, сон необходим. Да ты проходи, садись, я ненадолго зашел.

— Хорошо, – Бар присел на край стола и посмотрел на остатки кофе в кофеварке. – Можно?

— Да, конечно, угощайся. На вот, только помой.

Хайнлайн заботливо отодвинул ящик и протянул ещё одну кружку. Выглядела она более-менее сносно, поэтому Бар ополоснул её кипятком из кулера и подставил под почерневший от времени стеклянный бочонок машинки. Аромат был просто потрясающий.

— А что вы искали, сэр? – спросил Бар, прищурившись от яркого ни с чем несравнимого вкуса. – Я так понимаю, вас что-то особенное заинтересовало?

— Да почему особенное, только то, что ты видел. Крысиный хвост. Это, Чеширски, деталь, которую нельзя было пропустить. Видишь ли, твоё появление предугадать было почти невозможно, а, стало быть, эта улика может представлять интерес. Хотя я могу и ошибаться, конечно.

— Что-то я сомневаюсь в этом, сэр.

— Возможно, ты и прав, – хитро улыбнулся Хайнлайн, также смакуя кофе. – Знаешь, вообще, конечно, это странновато всё. Зачем крысам убивать этого пса? Тем более – скрытно. Они что, хотели, чтобы псы подумали на кошек? Что, мол, они им мстят так. Кстати, знаешь, кто жил в этом доме?

— Нет, сэр.

— Лука Льюис, кузен местного мафиози господина Фучи, на редкость бестолковый пес, унаследовавший от своего более башковитого родственника лишь две вещи: наглость и отчаянность. Потому-то в клан его особо не пускали, но если кого-то надо грохнуть, то Лука – лучший претендент. Да и сидел он не раз, так что тюрьмой его не запугать в случае провала.

— Но если это бандит, то зачем он звонил из дома? Он же знаком со спецификой работы полиции?

— Как я уже говорил, Лука не боялся полиции. А уж анонимных звонков – тем более. Что ему за это будет? Ничего. Другое дело, зачем он это сделал?

— Он, возможно, хотел насолить кошкам. Узнал о трупе, решил донести полиции. Как-никак, а труп в доках – это же не самая положительная вещь.

— В том-то всё и дело, что убивать его должны были кошки, а не крысы, ведь именно им он мешает своими звонками.

— Сэр, а что если этот Льюис сам убил крысу? Если он такой сумасшедший, то вполне вероятно, что он сам пошёл на такой шаг и лично подкинул труп в доки. Кстати, именно поэтому он и не делился этой информацией с Фучи. Скорее всего, он хотел произвести впечатление на своего начальника. Вы же сами говорили, что он всегда числился среди простых пехотинцев.

— Нуу, не таких уж и простых. А вообще, конечно, голова у тебя работает как надо, Чеширски. Я думаю, из тебя выйдет отличный коп, только вот всё равно это как-то

сложновато. Понимаешь, крысы никогда не блистали умом. Для них характерны быстрые атаки, а вовсе не столь сложная игра. Опыт мне подсказывает, что тут как-то всё непросто.

— Значит, нам придётся немного поработать.

— Согласен, дело непростое. Кстати, ты ел что-нибудь?

— Нет, сэр, ещё не успел.

— Пошли, я угощу тебя завтраком. После кофе обязательно надо что-нибудь кинуть внутрь. Ты как относишься к рыбным сосискам?

— Положительно, сэр.

— Хватит уже сэркать, зови меня просто Бучи.

Бар снова почувствовал, как приятное ощущение правильности выбора профессии расплылось по его телу. Кофе, напарник, завтрак. Разве не об этом мечтает каждый зверь? Работать там, где надо? Жить с той, в кого влюблен? И чистить город от бандитов, делая его более безопасным и гостеприимным

Бар Чеширски. Глава 12. Всё быстрее и быстрее

Сделав знак подождать, Бучи поднялся по ступенькам и легонько постучал. Ответа не последовало. Он даже шагов не услышал, казалось, в доме было пусто. Но полицейское чутье подсказывало, что это не так. Бучи постучал чуть громче. Затем ещё. Пока, наконец, только глухонемой не смог бы расслышать эту барабанную дробь. Неожиданно в соседнем окне вспыхнул свет.

— Я так понимаю, ты решил тут всех разбудить. Я, конечно, могу быть не прав, но мне кажется, это не самая лучшая идея, – заметил Джереми, опасливо посмотрев на соседские окна.

— Все под контролем, – ответил Бучи, и тут же грянул выстрел, затем ещё и ещё.

— Это внутри! – крикнул Бар, рывком оказавшись рядом с Бучи, и в одно движение выбил двери.

Хайнлайн даже сообразить ничего не успел, как Чеширски уже вкатился внутрь, спрятавшись за широкую спинку дивана. Вытащив револьвер, Чеширски осторожно посмотрел внутрь. В доме царил мрак. Он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, затем посмотрел ещё раз и тут же заметил небольшую фигуру, лежавшую возле дивана.

— Чеширски, возле дивана, – тихо сказал Бучи.

— Да, сэр, вижу, но это, походу, труп, – ответил Бар, заметив большую лужу крови рядом с телом.

Сверху раздался ещё выстрел.

— Второй этаж, – буркнул Бучи, но Чеширски уже подбежал к лестнице и в три прыжка очутился на втором этаже, держа перед собой револьвер.

— Стой, куда, Чеширски! – прокричал снизу Бучи, но Бар его уже не слышал. Всё, что им владело сейчас, так это острое желание побыстрей быстрее поймать убийцу.

Оказавшись в коридоре, он чувствовал, как буквально всё его тело наэлектризовано огромной порцией адреналина, буквально налившегося в каждую из конечностей. «Спокойно, дружище, тише, тише, он должен пошуметь, – успокаивал он сам себя, стараясь быть бесшумным. – У него оружие, а там пули. Не высовывайся». Но помогало это плохо, Бару так и хотелось быстрей обшарить комнаты.

Наконец он что-то услышал. Едва различимое, похожее на легкое касание пола или двери. Чеширски внутреннее подобрался и постарался определить направление звука. Ванная. Он аккуратно взвёл револьвер, тот тихо щелкнул. Дверь тут же прошило несколько пуль, буквально вгрызшихся в деревянный плинтус, возле которого прятался Чеширски. Отвернувшись от щепок, Бар наугад выпустил несколько пуль, но ни одна из них так и не дошла до цели.

Тем временем неизвестный, пользуясь его замешательством, подбежал к небольшому окну и, выбив его, скатился по крыше сарая. И, ловко спрыгнув на улицу, растворился во тьме. Единственное, что успел разглядеть Чеширски – это длинный голый хвост, прощально махнувший ему. Бар протер лапой морду. Между пальцев была кровь.

— Чеширски, ты живой? – услышал он голос Бучи, поднявшегося за ним.

— Да, живой, только вот убийца ушел, – тихо сказал он.

— Ты рассмотрел его?

— Нет, морды не видел, но я рассмотрел главное. Его хвост, сэр. Это была крыса.

— Ты уверен? Тебе не показалось?

— Нет, сэр, не показалось. Кровь немного залила глаза, но ошибиться я не мог, это была крыса.

— А теперь, позвольте, я хочу посмотреть, что он там делал, – сказал Чеширски, отодвигая Бучи и открывая дырявую дверь.

Кровь, простреленная голова… Тело собаки лежало в дешевой черной ванне в отяжелевшей от крови одежде. Бар вздохнул. Видимо, эта собака была ещё жива, когда он ворвался в дом.

— А что со вторым, сэр?

— Удар тупым предметом. Убили тихо. Подожди, а это что? Оружие? Нда. Надо отдать на экспертизу. Пальчиков, конечно, не найти, но такова наша работа, ловить там, где, казалось бы, и рыбы-то нет.

Хайнлайн задумчиво повертел на зубной щетке револьвер. Он был новенький, со стертыми заводскими номерами. Типичный штрих хороших профессиональных убийц, достаточно материально подготовленных, чтобы оставлять оружие на месте преступления.

— Не входить, идет спецоперация, – раздался громкий голос Джереми, явно больше обращенным к ним, нежели к незваным гостям.

Хайнлайн и Чеширски тут же поспешили вниз. И, как оказалось, не зря, ситуация и вправду начинала нагреваться. Так как стрельба привлекла почти всех соседей в округе.

Несколько собак стояло на крыльце. Две особо отчаянные пытались пройти внутрь, угрожающе сверля несчастного барсука взглядом. Джереми хоть и держался из последних сил, переводя револьвер то на одну, то на вторую, но сдаваться явно не собирался.

— Детектив Хайнлайн, что здесь происходит? – достал значок Бучи.

— Пошли вон отсюда, кровавые ублюдки, кто вам вообще разрешил тут палить?!! – истошно завизжала худая болонка, стоявшая позади толпы.

— Это полицейская операция.

— Покажи ордер, начальник! – выкрикнул шелудивый пудель.

— Да, да! Покажите ордер, – подхватили остальные.

Хайнлайн задумчиво посмотрел на толпу, затем, недолго думая, резким движением со всей силы ударил напирающего на Джереми пса, повалив собаку на землю. Затем поднял револьвер и выстрелил в воздух.

— Если я непонятно выразился, то сейчас проходит спецоперация. Любой, кто попытается помешать, в лучшем случае сядет, в худшем – получит пулю! – рявкнул он громовым голосом. – Ну, кому непонятно ещё? Пусть подойдет ко мне.

Толпа тут же присмирела, желающих поспорить с Бучи не оказалось. Хайнлайн прищурился и убрал револьвер в кобуру, вернувшись в прежний, умиротворённый, немного старческий вид.

— Так-то лучше, джентльмены. А теперь позвольте нам немного поработать. Произошло преступление, и я буду очень признателен, если вы расскажете всё, что видели, моему помощнику, детективу Бару Чеширски.

Он повернулся к Бару и, похлопав его по плечу, сказал: – Давай, малыш, собери информацию. Их нужно сейчас чем-то занять. Да и, я думаю, им тоже понравится твоя работа. Собаки на редкость болтливый народ.

— Хорошо, сэр, только у нас, кажется, гости, – заметил Бар, разглядывая небольшой чёрный минивэн, неспешно подъезжающий к дому.

Хайнлайн обернулся и чертыхнулся. С досадой сплюнув на землю, Бар огляделся. Народ, ранее столпившийся у дома, стал тут же быстро растворяться, словно машина пугала их куда больше выстрелов агрессивного копа.

— Кажется, они нас несколько стесняются, – задумчиво сказал Джереми, внимательн разглядывая машину.

— Сомневаюсь. Чеширски, ты вызвал подмогу?

— Сейчас, сэр.

— Поспеши, я думаю, она нам понадобится.

Почти как в кино

На Гарнир-роад, на развилке перед въездом в Догтаун, как всегда, было тихо и спокойно, разве что пара диких собак разрывала ночь протяжным жутким воем. Но это было далеко, где-то в трущобах. На самой же улице царил покой, даже фонарь всё еще был цел и невредим, освещая черную булыжную мостовую.

Словно следуя общему ритму ночной улицы, две машины, черный старый форд и ещё более древний додж, мягко выехали на мостовую, едва не соприкоснувшись бамперами. После чего двери машин открылись и оттуда вышли два кота и один барсук, тревожно оглядывая улицу. И Чеширски, и Хайнлайн были в длинных серых пальто, будто бы специально созданных для подобных встреч. А вот Джереми выглядел куда более ярко, на ходу застёгивая свою потёртую кожаную куртку, скрывавшую яркую майку.

— Что-то холодновато, – улыбнулся он. – Не люблю подобные ночи.

— Ты привез адрес? – грубо оборвал его Бучи и протянул лапу.

— Да, держи. Ты даже не представляешь, чего мне это стоило.

— Надеюсь, и не узнаю. Всё, спасибо, теперь можешь ехать обратно. Я, кстати, так и не понял, зачем ты нас сюда потащил, мог бы и по телефону всё рассказать

— Тогда вы бы пошли сюда без меня, мистер детектив.

— Без тебя? Джереми, там теперь не коты, это же собачий район.

— Ну и что, я слышал, собаки боятся барсуков. Вроде даже один барсук раскидал трех собак в Луизиане, а он был вовсе не спортсмен.

— Так, давай без твоих дурацких историй.

— Бучи, это обычный спальный район. Да, в нём много собак, точнее, одни собаки. Но я ведь иду туда с двумя такими крепкими котами.

— Вот именно, ты идёшь туда с двумя котами!

— Сэр, у него пистолет! – тихо шепнул Бар, подойдя к Хайнлайну.

Бучи недоуменно посмотрел на Чеширски, затем на бок Джереми, подозрительно оттопырившийся. Затем он подошёл к барсуку и легонько оттянул край куртки, из-за которого появилась рукоятка револьвера.

— Господи, Святая Кошка! Джереми, это ещё что?

— Это револьвер, вот что.

— Зачем тебе револьвер, ты стрелять-то умеешь? И вообще, у тебя есть на него лицензия?

— Конечно, есть, ствол полностью чистый. Здесь никаких проблем! – довольно ответил Джереми, явно радуясь тому, что пистолет больше не надо прятать. – Поверь мне, я грамотно подхожу к подобным вещам.

Он вытащил оружие и повертел им в свете фонаря. Это был Смит-Вессон, модель 629. Бучи сразу узнал его, так как сам не раз заглядывался на этого красавца в магазине, размышляя о возможной замене своего «бульдога». Только вот пока так и не решился, как-никак, а малыш работал исправно.

— Красивый? – с теплотой спросил барсук.

— Очень. Только ты его убери подальше и доверь нам идти с оружием.

— Ну уж нет, теперь мы на равных. Я ведь сделал за вас работу, неизвестно еще, сколько бы вы без меня возились. Нет уж, я иду с вами и с револьвером.

Бучи посмотрел на Чеширски, но тот лишь подозрительно лояльно пожал плечами. Видно, его не особо волновала судьба лихого барсука.

— Ну, хорошо, пойдешь с нами, только засунь его обратно в куртку. Я не хочу, чтобы ты им светил налево и направо. И только в самом крайнем случае ты можешь его достать. Ты меня понял?

— Конечно, понял. Только в самом крайнем случае.

Хайнлайн выпрямился и пронзительно посмотрел на Чеширски, тот явно ухмылялся. Заметив, что его подловили, Чеширски моментально сбросил ухмылку с морды, выпрямившись и по-военному подобравшись.

— Детский сад, – только и выдохнул Бучи. – Великая Святая Кошка, помоги мне. Ладно, пошли, посмотрим, где прячется наш телефонный хулиган, надеюсь, он ещё жив.

— Но даже если он мёртв, мы всё равно выбьем из него информацию, – подыграл Джереми бравым полицейским голосом.

— Ты случайно для смелости не булькнул пару капель? – нахмурился Бучи, в очередной раз вспоминая свою потрепанную временем карму.

— Я просто отчаянный, – пожал плечами барсук. – И немного веселый. Всего в меру. Самое оно для ночной вылазки.

Чеширски подавил смешок. Почти подавил.

Хайнлайн решил, что больше не будет ничего говорить, а лишь, добравшись до нужного дома, позволит себе открыть рот, иначе он боялся сам пристрелить кого-нибудь из своих товарищей.

Дома в Догтауне были небольшими, тесно прижавшимися друг к другу и, как правило, не выше двух этажей. Трущобы, что с них взять. Но вовсе не беднота смущала Бучи. Он прекрасно понимал, что в таких домах изумительная слышимость, а значит, едва он раскроет рот, как соседи тут же будут в курсе всех их разговоров, молниеносно передав об их приезде местному бригадиру. Некоему мистеру Фучи, основной воровской шишке в собачьем квартале.

У Фучи не было фамилии, лишь прозвище «тяжелый», так как этот бульдог весил на порядок больше любого среднестатистического дога, передвигаясь в большом минивэне. Хайнлайн видел его мельком, так как Фучи был старым прожжённым мафиози и старался лишний раз не светиться, доверяя всю грязную работу своим помощникам. Не говоря уже о том, что ему-то и просто двигаться было тяжело. Не то что с детективом на встречи ходить.

И, тем не менее, деятельность он вел активную, ни одна драная собака не могла без его ведома провернуть маломальское дело, не поделившись с этим хитрым толстячком. С другой стороны то, что районом правил именно такой бандит, как Фучи, было хорошо. Он старался держать порядок, а это означало, что им вряд ли пустят пулю в лоб без особой на то причины.

Хайнлайн остановился у двери. Номер на листке и на старой прогнившей доске совпадал.

Практик Таймс

Здание Практик Таймс изначально принадлежало газете и строилось строго под их нужды. Это было высокое шестиэтажное здание из красного кирпича, заканчивающееся жилым чердаком, покрытым зеленой черепицей. Вокруг дома был высокий металлический забор с широкими воротами и небольшой будкой, в которой сидел охранник.

Иметь подобное здание, да ещё в центре города, могли позволить лишь Практик, все остальные издательства лишь снимали помещения или работали по долгосрочной аренде. Даже Вуд Ньюз, вторая по величине газета в городе, арендовала лишь три этажа, довольствуясь отдельной типографией. Чеширски опустил глаза и посмотрел в окна подвала: печатные станки стояли так близко, можно было рассмотреть, как по ним бежит новый выпуск.

— Как настроение, Джо? – спросил Хайнлайн, проходя мимо будки, здороваясь с еле умостившимся туда бегемотом, лениво оторвавшимся от газеты.

— Да так себе, а ты как?

— Да вот, последние деньки коротаю, пенсия на носу, сейчас парня натаскаю и поеду рыбачить.

— Рыбалка – это святое.

— Ага, а ты, я смотрю, не поклонник вашей газеты, – улыбнулся Бучи, протягивая лапу для лапопожатия. – Что, не нравится собственное чтиво?

— Да нет, у них тоже иногда бывает что-то интересное, только вот сканворды – полный отстой, я их разгадываю за пять минут.

— Тебе бы на колесо фортуны. Уверен, главный приз стал бы твоим. Что терять-то? А, старина? – ткнул его локтем Бучи. – Твоя пенсия-то, поди, тоже не за горами.

— Типун тебе на язык! Я, в отличие от тебя, никуда не спешу.

— Ладно, не грусти, мы ненадолго, – махнул Бучи лапой и пошёл к невысокому крыльцу.

— Да хоть на целый день, – буркнул бегемот и вернулся к своей газете.

Внутри дом Практик выглядел не менее интересно, чем снаружи. К примеру, по центру здания стояла огромная лестница, уходящая до самого чердака, поочередно заглядывая на каждый этаж. Оглядевшись и оценив стоящий внутри издательства шум, Чеширски вдруг понял, что у них в участке вовсе не настолько шумно, как могло показаться на первый взгляд. И что эти бегающие по этажам звери дали бы фору любому молодому детективу, рьяно погнавшемуся за каким-нибудь бандитом.

— Ну как тебе? – спросил Бучи, подходя к лестнице. – Нравится антуражик?

— Вполне приемлемо.

— Это мы просто в будни зашли, обычно здесь куда больше движухи. Но ничего, сейчас к Джереми поднимемся, там поспокойнее будет.

— У него что? Свой кабинет?

— А то! Сейчас на четвертый поднимемся и сам увидишь, как живет этот прохвост. Уверен, если бы не опала, Джереми мог бы стать главным редактором.

— А что произошло?

— Да как что, он же политический обозреватель или, точнее сказать, политическая ищейка, так они обычно себя называют. Копал грязь на очередного сенатора и дал в газету лживую информацию, информатор его подвёл. Джереми, по идее, за такое должны были выгнать, но Мекдокс, главный редактор, помнил его заслуги и поэтому лишь перевел в криминальный отдел. Лошади вообще прошлое лучше всех зверей помнят.

— И даже при этом сохранил ему кабинет?

— Ты смеешься? Чтобы Джереми кому-то отдал кабинет? Это ж барсук, а они всегда за свою нору до потери пульса бьются.

— Всё равно это неправильно. На него обратились в суд?

— Нет, как таковой жалобы не было, газета официально принесла извинения и всё. Но я уверен, что они заключили некий пакт, газета больше не публикует на сенатора, а тот, в свою очередь, не портит им кровь.

— Опять договорённости.

— Да куда без них, сам город этим и дышит. Или ты думал, только участок этим грешит? Ты вообще, откуда такой идеалист выискался, Чеширски?

— С кошачьего квартала, сэр.

— Там разве остались идеалисты?

— Видимо, я единственный.

— Да уж, грустно, – заметил Хайнлайн и остановился перед порядком выцветшей дверью с такой же серой табличкой на стене, где кое-как можно было разобрать имя барсука.

— Проходи, Хайнлайн. Будь как дома, – прокричал Джереми из-за двери.

— Вот же чёрт! – буркнул Бучи и с ухмылкой открыл дверь. – Ты как нас почувствовал, дружище?

— Магия, – сказал Джереми, разводя лапами.

Чеширски прикрыл дверь и осмотрел помещение. Оно состояло из двух комнат: непосредственно сам кабинет и небольшая приемная, где, по всей видимости, должна была сидеть его помощница. Чеширски невольно поразился обилию книг и газет, буквально завалившими всё пространство, оставляя свободным лишь стол помощницы, стойко державший оборону в окружении обступившей его бумаги.

Лениво покачиваясь в большом черном кресле, Джереми лениво проследил за тем, как они вошли в его кабинет и, убрав со стола несколько газет, предложил присесть. Нахмурившись, Чеширски огляделся и всё-таки нашел небольшой стул, почти полностью погребенный под очередной кипой книг. Бучи же воспользовался приглашением и присел на край стола.

— Ну и зачем вы ко мне пожаловали? – спросил барсук, подставляя морду под теплый ветер, летевший из открытого окна.

— А хорошо у тебя тут. Где, кстати, Жози, я её давненько уже не видел.

— Пошла мне за кофе.

— Видишь, Чеширски, как живут у нас журналисты, не то, что мы. А что ты тут машинку кофемашину не поставишь, пусть бы готовила тебе на месте?

— Вот когда у меня будет такая же зарплата, как у тебя, Хайнлайн, тогда я, наверное, так и поступлю, а пока пусть мне его носит Жози.

— А я думал, тебе её урезали. Ты вроде проштрафился?

— Не хочу тебя совсем уж разочаровывать, но она, даже урезанная, больше, – Джереми почесал живот. – Ну, так зачем пришёл, я же знаю, ты тут по делу. Что нужно, дружище?

— У нас аноним появился. Нужно выяснить, кто.

— Время звонка знаешь?

— Там три часа интервал. Примерно три часа.

— Значит, может быть и пять, и шесть. Я так понимаю, звонили в участок, и звонок был коротким?

— По всей видимости, да.

— То есть ты ещё и времени разговора не знаешь, и о чем шла речь?

— О чем шла речь – известно, о теле в доках. Слушай, ты будешь помогать нам или нервы решил потрепать? Это, между прочим, в твоих интересах!

— Пока я лишь хлопоты одни наблюдаю.

— Джерри, когда я могу получить ответ?

— Да хоть сейчас, подай мне телефон, пожалуйста, – сказал Джереми, указав на большой черный аппарат, который Хайнлайн с ухмылкой протянул ему. – Когда был звонок?

— Двадцать восьмого апреля с семи до двенадцати.

— Хорошо, подожди минуту, сейчас попробуем, – подмигнул Джереми и придавил трубку плечом. – Ари, девочка моя, это Джереми. Слушай, мне нужно пробить один номер. Да, анонимный. Ну, как обычно. Ой, ну ладно тебе, не трави душу. Да, с меня причитается. Сейчас двадцать восьмое, да, вечером. В полицейский участок, там по поводу тела в доках. Очень срочно. Ну, желательно сегодня. Конечно, потерплю. Умничка, люблю, целую. Да, да, помню. Ну конечно, я помню твой любимый шоколад. Я все помню. Да, спасибо, просто я немного занят. Наберу вечерком. Спасибо ещё раз, выручила. Ну вот, теперь осталось подождать и, я думаю, мы все узнаем.

— Мы? – переспросил Бучи, рассматривая одну из колонок в лежавшей на столе газете. – Ты решил поехать снами?

— Ты же сам пришёл сюда и признал, что без моей помощи вы ничего не можете, стало быть, конечно, мы. Или что? Мне брать деньгами?

— Успокойся уже, мы так мы. Я всегда тебе рад, дружище, покатаешься с нами.

— Сэр, можно вас на минуту? – тихо попросил Чеширски, привставая с кресла.

— Не начинай, Чеширски, я уже устал от этого. Он поедет с нами.

— Слушайте свое начальство, детектив, это очень полезно, – ехидно ухмыльнулся Джереми, покачиваясь на стуле, а заглянув Бару за спину, крикнул: – О, Жози, деточка, ну наконец-то! Надеюсь, он ещё не остыл.

Вооружен и опасен

Когда старый скучающий дикобраз лениво подал ему револьвер, Бар внимательно осмотрел его. Короткий, черный, в лапе лежал увесисто, другое дело – не новый, но зато весьма и весьма ухоженный, только вот погрызенный немного.

— Им пользовались? – спросил Бар, задумчиво осматривая рукоятку.

— А что, не видно?

— Я полагал, мне выдадут новое оружие.

— Новое оружие заслужить надо, – улыбнулся Дикобраз.

— Какой-то вы колючий, – не выходя из своей задумчивости, отметил Чеширски.

Морда дикобраза из снисходительной сразу же превратилась в закипающую. Сверкнув маленькими черными глазками, он что-то сердито пробубнил себе под нос, но в открытую портить отношения не стал.

Чеширски убрал револьвер. Тяжелый, он был приятным дополнением к его костюму, также отлично подходившему к его статной фигуре. Он поднялся в кабинет Хайнлайна, пора было уже приниматься за дело.

Хайнлайн сидел на стуле и задумчиво смотрел в окно, осторожно лакая черный крепкий кофе, аромат которого распространился по всему офису. Повернувшись к Чеширски и увидев его светящийся взгляд, снисходительно улыбнулся.

— Что? Выдали оружие?

— Только вот немного потрёпанное.

— А ну покажи, что там тебе дали, – Хайнлайн протянул лапу и пошевелил пальцами, Бар аккуратно вытащил револьвер. – Ах, малышка Бетси! Ну что ж, хорошее оружие, пусть и с историей.

— И вы, конечно же, знаете, какой?

— Конечно, знаю, я же ещё не совсем стар.

— И?

— Это револьвер Тортона, была у нас такая выдра, очень уж любила на все вызовы без напарника ездить. И везло ему, старому черту, всегда сухим выходил. Один раз даже трех зараз положил! И, что самое интересное, стрелял, не целясь, и обязательно либо в голову, либо в сердце. Плюс вёрткий был, почти неуловимый. Хороший коп, почти целая армия в одном детективе.

— Это, конечно, интересно, но почему револьвер-то погрызенный?

— Да последний вызов неудачный был, наркоманы, что с них взять. Тортон, видимо, совсем расслабился, думал с ними легко справиться, но, увы, они его вида не смутились и, запустив в квартиру, по голове огрели, после чего крепко привязали к стулу и выбили револьвером все зубы.

— Значит, эти зазубрины от ударов?

— Конечно, он же выдра. У них зубы крепкие.

— И каков конец этой истории?

— Простой, взяли да пристрелили нашего чудо-полицейского.

— Я так понимаю, у этой истории какой-то поучительный посыл есть. Ну, помимо того, что она рассказывает о рукоятке револьвера?

— Есть, и вполне простой: не всегда стоит полагаться только на себя, может плохо закончиться. Хотя лично я люблю боевых котов.

— Я учту этот момент.

— Уж будь так добр, а то бегать по крысиным притонам дело, конечно, полезное, но очень опасное. И не всегда там могут быть только три крысы, очень часто четвертая в туалете сидит.

Чеширски задумчиво посмотрел на Бучи, видно, крысеныш всё же рассказал ему о том, как был пойман.

— У меня не было выбора – либо я, либо они.

— Верю, – тихо вздохнул Хайнлайн, возвращая револьвер. – И все же оружие тебе правильное попалось, будет напоминать об осторожности. Постарайся меньше рисковать.

— Как скажете, сэр. А что касательно звонка? Вы что-нибудь разузнали?

— Нет, пока нет. Для того, чтобы отследить звонок, нам нужно получить разрешение на запрос данных от телефонной станции. А это крайне долгая процедура. Да и никто её нам не даст. Мы, как-никак, расследуем смерть бомжа в доках, так что никому это особо не интересно. К тому же, этих анонимных звонков по несколько в день приходит и их отслеживают лишь в очень редких случаях.

— Но ведь произошло убийство. Нам обязаны выдать это чёртово разрешение.

— Да. В идеале – да, но жизнь не идеальна, Чеширски. Но унывать тоже не стоит. Пора нам задействовать нашего журналиста, насколько мне известно, у него есть там связи.

— Сэр, если честно, я бы предпочел не вмешивать его. Мне кажется, это не совсем правильно, посвящать журналиста в ход расследования.

— Но он же нам поможет. Чеширски, иногда полезно идти на уступки. Хотя, если ты хочешь, мы можем поступить таким образом: ты пойдешь выбивать разрешение на прослушку станции, а пойду к Джереми. И в конце дня мы посмотрим, что у кого получилось. Идет?

Чеширски недоверчиво посмотрел на Бучи, глаза его так и горели азартным огнём. Бар почесал затылок. С одной стороны ему, конечно, хотелось утереть нос Бучи и показать, на что он способен, но с другой стороны он должен помогать расследованию и учиться у одного из самых опытных детективов в участке, а не соревноваться в игре «кто круче».

— Как Вам виднее, сэр.

— Разумно, Чеширски, разумно, – улыбнулся Хайнлайн, погасив азартный огонёк в глазах. – Ну, раз так, то пора нам наведаться в Практик Таймс, пора бы уже этому барсуку угостить нас, а то он тут весь мой кофейный запас выжрал.

— Но я думал, что он тут редко бывает, сэр, это же полицейский участок.

— Да, как же! Поверь мне, Чеширски, он тут бывает почаще некоторых полицейских.

— Как же у вас все неправильно, – покачал головой Бар.

— Правильно – не правильно, давай лучше работу делать, а это оставь начальникам решать, – Бучи допил кофе и посмотрел на кружку. – Чёрт возьми, я буду скучать по этому напитку.

— По кофе?

— Да. Ведь никто так не готовит кофе, как наша Бетси. Мне иногда вообще кажется, что её создал кофеиновый бог.

Чеширски посмотрел в сторону пожилой, но не располневшей кабанихи. В этот момент она раскладывала бумаги, но, словно почувствовав его взгляд, подняла голову и посмотрела на него, улыбнувшись. Бар улыбнулся в ответ, наверное, в каждом участке есть подобная леди, смотрящая за бумажным порядком и умеющая готовить превосходный кофе.

— Заработаешь её дружбу и, считай, половина дел раскрыто. И это не считая кофе, – засмеялся Бучи. – Не самка, а просто чудо.

Когда они вышли на улицу, то погода стояла просто отличная. Солнце уже порядком разогрело улицы, но ветер не давал жаре застояться, периодически разгоняя нагретый воздух. В общем-то, это была почти идеальная атмосфера для работы в городе. Чеширски плюхнулся на мягкое сиденье и выставил локоть навстречу ветру. Разве не работа мечты – ездить навстречу приключениям, отыскивая преступник

Бучи зазвенел ключами, и форд не спеша тронулся с места. Конечно, было бы верхом наглости требовать от этого старика ещё и скорости на дороге. Но ничего, когда ему выдадут машину, он сможет всё поставить на правильные рельсы.