ZavrinDaniil

Лесной домик

Черный форд летел как на крыльях. Бар здорово вложился в эту развалюху, так что теперь от неё ничего не отваливалось, а внутри не шумело, не кряхтело, не лилось и не дребезжало. Хотя, подкрасить в некоторых местах не помешало бы, но эта мелочь ничуть не портила общее настроение.

Сара почти ничего не говорила и только лишь задумчиво смотрела на пробегающие пейзажи, да иногда косилась на Бара. Поездка проходила достаточно тихо, разве что играл приемник на мелодичной романтической волне. Бар ещё раз мысленно поблагодарил Святую Кошку за барсука Джереми Ханса. Если бы не этот журналист, то спрятать Сару было бы гораздо сложнее. А так, убрал подальше – веди спокойно дело.

Барсук Джереми жил в небольшом деревянном доме в глубокой глуши среди мха, старых деревьев и небольшого лесного озера, на которое выходил деревянный причал. Бар облокотился о деревянную калитку и вдохнул чистый лесной воздух. Эх, он бы и сам тут с недельку отдохнул, без суеты, стрельбы, преступников и прочей нечисти. Затем он увидел Джереми, одетого, как обычно, в теплый халат, порядком протёршийся, старые ботинки и странную теплую клетчатую кепку. Бар открыл замок и пошел ему навстречу, раскрыв свои крепкие объятия.

Старый барсук, как обычно, щурился, привычно держа очки на самом кончике носа. Бар обнял его. От барсука пахло елками, лесными ягодами и благородной старостью, несколько отяжеленной мелкими хозяйскими заботами.

— Я смотрю, ты не один, – сказал Джереми, отстраняясь от Бара. – Не представишь меня?

— С удовольствием. Сара, это Джереми. Мой старый друг и, наверное, лучший журналист из всех, что я встречал.

— Ты слишком уж задрал планку, друг, – сказал Джереми, поворачиваясь к Саре. – Мэм, если честно, я не ожидал, что Бар не соврет, описывая вас. Вы действительно крайне красивы.

— Спасибо, – улыбнулась Сара.

Бар лишний раз восхитился Джереми, это был не барсук, а настоящий матёрый лис в общении с дамами. Кто знает, если бы он смахнул пару десятков лет, то, возможно, смог бы отодвинуть его в зону второго варианта.

Джереми взял лапку Сары и мягко её поцеловал. Бедная кошка растаяла ещё больше, полностью растратив всю обороноспособность. Бар лишь покачал головой и молча поплёлся позади них, слушая, как Джереми окучивает и без того очарованную им даму.

— А как вы познакомились с детективом? – спросила Сара после очередного цветистого комплимента.

— Это очень интересная история, которую я, конечно, мог бы сейчас описать, но мне кажется, нам следует сперва сесть у камина и уже там, в приятной обстановке, начать этот неторопливый рассказ. Ведь наблюдая, как горит огонь и насыщаясь вкусными ароматами свежезаваренного чая, мы лучше вникнем во все нюансы.

— А вы умеете преподнести беседу, – улыбнулась Сара.

— О да, это умение мне передалось от родителей. Они всегда говорили, что истину можно познать лишь в спокойной располагающей обстановке.

— Так, ну это уже без меня, я вынужден вас покинуть, – вставил Бар, останавливаясь возле двери. – Сара, я вынужден временно забрать ваш телефон. Если что-то важное – попросите, и Джереми соединит вас со мной.

— Бар, прошу, останьтесь хотя бы на сегодняшний вечер, – сказала Сара, ухватив его за лапу. – Прошу, вы ещё успеете уехать, лишь несколько часов. Я очень хочу ознакомиться с нюансами вашей встречи с этим очаровательным зверем в вашем непосредственном присутствии.

— Как он вас обработал, – заметил Бар, понимая, что желания остаться у него куда больше, чем желания уехать. По сути, пару часов ничего не изменят, зато многое подарят.

Его старый друг Джереми, мягкое тепло камина, запах лесной душистой зелени, которую столь умело он заваривает. Атмосфера тишины и покоя, которой так богат этот старый дом. Что может быть лучше?

— Конечно, он останется, я знаю эту кошку дольше, чем кто-либо. Не переживайте, никуда он не поедет. Ну, во всяком случае, в ближайшее время.

— Да-да, всё-то ты знаешь, старый прохиндей, – сдался Бар, позволяя увести себя в дом.

Внутри было хорошо. Первая часть дома была очень высокой, разделяясь на два этажа лишь к середине, где располагался крытый уголок, чем-то напоминающий веранду и две комнаты. Кабинет и гостевая спальня. Сам же Джереми спал внизу на длинном и широком угловом диване, таком же потрепанном, как и его хозяин. Рядом с диваном был небольшой столик, заваленный газетами, журналами и книгами, среди которых умостилась крупная чашка чая.

— Проходите, не стесняйтесь. Можете присесть на диван и не смотрите, что он старый, в этом возрасте он стал ещё мягче и теплее. Или же вот кресло – здесь всё новое. Сейчас, минуту, включу лампу.

Джереми подошёл к высокому торшеру, и мягкий свет сразу же расплылся по всему дому, дополняя интерьер тенями и светом. Бар не спеша снял пальто и сел в кресло, стараясь меньше поддаваться на сильное искушение расслабиться и плюхнуться на диван, утонув в его подушках, как это сделала Сара.

— Как же здесь чудесно, – заметила Сара, откинувшись на мягкую спинку дивана.

Бар улыбнулся и кивнул. В доме Джереми и вправду было хорошо. Казалось, время тут идёт своим чередом, больше замедляясь, нежели ускоряясь. Он посмотрел вперед сквозь длинные стекла, сдерживающие первые порывы дождя. Умиротворение было во всём.

— А вот и чай, – сказал появившийся с чайником Джереми. – Самый вкусный. С цветами.

— По вашему рецепту?

— Ясное дело. По-моему, по чьему же ещё, – недоумевающе ответил барсук.

Приняв чашку из рук старого товарища, Бар сделал небольшой глоток. Он спокойно относился к чаям, но Джереми творил что-то поистине невообразимое, и поэтому его чай он пил с большим удовольствием. То же самое произошло и с Сарой, хотя общеизвестно, что среди кошек не особо практикуется чаепитие.

— А теперь – как вы познакомились, признавайтесь, – сказала Сара, греясь от теплой чашки с чаем.

— Вот теперь можно и рассказать, – сказал Джереми, не спеша опускаясь на свой любимый диван. – Итак, это произошло то ли пятнадцать, то ли двадцать лет назад, когда я ещё работал в «Практик таймс».

— Слишком уж ты меня старишь, Джереми, побойся Бога, – скривился Бар. – Так получается, либо мне было пятнадцать лет, либо сейчас я перешагнул уже за сорок.

— Так, ну ты либо слушаешь, либо сам рассказывай, – обиженно ответил старик, корча обиженную мину.

— Ладно, всё, молчу.

— В общем, хорошее было время. Только вот цензура покоя не давала, а я занимался как раз политическими делами, так что по мне всё это било в первую очередь. Помню, тогда у нас ещё Мекдокс редактором был, мир его праху, офигенный был самец, хоть и лошадь, – Ханс на секунду задумался, видимо, вспоминая редактора. – Ну так вот, сделав очередную провокационную статью, а по сути, написав просто правду, я попал в немилость, и Мекдокс решил меня попридержать, переведя на криминальные хроники. Так что фактически я оказался в ссылке, в небольшом отделе с одной девочкой-студенткой. Вот тогда-то я встретился с Чеширски, когда он попал на след портового крысолова.

— О, кажется, я припоминаю, мне говорили о нём. Это была какая-то крыса, так?

— Да, крыса. Джек Горни. Любитель горных лыж. Только вот один раз ему не повезло. Их домик завалило лавиной, и он три недели жил за счет своих сопровождающих. Кстати, тоже крыс. Как он потом говорил, это был знак свыше. Понятное дело, что тогда это замяли – Горни был богат, вот и списали всё на несчастный случай. А вот потом, вернувшись в город, он почувствовал снова свой голод. Только теперь уже не по привычной пище, а по свежему сырому крысиному мясу, больше всего которого водилось именно в доках. Тогда-то и начали пропадать местные рабочие. А, соответственно, на Бара повесили самое невзрачное на первый взгляд дело – пропажу чернорабочего крысу-эмигранта.

— Эй, я сам взялся за это дело – это же убийство. Не всем достаётся шанс первым делом получить убийство.

— Да уж, тебе тогда крупно повезло. Никто и подумать не мог, в какое громкое дело это выльется и сколько поздравлений получит вчерашний выпускник. Это, кстати, объясняет, почему ваш непосредственный защитник до сих пор на плаву, ведь, как вы уже поняли – у него не самый контролируемый характер.

— Понимаю, – Сара с интересом посмотрела на Бара – черный волосатый рыцарь обретал всё новые черты.

— В общем, Бар выследил мерзавца, а, точнее, мы выследили мерзавца, так как и мне, и ему нужно было получить что-то очень серьезное. Ему – для взлета, мне – для возвращения. И каждый из нас снова был на коне.

— Только у меня шрам на спине остался, и по канализации я лазил, – заметил Бар, лакая из кружки.

— У каждого своя задача, ну не будет же пожилой журналист лазить по канализации, я и так помог тебе.

— А потом вы вернулись обратно к политике? – спросила Сара.

— Ну, не сразу, несколько ещё дел нам удалось раскрыть. Это было хорошее время, Бар тогда был куда моложе, агрессивнее и меньше спорил.

— Был покладистым учеником?

— Покладисто-горячим, если так, конечно, можно выразиться.

— Так, я, наверно, всё же поеду. Всё это, конечно, весело, но что-то слишком много воспоминаний. Вам и без меня будет о чём поговорить, – сказал Бар и посмотрел на часы. Он вдруг почувствовал, что стоит ему задержаться, и он уже не поедет обратно в город. Он встал и поставил кружку на столик, направляясь к двери.

— Подожди, – вдруг сказала Сара, догоняя его в дверях.

— Да?

— Я знаю, что ты делаешь больше, чем нужно, – сказал она, посмотрев в стороны и облизнув губы, – но мне нечего дать, я…

— Тише, тише, Сара, мы, кошки, должны помогать друг другу.

— Ты первый кот, от которого я это слышу.

— Ты просто слишком молода и мало котов встречала, правда же? – Бар подмигнул и обнял её за плечи. – Всё будет хорошо, здесь ты в безопасности. Джереми уже отошел от дел, и мы с ним редко видимся, сюда никто не приедет.

— Бар, скажи, почему ты это делаешь?

Он посмотрел в её глаза. Теперь она уже не убирала взгляд. Большие красивые глаза были просто великолепны под светом торшерной лампы и частичной тенью. Особенно, когда в них играли блики огня. Казалось, удержаться просто невозможно.

— Это моя работа, Сара. Я ведь детектив, – сказал он, убирая лапы с её плеч и выходя во двор. Она молча проводила его глазами, пока, наконец, машина не скрылась из виду.

— Ты не спеши, у него не всё так просто с противоположным полом, особенно с кошками. Бар редко влюбляется, а если и влюбляется, то, как правило, теряет свою любовь, – услышала она голос старика. – Иди, выпьем чая, этому парню лучше сейчас побыть одному.

Конфуз

Возле дома машин не было. Бар, не глуша мотор, вышел из своей машины и бесшумно подкрался к двери. Если обезьяны захотят расправиться с Сарой, то, скорее всего, сделают это возле её дома – они всегда старались расправляться с жертвами возле их жилья, лишний раз показывая полное отсутствие страха перед законом. Как, например, с Шахом. Бар вытащил револьвер и открыл лапой двери.

В комнате было пусто. Но Сара была здесь, он чувствовал её запах, к тому же, она вряд ли оставила дом открытым. Он так же бесшумно осмотрел кухню. Нервы были на пределе, но он даже запретил себе думать о плохом – паника лишь усугубляла ситуацию. «Главное – спокойствие и хладнокровие» – повторял он, ища Сару. Но её нигде не было.

Он сел на стул. Сердце билось, следовало хоть немного успокоиться. Что делать? Ехать искать? Но где? Он вытащил телефон и снова набрал номер. Идея, конечно, глупая, но пока ничего другого Бар придумать не смог. Звонок, затем ещё. Бар вдруг увидел ее телефон. Он лежал на столе и от его постоянных звонков начал медленно приближаться к краю. Внутри всё похолодело. Но всё ещё не веря в происходящее, Бар продолжал держать телефон в руках, медленно опуская лапу вниз. Неужели он опоздал?

Двери ванной легонько скрипнули, и льющийся свет на мгновение ослепил его. Грациозно, на носочках, голая, аккуратно переставляя ноги, Сара, почти не касаясь пола, прошла к столу и посмотрела на телефон. Бар на мгновение потерял чувство реальности. Безусловно, он догадывался, насколько она могла бы быть миниатюрна. Но, чтобы настолько? Нет, она самая изящная кошечка из всех, что он встречал.

Внимательно присмотревшись к телефону, Сара мягко усмехнулась, затем аккуратно, стараясь не намочить телефон, обхватила его двумя пальцами и поднесла к уху. Бар тоже посмотрел на свою трубку, она всё также находилась в его руке.

— Детектив, это вы? – спросила Сара.

Бар снова посмотрел на телефон. Глупая мысль, что надо ответить, почему-то накрепко застряла в его голове. Как и робкая надежда на то, что она не заметит его в темноте возле двери в ванну, тихо сидящего на небольшом деревянном стуле. Тут Бар почувствовал, что сидит не на пустом стуле, а на чём-то очень мягком. Детективный разум сразу подсказал – полотенце. Картина общей ситуации в мгновение ока сложилась в его голове. И тут Сара развернулась к нему, сразу же его увидев.

Глаза кошки заметно округлились. Затем она развела руками, замирая в стойке немого вопроса. Бар хотел было что-то сказать, но он был тоже не готов к подобной ситуации. Особенно давило на мозг полотенце, на котором он так мягко примостил свою задницу. Понимая, что надо что-то делать, Бар медленно поднялся и, вытащив полотенце, подошёл к Саре и протянул его ей.

— Вам следует прикрыться, – виновато сказал он и, отвернувшись, пошёл в коридор, чувствуя, как греется от ее взгляда затылок. Хорошо еще, что не закричала. Получилось бы совсем нехорошо.

Одевалась Сара на удивление недолго, лишь накинула халат, запахнула волосы в полотенце и снова вышла к нему. Кроме волос не было ни одного намека на то, что она только что лежала в воде. Что, впрочем, не удивительно, как и любая кошка, она ненавидела быть мокрой. Хотя и здесь были исключения, ведь нескольких хвостатых любительниц долгих ванн он всё же встречал.

— Детектив, объяснитесь, пожалуйста, — сказала она. – Я, конечно, всё понимаю, но мне кажется, вы слегка переусердствовали, заходя ко мне без приглашения.

— Я позвонил, да и дверь была открыта.

— Ну, это, конечно же, всё объясняет, – она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. Бар выдохнул от такого открытого и пристального взгляда. Воистину, кошачья красота не знает границ.

— Вам угрожает опасность, Сара.

— И?

— Вам нужно уехать из города.

— И ради этого вы приехали сюда, детектив? – мягко спросила она, подходя к нему и всматриваясь в его морду. – Просто, чтобы передать эти слова?

— А почему нет? Все заслуживают защиты.

— Но мне некуда ехать, сестра не сможет меня приютить, так что, кроме этого дома, мне жить негде. Да и потом, поверьте мне, если этим зверям потребуется меня найти, они легко вычислят мой новый адрес.

— Если вас спрячу я, то это будет сложно сделать. У меня есть один очень хороший знакомый. У него дом в лесу, найти вас там будет очень сложно. А я тем временем смогу спокойно расследовать ваше дело, не опасаясь за вашу жизнь.

Сара подошла к нему еще ближе. Казалось, ещё одно движение, и они коснуться друг друга носами. Бар почувствовал запах её шерсти – нежный, опьяняющий, едва уловимый. Манящий. Его даже немного качнуло, словно это был самый настоящий дурман.

— Детектив, зачем вам это? Неужели я вам нравлюсь?

Бар промолчал, стараясь как можно спокойнее реагировать на её приближение.

Сара тем временем провела пальцем по его уху, затем по носу и остановилась на подбородке, продолжая мягко улыбаться и наблюдать за его реакцией. Взгляд её был теплым, убаюкивающим. Потом она тихо вздохнула.

— Как кошка, я уже прожила свои восемь жизней, боюсь, для такого, как вы, я, мягко говоря, не совсем подходящая персона.

— Я, я…– тут Бар заметил в окне автомобиль. Черный кадиллак с кривой обезьяньей мордой, поперек черной шерсти которой красовалась длинная белая полоска. Недолго думая, Бар резким движением пригвоздил Сару к полу и накрыл её своим телом, позволяя пулеметной очереди спокойно изрешетить всю стенку.

— Боже, – тихо крикнула Сара среди бьющегося стекла. Но Бар прижал её так, что даже в панике она не смогла бы вскочить и побежать.

Наконец пулемет затих. Бар откатился к стене и вытащил револьвер. Но воевать не пришлось – резина завизжала, и кадиллак рванулся с места. Чеширски аккуратно выглянул в окно. На асфальте остался лишь темный след от шин.

— Господи, что это?

— Пока – предупреждение, Сара. Мне предупреждение, – спокойно ответил Бар, убирая револьвер в кобуру и помогая ей подняться.

— Разве они не хотели нас убить?

— Нет. Если бы хотели убить, то и стреляли бы раньше и, скорее всего, постарались бы добить, а так это всего лишь предупреждение. Если бы вы были здесь одна, то думаю, вы были бы уже мертвы. Другое дело – убить полицейского, да ещё при исполнении – это определённые трудности. Даже для этих ребят.

— Что же теперь делать?

— Конкретно вам – полностью слушаться меня. От этого напрямую зависит ваша жизнь. Первое – собирайте вещи, мы сейчас же уезжаем.

— Куда?

— К моему другу. Сара, я же сказал вам, что у меня есть хороший друг, который поможет вам спрятаться.

— Но как же полиция? В нас же стреляли.

— Сара, я и есть полиция. Мне лучше знать, что надо делать. Так что собирайте вещи и садитесь ко мне в машину. И чем быстрее, тем лучше. Берите все самое ценное, у нас нет времени для того, чтобы долго паковать чемоданы.

— Хорошо.

Бар выглянул на улицу. Зевак было немного. Спасибо району, но следовало поторапливаться – лишние свидетели были ни к чему. А ещё у Бара было подозрение, что обезьяны могут передумать со своей галантностью по отношению к копам.

Милтон

Бар посмотрел на диктофон – девочке пришлось порядком собраться, чтобы начать выкладывать свою историю. Признания об изнасиловании или домогательстве всегда плохо шли у женщин, поэтому часто детективы брали диктофон, чтобы потом они не передумали и не попытались соскочить. Отказы от подобных заявлений – не редкость.

И, всё же, он так и не включил его. Он почти вытащил его, даже положил руку в карман, но только лишь смотрел в её большие глаза и думал, что даже алкоголь не смог её испортить. Ни алкоголь, ни издевательства, словно это изящный цветок, пробивающийся сквозь мокрый асфальт.

— Бар. Зайди ко мне в кабинет, – крикнул Бронкс, открыв двери офиса.

Чеширски поднялся со стула. Он так и не понял, что ему делать с Сарой, ведь, по сути, она пойдет, как свидетель, а ему очень не хотелось вызывать её в участок. Он зашел в кабинет Бронкса и закрыл за собой дверь.

— Как продвигаются дела? – мягко поинтересовался Милтон.

— Нормально всё. Что ты хочешь, Милтон? – резко ответил Бар.

— Хочу узнать, чем занимается мой детектив. Я и так на многое закрыл глаза, но ты же должен понимать, что долго это не может продолжаться. Это полиция, дружок. Мы должны расследовать дела.

— Я всё изложу в отчёте.

— Конечно, изложишь. Но пока скажи, что с твоими делами, почему там всё буксует? Ты опять занимаешься не своим делом? Это ведь территория тридцать седьмого участка. Мне этот Джорски все уши прожужжал. Совсем никого не стесняется. Говорит, ты мешаешь следствию. Лезешь везде.

— Барни выловили на нашей территории.

— О, да. Я слышал, что нашли труп некого Барни, кажется, парня этой, как её, Сары, чьих котят, кстати, и выловили. Это он их убил?

— Предположительно, да. Подозрение было на нём. Пока он не захлебнулся.

— Подожди, предположительно? И что же, мой лучший детектив до сих пор это не выяснил? – ухмыльнулся Милтон.

— Как я выясню, если он мёртв? Это не так просто.

— Ну, тогда вызови эту Сару, опроси её, почему я должен тебя учить. У нас полно нераскрытых дел, меня вовсю штурмует начальство, а мой детектив занят непонятно чем.

— А как же Шах?

— Им занимается внутренний отдел. Ты же знаешь. Но если у тебя появились какие-нибудь ниточки, то ты можешь мне об этом рассказать.

— Ниточек не особо много. Барни мёртв, сейчас вот жду экспертизу.

— Она у меня на столе. Этого парня пытали перед смертью. Причем очень даже неплохо. Все пальцы ему размололи.

— Бандитский район – бандитские нравы. Он, кстати, работал в доках на мистера Толстопуза, вполне вероятно, что у него чего-то не хватает на лапах.

— В общем так, детектив. Вы ещё пока полицейский, а я ещё пока капитан, извольте подчиняться и не отвлекаться на посторонние дела. У вас слишком большой застой, а ведь убийства не прекращаются.

— Да какие убийства-то?

— Аддо Свинценелли из мясной лавки. Между прочим, вполне приличная свинья была.

— А если я возьму два дела?

— Не надо со мной торговаться, детектив.

— Хорошо. Завтра я постараюсь нарыть что-нибудь. Дай мне время, Бронкс. И это… Может, я пойду? А то не люблю я тут сидеть, атмосфера какая-то неприятная.

— У меня? Атмосфера? – Милтон поднял глаза и удивлённо уставился на Бара, затем посмотрел на свои выставленные на подоконнике цветы. Чеширски вдруг понял реакцию начальника – тот уже полгода как растил в своем офисе несколько горшков с цветами.

— Я не о цветах, шеф.

— Выйди из кабинета, пожалуйста, – обиженно сказал Милтон, умиротворённо погладив цветок на столе своей пушистой лапой. – Лимит твоего присутствия рядом со мной на сегодняшний день исчерпан.

Прежде чем выйти, Бар остановился в дверях и посмотрел на Милтона. Несмотря ни на что, капитан сильно рисковал, позволяя ему вести дело котят. Ведь фактически он нисколько ему не мешал, даже наоборот, просил, чтобы он торопился. Ну да. Вызвал в кабинет, да придавил немного, а что ему ещё делать?

— Спасибо, капитан. Я знаю, вам сейчас непросто. Мне нужно совсем чуть-чуть времени.

— Иди уже, – тихо сказал Бронкс.

Бар снова откинулся в кресле и, заложив лапы за голову, стал размышлять. Итак, Мучи изнасиловал Сару, непонятным образом она забеременела, затем об этом узнал Толстопуз и через Барни подложил ему его же мёртвых котят под двери их дома. Но тут вмешалась госпожа Случайность и всё пошло не так. Их увидела Эльза, которая тут же пошла в полицию, и дело подхватил Шах. Затем Шах умирает, и дело берет Джорски, который то и дело бегает к Мучи, отчитываться о ведении расследования. Только вот с Толстопузом Мучи договориться не смог и решил, что будет проще, если вместо него это уладят обезьяны, которые сходили к жирному коту и тот им, видимо, разрешил утопить бедного Барни. А почему только его? Вполне возможно, что обезьяны прихватили и Шаха, ведь ежу понятно, что Толстопуз не рискнёт убивать полицейского – слишком уж аккуратный. Стало быть, все трупы – это дело лап обезьян. Тут вроде бы сомнений нет.

А вот знал ли Толстопуз, что Мучи работает с обезьянами и если знал, то чем же таким его привлёк несчастный капиталист? Он что, решил пройти против самых отмороженных бандитов в городе? Что такого он прячет у себя на фабрике или дома? По идее, ответ на этот вопрос должен принести Хензо.

А если не знал? Может, это был обычный мелкий шантаж, обернувшийся для толстого кота обезьяньими неприятностями. И тут уже ничего необычного нет – сотрудничество с криминальными элементами практикуется у многих корпораций, так сказать, для решения внештатных проблем. Проще обратиться к ним, чем в полицию. Ну, зачем же, например, полиции знать, что Мучи спит со служанкой, а, точнее, насилует её? Проще позвонить своим решительным друзьям, которые устранят проблему.

Сара! Бар вдруг понял, какая ей угрожает опасность, какой же он был идиот, когда оставил её одну. Если обезьяны уже устранили полицейского и бандита, что им мешает убить и бедную девочку, о, Святая Кошка, как он мог так поступить! Бедняжка дожила до сегодняшнего дня лишь потому, что ещё был жив Барни, и всё внимание было сосредоточено на нём.

Бар набрал номер. Гудки, длинные гудки. Он тут же схватил пальто и побежал к двери. Он не простит себе, если с ней что-то случится. Позади были слышны крики капитана, но Чеширски уже распахнул двери участка и чуть ли не влетел в полицейскую машину. Время шло, наверное, на минуты.

Заведя машину, Бар посмотрел в стекло заднего вида и увидел, как длинный шрам, тянувшийся вдоль глаза, разделял его бровь надвое. Это был подарок от его прошлых разборок с шимпанзе, в тот раз он ещё не знал, насколько опасными были эти ловкие твари. Хладнокровные, беспринципные, готовые на всё. Бар выжал сцепление и вдавил педаль в пол. Нет, только не Сару, только не её.

Вторая встреча

Бар стоял перед дверью Сары в некой нерешительности. С одной стороны, он должен был к ней приехать, он же детектив, ведущий дело гибели её котят. Он должен приехать и расспросить её о связи с Мучи Альфонски. Но с другой, что-то мешало ему расспрашивать эту обезумевшую от горя кошку.

Секс с собакой, мертвые котята, как вообще можно нормально задать подобные вопросы, которые, несомненно, должны прозвучать для полноты картины. Ведь вызывать на допрос сейчас Мучи Альфонски глупо, к такому зверю надо подкрасться уже с определёнными фактами, чтобы было мало вероятности сбежать с полицейского крючка.

Бар протянул лапу, чтобы постучать. «Не ври сам себе, она тебя чем-то зацепила» – снова пробежалось у него в мозгу. – Да-да, эта захлебнувшаяся алкогольным беспамятством кошка чем-то смогла зацепить тебя, Бар. Может, ты вспомнил свое детство?»

Бар убрал лапу. То, о чём он давно наказал себе не вспоминать, странным образом всплыло перед ним. В очередной раз. Явно, жестко. Когда он, маленький, ещё совсем котенок, сумел выбраться из мешка и сделать спасительный вдох, в то время как семеро его братьев пошли вниз. Бар стиснул зубы, снова память играла с ним в эту чёртову игру. Но картинки было уже не остановить. Они летели, одна за одной, возвращая его обратно в старый занюханный дом из мрачного детства.

Мать сидит на кровати и плачет. Рядом с ней отчим, который орёт на неё, а затем бьёт с размаху лапой и тут же удивлённо смотрит на него. На мокрого, трясущегося, еле сумевшего найти дорогу домой, но всё же, нашедшего. Качаясь, он садится прямо посреди дверного проёма, не в силах подняться и сделать всего пару шагов к матери, которая, увидев его, забыла и о крови, стекающей с её мягкой волосатой морды, и о внутренних переломах, из-за которых она умрёт на следующее утро.

Сейчас она отталкивает отчима и обхватывает сына руками, в то время как мерзкий кот бьет её по спине ногами, охаживая со всех сторон. Но мать не кричит, она лишь тихо урчит, защищая его, согревая, не давая снова умереть. Ему тепло, он чувствует, как ещё вздымаются её легкие, как в её теплой шерсти он может крепко свернуться и уснуть. И снова, снова он обретает покой, пусть даже еще несколько часов назад его отчим, собрав его с братьями в один мешок, выкинул в сточную канаву, где, захлебываясь, они увидели смерть.

Бар заметил, что сидит на лавке. Что он уже отошёл от двери и взгляд уперся в разбитую бутылку из-под виски перед домом Сары. Он улыбнулся, он всегда так делал, это помогало. Не так, как алкоголь, но все же помогало, добавляя немного позитивности в его жизнь. Мать. Он очень отчётливо помнил последние минуты её жизни, помнил, как она уже не дышала, как он выбрался из-под её мохнатой шерсти и терся до тех пор, пока не потерял от голода сознание.

Он выкарабкался. Несмотря ни на что, вырвал свою жизнь, вырвал, благодаря жажде жить. Он справился, как и хотела этого мама, он выжил. Она могла бы им гордиться и снова так же улыбаться, и радоваться, снова греть его своим мягким мехом. О, да. Всё могло бы быть именно так, если бы уже тогда он вцепился в глотку этому ненавистному коту, который должен был заменить ему отца.

Но ничего, ублюдка сейчас не достать, так как он отсиживает десятилетний срок в Махтайне – тюрьме строго режима на юге США. Наверно, он даже сам не так ждет своего освобождения, как этого хочет детектив Чеширски, считающий каждый день заточения Майкла Брона – вора-рецидивиста.

— Детектив, с вами всё хорошо? – раздался мягкий голос.

Бар повернул морду – Сара смотрела на него через полуоткрытую дверь.

— Да. Всё хорошо. Вот решил немного отдохнуть, – тихо сказал он.

— Так вы проходите, я тут немного прибралась, – сказала она немного виноватым тоном. У меня сейчас получше, так что можете смело входить внутрь.

Бар поднялся и улыбнулся. Можно подумать, он боялся беспорядка в её квартире. Картинки его детства снова отступили куда-то в тень. Так даже лучше, он и так слишком долго смотрел на них.

— Присаживайтесь. Знаете, извините за то, что было. Я немного не в себе была, мне так неловко, вообще это на меня не похоже, – суетилась Сара, наливая ему лимонад.

Бар не мог скрыть улыбку, он даже не понимал, что его веселило, ведь по факту перед ним – начавшая пить кошка, которую изнасиловал пес и после её котят утопили. И во всем этом безумстве он почему-то улыбался. Может, это потому, что она тоже хочет жить, всё так же ищет силы, чтобы выбраться из окружающего её говна? Прямо родственная душа.

И всё же, она соврала ему. Хотя за что её осуждать, ведь не будешь же всем кричать, что тебя насиловал пёс, а твой парень просто пользовался тобой ради удовольствия, вместо того, чтобы защитить. Но ложь он очень не любил.

Бар огляделся. В доме она заметно прибрала, помыла пол, убрала бутылки. Эх, кошки, кошки, как же вы любите чистоту. Это просто внутри нас. Пожалуй, кошки да еноты – вот самые чистоплотные животные этого мира.

Бар отхлебнул холодного лимонада. Вода была кипяченной, видимо, Сара не решилась размещать сточные воды. Что ж, за это отдельное спасибо. Лакать вонючую воду с лимоном – не самое приятное занятие.

— Как ваше расследование продвигается? – вежливо спросила она, сев напротив и сложив лапки на коленях.

— Да понемногу идем к цели, – Бар поставил стакан и вытер волосатую морду. – А вы как? Я смотрю, здесь сильные перемены со времени моего прошлого визита.

— Да, я… – Сара смутилась.

Бар снова улыбнулся. Как же быстро она изменилась. Где то чудовище, с которым он схлестнулся всего лишь несколько дней назад? Почему перед ним мягкая, робкая кошечка, прячущая глаза от стыда? Неужели она и была такой или это очередная маска самки?

— Не продолжайте, я всё понимаю, Сара. Я должен вам задать ещё несколько вопросов, как бы мне этого не хотелось. Но я обязан, это часть моей работы. Поймите, я должен найти убийцу и сделаю я для этого всё.

Сара смотрела прямо ему в глаза, словно уловила что-то и пыталась понять причину столь огромного желания распутать это преступление. Она нахмурилась, затем снова опустила глаза и голову, то ли кивая, то ли качая ею.

— Я знаю, что Барни не имеет никакого отношения к вашим котятам, более того, я уверен, что это дело лап Мучи Альфонски. Правда, не понимаю, как это произошло, но я доберусь до истины. Надеюсь, вы мне в этом поможете, Сара.

— Вы всего лишь детектив с пистолетом. Один зверь… – тихо сказал она, не поднимая головы. – Вы ничего не сможете найти и сделать.

— Я – кот, Сара, кот-детектив. Я не просто зверь, я опасный зверь, – он взял её лапы в свои и нежно потёр их. – Нужно слишком много зверей, чтобы остановить меня.

— У них они есть, детектив. И даже больше, чем нужно.

— Вы переживаете за полицейского?

— Я переживаю за вас. Вы хороший, я не хочу, чтобы вас убили, детектив. Я хочу всё забыть и начать с чистого листа. И вам тоже это советую. Разве вы не понимаете, что вы ничего не можете?

Она хотела было вытащить свои лапы, но Бар удержал их. Мягко, но сильно – так, чтобы она даже не пыталась сделать это ещё раз.

— Есть вещи, которые нельзя прощать. И которые я лично не могу простить. Не важно, кому – миллионеру или нищему. Я знаю, вы не верите закону, но вы можете довериться мне. Мы вместе заставим этих зверей заплатить за это преступление. Но для этого мне нужна ваша откровенность, Сара. Расскажите мне все, что слышали и видели, и тогда я смогу вам помочь.

— Вы всё равно их не вернете, – сказал она, и слезы потекли по её шерсти.

— Этого я и не пытаюсь сделать. Я детектив, моя задача не допустить повторения подобного.

Сара подняла на него взгляд. Наверно, именно ради таких взглядов он и делал свою чёртову работу.

Хензо

Бар сидел в небольшом кафе на углу улицы и медленно пил кофе, аромат которого смешивался с табаком и местным фирменным печеньем, изготовленным в виде мишек. Здесь он встречался со своим информатором, крысой Хензо, которого он когда-то спас из крепких кошачьих лап – толстопузовских верзил. Хензо был ценным источником, работал из благодарности, денег не просил, а его информация была хоть и запоздалой, но зато достоверной.

Бар налил ещё немного кофе. В этом районе в это время повстречать кого-то из уголовников в кондитерском кафе было почти так же невозможно, как и наткнуться на акулу в пустыне – место было почти идеальным. Он посмотрел в окно и тут же заметил свою крысу. Да и как его не заметить – Хензо сильно отличался от своих собратьев: во-первых, он всегда приятно пах, во-вторых, всегда ходил в опрятной, чистой, слегка вызывающей одежде. Как и в этот раз, когда он пришёл в ярко-красном в чёрную клетку костюме.

— Господин полицейский, как же я рад вас видеть, – хлопнул в ладоши Хензо, усевшись напротив Бара.

— Господи, ты, наверное, самый странный информатор из всех, — помотал головой Бар, разглядывая костюм Хензо, который ухитрился даже цветочек вставить в верхний карман. И как его такого ещё не убили, уму непостижимо. – Как дела в гангстерской жизни?

— Да живем помаленьку, иногда, конечно, грустно немного, но депрессии, как таковой, нет, – мягко протянул Хензо, убирая лапы со стола, чтобы официантка поставила вторую чашку. – И салфетки принеси, милочка.

— Я слышал, ты опять с кошками поцапался.

— Да, у нас это, наверно, на роду написано. Что ж, теперь они уже не такие милые, как некоторые, – Хензо улыбнулся своей обезоруживающей крысиной улыбкой.

— Ай, перестань. Ты знаешь – я этого не люблю. Давай лучше сразу к делу. Мучи Альфонски. Может, у тебя есть что-нибудь на него? Скажем прямо, необычное.

— Слушай, Чеширски, не юли. Говори, что знаешь – это поможет мне скоротать время.

— Хорошо. Если вкратце, то мне интересна возможная связь между Арчи Толстопузом, Мучи Альфонски и нашим общим знакомым – детективом Джорски.

— А ты легких задач не ставишь, как я посмотрю.

— Это ещё не всё. Мне также необходима информация о контактах всей троицы с шимпанзе.

— Постой, с шимпанзе?

— Да, с шимпанзе.

— Подожди, мы сейчас ведь говорим не о милых маленьких обезьянках, а об этих отморозках?

— Именно о них.

— Постой, и они связаны с этим Арчи Альфонски?

— Возможно, Хензо, черт тебя подери. Я точно не знаю, иначе зачем мне просить тебя искать на них информацию? – начал сердиться Бар.

— Послушай, ты знаешь, я тебя люблю, братишка. Но шимпанзе – это очень серьёзно. Давай ими займутся федералы. Эти ребята сотрудничают с картелями, а это, сам знаешь, какие ребята. Ты подумай, если уж картели не стесняются их нанимать, воюя с военными, то что говорить о полицейском детективе со своей вендеттой? Бар, ты понимаешь, что я говорю?

— И что? С каких пор ты начал бояться?

— Я всегда был осторожен. И одно дело – сливать тебе мелких кошек, а другое дело – лезть на крупных ребят. А что, если я накопаю на нечто большое, Бар? Что дальше? Ты перебьешь всех шимпанзе?

— Давай, ты накопаешь, а там уже решим, что делать. В любом случае, ты можешь спрыгнуть, когда захочешь, я от тебя геройства не требую. Это нужно лично мне, понимаешь?

— Бар, это всего лишь котята.

— Именно так, котята. Хензо, остановимся на этом.

Хензо тоже посмотрел в окно. Затем, когда принесли чай, понюхал его приятный аромат, перемешивая его с запахом ещё живого цветка у себя на костюме. Потом он снова посмотрел на Бара с каким-то странным выражением морды.

— Знаешь, я тебя всегда уважал. Ты уже, наверное, понял, что я работаю с тобой не из-за долга – по факту, он давно выплачен. Только вот ты в меньшинстве. В вашей норе полно информаторов, так что тебе будет крайне трудно скрыть свои результаты работы. Если Толстопуз залез в мокрое дело, то это означает, что кому-то очень важно скрыть все улики. Ты же понимаешь, что, продолжая биться головой, ты подвергаешь опасности и эту спившуюся кошку?

— Я не пойму, ты меня отговорить пытаешься?

— Нет, я хочу знать, что у тебя в голове, Бар. Я твой друг, и я не хочу, чтобы ты глупо подставился. У меня ведь не так много друзей.

— Ты тока сильно не переживай. Просто это моя работа – ловить преступников. Я больше ничего не умею, да и не хочу уметь.

— Иногда это путь в никуда.

— Значит, такая судьба, дружище. Но я коп, я должен расследовать преступления.

— Я просто не понимаю. По всей видимости, котят утопил именно Барни, зачем копать на троицу?

— Я любопытный кот. Мне интересно, что связывает моих знакомых – всё просто.

— Ладно, Чеширски, – Хензо встал и протянул лапу, – держи хвост пистолетом, решил, так решил. Дай мне день.

— А раньше никак?

— Ты, конечно, мой любимец, но у меня и другие дела есть. За день ничего страшного не произойдёт, привыкай своим умом работать, детка, – Хензо подмигнул.

Бар крепко пожал лапу Хензо и улыбнулся. Хензо всё-таки был хорошим парнем, хоть и крысой.

Закончив с кофе, Бар расплатился, подкинул щедрых чаевых и вышел на улицу. Кафе находилось на отшибе, почти на самом краю городской черты. Он потянулся во всю ширь своих могучих плеч. Эх, работа. Как же иногда хотелось вот так взять и свалить, куда глаза глядят. Не оглядываясь, не сворачивая – просто ехать вперед, повинуясь зову дикой природы внутри себя. Тут Бар увидел, как на него заворожено смотрит щенок, увидев его оттопырившуюся черную кобуру. Затем, видимо, всё-таки набравшись смелости, спросил:

— Сэр, вы полицейский?

— Ага, – Чеширски заговорщически запахнул пальто и, присев на корточки, спросил:

— А ты тоже хочешь им стать?

— Да, сэр.

— Тогда, это первая проверка. Никому не говори, что видел меня тут. Хорошо?

— Да, сэр, – тихо сказал щенок, смотря на пальто.

— Молодец. Ведь первое правило копа – не сдавать других копов, верно? –подмигнул Бар и запрыгнул в проезжавший мимо трамвай.

Щенок ещё долго смотрел ему вслед и лишь тогда, когда трамвай полностью скрылся из виду, снова сел на велосипед и закрутил педали.

Богатые звери

Бар посмотрел вверх. Дом и вправду был шикарен. Высокий, с колоннами – все как в кино. Бар поднялся по невысоким белым мраморным ступенькам и постучал в дубовые двери. Гул прошёлся внутри дома такой, как будто там была целая подземная пещера.

— Добрый день. Вам назначено? – раздался голос из небольшой колонки возле двери.

— Это детектив Чеширски. Мне необходимо задать несколько вопросов Эльзе Альфонски, – ответил Бар.

— Подождите минуту.

Бар закурил, но докурить не успел, так как двери открылись, и показался слуга в чёрном костюме, широко округливший глаза при виде сигареты.

— Эльза ждет вас в гостиной, прошу, следуйте за мной, – с достоинством проронил он.

— Да, да, уже иду, – ответил Бар и, оглядевшись, затушил окурок в одной из клумб с цветами.

Высокие мраморные стены, цветная мозаика на полу, листья папоротника, стеклянный потолок, через который падали прямые лучи солнца – всё было настолько шикарно, что Бар невольно залюбовался интерьером, едва не сбив резко остановившегося слугу.

Бар посмотрел вперед. Перед ним стоял толстый низкорослый пёс, тоже вроде колли, только крайне сильно откормленный. Скрививши старую морду и выставив вперед жирные лапы, на которых красовались золотые с изумрудами кольца, он недовольно посмотрел на слугу, затем на Бара.

— Это ещё кто? – пробубнил толстяк, потуже завязывая широкий шелковый пояс на коротком халате.

— Детектив Чеширски, мистер Мучи, – вышколено ответил слуга.

— И что он тут делает?

— Миссис Эльза изволила поговорить с ним.

— А, это по поводу тех дохлых кошек под дверью, всё никак не уймётся глупая самка, – задумчиво заметил Мучи, рассматривая перстень на пальце.

— Вы о своей жене? – мягко спросил Бар.

— О служанке, которая убирала здесь.

Мучи поднял на него глаза. Взгляд был не злой, скорее любопытный. Затем он посмотрел на слугу и устало зевнул, раскрыв пасть шире, чем следовало. Бар улыбнулся, всё же эти нувориши никак не могли скрыть свою подлинную натуру. Пусть даже и обзаводились дворцами.

— С вами тоже надо будет поговорить, несколько позже, – заметил Бар.

— Я-то здесь причем? – удивился Мучи. – Меня даже дома не было в тот день.

— А где вы были?

— Всё через юриста, детектив. Если Эльза хочет с тобой общаться – её право, моего желания тут нет.

— Я чаще общаюсь без желания моих подозреваемых.

— А я уже стал подозреваемым?

— Да. С этой секунды.

— Слышится, как угроза.

— У собак слух хороший.

— Вы хоть понимаете, с кем разговариваете, детектив?

— С подозреваемым.

— Нет, детектив. Вы разговариваете со зверем, который один может содержать десять таких участков, как ваш, и чьи налоги составляют большую часть вашей зарплаты.

— Понимаю. И всё же. Даже с такими деньгами вы не смогли сделать хороший дом. Ведь, по сути, тут лепнина, не сравнить с настоящими старинными домами, которые простояли больше столетия. Отсутствие вкуса не купить, оно воспитывается в поколениях аристократов, – заметил Бар.

Мучи ничего на это не сказал, просто пошёл прочь. Заметив, что господину разговор не интересен, слуга облегченно вздохнул и повел Бара в благоухающую зеленную оранжерею.

Эльза была в серых рабочий штанах, сером фартуке и перчатках. Сидя возле одной из клумб, она окапывала саженец дерева, одновременно разрыхляя почву для хорошего полива. Услышав приближение гостей, она повернулась, вытерла лапой пот и, мило улыбнувшись, указала лапой на небольшую скамейку.

— Здравствуйте, детектив. Как видите, застали вы меня несколько занятой. Скажите, вы всегда приходите без приглашения?

— Нет, так совпало. Проезжал мимо вас, решил, что можно зайти.

— Гай, вы свободны, спасибо большое, – мягко сказала она, отпуская слугу.

— Я смотрю, у вас тут целый сад, – заинтересованно сказал Бар, разглядывая высокие листья папоротников.

— О да, это моя гордость. Мучи потратил целое состояние, чтобы привезти их сюда. Ох, он у меня такой душка.

— Да, мы познакомились по дороге сюда, – сказал Бар, не отвлекаясь от широкого листа. Казалось, он просто дышит свежестью.

— Это у него просто плохое настроение, так бывает, когда что-то не так с его работой.

— Да-да, так бывает. Эльза, скажите, а вы знаете Бреда Джорски?

— Кажется, да. Это такой неприятный полицейский. Он должен был вести дело про котят, но он мне не понравился и, как мне показалось, он совсем не заинтересован в этом деле, – грустно сказала она.

Бар улыбнулся – эта собака ему начинала нравиться, что было крайней редкостью в его работе. Он снова посмотрел на папоротник. Почему его так влекло к нему? Вроде он не дикий, а вполне воспитанный кот, но всё же, ему так хотелось раствориться в этих зарослях.

— Вы тоже это чувствуете? – заинтересованно спросила Эльза.

— Да, есть немного, – ответил Бар, проведя лапой по листьям.

— Я тоже чувствую. Только здесь я по-настоящему отдыхаю. Город – это не для нас. Я уверена, в нас больше дикости, чем мы на самом деле думаем.

— Знаю, я каждый день с этой дикостью встречаюсь, – грустно заметил Бар, убирая лапу с листка.

— Извините, я забылась, я тут слишком расслаблена, – виновато сказала Эльза. – Пойдемте, я угощу вас чашечкой кофе на веранде, заодно переоденусь.

Бар кивнул и примерно через полчаса он уже сидел за небольшим плетеным столиком на большом балконе, откуда открывался прекрасный вид на город. Эльза сама разливала кофе, так что кроме них там никого не было. Делала она это крайне изящно, каждое движение было отточено до совершенства.

— А чем вы занимались до брака? – поинтересовался Бар.

— Училась, а потом сразу свадьба. Я и поработать толком не успела. Получила степень доктора наук по лингвистике и всё.

— Что ж так?

— У моего отца был небольшой пивной завод, располагавшийся на месте одной из фабрик Мучи. Объёмы были небольшие, и мы были на грани разорения. Тогда-то Мучи и приехал к нам с предложением выкупить землю под строительство своей фабрики. Предложение было щедрое, отец сразу согласился. Я помню, я тогда вынесла им кофе, вот он и заметил меня.

— И поступило ещё одно предложение?

— Да. Мучи долго не раздумывал, сразу сделал две сделки: одна – покупка фабрики, другая – покупка дочери, – грустно сказала Эльза.

— И вы не сопротивлялись? – спросил Бар, откинувшись на стуле и посмотрев по сторонам.

— Меня всю жизнь учили слушаться, так что – нет. Свыклась понемногу, да и Мучи не такой уж плохой муж, он обеспечивает меня всем, а это сейчас редкость. Сами знаете, как живут многие, у некоторых и еды-то нормальной нет.

— Всё равно это очень печально. Клетка обычная или золотая, разве это изменяет её сущность?

— Я привыкла.

— Скажите, а он изменял вам?

— На этот вопрос я обязана отвечать?

— Нет, конечно, нет. Но это желательно, у меня есть определённые подозрения, которые я в интересах дела не могу вам раскрыть.

— Ох, и как же измена моего мужа может помочь делу?

— Эльза, если не хотите отвечать, не отвечайте.

— Нет, если для дела, – она лукаво улыбнулась. – Ничего, я взрослая девочка, детектив. Выдержу и такие вопросы. Да, он изменял, у него много поклонниц. Богат, успешен, как тут мимо пройти?

— Видимо, поэтому вы нанимали в свой дом кошек?

— Частично, впрочем, вы и без меня, детектив, знаете, что это порой никого не останавливает, – грустно сказала она.

Бар внимательно посмотрел на нее. Красивая, умная, грустная. Что-то в ней было такое, что напоминало ему его жену Жанни. Он инстинктивно потрогал свой черный медальон. Странно, может, переселение душ и вправду возможно?

— То есть, вы знали об их связи с Сарой?

— И?

— Скажите, как именно относился ваш муж к тому, что кошка забеременела? Да и как вообще это возможно?

— Не знаю, детектив. Я плохо разбираюсь в анатомии зверей, но уверена, она забеременела не от него, это просто невозможно, – резко ответила Эльза и, мягко улыбнувшись, добавила:

— Мне кажется, вам уже пора.