Настоящее небо и настоящее солнце депрессивная осень залепила какой-то гнусной подделкой, сероватой яичницей с блеклым желтком. Как пить дать, из просроченного яйца. Вероятно, того самого, мирового, чёрт знает сколько пролежавшего бог знает где. Лучи солнца едва пробивали отвратительный, покрытый грязной пеленой желток, на который бы плюнул и таракан, готовый от голода сожрать собственный ус, будь в нём хоть немного витаминов. Таким вот безапелляционным образом осень готовила землю к предстоящему тесному соседству с зимой.
По яичнице бездомными привидениями плыли невзрачные тучи. По улицам городка Паткор шлялся зябкий ветер. Тысячами иголок терзал землю вредный дождь.
В столь погожий денёк весьма бодрит понимание того, что это стартовый день твоего отпуска... первого отпуска за три года. Как справедливо заметил главный бухгалтер панаберской юридической фирмы “Кость в горле”, чем реже отпускают на заслуженный отдых, тем меньше заботит происходящее за окнами.
С этим был полностью согласен смерть Товой, едва покинувший нагретую постель. Три года он ждал отпуска, три года планировал его, и никакой погоде не испоганить ему настроение!
Умывшись, костлявый уселся перед трельяжем, сдвинул плоскую крышку фиолетового металлического пенала, обнажая разноцветные кружки макияжной пудры, серебристые кисточки с коричневым волосом, пузатый стержень губной помады, синеющий чёрно пузырёк теней и квадратное четырёхкамерное отделение с тонирующими кремами и взглянул на себя. Из зазеркалья мрачными глазницами, полными галактической скорби, взирал голый череп. Такое вот у Товой развлечение. Будучи в рабочем облике, он подкрашивал глазницы, обводил оскал, пудрил носовую кость, подрумянивал скулы, гримировал оставшуюся часть черепа. И на материал, надо сказать, не скупился.
Лицу, сложенному из костей, зияющих дыр и оскала, косметика вряд ли добавит привлекательности, а то ещё и каштанов, так сказать, подкинет. Впрочем, Товой не для того красился. Ему нравился сам образ черепа в щедрых и густых, но аккуратных мазках макияжа. Может быть, это было как-то связано с воспоминаниями о маме, кто его знает. Товой и ресницы с бровями приклеивал. Тут главное не перестараться и не забацать костяную физию слишком лицеподобной, поэтому обходилось без накладной кожи, силиконовых губ и вставных глаз.
Настоящее небо и настоящее солнце депрессивная осень залепила какой-то гнусной подделкой, сероватой яичницей с блеклым желтком. Как пить дать, из просроченного яйца. Вероятно, того самого, мирового, чёрт знает сколько пролежавшего бог знает где. Лучи солнца едва пробивали отвратительный, покрытый грязной пеленой желток, на который бы плюнул и таракан, готовый от голода сожрать собственный ус, будь в нём хоть немного витаминов. Таким вот безапелляционным образом осень готовила землю к предстоящему тесному соседству с зимой.
По яичнице бездомными привидениями плыли невзрачные тучи. По улицам городка Паткор шлялся зябкий ветер. Тысячами иголок терзал землю вредный дождь.
В столь погожий денёк весьма бодрит понимание того, что это стартовый день твоего отпуска... первого отпуска за три года. Как справедливо заметил главный бухгалтер панаберской юридической фирмы “Кость в горле”, чем реже отпускают на заслуженный отдых, тем меньше заботит происходящее за окнами.
С этим был полностью согласен смерть Товой, едва покинувший нагретую постель. Три года он ждал отпуска, три года планировал его, и никакой погоде не испоганить ему настроение!
Умывшись, костлявый уселся перед трельяжем, сдвинул плоскую крышку фиолетового металлического пенала, обнажая разноцветные кружки макияжной пудры, серебристые кисточки с коричневым волосом, пузатый стержень губной помады, синеющий чёрно пузырёк теней и квадратное четырёхкамерное отделение с тонирующими кремами и взглянул на себя. Из зазеркалья мрачными глазницами, полными галактической скорби, взирал голый череп. Такое вот у Товой развлечение. Будучи в рабочем облике, он подкрашивал глазницы, обводил оскал, пудрил носовую кость, подрумянивал скулы, гримировал оставшуюся часть черепа. И на материал, надо сказать, не скупился.
Лицу, сложенному из костей, зияющих дыр и оскала, косметика вряд ли добавит привлекательности, а то ещё и каштанов, так сказать, подкинет. Впрочем, Товой не для того красился. Ему нравился сам образ черепа в щедрых и густых, но аккуратных мазках макияжа. Может быть, это было как-то связано с воспоминаниями о маме, кто его знает. Товой и ресницы с бровями приклеивал. Тут главное не перестараться и не забацать костяную физию слишком лицеподобной, поэтому обходилось без накладной кожи, силиконовых губ и вставных глаз.
У членов любой террористической организации эта устрашающая маска вызвала бы жгучую язву от не менее жгучей зависти. Как-то Товой приступил к работе, позабыв смыть косметику, и клиенту пришлось умереть чуточку раньше положенного. За такие дела на него составили акт с формулировкой “превышение должностных полномочий” (на Товой, а не клиента) и лишением премии за январь 2017-го, хотя умершему это никоим образом не повредило (преждевременная смерть, а не лишение Товой премии). Однако расстроился жнец мало, ибо тратил мало. И за триста пятьдесят лет смертства у него скопилась неприлично огромная сумма, ведь даже старому беззубому скелету в мешковатом потрёпанном балахоне следует платить достойные деньги, если он справляется со своими обязанностями, тем паче втройне и сверхурочно. Конечно, всегда можно заняться благотворительностью, но в данном аспекте выглядело бы это весьма странно.
На завтрак Товой пожарил себе котлет. Для человека, имеющего о костлявом лишь стереотипные представления и уверенного в том, что он это она, даже если это он, абсурднее выглядит только смерть, подрабатывающий спасателем, сиделкой, няней или санитаром в “скорой помощи”. Впрочем прагматик не увидел бы здесь и толики юмора. Но ничто человеческое смерти не чуждо. Он тоже не прочь с утра пораньше набить желудок горячими котлетончиками.
Распорядок сегодняшнего дня почти не отличался от планов на весь отпуск: чтение, игра на саксофоне и свидание с Модерой Мобо, мастерицей войны. С ней Товой не виделся около года. С таким навалом работы выспаться бы успеть…
