Plu6ka11485

И что вы думаете, с ней провели работу! Видно, она долго обдумывала, что ей сказали. И надумала сегодня, опять в выходной, в субботу, на следующий день после 9 дней, в 20 часов 39 минут. У мужа высветился незнакомый номер. Так как после печального события нашлись старые знакомые, которые звонят, чтобы поддержать, выразить соболезнование, он снял трубку. И я, сидя рядом, услышала знакомые гортанные истеричные интонации.

Да, это была та самая врач! Почти сразу муж попрощался и повесил трубку. Естественно, она тут же перезвонила. Он успел только сказать, что она имеет ко мне претензии - обращение-то писала я. "Бабская война", - пронеслось в голове, и я попросила с ней поговорить. Андрей дал мне телефон.

- Здравствуйте. Вы хотели мне что-то сказать?

- А-а, это ты, ревнивая жёнушка! Ну что, думаешь, у меня не найдётся на тебя управы?

- Ревность? При чём здесь ревность? И не тыкайте, мне пожалуйста!

А дальше произошла абсолютно опереточная история: мы с ней говорили хором. Вот две такие солистки: я ей про "не тыкайте" и "при чём тут ревность", а она в это же время что-то своё. Я низким голосом, стараясь сохранять спокойствие, она мне ультразвуком и очень энергично. И такая, скажу я вам, у неё энергетика, что меня трясёт до сих пор. Эту бы энергетику - да в мирное русло, ей бы людей лечить, например...

А-а, точно, да она же и так врач!

А если серьёзно, то, похоже, я выпустила джинна из какой-то бутылки. В прошлый раз она звонила с одного номера, сегодня - с другого. После того как я завершила разговор, чтобы не слушать истерику, она названивала ещё раз 12, не преувеличиваю!

И таки да, я опять написала обращение в её поликлинику. Хочу жить спокойно в своём доме и в своём городе. Так как номера разные, заблокировать их все - как? И что-то мне подсказывает, что она ещё некоторое время не уймётся.

Что посоветуете, дорогие пикабушники?

Сразу забегу далеко вперёд: я написала обращение в поликлинику, дело на контроле у руководства. Расскажу, как было, постараюсь без эмоций.

29 декабря все больницы отказались от пациента - 4 стадия, множественные метастазы. Отправили домой, выписав поддерживающие уколы. 31 декабря мы с Андреем приехали поздравить отца, в тот день у него дежурила дочь, сестра Андрея. Отец был необычайно бодр, живо болел за биатлон, блестя глазами, восклицал: "Ну, наш?! Эх, не наш...", - и нервно закидывал в рот то кусочек груши, то дольку мандарина, сидя в кресле. Андрей пошутил, что я его побила - долго собирался. Отец тут же отреагировал: "Синяков не вижу. Да иногда и полезно это!" Посмеялись. Когда кончился биатлон, отец извинился и перешёл на диван, чтобы прилечь. Мы вскоре ушли. Я преисполнилась надеждой, что он ещё поборется!

Ухудшение пошло очень быстро. Отца нельзя стало оставить ни на минуту. С ним дежурили попеременно Андрей, его сестра, его племянница, иногда подключалась я. К 9 января стало ясно, что сестре надо брать больничный, а Андрею как безработному оформить на себя пособие по уходу за человеком старше 80 лет. 1200 в месяц, но и они не лишние, когда с финансами туго. И ещё понадобилось направление в отделение паллиативной помощи онкологической больницы. Андрей пошёл за всеми этими справками в поликлинику. Участковый терапевт обещала прийти завтра, 10 января, посмотреть, что да как. И если с отцом Андрея она общалась как с пациентом с её участка, то самого Андрея в тот момент увидела впервые - это важно.

10 января пришла, оптимистично заметила, что "дедушка хорош, кожа чистая, ни пролежней, ни трофических язв. Его жизни ничто не угрожает!" А он к тому времени дышал с трудом.

От просьбы о больничном отмахнулась, мол, это всё пустое. Да и что от неё надо? Как она может выписать справку не пациенту, а родственнику? Она не знает такого. На просьбу о справке о состоянии здоровья для пособия сказала, что это не в её компетенции, надо идти к министру соцзащиты. Направление в онкологию выписала.

На следующий день, рано утром 11 января "хорошо выглядящий дедушка", жизни которого "ничто не угрожает", скончался. Скорая велела идти за справкой о смерти в поликлинику - к участковому терапевту.

Она сказала, что не будет её выписывать. Надо идти к дежурному врачу. Дежурный врач вернул Андрея опять к ней: она на работе и это её пациент. Терапевт долго разглядывала форму, потом стала уходить консультироваться к кому-то. Наконец предложила Андрею вместе с ней перейти в кабинет завотделением, чтобы уже под диктовку обоих вписать нужные сведения в нужные графы. Правда, всё же одно исправление пришлось заверять печатью: в графе "Дата" оказался некий загадочный 5-значный номер.

Похороны прошли торжественно. Чувствовалось, что заводчане, пришедшие проводить человека, с которым проработали больше 55 лет, искренне переживают его смерть, искренне соболезнуют. Это было 13 января.

14 января, в воскресенье, в выходной день, Андрею на личный мобильный телефон позвонила та самая оптимистичная доктор. Попросила помощи. У неё нет Интернета. Так пусть Андрей разместит там, в  Интернете, её объявление о сдачи её комнаты в аренду.

В своём обращении в поликлинику - кстати, там я уместилась в шесть строк - я попросила разъяснить доктору, что такое этика. На ответ не надеюсь, крови не жажду, одно лишь недоумение. Странная история, однако, товарищи...

И вот объявляют крупную пересадочную точку. К выходу выстраиваются и качок, и пенсионерка с "падиком" - с палочкой то бишь - и ещё человек семь. Среди них - эта текстообразующая парочка: дивно позитивная мама в ярком комбезе и ещё более позитивная девчушка лет двух. Дочка одета в непромокаемые вырвиглазные розовые штаны, весёлую розово-зеленовато-голубую куртку и шапку цвета девочковой розовой мечты с двумя громадными помпонами, каждый размером с её голову. А главное, что мама несёт девочку за середину спинки куртки, практически за шкирку, как говорили про котят в моём детстве. Девочка, улыбаясь, крутит головой-радаром с помпонами по сторонам. Это и так весело наблюдать со стороны, но тут юная нимфа усугубляет. Только увидев кондуктора, она громогласно и очень радостно вопит: 

- Па-ш-си-ба!!!

Это было так весело, так смешно, так неожиданно от человека в явно нелёгком и зависимом положении ребёнка, что до этого хмурый салон вмиг озарился улыбками и смехом пассажиров. Когда я выходила на следующей, некий бодрый дедок активно строил глазки симпатичной пенсионерке.

Ну, за жизнь!

С мужем мы знакомы два с половиной года. И как съехались после третьего свидания, так ни разу не расставались. Сегодня я впервые за эти два с половиной года буду ночевать одна. Андрей уехал на дежурство. Сегодня его очередь быть с отцом.

Отец его по возрасту немолод, в сентябре мы торжественно отпраздновали его 80-летие. Но солидные цифры совершенно не вязались с моложавым, подтянутым, спортивным, бодрым, оптимистичным и очень сильным человеком. Он ещё этим летом держал в порядке дачу в восемь соток, собирал груши с 4-метрового дерева, поздней осенью снимал один на зиму с крыши высокую металлическую трубу, чтобы уберечь её от зимних ветров и снега. А вот в ноябре стал жаловаться на самочувствие. Мне сделалось не по себе, когда он сказал, что ехал до поликлиники на такси. А там метров 200 от его дома...

25 декабря, в понедельник, отец попросил Андрея помочь ему доехать до больницы на обследование. Они спустились в лифте на первый этаж, отец вышел и потерял сознание. Вернулись домой, вызвали скорую. Намётанный взгляд опытного фельдшера сразу определил онкологию. Вот так в один момент нам стало известно, что жизнь иногда подкидывает сюрпризы...

К вечеру того же дня - 25 декабря - отца положили в стационар с диагнозом "острый пиелонефрит". А в четверг, 28 декабря, утром выписали. В пятницу родным удалось правдами и неправдами записать отца на консультацию в онкологическую больницу. Там сказали, что, судя по состоянию, рак развивается уже год, а скорее полтора. Выписали поддерживающие уколы, выдали рецепт с множеством печатей на случай, когда начнутся боли. Не "если", а "когда"...

Человек угасает с каждым часом. И это очень печально. Это разрывает душу. Но это окончательно.

Почему пишу. Будьте внимательнее к себе и близким. Только этой весной отец проходил обследование у онколога, у гастроэнтеролога, у кардиолога. Все написали, что он здоров. Недомогание списывали на возраст. В карте писали бесконтактно: "Живот мягкий, безболезненный". Оказывается, по факту живот был вовсе не таким. В последний визит к врачу нам сказали, что диагноз можно было поставить простым осмотром - гораздо раньше.

Мужчина - пусть старик, но всё равно мужчина - до последнего бодрился, храбрился и не признавался даже себе, что болен, тяжело болен. И вот теперь нам всем осталось только скрашивать его последние недели. А может, и дни...

Любите себя. Берегите себя - и для себя, и для своих близких.