O.OCTAHUHA

Тане стало тревожно, абсурдность ситуации зашкаливала. Хорошо, что сын в саду. Иначе, словарный запас юного сорванца пополнился бы новыми оборотами. Аккуратно, на цыпочках она подошла ближе и, затаив дыхание, заглянула через плечо. Муж даже не обернулся. В дрожащей от напряжение руке он держал пластмассовую палочку с крючочком на конце и пытался засунуть её в открывающиеся и закрывающиеся рты пластмассовых рыбок. Красные, зелёные и синие создания двигались по кругу заводной игрушки и дразнили неудачливого рыбака.

«Есть!» — вскинул руки Виктор. Очередная рыбка упала на пол. «Теперь твоя очередь!» – принялся он ловить следующую.

Таня закрыла рот рукой и также тихо вышла из комнаты. Пока один в саду, а другой, вызвавшись убраться в детской, боролся с добычей, она наслаждалась горячим, отдававшем корицей и орехами кофе.

- Забыли, наверное, ребенок и все такое, - не сдавалась Ляля.

- Ждите.

Охранник спрятался за воротами и набрал номер Марика:

- Марк Всеволодович, к вам гости, - затараторил охранник.

- Кто? – оторопел Марик.

Он только подъехал к дому.

- Девушка, на такси.

- Документы спросил?

- Нет, я не пускаю, распоряжения не было, - мямлил охранник.

- Я разберусь, - ответил Марик сбросив звонок, затем подключился к камерам на проходной.

Чуйка не подвела. Это была Ляля. «Следила, сучка, да так незаметно», - тихо выругался он и решил вернуться к воротам.

- Это к нам, - кивнул он охраннику. – Я сам заберу гостью. Проведи через калитку.

- Паспортные данные записывать?

- Нет, - покачал головой Марик, пытаясь выглядеть спокойным и, увидев Лялю, изобразил напускную радость. – Наконец ты приехала. Лиза заждалась.

Ляля недоверчиво посмотрела на Марика. Она ждала криков, угроз, но не приветливой встречи.

«Прыгай», - открыл Марик дверь внедорожника и Ляле стало не по себе. Она повиновалась. Отступать было некуда. Таксист тут же уехал, а охранник явно на стороне Марика.

- Лизе ни слова о кафе. Мы пересеклись случайно. Я пригласил тебя в гости. Сделаешь как скажу, получишь презент. Усекла.

- Усекла, - кивнула Ляля и посмотрела в окно.

Изнутри поселок казался милым. Одинаковые кукольные домики по ровно расчерченным улочкам. Такие Ляля видела в кино и давно мечтала стать хозяйкой одного из них. Зависть ударила в самое сердце. «Повезло же Лизке», - думала она.

Марик остановился около первого на улице дома. За ним виднелись деревья и высокие административные здания.

«Приехали», - кивнул Марик. Ляля спрыгнула с подножки и направилась дверям, без спросу толкнула и встретила в прихожей заплаканную Лизу.

- Привет, ты чего? – оторопела Ляля и принялась обнимать подругу.

- Я, я так соскучилась, - рыдала Лиза.

Злость на мужа при виде Ляли улетучилась. Марик знал, что необходимо жене. Читал ее мысли, и за это Лиза была ему благодарна.

Они вместе приготовили ужин, а затем сидели около камина-обманки, любуясь электрическими всполохами, потягивая белое вино. Лиза предпочла чай – ребенок. Сынишка заплакал, и она пошла в детскую.

- Отпуск говоришь? – посмотрел на Лялю Марик.

- Да, - расслабленно протянула она.

- Проведи его здесь. Лизе тяжело адаптироваться, и подруга не помешает. Проживание, питание, оклад.

- Я согласна, - потянулась Ляля. – У вас так хорошо.

- Вот только Лиза этого не ценит, - помрачнел Марик.

Остаток вечера они готовили комнату для гостьи. Марик пообещал привезти вещи. Благо, чемодан уже был собран. Лиза же забыла про охранника и заборы. Рядом с ней подруга, а значит все по плечу.

Марик тоже не хотел поднимать щекотливую тему. Весь вечер он исподволь смотрел на Лялю и думал, как перетянуть эту дерзкую девку на свою сторону. Что лучше, открыть ей правду или придумать очередную легенду? Решив не забегать вперед, Марик отправился спать.

Лиза светилась от счастья и всю ночь прижималась к мужу. Марик вернул расположение жены.

- Новый член без согласования! - влетел в кабинет Марика Всеволод Исаакович.

- Она не член, гостья, - невозмутимо ответил Марик. – Это не запрещено уставом.

- Сколько будет в гостях? – заскрежетал зубами глава Совета. – Ты проверял ее через службу безопасности? Только засланных ментов нам не хватало.

- Нет, девка побудет компаньоном Лизы, а затем вернется в город. Надо успокоить обоих.

- Смотри, - хмыкнул Всеволод Исаакович и вышел из кабинета.

Марик открыл ноутбук и подключился к собственному дому. Жена и подруга ворковали на кухне. Рядом в коляске спал сын. Они додумались затащить ее с улицы и теперь качали по очереди.

Марик прибавил звук.

- Да круто, - не верила Лизе Ляля. – Неужели все как ты говоришь. Мне не терпеться самой на все посмотреть.

- Так пойдем, - захихикала Лиза.

Настроение жены улучшилось, чему Марик был рад. Девушки засобирались на улицу. Он бы и дальше наблюдал за веселой парочкой, но дела поселка требовали участия.

- Обалдеть! – захлопала в ладоши Ляля. – Вот это парк и озеро. Нам просто необходимо опробовать скамейки-качели.

- Сына одного не оставлю? – зароптала Лиза.

- Он спит. Чего ты боишься? Кругом такие стены, что я ненароком подумала, что тебя посадили, - засмеялась Ляля, а затем спохватилась, боясь разбудить ребенка.

Девушки плюхнулись на скамейку и принялись раскачиваться. Из кустов на них смотрел озадаченный садовник.

Накатавшись вволю, девушки направились с пластмассовым деревьям.

- И это все для тебя? – не унималась Ляля. – Везучая ты.

- Не знаю, - помрачнела Лиза. – Все непривычно, искусственно.

- Да и хрен с ним, - фыркнула Ляля. – Дурочка ты. Покажи мне лучше повара, - закатила она глаза и сложила губки в поцелуй.

Лиза рассмеялась. С подругой поселок не казался таким мрачным и чужим. Вчерашние страхи казались никчёмными, а собственный дом, парк, да и сам поселок приобрели неожиданную ценность.

Хадис вспомнил, как бегал мальцом в парк к небольшому пруду. Ловил лягушек и любовался стрекозами, жадными водомерками, полосатыми плавунцами. Всё исчезло. Ходили сплетни, что за пределами города осталось немного растительности. Поговаривали о птицах, но этому даже Хадис не верил. Все знали, из живых существ остались только люди.

Живность спалили как носителей «карнавальной» чумы. Никто точно не знал, с чего она началась. Нулевыми признали собак. Псин разрывало. Мгновенно. Черепушка лопалась, разлетаясь на тысячи заразных кусков. Эстафету подхватили кошки и прочие домашние животные.

Люди тоже страдали. Мучились болями, сидели на мочегонных и понижающих давление. Боялись. Ученные твердили о мутации в кровяных клетках, которые лопались как взрывная карамель. Сколько пранкеров погибло, пытаясь разыграть обезумевшие население. Насыпали полный рот шипучих конфет и прорывались в переполненный транспорт, наблюдая ужас в остекленевших глазах. Таких убивали на месте. Никому не хотелось обляпаться чужими мозгами.

Теория с кровью не подтвердилась. Выдвинули другую – это пыльца неизвестных растений. Накопительный эффект в тканях приводил к резкому повышению давления и взрыву. В поисках патогена выжгли все подчистую. Эпидемия действительно прекратилась.

Люди перешли на искусственные белки, жиры и углеводы, щедро сдобренные препаратами от гипертонии вкупе с антигистаминными. Стремительно перестроилась промышленность.

Хадис не верил. Слишком много несостыковок. Взять хотя бы тот факт, что от пониженного давления скончалось больше, народу, чем от предполагаемого сноса башки, но это никого не смущало. Последний довод - игуана. Она сидела на стене и лупилась на Хадиса выпученными глазами. Сначала он принял ее за интерактивную игрушку, которые выпускало общество «Спасение памяти Земли». Дети не должны забывать, как выглядели коровы и прочие исчезнувшие меньшие братья.

- Дэн, убери эту мерзость! Мог вы выбрать собаку, — крикнул Хадис, вернувшись с работы.

- Вау! — прибежал восьмилетний сынишка и уставился на чешуйчатое нечто. – Как она управляется?

- Так это не твоё? – приподнял бровь Хадис. – Анна, зачем ты купила Дэну ящерицу? Только не говори, что тебе всучили её «Привратники божьих врат» как напоминание о грехе.

Из кухни послышался смех:

- О чём ты? – отозвалась жена, разводившая очередную синтетическую бурду.

Заглянув в гостиную, она замерла, а затем медленно, словно преодолевая толщу воды, двинулась в комнату.

- Тварь живая, — прошептала она.

Схватила сынишку и попятилась на кухню.

- Как ты узнала? – уставился Хадис на ящерицу и только сейчас заметил, что обвисшие бока двигаются. Игуана дышала.

Хадис подошёл к ней и потрогал холодное тело. Бугорки-чешуйки вибрировали, а грива из отростков вздымалась и падала. Хлопнула дверь. Хадис услышал, как Анна говорит по телефону: «Да, живая. Муж трогал. Я закрыла дверь. Карантин».

Хадис оторвал игуану от стены гостинной и бросился к дверям, ведущим к общественному гаражу. Если рванёт, то не в доме. Он должен защитить жену и ребёнка.

Ничего не произошло. Игуана выпала из рук и побежала в соседние двери. Нырнула внутрь и была такова. Хадис рванул следом. «Теперь придётся спасать чокнутого старика», — подумал он, двигаясь на ощупь. Хадис узнал о господине Калачине от риэлтора. Сосед редко покидал свои комнаты. Это было не трудно заметить. Гул от старого драндулета разлетался по всему дому.

В нос ударил тошнотворный сладкий запах. Хадис натянул ворот водолазки и пошёл дальше. В гостинной под мигающей розовой лампой лежало вздутое тело. Калачин умер. Но не это удивило Хадиса. Весь дом был уставлен цветами. Горшки с растениями стояли на полу, стульях, столиках. «Вот причина его затворничества, — думал Хадис. – Узнай кто о цветах, патруль с огнемётом примчался бы мгновенно». Хадис обернулся. Голова старика с помутневшими глазами была на месте. Чума исключается. На открытой ладони лежал пульт от дверей. Наверное, почувствовал смерть и решил выпустить питомца.

Боковым зрением Хадис увидел шевеление. Ящерица жевала листья, похожие на укроп. Это было ещё одно чудо. «Да у старика свой собственный огород», — обрадовался Хадис и, стараясь подойти поближе к горшкам, запнулся о какую-то коробку. По полу рассы́пались консервы, те самые из далекого детства. С парковки донесся шум. Карантинная полиция звала Анну через громкоговоритель.

Повинуясь еще не осознанному порыву, Хадис поднял с пола и засунул в карманы куртки по железной банке, вновь схватил игуану, сгрёб в охапку пару цветочных горшков и на цыпочках пошел к парковке. «Надо успеть добежать до машины, рвануть за границу города и выпустить животину на волю», — думал он, спасая единственных представителей вида.

Хадису повезло. Полиция вошла у нему в квартиру, забыв выставить оцепление. Вот только старая колымага соседа не заводилась. Пыхтела от натуги, издавая невероятный шум, но не трогалась с места. На панорамном экране замелькали контуры фигурок. Полицейские высыпали на гул и начали окружать автомобиль. Раздался щелчок, и машина тронулась с места.

Хадиса оглушил крик.

- Оставайтесь на месте. Мы вам поможем.

- Да пошли вы, — прошептал он и надавил педаль газа.

Полицейская машина последовала за ним. Автомобиль Хадиса начал снижать скорость. Патрульные, воспользовавшись систему опознавания, заблокировали управление. Хадис рванул блок контроля на себя. Благо сосед владел старьем, без встроенного процессора. Оборванные провода повисли в воздухе, и машина опять взревела. Экран обстановки погас. Хадис летел наобум, молясь не столкнуться с другими автомобилями. Ему надо было прозреть, и увесистая коробка полетела в панорамный экран.

Хадис оторвался. Сидел теперь на обочине, словно сторонний наблюдатель. Игуана, расположившаяся на пассажирском месте, невозмутимо объедала листья из ближайшего к ней горшка. Припекало вечернее солнце. Хадис разомлел. Прищурился, разглядывая багряное небо. «Сколько лет я не видел его настоящим, семь – семь с половиной», — пытался он вспомнить и вдруг заметил стремительно приближающийся автомобиль, летящий по бетонке вне выделенной трассы. Сканер-полиция была создана для таких беглецов, как он. Раньше Хадис, читая новости, задавался вопросом: «Отчего бегут эти люди, что ими движет?» Но сейчас он понял другое, отчего рассмеялся. Зачем ждать вечера если вся бетонная пустыня – это дорога.

Хадис дал по газам, игнорируя запрещающие буйки, врезался в проволочный забор и, прорвав его, вырвался за черту города.

От удара машину развернуло. Хадис увидел притормозивших у границы полицейских. Он поднял средний палец, показал преследователям и, выровняв машину, вдавил в пол педаль газа.

Сзади послышались выстрелы.

Впав в эйфорию, Хадис не чувствовал страха. Наблюдая через зеркало заднего видаза оторопевшем патрулем он кричал от радости и гнал дальше. Прошло около часа. Пейзаж не менялся. Бесконечная серая пустыня окружала, давила и нагоняла тоску. Предательские мысли полезли в остывшую голову: «Что если весь мир действительно вымер и остался только бетонный клочок цивилизации?»

Машина зачихала и заглохла. Батарея окончательно разрядилась. Впереди пустота и сзади такая же обречённость. Хадис вышел из машины, лёг на холодный бетон и глядел на проплывающие облака.

- Да, твою же дивизию! - перехожу на второй разговорный, после чего меня просят не выражовываться.

- Покупатели придут, а мне продавать нечего. Экая вы бесстыжая, о других совсем не думаете.

- Я, я тоже покупатель, - теряю дар речи и давлю на логику, - который пришёл в магазин за покупками.

Бесполезно. Стихийный митинг из жаждущих мяса начал скандировать требование выдать жалобную книгу.

- Не выложили ещё, книгу-то? – уточняю я, чувствуя, как подгорает.

Очередь начинает бурлить. Подлетает вторая "фея корейки" и ловко орудуя лопаткой, вручает мне долгожданный шашлык.

Праведный гнев сошёл на нет во фруктово-овощном. Оказалось, что хорошие скидки благотворно действуют на нервную систему. «При таком раскладе и в веганы не грех», - думаю я, любуясь упругими баклажанами.

На кассе самообслуживания меня ждал охрененный сюрприз. Пока я шаталась по магазину, случилось чудо: шашлык свиной превратился в гуляш говяжий с луком и морковкой. Вместо пяти сотен голубой экран требовал две тысячи с хвостиком.

Администратор, заметив бурление когнитивного диссонанса в выпученных глазах покупателя, явился сам. В тот же миг на меня снизошло озарение. Это же продавецкая мстя, ибо нефиг бухтеть! Или, там-та-ра-рам, психологический приём: выморозить покупателя, наклеить чё папала и отправить восвояси. Семью-то кормить нада. На радостях убогий не заметит.

Проверив содержимое пакета и этикетку, администратор побагровел и ринулся раздавать люлей нерадивым мстителям-психологам.

Ну а я че, будьте бдительны!

Ребёнок в коляске затих, словно ожидая исхода разговора, а затем вновь закричал.

Лиза упала на колени.

- Сыну нужна помощь, выпусти нас или вызови скорую.

Охранник покраснел и отвел взгляд. На высоком покатом лбу выступили капли пота, на руках, сжимающих оружие, вылезли вены. Лиза чувствовала внутреннюю борьбу, преградившего дорогу парня, и шептала: «Пропусти».

Марик замер перед монитором ноутбука. Борясь с порывом примчаться к проходной, он наблюдал, чем же закончится противостояние. Рука сама потянулась к телефону. Надо было вызвать скорую и уволить к чертям зазнавшуюся педиатра.

«Вылетишь из охраны, слышишь, вылетишь», — проговаривал Марик и ждал, когда Лиза отступит. Один шаг к дому, и он примчится на помощь жене и сыну. Один шаг.

- Это колики, — услышала Лиза и обернулась. Позади неё стояла девушка с красным крестом на белой косынке. Мягкие черты лица напоминали куклу. Не агрессивную «Барби», а «Таню» или «Наташу» с золотистыми кудрями и закрывающимися глазками.

– Я медсестра. Вы так быстро ушли. Недослушали доктора. Я за вами бежала. Это колики.

- Я знаю, как выглядят колики, — ответила Лиза, не вставая с колен.

- Ребёнок растёт, — протянула руки медсестра в коляску и Лиза вскочила с грацией пумы, готовой защитить своё дитя.

Маленькие кукольные руки девушки запорхали над кричащим малышом. Сынишка притих, и нависшая над воротами тревога стала таять. Охранник вернулся на пост. Марик откинулся на спинку кресла.

- Пойдёмте, я вам дома покажу, как делать массаж, — предложила медсестра и Лиза согласилась. - Запишите мой номер и если вас начнёт что-то беспокоить, сразу звоните. Я помогу.

- Думаю, этого не понадобиться, — замотала головой Лиза. – Буду просить мужа о переезде. Я не готова жить в таких условиях.

- Молчите, — приложила медсестра палец к губам. – Здесь и так выгоняют за любую провинность. Я полгода ждала проверки службы безопасности.

Медсестра закрыла глаза, понимая, что сболтнула лишнее.

- Я Даша, то есть Дарья Михайловна.

- Лиза, — улыбнулась она в ответ. – Пойдёмте домой.

Марик наблюдал, как Лиза общается с медсестрой и предчувствовал нехороший разговор с Советом. Старейшины опять начнут требовать принятия кодекса «Любви», но Лиза ещё не готова. Задребезжал сотовый, подпрыгивая на столешнице. На экране высветился незнакомый номер, что было хуже всего. Опять придётся отказывать людям, слушать угрозы и обещать подумать. Слишком много желающих жить в маленьком раю.

- Привет, — услышал Марик знакомый голос Ляли. - Так где отдыхает Лиза? Я как раз собралась в отпуск и решила наведаться к ней.

- Это далеко и тебе не по карману, — заворчал Марик.

- Да ну! — засмеялась подруга. - Двадцать километров от города не так уж и далеко.

Марик покрылся испариной и выдавил:

- Откуда ты знаешь?

- Геолокация зашита в данные. Тётя Маша поделилась видеоприветом. Так что за игру вы ведёте?

- Нам надо встретится, говори где? – заёрзал Марик. – Записал. Через сорок минут буду на месте.

В голове пронеслась шальная мысль встретиться рядом с посёлком и прикопать любопытную подругу. Марик рассмеялся. Идея была хороша, но проблем не оберёшься. Обязательно найдётся тот, кто видел, а это угроза всему посёлку. «Запугать или подкупить», — думал Марик, проезжая через ворота. Он пристально посмотрел на парня с автоматом, и тот поёжился. «Охранника надо менять. Он был готов выпустить Лизу», — переключился Марик с одной проблемы на другую.

Город встретил удушливым запахом гари и шумом. Марик закашлялся, достал баллончик с аэрозолью от астмы. Лиза не знала. Марик стеснялся дефекта. Он должен быть идеальным, самым лучшим. Болезнь могла передаться сыну и вырастить его в лучших условиях было главной жизненной целью молодого отца.

Пустая стоянка около кафе вселила уверенность. Чем меньше людей, тем лучше. Внутри тёмного зала администратор и сонный бармен. На секунду Марик засомневался. Встреча могла быть ловушкой. «Что если Лиза передала сообщение. Знаком попросила о помощи. Как в социальной рекламе. Сложите пальцы определённым образом. Бред», — вздрогнул он, сбрасывая нахлынувший страх. Ляля помахала рукой из глубины небольшого зала.

- Сколько ты хочешь? – сел Марик напротив подруги жены.

- Много даёшь? – не удивилась Ляля вопросу.

Противоположность Лизы: яркая, дерзкая, высокая и стройная. Ляля знала себе цену. Не торопилась строить семью, но хотела устроиться «потеплее». Марик так и не понял, что могло сблизить на столько разных людей.

- Плачу один раз, и ты забываешь о нашем существовании. Адрес и телефон тёщи тоже.

- Сколько?

Блеск в глазах и покрывшееся алчным румянцем щёки не лгали. Девка хотела денег.

- Квартира у тебя, насколько я знаю, есть, — начал Марик деловой разговор. – Машину с салона?

- Шампанское, — откинулся Ляля на спинку стула и открыла меню. – Что ты будешь есть?

- Я не голоден. Давай закончим с финансами и сможешь купить себе кафе.

- Так бедной Лизе фортануло? – сказала она не отрывая глаз от меню. – Прикидывался бедным мальчиком, выкрал у матери, а теперь хочешь порвать все связи с нищебродами?

- Всё не так, но тебя это не касается. Сколько?

- Я наводила справки, — не слушала его Ляля. – Ничего. Понимаешь? Никакой информации о вашей деревне. Мне показалось это странным. Да и Лиза не откажется от матери. Так что за игра?

- Сколько? – не сдавался Марик.

- Я хочу увидеть Лизу.

- Подумай над суммой. Позвони, — поднялся Марик и зашагал к выходу.

«Главное — не выдать себя», — вышел он на парковку и неровной походкой отправился к автомобилю.

Ляля проводила взглядом Марика и, забив координаты посёлка, вызвала такси.

«Сон и точка маршрута. Конечная точка, — бормотала она – Карта!» Прибежав в лагерь, Марья Павловна принялась искать карту, которая валялась рядом с котелком. Последний перевернуло ветром и огромное пятно расползлось по плотной бумаге.

«Надо вызвать помощь», — вслух произнесла Марья Павловна и потянулась к радиотелефону, но тот не подавал признаков жизни. Всё к одному: бубль, камера, карта, телефон.

Мария Павловна схватила карту и принялась оттирать липкий слой гречки. Лишь одно зёрнышко накрепко прикипело к бумаге.

«Точка! — закричала Мария Павловна на карте – Скажи, старик, это конечная точка маршрута?» В небе заклекотал ястреб. Марья Павловна вспомнила легенду о Горном старце.

«Старец, охраняющий горы существует в физическом теле. Нет вчера, нет завтра. Есть вечность, — крутилось в голове Марьи Павловны. — Старец может являться пастуху и охотнику, табунщику и спасателю».

Добежав до места на карте, она принялась крутить головой в поисках выживших и молилась, чтобы в этот раз им был Захар. Взмыли вверх птицы, и Марья Павловна побежала к обрыву. На выступающем над водой камне сидел промокший Захар. Рядом с ним лежал потёртый гидрокостюм.

- Захар! – закричала она. – Ты жив.

- Он менял наши жизни. Бык сомкнул свои губы, — повторял он, трясясь от холода. – Я нашёл папу, видишь, нашёл.

Пикнул радиотелефон, весящий на поясе. Появилась связь. Марья Павловна вызвала спасателей. Пока сотрудники МЧС поковали кости и опрашивали поникшего Захара, она сняла с шеи крестик и повесила на самую низкую ветку молодой сосенки. Это была конечная точка маршрута.

По возвращении провели экспертизу. Кости действительно принадлежали Никите.

После официальных похорон, Марья Павловна больше не встречала Захара. Татьяна была довольна. Муж похоронен, и сын успокоился.

Несколько раз Марья Павловна ездила на Аргут, но Горный старец больше не появился. Сосна подросла, подняла к небу блестящий на солнце крестик, рассказывая всем о конечной точке чужого маршрута.