- И то верно, — ответил старик, поклонился, встал, отвязал лошадь, вскочил на неё и растворился в накрывшей лагерь тьме.
- Зачем ты так? – недовольно посмотрела на Пантелеева Марья Павловна.
- Зачем, зачем? – передразнил её Пантелеев. – Сейчас поёт, а ночью бубль на лошадь и домой. Ищи потом старика.
- Вполне, — согласился Захар. – Спать надо.
Они залезли в одну большую палатку, улеглись по спальникам и быстро уснули.
Захару всю ночь снилась морда быка. Он смотрел на Захара белыми глазными яблоками без зрачков и протяжно выл.
Марья Павловна вздрагивала во сне и что-то шептала. Она пыталась выяснить у старика конечную точку. Тыкала ручкой в карту, рисовала крестики, а старик качал головой из стороны в сторону.
Только Пантелеев спал крепко. Провалился в тёплый морок и наслаждался покоем, после долгих бессонных ночей. «Все сложилось лучше некуда, — думал он засыпая. – Машка свидетелем будет. Ей точно поверят. Парнишка сам напросился. Бубль его, сама всё проверит. Завтра я стану свободным».
Утро не задалось. Вопреки прогнозу налетел сильный ветер. Солнце скрылось за тучей, из который моросил мелкий холодный дождь.
- Может, не пойдёте? – разливала Марья Павловна горячий чай. – Я подтвержу, что прошли Карагем. Все будут живы. От тебя, Костя, отстанут. Захару разряд повысим. Пройдём ниже в своё удовольствие.
- Нет! — в один голос закричали Пантелеев и Захар.
- Сегодня идти надо. Нельзя откладывать, — поменялся в лице Пантелеев, и прикрывая свою горячность, продолжил. — У всех работа. Что там майских? Три дня. Возвращаться надо. У тебя дети, у меня работа. У Захара, небось, тоже дела.
- Есть такое, — подтвердил Захар. – Да и нечестно будет. Я сам должен пройти. Отец не смог, но я.
Захар уставился на Пантелеева и замолчал.
- Отец бы точно этого не хотела и мать, — вклинилась Марья Павловна, перехватывая инициативу.
- Победы бы его отец не хотел? – прищурился Пантелеев и обнажил жёлтые от никотина зубы.
- Идём сегодня. Это не обсуждается, — поднялся со своего места Захар и принялся разворачивать бубль.
- К обеду распогодится. Эрлик всегда меня так встречает. Сначала хмуриться, а потом довольно потирает брюхо, — посмотрел на небо Пантелеев и принялся собирать алюминиевую раму бубля.
- Эрлик? – приподняла брови Мария Павловна.
- Местный божок, забей, — пренебрежительно махнул рукой Пантелеев.
К обеду действительно распогодилось. Выглянуло солнце, осветило берег реки, заиграло на пенных барашках взбешённых волн и спряталось в кроне высоченной сосны. Каменистый берег принял приветливые очертания. Даже черные, вылизанные рекой камни казались наспех слепленными из воздушного пластилина.
Захар залюбовался рекой, перевёл взгляд на бубль и вздохнул. Два огромных колеса-камеры и лёгкая рама. Марья Павловна проверяла крепления рамы и давление в огромных бубликах. Подёргала страховочные верёвки, крепость карабинов, тщательно осмотрела вёсла.
- Я сяду справа, — выпалил Захар, помнивший, что все погибшие сидели слева.
- Пожалуйста, — безразлично пожал плечами уверенный в себе Пантелеев.
Захар усомнился в своих силах. Он считал, что именно место определяло победу. Сейчас же он осознал, что был ещё один неизвестный фактор, даривший Пантелееву победу.
- Откажись, — подошла к нему Марья Павловна.
- Нет, — твёрдо ответил Захар, застёгивая спасательный жилет и поправляя шлем.
- Тогда возьми запасное весло. Пригодится.
Захар кивнул и засунул его под жилет, чтоб Пантелеев не видел.
Сев на своё колесо, Захар кивнул Пантелееву и Марье Павловне. Оттолкнулся веслом и почувствовал, как воды Аргута понесли его в середину реки. Несколько минут решат исход сегодняшнего дня.
Пантелеев был спокоен и бодро отдавал команды. Впереди показался огромный камень, деливший Аргут пополам. Опасный порог был в нескольких метрах. Берега образовали каменное горлышко. Река взбесилась и принялась кидать бубль словно пляжный мяч. Захар посмотрел на Пантелеева. Тот резко оттолкнулся от камня и развернул бубль, оказавшись справа.
Весло Захара ударилось о каменную стену, обрамлявшую Аргут, треснуло. Колесо понеслось в смертельный водоворот. Пантелеев смеялся и махал рукой, прощаясь с напарником.
Захар достал второе весло и отточенным движением вернул бубль в исходное положение. Если бы Пантелеев не согласился, поменяться местами. Захар провернул бы этот трюк перед самым порогом.
Через рёв реки и гребни волн он видел растерянное лицо Пантелеева. Тот ловко зацепился за камень и принялся рубить раму, пытаясь отправить Захара прямо в центр грохочущего водоворота.
Колесо Захара подпрыгнуло, надломленная рама словно спичка сложилась пополам и с треском пошла назад.
«Не угадал»!» — крикнул Захар и вцепился в стропы колеса Пантелеева, утягивая его за собой. Пенная вода накрыла обоих, закрутила в водовороте. Захар видел пузырьки воздуха, инстинктивно хватал их ртом и чувствовал удары о камень и тяжесть толщи воды.
Неожиданно река расступилась, и Захар упал на холодный камень. «Выжил, — крутилось у него в голове. – Вынесло наверх. Не прошёл, но выжил». Тишину разорвал пронзительный крик. Захар вскочил и принялся искать глазами Пантелеева.
Под ногами дрожала река. Она не текла, но и не стояла, имитируя хаотичное движение. Посреди протока расположился трон, на котором сидел вчерашний дед.
- Я привёл новую жертву, — услышал Захар Пантелеева.
- Ты не признал меня, — корил старик Пантелеева.
- Признал, признал, — целовал Пантелеев сапоги. – Не хотел выдать тебя, великий Эрлик. Боялся спугнуть мальчишку. Его отец давно верно служит тебе.
- Хочешь опять откупиться? – пнул его Эрлик и поднял правую руку вверх. – Ты не должен был возвращаться. Синий бык держит в губах твоё сердце.
Синяя вода вздыбилась, и из неё показались рога. Захар попытался попятиться назад, но завороженно застыл. Показалась голова быка, размером с колесо обозрения. Огромный белые глаза смотрели вверх. В толстых губах билось сморщенное сердце.
- Я принес жертву. У нас уговор, — скулил Пантелеев.
- Уговор, - согласился старик. – Ты кидаешь мне слабых, сам покоряешь Катунь. Ты не прошёл. Он сильный — воин.
Старик поднял руку и ткнул в сторону Захара.
- У воина есть выбор, - обратился старик к Захару. - Отдай убийцу отца Тойбодыму, и я подниму тебя в среднее царство. Будешь жить дальше. Один год — одна жертва. Хорошая плата за жизнь.
- Ты убивал ради собственной никчемной душонки? – сдвинул брови Захар, посмотрев в глаза Пантелееву.
- Я приносил жертву, я хотел жить, — скулил Пантелеев.
- Я хотел бы увидеть небо, — ответил Захар. – Но, попрошу об одном, дай мне увидеть отца.
- Этого нет в договоре, — отмахнулся Эрлик.
- Этого нет в договоре ублюдка, — улыбнулся Захар.
- Согласен, — кивнул в ответ Эрлик. – Что же мне делать с этим? – пнул он сапогом Пантелеева.
- Это ваш договор, — поклонился Захар.
Синий бык замычал, сердце Пантелеева задрожало и нижнее царство наполнили звуки комыса.
- Расступись Тойбодым! – крикнул Эрлик. – Верни верхним мирам первую жертву.
Река задрожала и выкинула на камень отца.
- Спасибо, сынок, — прошептал тот одними губами.
Тело превратилось в труху, а кости в пластиковом шлеме и оранжевом потёртом жилете запарили над камнем.
- Сомкни свои губы, — повернулся Эрлик к быку.
Пантелеев пронзительно закричал, раздался хлопок. Захар закрыл глаза и почувствовал ветер. Тёплое солнце настырно дёргало веки. Он приподнялся и осмотрелся. Вновь незнакомая местность, но река жила. Руку дернуло, потом ещё раз. Захар посмотрел вниз и увидел бьющиеся о камень кости отца. «Хорошая шутка, — подумал он. – Сдохну здесь в обнимку с костьми».
- Мария Павловна! – закричал Захар.
Эхо разнеслось над рекой и потонуло в бурлящей воде.
