KapitanFlint

Ах, не поможет нынче помощь скорая

Смирительной рубашкой для души.

И сам себе опять твержу про форму я,

Про форму стихотворную: "Пиши,

Что жизнь пошла серьезная и вольная,

А молодость промчалась, как в бреду..."

Но вот, ты надеваешь форму школьную,

А я совсем не то имел в виду.

И мне сегодня ночь иная вспомнится,

Мираж под светом старых фонарей.

Как хорошо мне с молодою школьницей,

Которая взрослей учителей.

Мы под луною не теряли головы,

Возможно было нечего терять.

И школьный ад мы не делили поровну,

Пришла пора и это наверстать.

Пусть старая инверсия ли, фобия

Послужит нам ещё на склоне лет.

Твои, конечно, уважаю формы я,

Но всё-таки люблю за интеллект.

Что им библия,

что им веды,

Что им тысяча

чертей

Лохматых, страшных,

черных...

На производстве

вредном

Тысячи вредных

людей,

Злых и обречённых.

Им что уголь,

что мирный атом,

А что касается

ада -

ад отражается

в лужах,

И нет разницы

тот или этот.

Они ругаются

матом

И делают что-то,

Заставляя вращаться

планету -

Старый объект,

сданный в срок

И малярной бригадой

окрашенный

в синюю краску.

Отражением в небе

Смотрит несуществующий

бог,

Одетый в белую робу

И блестящую

каску.

В этой бухте ветер не отравленный,

В этой бухте так сияет море!

А волна проедется по гравию

Да на сердце все печали смоет.

И светло. И мне легко мечтается,

Будто бы пришел я на свиданье.

А какие женщины купаются

В месте, запрещенном для купанья!

Все они красивые по-разному:

Озарились на мгновенье светом.

Словно дань бунтарскому, прекрасному -

Переделать к лучшему планету.

Пролетает жизнь и дело к вечеру,

Каждому уставшему - по вере:

Я бы лег на дно на веки вечные,

Чтобы видеть, как сияет берег,

Время на седых волнах качается,

Просто исполняются желанья.

И лихие женщины купаются

В бухте, запрещенной для купанья.

Люди нынче не из стали,

Да и жизнь не из огня,

Рубль советский - дед оставил,

Дед воспитывал меня.

На чеканке, словно в сказке,

Удивительный рассвет!

Мне казалось — вижу краски,

Только красок больше нет.

Не царь-батюшка, не Сочи,

Не вассал, не генерал,

А крестьянина рабочий

Там за плечи обнимал.

То, чему учили деды,

Образ или просто звук?

Там, на аверсе монеты

Двое. Может, дед и внук? -

Не уставшие бороться,

Всё глядят на небосвод,

Видят — чудо, видят - солнце

Над планетою встаёт.

И глядят не суеверно,

И глядят без суеты,

На светило, что от скверны

Мир избавит, от беды!

Пал Союз - потоки грязи...

Можно плюнуть и предать -

Вот пришли большие мрази,

Всех купить и всё продать.

Говорят иуды грубо,

Что вся жизнь теперь — игра.

А мне дед оставил рубль,

Рубль тот из серебра.

Времена, что мне достались,

Хороши, как ни крути!

За мои стихи пытались

Даже «дело» завести.

Поднимаешь хвост несмело,

Смело требуешь коня?

Проводили, было дело,

Даже обыск у меня.

Философствуя сердито,

Составляли протокол.

Только после их визита,

Я рубля-то не нашёл.

Ведь теперь рубли из стали,

Не хватает на обед...

А мне память дед оставил

И оставил партбилет.

Мне не спиться и не спится,

Тёмной ночью жду чего?

А кому-то надо тридцать -

Этим хватит одного.

Враг — наездник на охоте,

Мелочёвкою звеня...

Что ещё? Да на работе

Сняли с должности меня.

Я избавлюсь от печали,

Сочиняя до утра.

На рубле слова сверкали:

«Пролетарии всех стран...»

От причала, до причала,

Над землёю и на дне,

В отпусках меня мотало

По больной большой стране.

И плевал я на интриги,

Презирал мороз, жару.

На вокзале у барыги

Я купил такой же рупь, -

Там, уставшие бороться,

Всё глядят на небосвод,

Видят — чудо, видят - солнце

Над планетою встаёт.

Если спросят вдруг невежи,

Ночь во мраке обвиня:

«Где же солнце? Где же? Где же?» -

На монете у меня.

Может всё привиделось по пьяни нам:

Перемены, времени река?

Здесь силен менталитет крестьянина,

Дикого и злого кулака.

Мы живём сегодня худо, жирно ли,

Но не сходим с верного пути.

Этот город захламлён машинами

Так, что ни проехать ни пройти.

Жители неимоверно тронулись,

Надышавшись газов выхлопных.

Поправляют шапку, нимб, корону ли,

Но судьба не раз даёт под дых.

Не найти спасенья в этом городе,

Ни при чем тут снег или вода.

В пробках застревает даже "Скорая",

В будни не доедет никуда.

Лишь кривыми улочками длинными

День безумный мчится напролом.

Этот город - он набит машинами,

Словно сельский туалет дерьмом.

Шел холодный ливень, а на сердце вьюга,

И совсем достала жизни суета.

А меня, представьте, бросила подруга,

Как под ливень кто-то этого кота.

И принес домой я маленький комочек,

Мокрый и холодный, мягкий и живой.

В мутный серый вечер перетёк денечек,

И не прекращался дождик ледяной.

Я забыл про холод, теребя бородку

И не рассуждая больше ни о чем.

Я укрылся пледом, я согрелся водкой,

Ну а кот согрелся теплым молочком.

Жизнь в итоге стала потеплей немножко,

Нам с котом в итоге не пришлось скучать:

Я ходил по бабам, кот ходил по кошкам,

А встречались дома - раны зализать.

Ах, какие были девушки-конфетки,

Ах, какие кошки шли, тепло даря!

Часто с котофеем ели мы котлетки,

И шашлык из рыбы ели втихаря.

Мы с ним в выходные спали до обеда.

А потом пытались этот мир понять.

Вел с котом я тихо долгие беседы,

Ну а кот тихонько тёрся об меня.

В общем, относился я к нему, как к брату,

Но враги бывают злобны и хитры.

И однажды ночью кот изчез туда-то,

Видимо, порвали прочие коты.

Я не стану хуже, я не стану злее,

Пусть - одни печали, только маета...

Завернусь в свой плед я, сяду к батарее,

Но прохладно как-то в доме без кота...