FuckInTheWorld

3 августа 1921 года петроградскими чекистами арестован русский поэт Николай Гумилёв.

«Я учу их не бояться, не бояться и делать, что надо» 

«Все ходят в шляпе, а он в цилиндре», - цепкое замечание вечного оппонента Николая Гумилева Александра Блока. Сын корабельного врача, Николай Гумилев творил свою биографию и делал это с азартом. Гумилев учился противопоставлять себя обществу. Противопоставляли многие, у Гумилева это выходило с особым изыском. Может, от того, что жизнь не растянулась на семь десятков лет, а может, от большого таланта к пиару. Гумилев играл, заигрывался, но каждый раз искренне, с неподражаемым чувством стиля.

«И заключу в короткий стих, в оправу звонких снов» 

Сочинять Гумилев начал в раннем возрасте, первое стихотворение сложилось в шесть лет, в 16 было опубликовано известное: «Я в лес бежал из городов». А дальше полетели сборники – «Путь конкистадора», «Романтические цветы». Современники ругали поэта за пылкость, но Гумилев продолжал писать. Брюсов, столкнувшись с ранней поэзией Николая Степановича заметил: «Может быть, продолжая работать с той упорностью, как теперь, он сумеет пойти много дальше, чем мы то наметили, откроет в себе возможности, нами не подозреваемые». В воду глядел – умение найти для стихотворения четкую форму заиграло, как только Гумилев нашел свою тему. В 1912 году, отвернувшись от Брюсова и Блока, Гумилев предложил Серебряному веку новое художественное течение – акмеизм. Создал и поманил за собой Ахматову, Мандельштама - на поиски точных слов и любви к жизни земной: «Солнце останавливали словом, Словом разрушали города». Облечь идею в форму Гумилев умел, смог найти систему и для художественного течения. В «Цехе поэтов», руководимым Гумилёвым, соблюдалась строгая иерархия, слово Мастера было законом для участников литобъединения.

«И стертые карты Африки»

«Пересечения экватора я не заметил, я читал на моем верблюде и читал Бодлера». Африка – место, которому Гумилев поклонялся и которое ненавидел, он нашел себя здесь и здесь же тысячи раз терял. В 1907 году Николай Степанович отправился в Одессу и оказался в Африке. Африка с ее мифами, странными городами, с первобытными страхами и культами влекла Гумилева с детства. Ей поэт писал стихотворения, ради нее оставлял женщин. В Петербурге Гумилеву было тесно, среди деревьев, пигмеев и львов было увлекательно. Уехать, пострелять, «целясь между глаз» - мечта не столько русского денди, сколько человека с претензией на богатое воображение. Одержимость к перемене мест гнала Гумилева к Абиссинским пустыням, его не пугали размытые дороги, дизентерия, трусость проводников, из городских рамок поэт вырывался к оживающим мифам. Здесь он мог говорить с царем Эфиопии, с богом – Джа, каждый выстрел был священнодействием.

«И женщину люблю» 

Кто не слышал про чету Гумилевых-Горенко? Анна Ахматова родила Гумилеву сына, посвятила несколько стихотворений, а еще бесконечно изменяла. Впрочем, здесь счет был равным: «Ахматова вызывала всегда множество симпатий. Кто, кто не писал ей писем, не выражал восторгов. Но, так как она всегда была грустна, имела страдальческий вид, думали, что я тиранический муж, а меня за это ненавидели. А муж я был самый добродушный и сам отвозил ее на извозчике на свиданье". Гумилев был женат дважды, влюблялся постоянно. Женщины тоже любили поэта. А он, благодаря их любви, стал Ален Делоном своего времени. Не склонные романтизировать образ Николая мужчины, при необходимости говорить о внешности поэта, словно бы извинялись, покашливали что ли. Гумилев был и косой, и прихрамывал, и косолапил, совершенно не выговаривал букв «л» и «р». Но то мужчины, женщины сходили по нему с ума, видели его уродство и обмирали. Самая красивая женщина Петербурга, Лариса Рейснер, уже после смерти поэта страстно писала: «Если бы перед смертью его видела, – все ему простила бы, сказала бы правду, что никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта, Гафиза, урода и мерзавца. Вот и все".

«Священный долгожданный бой» 

Вот еще одна страсть Гумилева, он не только умел писать о войне, он видел ее изнанку. Первая Мировая наградила поэта двумя Георгиями. Воевал Николай Степанович, прежде всего, с собой, снова и снова проверяя себя: «Не может же быть, чтобы эта дрянь меня испугала — и я воротился к ним и помог вытащить пулемет». За пулемет Гумилев получил второго Георгия.

«Ты спал и проснулся…» 

Русская мысль тяготела к немецкой философии. Интеллектуалы благоволили Гегелю и Ницше. Гумилева захватила идея сверхчеловека. Человек есть то, что должно быть преодолено, каждый смертный должен видеть себя неудавшимся произведением природы – видеть и стараться воспитать в себе философа, художника или святого. Гумилев стремился. Подтверждение тому стихотворение «Визитная карточка». Надпись на карточке короткая и емкая - каждая строка об авторе:

Самый первый, некрасив и тонок,

Полюбивший только сумрак рощ.

Лист опавший, Колдовской ребёнок,

Словом останавливающий дождь.

Путешествуя по Англии, Гумилев однажды встретился с Гилбертом Честертоном. Позже Честертон писал: "Скажу только, что когда он вышел в дверь, мне показалось, что он вполне мог удалиться и через окно. Его практическое предложение состояло в том, что только поэтов следует допускать к управлению миром. Он торжественно объявил нам, что и сам он поэт. Я был польщен его любезностью, когда он назначил меня, как собрата-поэта, абсолютным и самодержавным правителем Англии». Честертону идеи Гумилева были не близки, но «колдовской ребенок» оказал влияние на британскую литературу. В одном из рассказов об отце Брауне Честертона схлестнулись ницшеанство Гумилева и христианство Гилберта. Молодой человек, возомнивший себя способным останавливать дождь, был спасен священником, тот пригвоздил сверхчеловека к дереву вилами. Русский офицер, пропитанный идеями христианства, Гумилев любил не Бога, а Адама. Богословский юмор Николая Степановича не зашкаливал, был тонок и ироничен. В поэзии Гумилева нет очевидного глумления над образом Христа, но идея смирения проигрывала на фоне образа первого человека, Адама:

«В суровой доле будь упрям,

Будь хмурым, бледным и согбенным,

Но не скорби по тем плодам,

Неискупленным и презренным».

«Нежной, бледной, в пепельной одежде ты явилась с ласкою очей»

Участие Гумилева в заговоре строятся лишь на двух упоминаниях – Одоевцевой и Таганцева. Одоевцеву, впрочем, не допрашивали. А Таганцев в своих показаниях дважды говорит о близости Гумилева к советским идеям. И, тем не менее, следователь Якобсон записал: «Гражданин Гумилев утверждал курьеру финской контрразведки, что он, Гумилев, связан с группой интеллигентов, которой последний может распоряжаться и которая в случае выступления готова выйти на улицу для активной борьбы с большевиками, желал бы иметь в распоряжении некоторую сумму для технических надобностей». Николай Степанович умел создавать мифы, а еще не боялся смерти, она казалась ему занимательной. Никто не стал защищать Гумилева (кроме Горького, у которого ничего не вышло), никто даже не установил, а участвовал ли поэт, в котором Честертон незадолго до ареста увидел коммуниста, в Таганцевском заговоре. Герой, одержимый любовью к слову, красоте, опасностям и странствиям – Гумилев накликал смерть.

Даже самые страшные монстры, противостоящие героям фантастики, выполняют прозаичные функции: внезапно выскочить из темноты, укусить за самое чувствительное место и скрыться в никуда. Под этот шаблон подпадают вампиры, оборотни, призраки и зомби. Эти твари родились из мифов и легенд, суеверий и предрассудков, словом, человечество придумало их, чтобы обосновать свой естественный страх перед всем неожиданным и непонятным.

Но есть и другие легенды. Мифы о невероятных монстрах, гораздо более страшных, чем кучка оживших мертвецов, и гораздо более загадочных, чем полупрозрачные существа, гуляющие по коридорам старинных замков. В отличие от европейских легенд, эти истории не могут похвастать древностью. Их придумал один-единственный человек — нищий американец, страдавший от ночных кошмаров. Но современная фантастика (а в особенности — мистика и ужасы) без них совершенно немыслима.

Статья из МФ №20; апрель 2005

Отец чудовищ

Говард Филлипс Лавкрафт (20.08.1890 — 15.03.1937) по праву считается одним из отцов жанра ужасов. Он взял многое от Эдгара По и лорда Дансени, но еще больше было взято у него. Клайв Баркер, Стивен Кинг, Ганс Руди Гигер, Нил Гейман, Гильермо Дель Торо, Сэм Рэйми и Алан Мур не скрывают, что черпают вдохновение в творчестве человека, придумавшего легенду про «книгу мертвых» — «Некрономикон».

Заслуга Лавкрафта ещё и в том, что он впервые скрестил два ранее независимых жанра — научную фантастику и ужасы. Говард создал масштабный пантеон из богов, полубогов и чудовищ — существ потусторонних и одновременно реальных, обитающих то ли в другом измерении, то ли на других планетах, но активно вмешивающихся в дела людей при помощи своих сверхъестественных сил.

При этом Лавкрафт не был сумасшедшим мистиком. Он относился к монстрам из его книг с юмором. Говард был атеистом и рассматривал свои творения исключительно как средство заработка — кстати, очень скромного, едва позволявшего сводить концы с концами.

Да, я согласен, что Йог-Сотот основан на незрелой концепции, мало подходящей для действительно серьезной литературы.

Лавкрафт в письме Фрэнку Белнапу Лонгу. 27 февраля 1931

Лавкрафт родился в маленьком американском городке с многозначительным названием Providence («провидение»). Отец — Винфред Скотт Лавкрафт — работал коммивояжером. Через три года после рождения сына он заболел сифилисом, сошел с ума и был помещен в больницу.

Дедушка Випли заставлял юного Говарда читать «Сказки 1001 ночи», «Рождение сказки» Булфинча, «Илиаду» и «Одиссею» Гомера. Вдобавок к этому бабушка каждый вечер рассказывала ему готические европейские сказки (не те, которые мы знаем по детским книжкам, а настоящие, не адаптированные для детей — где сестрам Золушки, не влезающим в хрустальную туфельку, рубят пятки; а прекрасный принц, добравшись до спящей красавицы, перед тем, как разбудить ее, «снимает цветы любви»).

В молодости Лавкрафт постоянно болел и почти не ходил в школу. Он так и не смог получить диплома о среднем образовании и поступить в университет. Его брак с украинской еврейкой Соней Грин длился лишь несколько лет.

Набросок Ктулху рукой Лавкрафта. Ну, не умел писатель рисовать

Хотя произведения Лавкрафта печатались и неплохо раскупались, писатель был беден. Он вел невиданную по масштабам переписку (считается, что это — самая крупная авторская переписка в мире) со своими коллегами, среди которых были Форрест Акерман (известный в США фантаст), Роберт Говард (создатель Конана-Варвара) и Роберт Блох (Психо).

Лавкрафт умер от рака и недоедания. Поклонники иногда оставляют на его могиле эпитафию (ее быстро стирают, но она появляется вновь): «Не мертво то, что в вечности живет. Со смертью времени и смерть умрет».

Откуда взялись мифы

На самом деле систематизированные «мифы Лавкрафта», более известные как «мифы Ктулху», появились уже после смерти Лавкрафта. Его близкий друг и коллега Август Дерлет (1909-1971) взял неоконченные работы «отца ужасов», отредактировал их, обобщил, кое-что добавил от себя — и опубликовал в своем собственном издательстве «Arkham House».

Август Дерлет, знаменитое фото на фоне комиксов

Единая мифологическая картина мира Лавкрафта — плод воображения его последователей, прежде всего — Дерлета. Он разбавил «мифы Ктулху» христианством, превратив их в описание традиционной борьбы добра со злом. Самому Лавкрафту это было чуждо — писатель называл этику Канта шуткой и создавал в своих книгах вселенную, полную хаоса, ночных кошмаров и мучительной неизвестности.

Согласно представлениям Лавкрафта о божествах в своих мифах… изначально были Старшие боги (Elder Gods) — добрые и мирные, жившие на звезде Бетельгейзе (или около нее) в созвездии Ориона. Они крайне редко вмешивались в земные дела — в борьбу добра со злом, которым являются Древние (Great Old Ones, или, иначе — Ancient Ones).

Август Дерлет, из предисловия к «Историям о мифах Ктулху»

У самого Лавкрафта Старшие боги явным образом ни разу не упоминались (кроме, пожалуй, очень похожего на них Ноденса, Хозяина Великой бездны из рассказа «Загадочный дом на туманном утесе»). Не было у него и систематизированного пантеона Древних. Да и сам термин «Древние» (Ancient Ones) используется лишь однажды — в рассказе «Врата серебряного ключа».

Следует отметить, что монстры из мифов Ктулху не проявляют преднамеренной враждебности к человечеству — они скорее являются той равнодушной и безразличной силой мироздания, которую нагляднее всего можно сравнить с человеческой ногой, случайно затаптывающей тысячи крошечных насекомых.

Древние
Древние (Great Old Ones) — невероятно могущественные существа, предположительно — ровесники Вселенной. Члены мистических сект и культов почитают их как богов. Древние обитают в других звездных системах либо вообще за пределами нашего измерения. Очень вероятно, что многие из них бестелесны, вернее говоря — состоят не из материи.


Их могущество основано на неизвестных человечеству силах, которые традиционно считаются магическими. Оно не безгранично и имеет свои пределы, зачастую распространяющиеся на всю планету. Древние могут влиять на земные дела лишь при определенных астрономических условиях (особое расположение звезд на небе) и лишь тогда, когда им помогают их последователи — культисты.

Древние и внешние боги в шуточном вебкомиксе The Unspeakable Vault (Of Doom)

Апхум-Зхах (Aphoom-Zhah) — он же «Холодное пламя» — божество, придуманное другом Лавкрафта — Кларком Эштоном Смитом (1893-1961). Этот монстр — потомок Ктхугхи (Cthugha). Подобно другому чудовищу — Итхаква (Ithhaqua), — он спит подо льдом Арктики, ожидая своего «звездного часа». Во времена ледникового периода Аптум-Зхах частенько наведывался в Гиперборею (Лавкрафт считал таковую аналогом Атлантиды). Для людей он выглядит как огромный, холодный столб серого огня.

Чхаугнар Фаугн (Chaugnar Faugn) — «Бог слонов», «Ужас с холмов» — творение Фрэнка Белнапа Лонга (1903-1994).

Другие (чудовища — прим. МФ) вели свое происхождение из куда более темных и загадочных, передаваемых лишь из уст в уста, тайных легенд древности — таковы были, например, черный, бесформенный Тсатхоггуа, обладающий множеством щупалец Ктулху, снабженный ужасным хоботом Чхаугнар Фаугн и прочие чудовищные создания, знакомые избранным людям по запретным книгам наподобие «Некрономикона», «Книги Эйбона» или труда фон Юнцта «Сокровенные культы».

Говард Лавкрафт, «Ужас в музее»

Ктхугха (Cthugha) — создан Августом Дерлетом и впервые появляется в рассказе «Дом на кривой улице» (1962). Это существо выглядит как огромный шар огня. Его слуги — раса огненных вампиров. В рассказе Дерлета «Обитающий во тьме» главный герой пытается призвать Ктхугху, чтобы тот изгнал воплощение Нъярлатотепа (Nyarlathotep) из леса в Канаде.

Ктулху (Cthulhu) — самый известный из монстров Лавкрафта, созданный самим автором. Насчет произношения его имени (вообще, про названия существ у Лавкрафта можно с полным правом сказать «язык сломаешь») существуют разные мнения. Сам писатель говорил, что имя этого божества уходит корнями в некий древний язык, совершенно чуждый для людей. Наиболее близким вариантом произношения, согласно Лавкрафту, является: «Кхлул’Хлуу».

Как уже было сказано выше, Ктулху — злой бог, который покоится в затонувшем городе Р’Льех и ждет своего часа, когда звезды примут нужное положение и он вернется к жизни, чтобы сеять хаос и разрушения.

Знаменитый портрет Ктулху работы Реймонда Бэйлесса

Внешность Ктулху известна всем поклонникам творчества Лавкрафта — это гигант (он смог преследовать корабль в Атлантическом океане, стоя в воде) человекоподобной формы со скользкой чешуйчатой зеленой кожей и когтями на руках (предположительно — и ногах). Его голова напоминает осьминога — череп лишен волос, а вокруг рта растут многочисленные щупальца. В довершение этой милой картины, на спине у Ктулху имеются два крыла, как у летучей мыши.

И эскимосские колдуны, и болотные жрецы из Луизианы пели, обращаясь к внешне сходным идолам, следующее: «Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн» («В своем доме в Р’льехе мертвый Ктулху спит, ожидая своего часа»).

Говард Лавкрафт, «Зов Ктулху»

Август Дерлет в своих рассказах слегка изменил роль Ктулху, сделав его далеко не самой главной фигурой в пантеоне запредельных существ. Первенство в иерархии Древних принадлежит Йог-Сототу (Yog-Sothoth) и Азатоту (Azathoth), однако культ Ктулху, тем не менее, является самым распространенным (и самым влиятельным) на Земле.

Главный противник Ктулху, согласно Дерлету, — его единоутробный брат Хастур (Hastur), живущий в звездном скоплении Гиады (Hyades) созвездия Тельца. Интересно, что рассказ «Возвращение Хастура» (1939) описывает физический, реальный контакт этих двух божеств.

Ктхулла (Cthulla) — Тайная дочь Ктулху. Как ясно из ее второго имени, эта юная (по космическим меркам) дама — родная дочь самого знаменитого монстра из книг Лавкрафта. Будучи полной копией своего папочки, она прячется в некоем потайном месте под названием Ютх (Yth). Ее предназначение — возродить Ктулху в том случае, если он погибнет. В связи с этим она представляет большую ценность для отца — Ктхуллу тщательно охраняют его слуги (в том числе и Глубоководные, о которых будет сказано ниже).

Некоторые считают, что Дагон должен быть похож на Глубоководных и выглядеть примерно так.

Дагон (Dagon) — еще одна «суперзвезда» мифов Ктулху. В реальности Дагон был божеством зерна и земледелия (dagan, иуд. — зерно), почитаемым северо-западными семитскими племенами. Упоминания о нем встречаются даже в Библии — например, в пятой главе первой книги Царств.

Некоторые исследователи также считают, что Дагон был покровителем рыболовов и поэтому изображался как бородатый мужчина с рыбьим хвостом вместо ног. Последнее, видимо, и вдохновило Лавкрафта на создание пугающего образа подводного божества, впервые появившегося в романе «Тень над Иннсмутом» (1936).

Дагон в представлении Джеффа Риммера

Внешность Дагона никому не известна, равно как и неизвестны подробности его существования. Мы знаем лишь то, что его при всем желании нельзя назвать добрым и человеколюбивым. Да, он действительно может покровительствовать рыбакам, но плата за удачный лов рыбы будет, мягко говоря, чрезмерной.

Гхатанотоа (Ghatanothoa) — Узурпатор, Бог вулканов и первый сын Ктулху. Предположительно, он погребен под горой Воормитхадрет (Voormithadreth) на Мю (мифический континент, затонувший в Тихом океане). Гхатанотоа почитался обитателями Мю за свою способность превращать людей в живые статуи.

Глааки (Glaaki) — Обитатель озера, Властитель мертвых снов. Живет в долине реки Северн неподалеку от Бричестера в Англии. Впервые появился в рассказе Рамси Кэмбелла «Обитатели озера». Глааки выглядит как огромный слизняк, сплошь покрытый металлическими шипами. Последние являются не просто стильным аксессуаром — они живые и растут из тела, подобно волосам. Глааки может выпускать из себя щупальца с глазами на концах, чтобы выглядывать из воды.

Культ Глааки достаточно силен — в основном за счет магических знаний, которыми это божество снабжает своих последователей. Последние, если верить авторам мифов Ктулху, систематизированы и записаны в 12 томов книги «Откровения Глааки».

Люди приходят в этот культ ради вечной жизни, которую сулит им Глааки. Божество всегда сдерживает это обещание — оно втыкает в очередного новичка свой стальной шип, наполняет его тело ядом и превращает человека в особую разновидность зомби — «слуг Глааки» (еще одно малоизвестное существо из мифов Ктулху).

Хастур (Hastur) — Непроизносимый; Тот, кого нельзя называть. Лавкрафт позаимствовал его у Амброза Бирса (рассказ «Пастух Гаита»), где Хастур был покровителем пастухов — сугубо доброй сущностью, в отличие от той злобной твари, которая появилась на страницах рассказа Лавкрафта «Шепоты во мраке».

Хастур, рис. художника Nuberoja

Согласно мифам Ктулху, любой желающий мог вызвать Хастура, произнеся его имя три раза (отсюда и все вышеуказанные прозвища). Внешность этого божества аморфна, но перед людьми он предстает в стандартном «ктулхианском» виде — нечто, напоминающее гигантского осьминога.

Повторение слов «Хастур, Хастур, Хастур» — всего лишь развлечение и не способно причинить вам вред. Впрочем, редакция «Мира фантастики» не несет ответственности за возможные последствия.

Хциоулквоигмнзхах (Hzioulquoigmnzhah) — божество, придуманное Кларком Эштоном Смитом, за одно имя которого автору следует поставить памятник. Ничем особенным это существо не отличается. По некоторым смутным упоминаниям в мифах Ктулху, оно — дальний родственник Ктулху и Хастура. Не имеет постоянного места обитания. Его можно встретить в мире Ксот (Xoth), на Якше (Yaksh, он же планета Нептун), и на Цикраноше (Cykranosh — Сатурн).

Итхаква (Ithaqua) — Бегущий ветер, Бог холодной белой тишины, он же Виндиго (в сказаниях североамериканских индейцев — грозный дух-людоед). Коренные жители северных областей планеты (Сибирь, Аляска) поклоняются этому страшному божеству, задабривая его человеческими жертвами. Считается, что Ихтаква нападает на людей в снежном буране. Позже их находят мертвыми и лежащими в таких позах, будто они упали с большой высоты. Черты лица искажены дикой гримасой агонии, некоторые части тела отсутствуют.

Ниогхта (Nyoghta) — Вещь, которой не должно быть, Обитатель Красной бездны. Описывается в книге Генри Каттлера «Салемский ужас» (1937). Живет в пустотах глубоко под землей, изредка появляется на плато Ленг (на диалекте китайской провинции Фуджиан — «холод») — вымышленном месте в Средней Азии. Загнать его назад под землю можно лишь с помощью заклинания «Ваш-Вирай» и эликсира Тиккун.

Уиг (Yig) — Отец змей. Божество само по себе не злобное, но довольно раздражительное. Наказывает своих обидчиков, посылая к ним змей. Интересно, что в начале 1990-х этот персонаж (вернее, его имя) стал предметом реального культа. В Коннектикуте (США) подростки взяли в моду пугать прохожих, выскакивая на них с воплем «Уиг!», причем кричать следовало так громко, насколько это возможно. Впрочем, подобная забава быстро перестала быть модной. Сейчас насчитывается всего 2-5 случаев «уиггинга» в год.

* * *

Это — лишь краткий перечень Древних, о которых говорится в мифах Ктулху. При желании, вы можете найти информацию и о других их «коллегах» (для удобства назовем лишь оригинальные имена):

Atlach-Nacha, Baoht Z’ugga-Mogg, Bokrug, Bugg-Sash, Byatis, C’thalpa, Cynothoglys, Dweller of the Gulf, Eihort, Gloon, Gol-Gorgoth, Hydra, Idh-Yaa, Iod, Juk-Shabb, Lloigor, L’rog’g, M’Naglah, Mnomquah, Mordiggian, Nag and Yeb, Oorn, Othuum, Othuyeg, Rhan-Tegoth, Saa’itii, Sfatclip, Shathak, Shudde’Mell, Tsathoggua, Vulthoom, Y’Golonac, Yhondeh, Ythgotha, Zhar, Zoth-Ommog, Zushakon, Zvilpoggua, Zustulzhemgni.

Внешние боги

Не будем подробно останавливаться на существах, называемых в мифах Great Ones (Великие). Они живут в особом мире — Dreamlands, и гораздо более слабы (в магическом плане), нежели Древние или Старшие боги. Их интеллектуальные способности также оставляют желать лучшего.

Гораздо более интересны Внешние боги (Outer Gods). В отличие от других, они представляют из себя не конкретных существ, а, скорее, всеобщие принципы бытия. Именно поэтому их сила не имеет физических границ.

Абхот (Abhoth) — Источник нечистоты. Живет в подземном царстве Н’Кай (N’kai) и предстает перед людьми, как отвратительная серая масса живой плоти. Из нее рождаются различные чудовища, но Абхот выпускает щупальца, хватает своих детей и пожирает их. Этот бог циничен, зол и безумен. Он обладает сильными телепатическими способностями, позволяющими ему общаться с окружающими.

Азатот (Azathoth) — Султан демонов, Кипящий ядерный хаос. Этот бог стоит во главе пантеона мифов Ктулху. Лавкрафт подробно описывает его в романе «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата», повестях «Сны в ведьмином доме» и «Шепчущий в ночи». Если верить автору, Азатот — слепой бог-идиот, не имеющий конкретной физической формы (хотя он может воплощаться в существо Xada-Ngla).

Азатот, художник Мика Стоун

Термин «ядерный» применялся Лавкрафтом для обозначения центральной роли Азатота в нашем мироздании, а не ради намека на его радиоактивность. Этому богу почти может поклоняться только сумасшедший — фактически, так оно и есть, ведь те немногие смельчаки, отважившиеся избрать его своим покровителем, расплачивались за это разумом, телом и душой.

Ньярлатхотеп (Nyarlathotep) — Ползучий хаос, Посланец Азатота, Черный человек. Это божество очень сильно отличается от своих собратьев. В отличие от Хастура, живущего на звездах, или Ктулху, спящего в морской глубине, Ньярлатхотеп полон жизни и активно вмешивается в судьбу мироздания. Его излюбленная внешность — высокий человек с темными волосами и хорошим чувством юмора. Он говорит на обычном человеческом языке, не имеет своего культа и служит посланником Азатота, реализуя его волю на Земле.

Ньярлатхотепа часто ассоциируют с древнеегипетским богом Сетом, а также ацтекскими божествами: Тецкатлипокой («дымящееся зеркало») и Ксайп Тотеком («человеком без кожи»).

Ньярлатхотеп, художник Douzen

Шаб-Ниггурат (Shub-Niggurath) — Черный козел из лесов с тысячью молодых. Как таковое, это чудовище в романах Лавкрафта не встречалось, однако его имя можно было встретить в нескольких заклинаниях (Ia! Shub-Niggurath) — см. «Шепоты во мраке», «Сны в ведьмином доме», «Кошмар в музее». Внешне это существо выглядит как огромная бесформенная масса, усеянная щупальцами, слюнявыми ртами — и все это передвигается на кривых козлиных ногах.

Шуб-Ниггурат, рис. Khannea Suntzu

Йог-Сотот (Yog-Sothoth) — Все в одном; Тот, кто извне; Тот, кто откроет Путь. Лучше всего об этом божестве сказал сам Лавкрафт:

Безграничное Бытие воплощало Все-в-одном и Одно-во-всем, о котором ему поведали волны. Оно заключало в себе не только время и пространство, но и весь универсум с его безмерным размахом, не знающим пределов, и превосходящим любые фантазии и расчеты математиков и астрономов. Возможно, в древности жрецы тайных культов называли его Йог-Сототом и шепотом передавали из уст в уста это имя, а похожим на раков инопланетянам с Юггота он был известен как Находящийся-за-краем. Его летучих вестников со спиралевидными мозгами узнавали по непереводимому знаку, но Картер понимал, сколь относительны и неточны все эти определения.

Г. Ф. Лавкрафт, «Врата серебряного ключа»

Йог-Сотот

Кроме уже перечисленных, мифы Ктулху изредка упоминают и других Внешних богов: Даолот (Daoloth), Грот (Groth), Гидра (Hydra), Мландот (Mlandoth), Тулзуча (Tulzuscha), Уббо-Сатхла (Ubo-Sathla), Вордавосс (Vordavoss) и Ксиурн (Xiurhn).

Старшие боги

Elder Gods — группа сверхъестественных существ, противостоящих Древним (Great Old Ones), а также другим, менее крупным божественным «фракциям» — Внешним богам (Outer Gods) и Великим (Great Ones).

Литературоведы не связывают Старших богов с творчеством самого Лавкрафта, поскольку они были созданы его последователями и, по сути, являются компиляцией из целого ряда мифов древности.

Баст (Bast), или Бастет — божество, заимствованное у египтян. Традиционно связывается с солнцем, плодородием и благополучными родами у женщин. Баст имеет два воплощения — женщина с кошачьей головой (добрая сущность) и львиной (агрессивная). Считается, что, находясь во второй форме, Баст превращается в Секхмет — львицу, которая однажды едва не уничтожила все человечество. Ее удалось усмирить лишь с помощью хитрости — по земле было разлито пиво, подкрашенное минеральными красителями в красный цвет. Львица приняла эту жидкость за кровь, напилась и уснула.

Гипнос (Hypnos) — персонификация сна из греческой мифологии. Мать Гипноса — Никс (Ночь), брат — Танатос (Смерть). Его чертоги находятся в пещере, куда не проникает солнечный свет. У входа растут маки и другие сонные растения. Дети Гипноса — так называемые Онерои: Морфеус (сновидения), Фобетор, он же Иселус (ночные кошмары) и Фантасос (появляется во сне в виде неодушевленных объектов).

Эндимион — молодой пастух, влюбился в богиню луны Селену и получил от Гипноса редкий дар — способность спать с открытыми глазами, чтобы даже во сне он мог смотреть на свою любимую.

Н’Тси-Каамбл (N’tse-Kaambl) — малозначительное женское божество из разряда Старших, введенное в мифы Ктулху писателем Гари Майерсом (повесть «Дом Червя»). Иногда оно отождествляется с Минервой (римская богиня ремесла и мудрости). Существуют предположения, что имя этого божества — омоним имени Нэнси Кэмбелл, правда, личность этой дамы неизвестна ни для кого, кроме самого Майерса.

Ноденс (Nodens) — Охотник, Повелитель Великой бездны. Как уже было сказано ранее, впервые он появился в рассказе Лавкрафта «Дом на туманном утесе». Представляет из себя пожилого мужчину с длинной густой бородой и седыми волосами. Ноденс путешествует по миру в колеснице, сделанной из огромной морской ракушки. Его призвание — охота, причем в качестве жертв он чаще всего выбирает себе существ, принадлежащих к пантеону Древних. Это вовсе не говорит о том, что Ноденс — защитник добра. Просто злые чудовища представляют для него наиболее сложную, а, следовательно, — привлекательную добычу.

Ноденс, художник Mark Foster

Ултар (Ulthar) — некое божество, упоминаемое Лавкрафтом в романе «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата» и рассказе «Коты Ултара». Кроме того, в мифах Ктулху присутствует одноименный город. Как именно он связан с этим божеством, до сих пор неизвестно.

Некоторые авторы причисляют к пантеону Старших еще двух существ — Ктханида (Kthanid) и Яд-Тхаддага (Yad-Thaddag). Какая-либо подробная информация об этих созданиях в мифах отсутствует.

По «Неведомому Кадату» есть довольно любопытный комикс

Небожественные существа

Кроме страшных чудовищ с щупальцами и бесформенных созданий из мрачных глубин далекого космоса, мифы Ктулху могут похвастаться неплохой коллекцией более простых и доступных пониманию существ.

Подземные (Chtonians) — милые зверюшки, напоминающие крупных кальмаров и отличающиеся от них удлиненными телами, покрытыми скользкой слизью (эта морфологическая особенность позволяет им легко перемещаться под землей). О Подземных известно, что они живут тысячи лет, ревностно охраняют свое потомство от людей и издают тягучие печальные звуки, по которым легко определить их приближение. Подробнее об этих тварях можно узнать из сборника рассказов Брайана Ламли «Из глубины» (1974).

Хтониец, художник Борха Пиндао

Глубоководные (Deep Ones) — рыбо-лягушкоподобные существа, обитающие глубоко в океане. Будучи амфибиями, они неплохо чувствуют себя на суше и иногда выходят к людям. В обмен на человеческие жертвы Глубоководные могут дарить золото, украшения и наполнять сети рыбой.

Глубоководный. 3D-модель художника Стефано Бернарди

Глубоководные также могут спариваться с людьми, порождая гибридов. В молодости такие дети выглядят совершенно обычно, однако с возрастом они постепенно превращаются в Глубоководных. Их глаза становятся выпученными, веки атрофируются, голова сужается, волосы выпадают, а кожа покрывается чешуей.

Глубоководные поклоняются Дагону и Ктулху. Лавкрафт подробно описал их в романе «Тень над Иннсмутом».

Глубоководный из фильма «Дагон», очень вольной, но неплохой экранизации «Тени над Иннсмутом»

Старцы (Elder Things) — инопланетяне, населявшие Землю до людей. Представляли собой помесь растения и животного. Старцы строили гигантские города на земле и под водой, воевали с богами (без особого успеха) и, вероятно, произвели на свет тех существ, которые населяют планету и по сей день. Цивилизация Старцев погибла в ледниковый период, их замерзший город в Антарктиде был обнаружен лишь в 1931 году (роман Лавкрафта «Хребты безумия»).

Старцы, худ. Джефф Реммер

Гули (Ghouls) — существа, некогда бывшие людьми, но превратившиеся в человекоподобных чудовищ, прячущихся от солнца под землю. Причиной такой метаморфозы является людоедство. Вполне логично, что гули сохраняют свои прежние кулинарные пристрастия и питаются человеческими трупами. Подробнее о них можно узнать из романа «Сомнамбулический поиск неведомого Кадата».

Среди прочих, менее колоритных чудовищ мифов Ктулху можно назвать псов Тиндалоса (нечто, напоминающее лангольеров Стивена Кинга), ми-го (ракообразные инопланетяне, живущие на Плутоне), шогготов (существа из протоплазмы) и зугов (маленькие эльфоподобные создания, живущие в мире Dreamlands).

Страшно, аж жуть!

Вам были представлены далеко не все представители «зверинца» мифов Ктулху, но этого вполне достаточно для того, чтобы сделать несколько важных выводов. Первое, о чем вы, наверное, уже давно думаете — такое мог написать только потомственный шизофреник. Второй вывод более серьезен — именно эти существа стали фундаментом всего современного жанра «мистических ужасов».

Некрономикон стал сюжетной основой всей серии «Зловещие мертвецы»

В наше время такие монстры могут казаться однообразными, скучными и даже смешными, а легенды, связанные с ними — как минимум, наивными. Но не следует забывать, что в начале 20 века такие истории читались на ура и были самыми настоящими экшен-триллерами той эпохи. К мифам Ктулху сейчас можно относиться по-разному, но бесспорно лишь одно: это классика, выдержавшая самое тяжелое испытание — временем.

Человечеству известно несколько тысяч различных узлов, десятки из них применяются в альпинизме, но история их появления, как правило, остается в тени. Одним из изобретателей «альпинистских» узлов, причем, наверное, самым плодовитым в этой области является Франц Бахман (Franz Bachmann) инженер-машиностроитель, альпинист и горный спасатель. Об истории изобретения карабинного схватывающего узла, получившего его имя, и о других изобретенных Бахманом схватывающих узлах, практически неизвестных у нас в России, рассказывается в этой статье.

По материалам журнала bergundsteigen 3/05

Первый карабинный схватывающий узел

Стояла поздняя осень 1946 года. Юному Францу исполнилось 16 лет, год назад он начал ходить в горы и уже побывал на маршрутах третьей категории сложности. Чтобы лучше подготовится к новым восхождениям, он приобрел несколько книг об альпинизме, и в одной из них прочитал ужасающую историю: при спуске с отвесной скалы в Ратиконе, восходитель-одиночка не заметил, что его веревка не достает до земли и по прошествии некоторого времени, его нашли мертвым, так и висящего на веревке. "Узел Прусика, с которым он смог бы подняться обратно по веревке, в те времена еще не был изобретен…" – сообщалось в книге. Поскольку спускаться в одиночку Францу приходилось довольно часто, он решил обязательно освоить этот способ подъема по веревке! Но никто из знакомых сверстников не мог показать ему узел Прусика, а много опытных альпинистов в то время еще находились в лагерях для военнопленных. Итак, он отправился на чердак, где оборудовал себе тренажер и начал самостоятельно искать способ подъема по веревке. Изобрести заново самому узел прусика не получилось, но он придумал оригинальный схватывающий узел с использованием карабина – фото 1.

Рис. 1. Первый в мире карабинный схватывающий узел FB-47 был изобретен в 1947 году Францем Бахманом. Схема завязвания и фото узла под нагрузкой на современных веревках.

С 1949 года Бахман использовал этот узел преимущественно при многодневных восхождениях. Вечером он оставлял на стене закрепленные веревки, чтобы подняться по ним на следующий день. Оказалось, что узел вполне работоспособен даже на мокрых и заледеневших веревках! Подходил он и для подъема по сдвоенной веревке. По удобству и легкости передвижения этот первый карабинный схватывающий узел был сравним с современными зажимами, а кое в чем и превосходил их.

В 1951 году описание этого узла появилось в альпинистских журналах Германии, Австрии, Швейцарии и Италии. Известный тирольский альпинист и горный спасатель Вестль Маринер оценил достоинства узла, но указал и на его существенные недостатки –сложность завязывания и необходимость использования карабина с муфтой, которые в то время были очень тяжелы.

Следуя совету Маринера «как можно проще и без муфтованных карабинов», в 1952 году Бахман изобрел другой карабинный узел, который получил наиболее широкую известность – рис. 2.

Рис. 2. Узел Бахмана в книге W.Mariner: "Neuzeitliche Bergrettungstechnik" - Innsbruck 1953. и фото узла под нагрузкой на современном снаряжении.

Когда Франц продемонстрировал Маринеру этот узел, тот сразу включил его в программу обучения горных проводников и спасателей Австрии. После публикаций книг Маринера в 1953 и 1958 году, этот узел получил широкое распространение во всем мире. И по сей день его описание можно найти на многих интернет-страницах России, США, Италии и даже Кореи. В немецкоязычных странах узел долгое время успешно применялся, но в начале 90-х годов в Германии и Австрии был исключен из учебников и методических пособий. Обоснование такой немилости состояло в том, что «если взяться рукой за карабин и нагрузить его, а не петлю репшнура, узел проскальзывает. Чтобы остановить падение, надо выпустить из рук карабин, а это противоречит естественным рефлексам…». Однако, такое же поведение свойственно и классическому узлу Прусика, оставленному в учебных программах. Никакой схватывающий узел, с карабином или без него, нельзя удерживать в руке, при этом он не полностью затягивается и проскальзывает. То же самое относится и к некоторым механическим зажимам!

Другое положение дел сложилось в Америке. Там узлы Прусика и карабинный Бахмана мирно сосуществовали и, в зависимости от требований, прагматично использовался один или другой. Таким образом, в англоязычных странах узел Бахмана стал вторым (после прусика) по частоте использования схватывающих узлов.

Узел Бахмана оставался популярным в США еще и по другой причине: прусик плохо подходит для петель из стропы, поскольку в этом случае его трудно завязывать и передвигать, особенно в перчатках. Узел Бахмана из стропы, напротив, функционирует прекрасно, особенно в варианте с одним или двумя дополнительными оборотами непосредственно вокруг веревки – фото 3 справа. (В Европе эта форма узла почти неизвестна).

Фото 3. Узел Бахмана может быть завязан стропой, что расширяет его область применения.

С течением времени, альпинистское снаряжение совершенствовалось, веревки становились все более тонкими и гладкими, менялась форма и материал карабинов, так что случалось, схватывающие узлы плохо функционировали в своей первоначальной форме и также должны были видоизменяться. Появились новые узлы (например – Маршара), узел Прусика стали вязать в три оборота вокруг веревки вместо двух. Для улучшения держания узла Бахмана на тонких веревках достаточно было сделать один или два оборота репшнура непосредственно вокруг веревки – фото 4 слева, или дополнительно завязать полуштык ниже карабина – фото 4 справа. Таким образом можно использовать для схватывающих узлов даже относительно толстые и жесткие репшнуры, плохо работающие в обычном узле Прусика.

Фото 4. Классический узел Бахмана с дополнительными оборотами вокруг веревки. На фото показано использование жесткого 7мм репшнура, неработоспособного в узле Прусика на этой 9мм веревке.

Узел Бахмана с кольцом.

После появления прусика, при движении по ледникам стало принято использовать заранее закрепленные этим узлом на связочной веревке стремена для аварийного подъема в случае падения в трещину. Однако часто оказывалось, что упавшему не удавалось вылезти самостоятельно - схватывающие узлы настолько сильно затягивались, что передвигать их было невозможно. С появлением альпинистских беседок проблема быстрой гибели при зависании на веревке стала не так остра, но самостоятельный подъем с попеременным передвижением обычных прусиков остался весьма трудоемким делом, которое не всегда удавалось. Только легко передвигаемые схватывающие узлы могли решить эту проблему. Классический узел Бахмана легко передвигался вверх после снятия нагрузки, но был довольно громоздок. Дополнительные витки, необходимые для улучшения держания на тонких веревках затрудняли и передвижение узла вверх. Надо было придумать что-то более эффективное, и в 1960 году Бахман предложил использовать в схватывающем узле металлическое кольцо – фото 5.

Фото 5. Узел Бахмана с металлическим кольцом. Слева – схема завязывания, в центре и справа – вид в затянувшемся состоянии.

Автор использовал стальные кольца сечением 4-5 мм и внутренним диаметром 26-30 мм с гладкой поверхностью. Такие кольца сильно уменьшали вредное трение при нагружении узла, что приводило к более надежному удержанию и облегчало передвижение после снятия нагрузки. Схватывающий узел с кольцом надежно держал вес человека при соотношении диаметров основной веревки и репшнура 1:1, а завязанный тонкой стропой мог работать даже на стальном тросе диаметром 6 мм!

Узел с кольцом и дополнительным полуштыком (фото 6) обладал полезным свойством: он надежно схватывал при тяге вниз, а при тяге вверх его можно было буксировать за собой по веревке. Бахман использовал этот вариант узла на восхождениях по крутым ледовым и комбинированным маршрутам для самостраховки среднего в связке-тройке. Правда, такой способ требовал тщательного подбора комбинации репшнура, веревки и числа витков, достаточной практики и предварительных тренировок. Для самостраховки при движении по закрытым ледникам, он непригоден, поскольку работает лишь в одном направлении.

Фото 6. Узел Бахмана с кольцом и дополнительным полуштыком.

Впечатления о практическом использовании узла Бахмана с кольцом можно прочитать здесь.

Узлы с металлическими кольцами не получил широкого распространения, но послужили прототипом для дальнейшего развития подобных схватывающих узлов.

Петлевой узел Бахмана.

В начале 60-х годов, стремясь упростить узел с кольцом, Бахман заменил металлическое кольцо маленькой петлей, образованной узлом «восьмерка» или более простым «проводником» – фото 7.

Фото 7. Узел Бахмана из репшнура с проводником. Слева – схема завязывания, справа – вид в затянутом состоянии.

Как и кольцо, узел уменьшал вредные потери на трение при затягивании и облегчал передвижение. Благодаря большему объему узла, образующего петлю проводника, узел оказалось так же удобно передвигать по веревке, как и узел с кольцом. При использовании проводника-восьмерки (фото 8), узел мог работать в обоих направлениях, что позволяло использовать его и для страховки от падения в трещину на леднике среднего в связке.

Фото 8. Узел Бахмана на репшнуре с проводником-восмеркой.

Как и во многих других схватывающих узлах, силу удержания узла можно увеличить, используя одинарный репшнур, вместо сдвоенного.

Фото 9. Узел Бахмана с проводником, завязанный 10мм веревкой на 9 миллиметровой. Узел держит в обоих направлениях.

Фото 10. Для сравнения – узел Bellunese, известный в России как узел Блейка. Как и вышеописанный, он способен работать при соотношении диаметров веревки и репшнура около 1:1, но работоспособен лишь при одном направлении нагрузки и, пожалуй, несколько сложнее и чувствительнее к качеству веревок.

Наконец, в 2003 году, при обсуждении узлов для стальных тросов виа-феррат, Бахман впервые представил вариант своего схватывающего узла с использованием сшитых строповых петель – «слингов» – фото 11.

Фото 11. Схватывающий узел Бахмана для сшитых петель. Слева направо: подготовка петли, схема завязывания и вид узла под нагрузкой.

Вяжется этот узел следующим образом:

1. Сначала, как можно ближе к месту сшивки, на петле вяжется узел проводника, образующая небольшой «глазок».

2. Петля оборачивается вокруг веревки тремя оборотами (для очень тонких и скользких веревок может потребоваться большее число оборотов).

3. Конец петли продевается в глазок и присоединяется карабином к страховочной системе.

По сравнению с узлом Прусика, этот узел имеет несколько преимуществ:

1. намного лучше «схватывает» на веревках разного диаметра и степени скользкости и может применяться даже на стальных тросах.

2. благодаря отсутствию узла для связывания стропы в кольцо, больше прочность петли и исключается возможность случайного развязывания.

3. из-за жесткой сшивки, глазок, в который продевается конец петли остается постоянно «растопыренным», что облегчает завязывание, ослабление после снятия нагрузки и последующее передвижение узла по веревке.

4. если есть пара 60-см петель с предварительно завязанными описанным выше способом узлами, завязать систему для подъема намного легче, чем узлы прусика.

5. по скорости и удобству подъема узел не уступает тиблоку, снижая при этом риск повреждения веревки.

Даже завязанный скользкой дайнемовой стропой, этот узел неплохо держит и на замерзших мокрых веревках – фото 12.

Фото 12. Узел Бахмана, держится и на замерзшей веревке.

Часть 2. Использование узлов Бахмана на стальных тросах, перилах и кабелях с пластиковой оболочкой.

В августе 2003 года группа итальянских альпинистов обсуждала на форуме it.sport.montagna возможность использования схватывающих узлов на стальных тросах виа-феррат, и Франц Бахман предложил использовать для этого некоторые свои узлы, неплохо проявившие себя в тестах и аналогичных практических применениях.

Хотя такие маршруты - редкость на нашей территории, использование узлов в подобных случаях может представлять практический интерес и для других целей, так что есть смысл рассказать об этом подробнее, попутно показав некоторые варианты показанных выше узлов.

Прежде всего – ритуальное предупреждение-«дисклаймер»:

Использование схватывающих узлов на маршрутах Виа-феррат не является заменой штатному страховочному комплекту с амортизатором рывка. Назначение схватывающих узлов в этих условиях – дополнительная страховка для уменьшения глубины падения при срывах, использование в случаях ухудшения состояния маршрута (внезапный снегопад или дождь), самостоятельная аварийная эвакуация с маршрута (спуск на узлах по тросу) или неспортивное преодоление трудных участков при переоценке собственных возможностей (аналогично применению ИТО на маршрутах для лазания :-)).

Показанные узлы не проходили массовых испытаний во всех возможных реальных условиях, хотя показали хорошие результаты во многих тестах и лабораторных испытаниях.

В качестве иллюстрации возможностей схватывающих узлов, на фотографиях показаны варианты, уверенно держащие нагрузку около 100 кг на стальном тросе 6мм.

Узел Прусика.

Фото 13. Прусик на стальном 6мм тросе.

Будучи завязанным мягким репшнуром 6мм вполне удерживает вес тела, но неудобен для ослабления и передвижения вдоль троса. Узел Прусика на таком тросе, сделанный из репшнура 7мм, даже относительно мягкого (Sterling), скользит уже при небольшом нагружении рукой.

Узел Бахмана из 7мм репшнура работает только в варианте завязывания одной прядью – фото 14.

Фото 14. Вариант узла Бахмана из 7мм репшнура на стальном тросе.

Гораздо лучше держат на тросе схватывающие узлы, завязанные стропой.

Вариант узла «с глазком» для сшитых петель уверенно выдерживал вес тела, будучи завязанным узкими стропами из дайнемы и нейлоновыми шириной до 19мм – фото 15.

Фото 15. Узел Бахмана, завязанный разными типами строп на тросе.

Более широкая нейлоновая стропа может держаться на таком тросе лишь в однопрядном варианте узла – фото 16.

Фото 16. Последовательность завязывания схватывающего узла Бахмана на тросе одинарной стропой (с сайта www.eneafiorentini.it).

Вместо одного из карабинов при использовании одинарной стропы можно обойтись узлом проводника – рис. 17.

Фото 17. Вариант схватывающего узла Бахмана, завязанный одинарной стропой на тросе

В варианте узла с металлическим кольцом на тросе тестовый вес удержали только более узкие стропы из дайнемы – фото 18. Кольцо можно с успехом заменить на обычный карабин.

Фото 18. Узел Бахмана с кольцом или карабином на стальном тросе.

Самым тяжелым испытанием стало удержание схватывающих узлов на 8мм стальном прутке с гладкой поверхностью. Этот импровизированный тест выдержали только узлы Бахмана из узкой дайнемовой стропы – фото 19.

Фото 19. Узлы Бахмана на стальном прутке.

Потерявшие бдительность

К вечеру 2 декабря 1943 года в небольшой гавани итальянского города Бари площадью менее 5 кв. км в ожидании разгрузки скопилось более полусотни крупных транспортных судов. Многим кораблям, которым не хватило места у причалов, приходилось швартоваться в несколько рядов боком друг к другу. Это союзники — Британия и США — вели приготовление к вторжению на Апеннины.

С наступлением темноты гавань подсветили десятки мощных прожекторов, что не только делало удобной разгрузку, но и превращало скопление кораблей в идеальную мишень для бомбардировок. Однако американцев и англичан это не беспокоило. Ударная немецкая авиация уже длительное время не проявляла активности в Италии. Она была задействована на Восточном фронте, где последние месяцы шли тяжелейшие бои с наступающей Красной армией.

Союзники настолько пренебрегли безопасностью, что не позаботились ни об элементарной маскировке, ни об авиационном прикрытии порта, ни даже о частичном рассредоточении нагромождённых судов. Не насторожили армейских чинов союзников и участившиеся над небом Бари полёты немецких самолётов-разведчиков.

Возмездие за беспечность

Люфтваффе, разумеется, поспешили воспользоваться благоприятной обстановкой, и в этот же вечер на задание с военной базы под Миланом вылетело по меньшей мере 96 бомбардировщиков Ju-88. Предварительно самолёты-постановщики помех сбросили над гаванью тысячи тонн мелко нарезанной алюминиевой фольги, тем самым «ослепив» зенитные радары союзников. Налетевшие следом юнкерсы обрушили на порт более 200 тонн бомб, превратив гавань в пылающий котёл.

Бомбардировка продолжалась меньше 20 минут, но её последствия были ужасающими. 28 военных и 22 транспортных корабля союзного флота суммарным водоизмещением свыше 100 тысяч тонн оказались полностью затоплены, ещё 12 получили серьёзные повреждения. Вместе с потопленными судами на дно ушло около 35 тысяч тонн различных грузов: оружия, боеприпасов, снаряжения, продовольствия. Помимо этого был взорван нефтепровод, всполыхнувший вместе с заправщиками и танкерами.

Немцы расплатились лишь одним сбитым бомбардировщиком. Но самое страшное началось потом. Прибывшие на место трагедии медики стали фиксировать случаи поражения организма пострадавших отравляющими химическими веществами. Как выяснилось позднее, это был иприт.

Запрещённый газ

Впервые иприт был применён Германией в ходе Первой мировой войны. 12 июля 1917 года близ бельгийского города Ипр (отсюда название газа) немецкие войска обстреляли англо-французские отряды минами с маслянистой жидкостью, содержащей ядовитый газ. В 1935-1936 годах примеру немцев последовали итальянцы, применившие иприт в войне с Эфиопией, несмотря на запрет использования химического оружия, прописанный в Женевском протоколе 1925 года.

Первая реакция на обнаружение следов иприта после инцидента в Бари — «это дело рук немцев». Однако вскоре медицинские карты больных и уже умерших, где упоминалось о воздействии иприта, стали изымать. Высокопоставленные люди принуждали врачей переписывать диагнозы, где вместо химических поражений теперь значились термические ожоги, вызванные обычными пожарами.

Этот загадочный эпизод оставался засекреченным вплоть до 1967 года, когда выяснилось, что на одном из стоявших в порту Бари американских судов находилось химическое оружие. Транспортный пароход «Джон Харви» в условиях чрезвычайной секретности доставил в Бари две тысячи 100-фунтовых авиабомб М47А1, каждая из которых была начинена тридцатью килограммами иприта. В сопроводительных документах химическое оружие числилось как фугасные бомбы. Об истинном грузе знало только высшее американское руководство и находившиеся на судне сотрудники службы безопасности.

Скрывая от общественности информацию о настоящем источнике происхождения иприта, американские военные надеялись, что Германия рано или поздно применит химическое оружие, и тогда все обвинения с чистой совестью можно будет обратить на противника. Но на использование «боевой химии» немцы так и не решились.

Оружие против себя

В момент бомбардировки порта к разгрузке «Джона Харви» ещё не приступали, так как корабль зажатый между двумя другими, был лишён возможности двигаться. Бомбовая атака обошла стороной опасное судно, однако попала на соседний корабль Сильный пожар очень быстро переметнулся на «Харви», и, как ни пыталась его команда справиться с огнём химические бомбы всё же, сдетонировали. Из экипажа никто не выжил: тот, кто не погиб при пожаре и взрыве, нашёл мучительную смерть от поражения ипритом.

Взрыв высвободил почти 60 тонн ядовитых веществ, смертельная концентрация которых составляет 15 миллиграммов на кубометр. В считанные минуты едким облаком газовые испарения покрыли всю акваторию гавани, часть ипритного аэрозоля смешалась с дымом бушующих пожаров, остальная покрыла поверхность бухты маслянистой плёнкой. В воде барахтались сотни моряков, которые, соприкоснувшись с ядовитой плёнкой, погибали от страшных ожогов.

Персонал порта, спасатели и медики не были извещены о страшном грузе, а поэтому с опозданием отреагировали на острую резь в глазах и слизистой носоглотки. Надетые защитные костюмы и противогазы мало помогли. Тем не менее они продолжали самоотверженно тушить пожар и вытаскивать из ядовитой воды пострадавших.

Отсутствие информации спровоцировало инцидент на американском эсминце «Бистера», который чудом уцелел после налёта. Экипаж принял на борт несколько десятков раненых и взял курс в соседний порт Таранто. Но спустя четыре часа вся команда почувствовала симптомы отравление ипритом. Несмотря на острую резь в глазах экипаж практически вслепую сумел пришвартоваться в месте назначения.

Последствия

Засекреченность инцидента в Бари дала о себе знать. Даже по сей день невозможно подсчитать хотя бы приблизительное число погибших от иприта. Известно лишь число умерших в госпиталях американских военных — 83 человека. Тех, кто погиб на месте бомбардировки, может быть в десятки раз больше.

По этой же причине невозможно отделить тех, кто погиб от химического поражения, от погибших непосредственно при взрывах или в пожарах. Всего, по самым скоромным подсчётам, жертвами бомбардировки Бари стали не менее тысячи американских, английских и итальянских моряков, примерно столько же работников порта и солдат охраны.

Немецкая бомбардировка Бари стала одной из самых разрушительных за всю войну, уступая лишь японскому налёту на Пёрл-Харбор. Уничтожение военного и продовольственного груза союзников оставило их на голодном пайке и надолго затормозило продвижение англо-американских войск на Апеннинах.

Немногим удалось пережить тут страшную ночь в Бари, ещё меньше дожили до 1986 года. Именно тогда ветеранам удалось добиться от властей США и Великобритании признания их жертвами химического оружия, что позволило им получить существенную прибавку к пенсии.