В конце 2003 года пришла пора мне увольняться. Контракт подходил к концу, и я был в более выгодном положении, чем солдат-дембель.
В последние месяца два я настолько прихуел, что почти забил на службу. Ничего не хотелось делать. Заполнять журналы боевой подготовки липовыми данными, показывающими, что она, эта самая подготовка, ведется чуть не круглосуточно? Да ну нах! Следующая проверка уже будет без меня. И дрючить будут других.
Дошло до того, что на одном из построений бригады, когда проводилась проверка внешнего вида военнослужащих и комплектации офицерских и сержантских планшеток, я был изгнан с плаца под дикий рык комбрига «что это за хуй волосатый в вашем подразделении, капитан?!!! Немедленно побрить на лысо! Начальник штаба, проверить исполнение и доложить!» Действительно, я несколько запустил свой волосяной покров на голове, и со стороны казалось, что в военную форму нарядился начинающий хиппи. Про мои рамсы с начштаба я уже рассказывал в своих предыдущих постах. В этот же раз он не предпринял против меня никаких карательных санкций. На следующий день был назначен повторный строевой смотр.
Что касается моего непосредственного командира, то ему было глубоко плевать на мой внешний вид. Он меня прекрасно понимал и лишь попросил, чтобы я постригся. Просьбу я исполнил лишь два дня спустя, т.к. в тот же день заступил в наряд и на следующем смотре отсутствовал, что сберегло нервы комбригу, начштаба и мне.
Но это все присказка. А вот и сама сказка.
За мной, как за командиром подразделения, была закреплена военная техника. Как двухгодичнику, мне доверили самую что ни на есть ценную: МРТО (машина ремонта и технического обслуживания) и СРЗ-А (ремонтно-зарядная аккумуляторная станция). По идее, при заступлении на должность, я должен был эту технику принять под ответственность. Это значит, что я с передающим офицером, должен был облазить ее со всех сторон и внутри, сверить комплектацию согласно ведомости и в случае недостачи составить акт. Если чего-то не хватает, то сдающему офицеру есть три варианта: 1) подсуетиться и восполнить некомплектность своими силами; 2) рассчитаться деньгами с государством за разбазаривание имущества; 3) отсидеть срок за подрыв боеготовности (в случае серьезных недостатков).
Во время передачи техники всегда есть некомплект. Причина всегда одна: тихо спиздил и ушел, называется «нашел». Воруют все. Солдаты. Чтобы продать или обменять на спиртное. Офицеры, чтобы продать или обменять на спиртное. Прапорщики, чтобы продать или обменять на спиртное. Иногда воруют, чтобы восполнить некомплектность аналогичных вещей в собственной технике при передаче, или перед проверками.
Передача техники в особо запущенных случаях превращается в искусство. Сдающий старается обмануть принимающего всеми правдами и неправдами. В ход идут уговоры, лесть, алкоголь. Лишь бы принимающий не обращал внимания на недостатки, или вообще поставил подпись в акте не глядя. В этом случае все недостатки – это проблемы принявшего.
Чаще всего в такие ловушки попадаются молодые, неопытные офицеры. Я же был хоть и молодым, но вооруженным знаниями офицером-двухгодичником. Многие нюансы процедуры передачи поведал мне мой отец – кадровый офицер, прошедший путь от командира взвода до заместителя командира дивизии.
Поэтому, прибыв в часть и будучи назначенным на должность, я сразу спросил ротного – какую технику мне принимать и когда? По закону – на прием техники отводится то ли три, то ли 5 дней. Точно не помню. Ротный мой был распиздяем тем еще, поэтому процесс передачи откладывался несколько раз, под предлогом занятости. На самом деле ему просто не хотелось зимой лазить в холодной машине, тем более разграбленной почти до чиста (как я узнал позднее). Мне же было плевать – моей подписи нигде нет.
И вот пришла пора мне увольняться. Надо передать технику. Начальник автослужбы, майор, взывл меня и отдал распоряжение сдать технику ему. Обычно сдают технику либо сменяющему тебя на должности офицеру. Либо командиру роты. Но в этом случае была задумка эту машину отправить на капиталку на завод. Майор потирал руки – он знал, что машина полностью разворована и прямо лучился улыбкой. Вообще то он, как начальник автослужбы, тоже ответственен за состояние автопарка бригады. Именно поэтому он не скрывая завил мне, что повесит на меня всю недостачу, ибо отвечать за нее ему нет никакого интереса.
После разговора с майором я пошел к подполковнику – заместителю комбрига по вооружению. Я вкратце передал ему содержание моего разговора с начавтослужбы и попросил оградить меня от этого наезда. Следует заметить, что зам по вооружению ко мне относился хорошо и мы с ним ладили.
- А ты когда технику принимал, почему рапорт не подал о некомплектности?
- Так я ее не принимал.
- Как так?
- А вот так!
И я рассказал ему, что технику не принимал и по какой причине.
Ситуация была забавная. Я ОБЯЗАН был принять технику. А начальник автослужбы ОБЯЗАН был проконтролировать это и тоже поставить свою печать в акте. А утвердить все это должен был зам по вооружению. Документа нет. подписей нет. Если начать разбирательство, то пиздюлей получат все. Но мне - в меньшей степени.
Подумав, зам по вооружению принял соломоново решение: поскольку начальник автослужбы сам проебал вспышку, то ему вместе со мной надлежит вдоль и поперек облазить машину с комплектовочной ведомостью и составить реальную картину наличия и отсутствия всего и вся. Все, что спизжено – составить акт о списании как утраченного в ходе эксплуатации или по истечении срока эксплуатации. Благо, машина уже более 20 лет числилась на складе. Дело было в конце декабря. Холодный, неосвещаемый ангар. Два замерзших офицера с утра до вечера в кунге сначала одной, потом второй машины, с фонариками матерясь, смеясь и выпивая для сугреву, считают болтики, резиновые прокладки, свинцовые пластины и все то, что еще не украдено. За 4 дня мы даже почти с ним подружились. Теперь нас многое связывало))
В день увольнения, когда я зашел попрощаться к заму по вооружению, он мне пожал руку и сказал:
- Ты уникальный человек. Я 20 лет уже служу в этой бригаде. Я знал всех офицеров – кто что и где ворует (еще бы, сам – первый ворюга. Вытащил все, что можно).Ты первый, кто не только ничего не украл, но даже и не делал попыток к этому. И на провокации не поддавался. Ты либо святой, либо дурак. Хотя на дурака ты, вроде, не похож. И ты первый, кто сдал технику, за которую я твердо уверен, что она в том состоянии и комплектации, как написано на бумаге. Успехов тебе.
Выходя от него я думал – на святого я ни разу не похож.
