Estonets

Всем кто ждал и верил - моим подписчикам. Ну и тем, кто просто мимо проходил))
Осенью 2003 года (к тому времени я уже отслужил год и семь месяцев) троих пиджаков нашей бригады (все мы были земляками) вызвал начальник штаба. Мы уже были почти «дембелями». Все старшие лейтенанты. Сроки наших контрактов истекали через 3-4 месяца.
- Вы трое! (вообще то в таких случаях правильно обращаться «товарищи офицеры», но начштаба люто ненавидел пиджаков и за офицеров нас категорически отказывался считать) Завтра вы отправляетесь в командировку. Командование округа проводит сборы всех пиджаков. Через три часа вы должны стоять здесь с полным комплектом вещей как при выезде на полевые учения. Я лично буду проводить осмотр! Потом в строевой получите все необходимые документы.
Через 3 часа мы стояли возле штаба. Поскольку время было обеденное, то начштаба отсутствовал, поручив проводить проверку своему заму. Майор придирчиво проверил внешний вид, чистоту подшитых подворотничков, состояние берцев. Только что нижнее белье не проверил. Затем началась проверка вещей. У каждого и нас была при себе саперная лопатка, которая полагалась по штату, но которую никто из нас так и не получил на складе, поэтому пришлось выпрашивать у бывалых офицеров. Проверили комплектность командирских сумок, вещмешков. Все было в порядке. Придраться было не к чему. Но у майора, видать, была команда «доебаться», поэтому он решил провести проверку нашей строевой выучки. И мы, как идиоты, в полном походном обмундировании минут 20 исполняли строевой шаг и повороты направо-налево-кругом. Как раз закончился обед и майор отпустил нас, приказав через полчаса прибыть в строевую часть получать документы.
Нас направляли в Уссурийск, где должны были собрать всех пиджаков с частей Приморского края. Конечным же пунктом назначения было село Екатеринославка, что в Амурской области.
Поезд из Уссурийска отправлялся ночью. Нам выдали билеты в купейный вагон, как положено офицерам, и приказали по прибытии на вокзал Уссурийска доложиться военному коменданту вокзала, у которого мы и должны были получить дальнейшие инструкции.
Загрузившись в вечернюю электричку, мы поехали в Уссурийск. Как приказали – доложились. После чего нас передали ответственному офицеру штаба армии – какому-то подполковнику, который проверил наши билеты и приказал никуда не проёбываться, не пить (ага, щас!) и ждать поезда.
С собой у нас уже было несколько бутылок водки и пива, с которого мы и решили начать. Заметив еще одну группу офицеров с вещмешками и саперными лопатками, мы подошли познакомиться. Это оказались танкисты с одной из дивизий. По мере приближения времени отправления офицеров становилось все больше и больше. В итоге нас оказалось человек 50 или чуть больше.
Я не знаю, проебался кто-то в итоге или нет, но на момент погрузки пьяные были все без исключения. Пиво мы почти допили. А к водке еще не приступали.
Наконец прибыл поезд. Когда мы залезли в наш вагон нас постигло изумление. Вагон был новым – раз. Вагон был оснащен информационными табло в концах коридора, на которых отображалась температура внутри вагона и сигнал о том занят туалет или свободен. Это вызвало культурный шок. Но окончательно нас добило наше купе. Оно располагалось в конце вагона и было просторным, т.к. там было всего два места. Это было купе для инвалида-колясочника и сопровождающего. Как оказалось, это был единственный новый вагон в составе поезда и к нам, как в мавзолей, потянулись желающие увидеть чудо, о котором прослышали у соседей.
Очень скоро мы познакомились и с братьями-ПВОшниками. В отличие от танкистов-пехотинцев-артиллеристов-связистов нас объединяло одно – мы все заканчивали томские ВУЗы, ибо за Уралом только в Томских университетах готовили ПВОшников. По мере того, как поезд тащился по Приморскому краю, к нам присоединялись все новые «братья». Дорога превратилась в пьянку. Сутки непрерывного бухалова с перерывом на «выскочить до ларька» во время стоянок. Прибыли в Екатеринославку мы ночью. Многие были в невменяемом состоянии и передвигаться самостоятельно не могли. Это было проблемой. Стоянка поезда - 2 минуты. Поэтому мы заблаговременно, по сигналу проводницы, мы подтащили к выходу свои вещи и тела боевых товарищей.
Несколько ожидающих и работников небольшого вокзала наблюдали занятную картину. Из ВСЕХ купейных вагонов сначала выскакивали военные, затем им передавали из вагонов тела других военных, а следом летели вещи. В реальности поезд стоял минуты 3. Выгрузились все.
Пока мы ехали в поезде, не было возможности посчитать сколько нас. Теперь же было видно, что не менее 300 человек прибыло. Как потом выяснилось, мы были не первой группой и не последней. Всего на сборы собрали порядка полутора тысяч двухгодичников со всего Дальневосточного округа. Были представлены все рода войск, кроме авиации и моряков. Почему именно Екатеринославка? Ответ прост. Здесь располагалась полноценная развернутая мотострелковая дивизия. На ее базе нас всех и собрали.
Выгрузившись, мы стали озираться – что дальше? На дворе ночь. Темно. Поезд ушел. Нахрена мы сюда приехали? Куда нам идти?
- Слушай мою команду!!! – разнесся звучный голос над перроном. Мы стали озираться, ища источник. Им оказался какой-то подполковник.
- В колонну по четыре становись! – т.к. мы были все из разных подразделений, то ни у кого своего места в строю не было. В итоге весь пьяный сброд в течение получаса пытался построиться в колонну. Кое-как справились. Тяжелораненых поддерживали товарищи. Нескольких убитых тащили на руках сослуживцы.
Нас повели через ж/д пути, за которыми ждали несколько камазов. Скомандовали грузиться по машинам. При чем здесь уже нас разделяли по родам войск. Набившись в камаз как селедка в бочку, мы, наконец, поехали. Мы были пьяные. Нас болтало в кузове. И все мы были очень рады, что никого из нас не стошнило. Нам казалось, что мы ехали вечность. Хотя на самом деле не более получаса. Наконец мы приехали. Дверь кунга открыли.
- К машине!
Мы начали выгружаться. Пьяные, уставшие, не спавшие (ибо бухали) уже больше суток. Нам сказали. Что сейчас нас отведут в казарму. Кровати мы можем выбирать себе сами. Подъем утром в 7 часов. Мы посмотрели на часы. Было 2 часа ночи. Казарма была трехэтажной. Как потом оказалось, ее освободили специально для ПВОшников и артиллеристов, переведя размещавшихся в ней солдат в другие казармы.
Нас (ПВОшников) разместили на третьем этаже. Дневальным на тумбочке стоял местный солдат. Добравшись до коек, мы побросали свои вещи, разделись и завалились спать. Удивительно, но за ночь ни у кого ничего из вещей или денег не пропало, что нас немало удивило, поскольку с нас можно было даже трусы снимать – не проснулись бы. Видимо, местных солдатиков настолько четко проинструктировали на счет этого, что те не решились воровать у приезжих офицеров.
Утром, после команды «подъем!», было очень тяжело отрывать голову от подушки. Башка раскалывалась от малейшего движения. Любые, даже самые слабые звуки, вызывали в мозгу дикую боль. Я решил, что больше никогда не буду бухать сутки без перерыва.
Кое-как умывшись и побрившись, я с трудом надел форму. Зашел какой-то майор.
-Выходи строиться на плац!
Мы выползли из казармы. Часть сразу пошли к курилке.
- Отставить! Команда была – строиться!!!
И это было правильно. Ибо через 5 минут над плацем создалась такая концентрация спиртосодержащего выхлопа, что от раскуренной сигареты вполне могла произойти детонация.
- Артиллерия – на правый фланг, ПВОшники – на левый! – командовал майор.
- ПВОшники , ко мне! – это уже кричит капитан с петлицами войск ПВО на форме. Как оказалось, назначенный командир нашего учебного взвода из местного зенитного дивизиона. Познакомились.
Артиллеристы, на правый фланг! – кричит другой капитан.
Построились. Командует подполковник. Рядом стоит полковник. В темных очках. Квадратная челюсть. Смотришь на него и понимаешь, перед тобой – убийца. При чем ему все равно, кого убивать. И повод ему давать не надо, сам найдет.
-Равняйсь! Смирно! – командует подполковник. – Товарищ полковник, личный состав построен!
Полковник делает шаг вперед. Глаз его за очками не видно, но ясно – осматривает нас.
-Товарищи офицеры! – бляяя, голос соответствует внешнему виду. Убийца. А значит, нам всем пиздец. Говорил он смачно, перемежая чуть не каждое слово матами. Воспроизвести ту виртуозную речь я не в силах, поэтому передам только смысл.
– Сегодня я наблюдал картину, которая повергла меня в состояние дикого шока. Зайдя в казарму утром, я обнаружил, что часть прибывших, язык не поворачивается назвать их офицерами, находится в скотском состоянии. Но самое удручающее, после подъема кровати заправлены не по уставу. Поэтому мы одним махом решим сразу обе проблемы. Слушай мою команду! Всему личному составу организовать собственными силами вынос кроватей вместе с постельными принадлежностями из казармы на плац. Время – 40 минут. Через 40 минут начнем занятия по образцовой заправке кроватей. Ответственный – подполковник такой-то! Продолжительность – пока не научитесь!
Завершил он cсвою речь каким-то небоскроебным матом, в котором выразил всю свою ненависть к «выкидышам военных кафедр», которые позорят честь офицерского мундира.
Кровати мы вытаскивали в течение часа. Тренировались в заправке – до обеда. Так начались наши сборы, которые длились целый месяц. В течение этого месяца мы усвоили, что ПВО – это халява, успели порамсить с местными солдатами за место под солнцем, получили долю адреналина и кучу впечатлений от происшествия на стрельбище, чуть не угнали бмп во время сдачи экзаменов по вождению ну и по мелочи были приключения. Но о них в следующем посте. Всем добра.

Всем моим подписчикам – спасибо за то, что верите в меня. Я не знаю кто вы и откуда, но я постараюсь вас порадовать еще несколькими историями из своей жизни.
Сегодня история скорее бытовая. Но, поскольку произошла она со мной в армии, я включаю ее в цикл армейских историй. Пусть это будет некоей лакмусовой бумажкой. Если подобная «бытовуха» будет вам интересна – я готов написать еще несколько историй из неармейской тематики. Оставляйте комментарии. В связи с подготовкой к мартовскому празднику сделаю небольшой перерыв. За это время попробую описать сборы двухгодичников со всего ДВФО, на которые я попал уже под «дембель», когда до конца контракта мне оставалось 3 месяца.

Жизнь молодого офицера в армии тяжела и неустроена. Но офицер, как и солдат, должен стойко переносить все тяготы службы.
Как я уже рассказывал, поселили меня в комнате, рассчитанной максимум на 8 человек, но в которой жили три, включая меня. Примерно через месяц после моего прибытия в армию, к нам в бригаду пришел мой земляк и будущий друг Андрюха (про него я уже упоминал в рассказе «Радикальный способ»). Но поселили его изначально в другую комнату, рассчитанную на трех человек. Он был третьим. В чем была логика такого заселения? Никто не знает кроме комендантши общаги. Комендантша была тетенькой строгой. И по совместительству являлась женой старшины нашей роты. Именно через старшину я добился хороших отношений с комендантшей и решил вопрос переселения меня и Андрюхи в комнату, рассчитанную на двоих, в коей мы и жили до конца службы. Но это случится позже, а пока…
Пока мы пытались приспособиться к новым условиям жизни. И я и он были «домашними» парнями. Мы учились в универе родного города и жили с родителями. В общагах мы бывали только на пьянках. Это не значит, что мы были несамостоятельными. Но каждый, кого жизнь вырывала из семейного очага и бросала в самостоятельное бытовое плавание поймет, что уметь готовить и делать это иногда и, блеать!!! «НАДО готовить КАЖДЫЙ день» - это разные вещи. Уметь стирать свои шмотки и делать это руками (машинки то нет) каждый день - это тоже разные вещи. А стирать приходилось реально почти каждый день. Носки-трусы-майки – однозначно, без вариантов. Постоянно высокая влажность не оставляла шансов нижнему белью. Если носки носить не стирая 3 дня подряд, то ими, как в анекдоте, можно вместо бумерангов пользоваться. Стиральной машинки, как я уже говорил, нет. Отдельной ванной комнаты – нет. Ванная одна. На всю общагу. Попробую ее описать.
Комнатка на первом этаже. Размером примерно 2,5 на 4 метра. Потолок примерно 3,5 метра. Окно почти на всю торцевую стену. Чугуниевая ванна возле окна. Вода только холодная. Рядом с ванной – самодельный душ. Металлическая кабинка, наподобие пляжных, с ёмкостью наверху для нагрева воду литров на 80. В общаге проживало примерно 80 человек. Часть – семейные. Некоторые даже с детьми. И одна ванная комната. В туалете еще был умывальник – побриться-сполоснуться утром перед службой. Крутись как хочешь.
Зимой в ванной комнате холодно, ибо окна не утеплены, да к тому же в трещинах. Ветер свистит. Пол ледяной. И людей, живущих в таких условиях пугают санкциями. Это вам не Флорида, блеать!
Из 80 проживающих в общаге человек, стиральные машинки имели трое. Естественно – это были семейные. Да еще и богатые. Ибо смогли себе позволить купить машинку, да еще и на побухать осталось. У остальных же бухалово было в приоритете. Стоит ли упоминать, что все машинки были активаторного типа? Автоматы не прижились. Ходила легенда по общаге. Что года три назад одна семья купила «автомат». Проработал он три или четыре месяца. После чего объявил забастовку. Когда его вскрыли, накипи было столько, что нагревательный тэн был похож на сталактит. К «зажравшимся буржуям» на поклон ходила вся общага. Если носки и трусняки еще можно на руках в холодной воде постирать, то полевую форму и гражданскую одежду – сложно. Поэтому запись на стиралку была на месяц вперед.
Помыкавшись так с два месяца, я решил стать независимым. Сильные независимые женщины заводят кошек. У сильных независимых мужиков есть стиральная машина. Подсчитав имеющуюся наличность после зарплаты, я решил не бухать с горя, а вложить копейки в движимое имущество. Поскольку поселок наш не имел магазинов, торгующих крупной бытовой техникой, то было принято решение ехать во Владивосток. Эльдорадо туда еще не пришло в то время, но были свои местные сети. В частности, В-Лазер. Договорились с Андрюхой. Что он поможет с транспортировкой, в выходной мы поехали за покупкой.
Прибыв в магазин и увидев цены, я понял, что на полноценную стиралку мне денег не хватит, а хватит только на агрегат с названием «Фея-2» (для тех, кто незнаком с этим чудом, наберите в Яндексе). Я не сильно расстроился. Тем более, что тащить даже легче.
Совершив покупку, мы погрузились в электричку и отправились домой. Электричка Владивосток-Уссурийск это отдельная тема. Дело было зимой. Возвращались мы уже вечером. Из динамиков вместо объявления остановок слышалось то хрипение, то рычание. Было ощущение, что все остановки называются одинаково. Во Владивосток мы до этого ездили только один раз. Поселок, в котором была наша часть, уникален тем, что он настолько длинный (примерно 14 км), что в нем умещалось 3 остановки электропоезда. Нам надо было выходить на средней. Вглядываясь в темноту, пытаемся определить где мы находимся. Попытки выяснить у народа дают противоречивые результаты. Естественно, мы проехали свою остановку. Поняли мы это, когда увидели сквозь полузамерзшие окна свою общагу. Ладно, не критично. Не в соседнюю деревню уедем. Выйдя на следующей станции (как ни странно, она же Центральная), мы принялись обсуждать, как нам добраться до общаги. Выход был один – ловить тачку, ибо время позднее. Машин на площади почти не было. Основном, встречающие. Покрутив головами, мы поняли, что надо выходить на дорогу и ловить попутку. И тут к нам подходит выходец из южных стран СНГ. Улыбается.
- Э-э, ребята, машина нужна?
Угрозы мы не чувствуем, радушие прямо льется из него.
- Да, нужна.
- Садытес, падвезу. Куда вам?
- Общага зенитчиков.
- А-а, садытес.
- Сколько возьмешь?
- 80 рублэй.
- Это за 3 километра то? Не много ли?
- Зачэм абижаешь, да? Нэ хочешь, нэ ехай.
Выбора нет.
- Поехали.
Обрадованный водила начал суетиться. Проводив нас к своей «копейке», он попытался помочь затолкнуть машинку в багажник. Не влезла. Приняли решение - в салон ее. Андрюха разместился с машинкой на заднем сиденье, а я сел на переднее.
Первый тревожный звонок зазвенел, когда хозяин попытался открыть заднюю дверь. Она не открывалась. Несмотря на то, что не была заблокирована. Пытаясь открыть водила издавал удивленные возгласы. Как будто первый раз у него такое.
Сели. Завелись. С третьего раза. Попытка включить первую передачу успехом не увенчалась.
- Щас-щас-щас! – суетился водила, делая круглые глаза, всем своим видом показывая, что удивлен таким поведением своего пепелаца.
Наконец передача включена. Но! Машина не едет. Ей элементарно не хватает мощи ехать в горку, на которой она стояла. Напомню – зима на улице. Снега мало, но ледок местами есть.
-А-а, шайтан! – водила ставит на нейтралку и скатывается задом с горки. Машина глохнет.
С третьего раза заводит. Но мы опять не едем. Заднее колесо попало в ямку и теперь елозит по грязи со снегом. Сцепления с дорогой нет.
- Парни, толкнуть надо.
Вылезаем. Начинаем толкать, Машина вылезает из ямки и, схватившись с дорогой. Начинает бодро заезжать на горку. Уезжая от нас. Мы, в ахуе. Осознавая, что нас развели как лохов, кидаемся вслед за ней с криками и угрозами. К нашему удивлению, заехав на горку машина остановилась. Подскочив к машине, мы были полны решимости наказать горе-грабителя. Открыв рывком двери видим радушно улыбающееся лицо:
- Я решил сразу на горку заэхать, а то апять застрянэм.
Нда-с… Ладно, поехали. Домой уже охота. И вот тут начинается цирк. Водила одной рукой держит руль, а вторую запускает под приборную панель и что-то пытается нащупать. Наконец он находит что искал и в результате этих поисков – загораются фары! А мы и не заметили, что света нет впереди. Как говорилось в одной известной книге – всё чудесатее и чудесатее. Надо заметить, что центрального освещения вдоль главной дороги поселка в принципе не было. Поэтому в случае отсутствия света фар машина движется в полной темноте. Ориентируясь на свет встречных авто, коих немного, но все же…
Машина трогается. Водила вытаскивает руку из-под панели и пытается включить вторую передачу Свет фар при этом, естественно, гаснет. И тут нам становится реально страшно. Света нет, передача переключаться не хочет. А водила с такой искренностью издаёт удивленные возгласы и междометия, что начинаешь верить – еще 15 минут назад эта машина была одной из самых исправных во всем Приморском крае, а сейчас какой-то шайтан её проклял и происходит что-то совершенно непонятное.
Кое-как включив вторую, водила опять ныряет рукой под панель. Загорается свет. Уже легче. Затем опять темно – попытка включить третью. Неудачно. Скорость падает. Водила удивляется.
Стоит отметить, что ни одного матерного слова не было. «Шайтан-арба!» - это было самое страшное ругательство, которое мы услышали. Это по-русски. Ну а что он там говорил на своем родном языке мы не понимали.
Для третьей скорость не та, опять вторая. Под панель. Свет. Опять темно. Третья. Свет. АААААААА!!!!!! Из-за поворота вылетает на нас Урал. Не военный. Но от этого не менее страшный. У Урала горит только одна фара. Резко включенные наши фары ослепляют водилу грузовика. Он шел посреди дороги, а тут вдруг как в фильмах про инопланетян. Разминаемся в паре сантиметров друг от друга. Из отложенных нами кирпичей можно возвести стену на российско-китайской границе. Великая Российско-китайская стена.
- Свет больше не выключай. Едем на третьей. И не гони. Нам завтра на службу. А тебя по любому дети дома ждут, - говорю я.
Водила послушно кивает головой. Я вижу, что глаза у него пытаются встать обратно в орбиты.

Как и обещал.
31 декабря 2001 года бригаду построили в обед на предпраздничный развод.
Комбриг прорычал что-то про сохранение человеческого облика в праздничные дни для отдыхающих офицеров и прапорщиков и повышенной бдительности для тех, кто будет заступать в наряды. Если честно, я его не слушал почти, за что поплатился на следующий день. Мой мозг был занят другой проблемой. Из-за того, что я лишь недавно прибыл к месту службы и был поглощен процессом принятия должности, я совсем забыл о том, что необходимо подготовится к празднованию Нового Года. И только стоя на этом разводе я ясно осознал, что у нас с моим соседом по комнате ни хрена не готово к празднику. Бухло не куплено, закуски нет. Я даже не знал толком. Какое бухло здесь можно пить, а от какого лучше воздержаться В общем, как лошары.
Сделаю небольшое отступление, чтобы рассказать, куда и с кем меня поселили.
Поселили меня в общежитие для офицеров – старинное двухэтажное здание с высокими потолками. В поселке, где была расположена наша часть, некоторым строениям, используемым в качестве казарм и мест проживания офицеров, было уже под 100 и более лет. Строили их еще первопроходцы для первых гарнизонов царских войск на Дальнем Востоке. Строили на совесть, в отличие от советских казарм и хранилищ. Поэтому даже будучи заброшенными со сгнившими крышами, они не разваливались. А раствор так крепко связывал красные кирпичи, что выбить их из стены было просто невозможно. На совесть строили. В прямом смысле – на века. Так вот, наша общага располагалась аккурат через дорогу от части. Проживали в ней молодые неженатые офицеры и прапорщики, а так же несколько семей, которые еще не получили служебную квартиру в военном городке. Комнаты в общаге были разные. В зависимости от размеров они были рассчитаны на проживание от 1 до 8 человек. Мне «повезло» поселиться как раз в ту, которая рассчитана на 8. В реальности же там стояло 5 кроватей, а проживали, кроме меня, двое. Один – офицер из штаба бригады и молодой прапорщик, выходец из солдат, служивший в секретке. Офицер находился в тот момент в отпуске. Поэтому по факту вся огромная комната была в нашем с прапорщиком распоряжении.
Придя в общагу после развода, мы с прапором быстренько переоделись в гражданку и рванули в ближайший магазинчик затариваться. Полагаясь полностью на соседа в выборе местного спиртного, я взял на себя ответственность за закусь. Саня (так звали соседа) сказал, что придут две девки – его знакомые, с которыми мы и будем встречать НГ. Против девок я ничего не имел. Немного насторожило то, что они были, по словам Сани, местные. Помотавшись по гарнизонам с родителями, я немного имел некоторое представление о том, что такое «местные девки» в военных гарнизонах. Но, тогда я не обратил на это особого внимания, т.к. был всецело занят подготовкой к празднику.
Часов в 8 вечера у нас уже все было готово – холостяцкий стол с Капитанским ромом, водочкой, какой-то настойкой с элеутерококком, закусь, все как полагается. До НГ еще 4 часа. Че ж так долго то?
-Сань, когда девки придут?
- Да должны бы уже. Обещались в 8 быть.
- Ты их откуда знаешь?
- Да с одной я как бы встречаюсь, а вторая ее подруга. С ней у меня ничего не было, так что если что – вперед, дерзай.
- Ладно, посмотрим (червячок сомнения проснулся вновь).
И тут пришли наши…
- Здравствуйте, мальчики!
Еба-а-а-ать!.. Бля, интересно, какая из них Санина? Ага, понятно. Одна из них сразу кинулась на шею к нему, вторая внимательным взглядом изучала меня.
- Девочки, это Сергей.
«Девочки» представились. Имен я их не запомнил, хоть убей. Одна, которая Санина, была крашеной блондинкой. Вторая была черненькая, в смысле с черными волосами. Обе были страшные, как атомная война. Вернее как две атомные войны. Когда черненькая смотрела на меня, стоя возле двери, мне показалось, что я смотрю в дуло двустволки, заряженной крупной картечью. Увернуться было нереально.
Я конечно, знаю, что не бывает некрасивых девчонок, а бывает мало водки. Но я сомневался в своей способности выпить столько, чтобы для меня эта особь стала привлекательной. Бочкообразное тело, примерно полтора на полтора, без каких либо намеков на выпуклости там, где обычно они есть у женщин. Просто ровная бочка. Лицо разглядеть было проблематично, ибо его скрывал толстый слой косметики – черные широкие полосы над глазами (брови), комки туши на накладных ресницах, красная «блядская» помада на губах и вокруг них, на щеках слой штукатурки как в избах-мазанках. Когда она потом сидела рядом со мной за столом, я дернул ее не сильно за волосы. Хотел проверить – может и они не настоящие, а парик. Волосы были ее. А вот чем она их красила – осталось загадкой. Но на моих пальцах остался выраженный черный след от краски.
Мысленно посылая на голову прапора всевозможные проклятия за такую подставу, я, мило улыбаясь, поздоровался с обеими и пригласил их к столу. Послать их нахер вместе с Саней мне не позволило воспитание. Это после армии я стал более дерзким и решительным.
Как выяснилось впоследствии – эти девочки вполне соответствовали расхожему образу «местных» гарнизонных девок. Они с рождения живут в деревне/поселке, в котором расположена военная часть или несколько частей. Они из малообеспеченных семей. А жить хочется в городе. И мужа хочется успешного. Поэтому они всеми правдами и неправдами пытаются женить на себе какого-нибудь офицера. Но мозгов у них нет. Поэтому в результате ими пользуются все, кому ни лень. От солдат, до прапорщиков и офицеров. К 18 годам они выглядят на все 30. Потасканные, разочаровавшиеся. Те, которые похитрей, распрощавшись с мечтой вырваться посредством замужества, превращаются в гарнизонных шлюх, которые обслуживают истосковавшихся солдатиков и озабоченных офицеров за деньги или даже еду. Остальные же продолжают искать «женского счастья», ложась под каждого, кто им покажется перспективным женихом. При чем, зачастую, одновременно встречаются с несколькими кандидатами. Не редко кандидаты между собой знакомы и обсуждают между собой как прошла очередная встреча.
Так вот, сели мы за стол, решил бахнуть за знакомство. Бахнули. Саня со своей че-то там щебечет. А черненькая начинает меня пытать – кто я да откуда. И глаза у нее – тогда я еще не знал ничего о Гипножабе. Наше общение напоминало битву Персея с Медузой Горгоной. Главное – не смотреть в глаза. Разговариваем, выпиваем. Смотрю в пол, потолок, разглядываю руки, иногда делаю вид, что мельком смотрю на нее, на самом деле стараюсь пронести свой взгляд на скорости света мимо ее лица. Судя по ее реакции – ей нравится эта «игра». Она решает, что я с ней флиртую и начинает заводиться. Двигает свой стул ближе ко мне, хотя стол большой и нас всего четверо. В голове у меня только мысли о том, как мне выпутаться из этих сетей с наименьшими потерями. Я четко понимаю, что просто так меня не отпустят.
Время почти двенадцать. И тут, на мое счастье, к нам приходят гости. Мы их не ждали. И знал я из них только одного. Но вы себе представить не можете, как я им был рад! Внимание черненькой переключается на гостей.
К нам пришли начмед (начальник медицинской части) и старлей с моей роты. Оба были в нарядах. В смысле на дежурстве. Один по медпункту, другой по парку.Но их это никоим образом не смущало и не помешало отлучится с места дежурства, дабы поздравить своих сослуживцев. Так же пришли еще трое офицеров, у которых эта сладкая парочка уже побывала в гостях.
Начмед в одной руке держал красный мешок, в другой швабру (это посох, мудачье!!! - пояснил начмед нам в ответ на наше ржание, - а шубу я на бушлат выменял, в нем теплее!). Сопровождавший его старлей (Валера) тоже был в бушлате, но его синяя армейская шапка была замотана белым бинтом, поверх которого фломастером был нарисован красный крест, а сзади был прикреплен кусок каната (это коса, идиоты!!! Она же моя внучка! – после этих слов мы начали сползать со стульев, держась за животы).
Вся компания уже была навеселе. Усадив гостей за стол (гости пришли не с пустыми руками, сразу стало понятно, что не на 5 минут), мы налили, выпили и встретили Новый Год под пиликанье наручных часов «Монтана» у одного из гостей, т.к. телевизора у нас не было. Угостившись, как положено, Дед Мороз заявил:
- Нехуй сидеть и просто бухать, алкаши чертовы! Надо дедушку порадовать.
- Пусть тебя твоя внучка и радует! – хохочем мы.
- Идите нахуй! – возмущается «внучка».
- Тихо! – успокаивает всех Дед. – Щас я вам дам задание. Кто выполнит, тому я подарю подарок. – и трясёт мешком, в котором что-то шуршит.
Такой неожиданный для нашей компании сюжетный поворот сразу приковывает внимание всех присутствующих к Деду, который ставит задание:
- Кто расскажет стихотворенье, тому и будет подарок!
Ну нихрена себе заданьице! Во-первых, мы уже все очень хорошо датые, и сообразить что-то с ходу очень сложно. Я смотрю на своих сослуживцев-собутыльников и девок и вижу, что они все в прострации. Я вдруг понимаю, что военная профессия наложила свой отпечаток на их мозги и они тупо не могут вспомнить нихрена из того, что когда то заучивали в школе. Ну а про тупых куриц даже упоминать не стоит – там ситуация еще сложнее. Я понимаю, что настает мой звездный час. Вскакиваю на стул как в детстве и громко, с выражением декламирую:
- Села муха на варенье, вот и всё стихотворенье!
Если с процессом вспоминания стихов у всех были проблемы, то с реакцией на стих проблем не было. Мне начали аплодировать как настоящему поэту. Сначала девки, а через полсекунды уже и остальные. Пушкин, наверное, слезами кровавыми плакал от зависти. Ну а я? А я был в ахуе. Надо мной издеваются? Я вед просто пошутил, приколоться хотел. Но тут я осознаю, что они реально в восторге. Бля, куда я попал? Начмед лезет в мешок, вытаскивает оттуда синюю пластмассовую тарелку и вручает мне – Заслужил!
Тут всех обуревает зависть – давай еще конкурсы! Мы тоже подарков хотим!
- Идите нахуй, подарков больше нет, - отвечает Дед Мороз.
- Как нет? ты кого наебать пытаешься, дедушка?! – возмущается народ и пытается вырвать мешок у деда.
- Подавитесь,

Удивительный вы народ, мои подписчики. Похоже, у вас такое же извращенное чувство юмора, как и у меня. Иначе зачем вам подписываться на мои воспоминания?))) ловите короткую трустори из жизни в офицерской общаге.
Я жил в одной комнате с земляком, с которым мы были друзьями и служили в одной роте.
Комнатка была небольшая, квадратов 15 примерно. Места мало.
Моя кровать стояла прямо перед телевизором и я лежал к нему ногами. Кровать друга стояла за моей головой.
Вечер. Готовимся ко сну. Я устал как черт после наряда и очень хотел спать. А другу моему не спалось чего-то. И вообще, он любил засыпать под телевизор. Меня же звуки телевизора раздражали в тот вечер, т.к. был немного взвинчен после наряда.
Я попросил его выключить телевизор (пульт был у него). Попросил достаточно резким тоном, т.к. не до любезностей – спать охота. Он отшутился и продолжил смотреть. Я попросил второй раз, уже с угрожающей интонацией. И снова моя просьба была проигнорирована. Его задел мой тон и он пошел на принцип. Этакое психологическое противостояние. Я решил действовать радикально:
- Андрюха, скотина, если ты сейчас не выключишь телек, то я его нахер так выключу, что ты его не включишь!
- Ха! Интересно, как? Разобьешь, что ли? Он же денег стоит, тебя жаба задавит (мы его вскладчину купили на скудную лейтенантскую зарплату)!
- Ты его выключишь или нет?!
- Нет!
Тогда я встаю с кровати, беру небольшой туристический топорик (когда и откуда он появился в нашей комнате не помнил ни я ни друг. Мы им никогда не пользовались и он валялся в углу, но в этот раз он сыграл роль рояля в кустах) и с размаху перерубаю питающий кабель телевизора. Небольшая вспышка в месте контакта топора с кабелем и темнота. И тишина. Долгожданная. Друг не шевелился. Он был в шоке и решил не связываться с дебилом, поэтому даже дышал неслышно. Я спал крепко и был счастлив. Шнур мы починили на следующий день. И если я просил впоследствии выключить телевизор, то возражений не бывало.
P.S. Дружим мы уже с ним 14 лет. Частенько встречаемся и пьем пиво. У обоих уже семьи, дети. Тот случай вспоминаем с удовольствием и смеемся над собой молодыми.

Всем моим подписчикам, которые меня вдохновляют, посвящается.
В конце декабря 2001 года я получил повестку из военкомата. Родина вспомнила, что у меня контракт, подписанный при поступлении на военную кафедру, в котором черным по желтому (да-да, контракт был напечатан на какой то тонкой желтой бумажке, которую, наверное, еще до революции изготовили, судя по ее виду) было моей подписью закреплено, что в случае необходимости, я обязуюсь отслужить 2 года и не имею права отказаться.
Как потом я выяснил, с нашего учебного взвода я один при получении такой бумажки не стал скрываться. А некоторые вообще их не получали. Русская рулетка. Я выиграл. Или проиграл. Не важно. Мыслей о том, чтобы скрываться у меня не было. О том, что такое армия я имел некоторое представление. Мой отец – кадровый военный. Все детство – это мотание по гарнизонам. От Приморья до ГСВГ. Но и в армию меня не тянуло. Причина та же – я знал, что такое армия. Службу свою мой отец заканчивал преподавателем в одном из военных училищ нашей страны. И при желании, я мог вместо вуза поступить в училище, без проблем его закончить, а после получить назначение в хорошую часть и пойти по стопам отца. Но, несмотря на отца-военного, я сознавал – я не военный и быть им не хочу. Но и бегать от армии, раз уж довелось родиться в России, не хотел. Я и на военную кафедру пошел с расчетом – если уж угораздит служить, так не простым бесправным солдатом. В общем, хитрый план.
На медкомиссиях я был годен по всем параметрам. Плоскостопие в начальной стадии, небольшой сколиоз, заработанный в универе, и прочие мелочи в виде периодически обостряющегося гастрита никого из врачей не заинтересовали. Зато бурное обсуждение вызвал факт проведенной полтора года назад лазерной коррекции зрения. Офтальмолог не могла определиться – является ли это ограничением или нет. С одной стороны – зрение 100%. С другой – была операция. В итоге записали меня годным с незначительными ограничениями.
Военком, после обязательного разговора, выписал мне направление в распоряжение командующего дальневосточным военным округом, который должен был определить мою дальнейшую судьбу.
Т.к. отец мой начинал службу на Дальнем Востоке, то он рассказал мне, в какие регионы попадать не следует, а где более-менее. Информация хоть и была устаревшей, но дальнейшая моя служба показала, что за 25 лет ничего не изменилось почти.
Получив бесплатный билет в купейный вагон (офицерам положено купе). Собрав две сумки самого необходимого барахла, 24 декабря я отправился в Хабаровск. Дорога была скучной. Прибыв в Хабаровск утром я отправился в штаб округа. Мне выписали пропуск и объяснили, что мне надо попасть к начальнику войск ПВО округа. Идя по коридорам штаба, где чуть не через каждые 5 шагов попадались навстречу бегущие (не шучу) в суете генералы с бумажками, я ловил на себе косые взгляды офицеров. Тут надо пояснить – я был одет в гражданскую одежду. На мне был пуховик китайский, не первого года носки, шапочка-гандонка, брюки теплые и сапоги-говнодавы. Уезжал я из Сибири, где было -30 на дворе, а прибыл в Хабаровск, где градусник показывал ноль и снега в этом году почти не было. Во всяком случае на улице его не наблюдалось. И вот я иду по штабу округа мимо генералов – мешок матерчатый. Зрелище достойное внимания.
Начальника на месте не оказалось, поэтому я попал к его заму – какому-то полковнику. Тот начал выспрашивать что да как, откуда я и кто такой вообще. Оказалось, что у него в моем городе теща живет, при чем хорошая! Поэтому он не будет меня направлять на Сахалин, Камчатку или Амурскую область. Самый вариант – в Приморье. Там есть неплохие части.
Стало известно, что начальника-генерала сегодня не будет, поэтому он выписал мне направление в распоряжение начальника войск ПВО штаба 5-й армии в Уссурийске.
Ночь я провел в поезде. Утром я был в штабе армии. Зашел в кабинет к начальнику войск ПВО – тоже полковнику. Опять те же вопросы и опять совпадение – полковник свое детство провел в моем городе. Давно это было, но память жива и в памяти много хорошего. Разговорились. В итоге было решено, что «нехуй тебе делать во всяких там барабашах, спассках и прочей хуйне». Под «хуйней» подразумевались мотострелковые и танковые дивизии, в которых есть пвошные подразделения, которые прозябают как незаконнорожденные ублюдки по сравнению с основными типами войск дивизии.
Путем небольшого совещания с каким то зашедшим полковником из строевой, было принято решение отправить меня в зенитно-ракетную бригаду прямого армейского подчинения. Мол, там будет гораздо лучше, да и от Уссурийска и Владивостока недалеко, ибо как раз между ними она и располагалась. В общем – курорт. И зачислили меня не в зенитно-ракетный дивизион, а в ремонтно-техническую роту.
- Ремонтировать там один хуй нечего, а ебать будут гораздо меньше, чем в зенитном дивизионе. А в службе главное что? Чтобы не заёбывали! – сказал начальник войск ПВО 5й армии и весело заржал со своим компаньоном.
Получив очередное предписание, я на электричке отправился к месту службы. Прибыв в часть 26-го декабря, я отправился в строевую. Доложился о прибытии. Сдал документы начальнику строевой я получил распоряжение ждать своего командира роты, в которую я зачислен. Т.к. я был «пиджаком», то ни комбриг, ни его зам, ни начштаба не удостоили меня своей аудинции. Командиром оказался старший лейтенант, который, как впоследствии выяснилось, начинал службу солдатом. Потом закончил курсы прапорщиков, затем курсы младших лейтенантов и теперь вот командир роты. Службу он знал. Но солдатское прошлое наложило свой отпечаток. В душе он оставался солдатом – похуистом, проёбщиком, шлангом. Этаким сверхдембелем, который любого солдата насквозь видит. Под его началом я и прослужил два года. Отношения у нас сложились хорошие.
Комроты определил меня в общежитие для офицеров, где мне выделили койко-место, и приказал до обеда устраиваться, а после обеда он за мной зайдет и пойдем на построение, после которого мы пойдем на склад получать обмундирование ну и далее вхождение в должность.
Про жизнь в офицерской общаге можно написать отдельный пост. Получится серия маленьких анекдотов. Может и до них доберусь.
После обеда мы с комроты пошли в часть. Он познакомил меня с офицерами роты и солдатами. Все бы ничего, но я был все в том же мешкообразном пуховике и вид имел явно не военный. Не спасало даже то, что этот пуховик был цвета хаки. Я был похож не на офицера. А на немецкого солдата времен оккупации Сталинграда. Или на партизана, замученного тяжкой лесной жизнью. Поэтому, от греха подальше. Меня на время построения поставили в конец строя, сразу за солдатами. Что сразу вызвало улыбки на лице некоторых. Дабы пресечь эту линию поведения, я легонько (т.к. рукоприкладство запрещено) толкнул в бок ближайшего лыбящегося солдатика и вежливо (ибо ругательства так же запрещены) попросил его привести выражение лица в спокойное положение. Скривившись (видимо от внутренних душевных переживаний, вызванных моими словами. ну не от слабенького же толчка в бок!), солдат встал в строю как ему положено. Остальные тут же последовали его примеру.
Во время построения были поставлены задачи, которые не позволили нам с комроты отправится на склад. В итоге я был отправлен в общагу со словами «не до тебя сейчас, на вечернее построение приходи». Ну мне пофигу. Посвятив свободное время изучению общаги, вечером я пришел на построение. Процедура с прятаньем меня в конце строя повторилась. Назавтра договорились после утреннего построения отправиться на склад. Следующий день оказался Днем сурка. Утреннее, предобеденное, послеобеденное и вечернее построение с прятками. Всем было похуй на меня. Я уже знал солдат, подружился с офицерами за краткие периоды построений. Но командир роты все никак не мог меня сводить до склада. Либо был занят он сам, либо прапорщик – начальник склада.
В итоге утром третьего дня моего нахождения в части, во время построения, комбриг заорал во все горло: Я не понял, ремрота, что за хуй в гражданке у вас третий день ошивается?!!!
- Это офицер-двухгодичник, товарищ полковник! Меня начвещ все время завтраками кормит, не может форму выдать.
- Вы что, охуели тут все?!!! Товарищ прапорщик, вам что-то мешает выдать форму офицеру?!!!
- Никак нет, товарищ полковник!
- Тогда какого хуя у нас в части ходит вот это чудо?!!! (указывает на меня) Вы там охуели у себя на складе?!!! Вы офицеров в хуй не ставите?!!! (я от такой заботы чуть не прослезился). Я вам быстро мозги вправлю через вашу жопу!!! Сейчас же после построения выдать все, чтобы в обед я этого блядства не наблюдал!!!!
- Есть!
В тот же день – пятницу 28-го декабря я получил форму и начал принимать должность. До Нового Года оставалось 3 дня. О том, как я встретил первый НГ в части напишу отдельную историю, в которой будет много бухла, полеты призрака по коридорам общаги, детские стишки, гарнизонные шлюхи и приключения с бодуна.
Всем хорошего настроения и с прошедшим праздником Защитника отчества!

Добрый день, сообщество! Прошлая моя история, судя по рейтингу, мало кому понравилась. Если новая история вызовет ту же реакцию, то я перестану забивать шлаком пикабушное пространство. Всем, кто на меня подписался – отдельное спасибо, ловите новую историю.

Стоял я в наряде – помощником дежурного по бригаде.
Дежурным был майор – командир технической батареи.
Нам было доведено при заступлении, что завтра утром, внезапно, в 5:55 будет объявлена учебная тревога. Поэтому надлежит особенно тщательно проверить наличие и подготовить к быстрой выдаче личного оружия солдат и офицеров, которое находится в особой комнате (оружейке). Дверь в эту комнату находится в комнате дежурного и представляет собой решетку из сваренных металлических прутьев толщиной в сантиметр или чуть больше. Ячейки решетки достаточно крупные, чтобы можно было видеть всю оружейку, но просунуть в них можно руку по локоть, ну или чуть больше. На дверь приварен огромный накладной замок из тех, которые зэки делают. На вид замок – монолит. Корпус сварной. Ключ от замка в двух экземплярах – один в сейфе у комбрига, второй – в сейфе у дежурного по бригаде.
Вечером, перед вечерней поверкой, пришел к нам с проверкой начштаба. Зашел в дежурку, проверил, все ли готово к завтрашней внезапной тревоге. Проверил журналы, с пристрастием выслушал от меня доклад о последовательности моих действий при объявлении тревоги. Придраться было не к чему. Заставил дежурного открыть оружейку и еще раз вместе с ним проверил готовность оружия к выдаче – дверцы всех шкафов с оружием приоткрыты, ящики с патронами поставлены ближе к выходу так, чтобы было удобней хватать и быстро выносить, ну и т.д. Проверили. Дежурный закрыл дверь и вышел в казарму, проверить на этаже – закончилась ли вечерняя поверка. Я сидел за столом дежурного, готовя журнал выдачи оружия к завтрашней суете. Начштаба покрутился возле меня полминуты и свалил к моему облегчению.
Минут через пять возвращается дежурный.
-Все нормально, Дим? – спрашиваю.
- Да. Дай мне ключи от оружейки, надо проверить пистолеты офицеров третьего дивизиона – они там по алфавиту должны стоять, чтобы проще было выдавать.
-Дим, ключи у тебя. Ты же в оружейке был последним и мне их не отдавал. – я в растерянности смотрю на него.
Он смотрит на меня жестко и в то же время испуганно.
- Серега, не шути так. Я тебе ключи на край стола положил перед выходом.
- Какие шутки? С этим не шутят. Я не видел ключей. В руки ты мне их не давал. И не сказал ничего. Я ключей не брал.
- Бля. А где ж ключи тогда?
- Раз не у тебя и не у меня, значит начштаба подрезал. Кроме него никого в дежурке не было. Он возле меня покрутился немного перед уходом. И все время прикрывал угол стола. Точно он спёр! Подставить решил, сука!
-Ладно, ты тут бди, а я пойду его догоню.
С этими словами дежурный убежал. Вернулся он минут через 15. Мрачный.
- Ну что? – я уже был на измене. Ведь это залет дичайший. Завтра тревога – ключи проёбаны. Мне то похуй. Я лишь помощник. И офицер не кадровый. А какие кары могут свалиться на голову майора – это только на усмотрение комбрига. Дальше него этот случай все равно не уйдет, ибо кто ж будет такое ЧП выносить из избы?
- По любому он взял, сука! Но не признался. Говорит – не брал. Посоветовал поискать получше. А сам кривую ухмылку прятал, гнида!
- Чего ж делать?
- Не знаю!
- Запасного ключа нет? – спрашиваю в безнадеге. – Может кто дубликат делал?
- С ума сошел? Кто на это пойдет?
- Нда-с… И медвежатников у нас знакомых нет. Может его как-нибудь разобрать можно?
- Как ты его разберешь? Он же цельносваренный!
- А если с другой стороны? Может там крышка прикрученная?
- Хм. Может быть. Я на него с той стороны никогда не смотрел.
Бросаемся к замку, начинаем шарить руками по очереди, просовывая сквозь решетку, обратную сторону замка.
- Вроде есть какие-то шероховатости, - говорит он. Я согласно киваю.
- Только нихера не понятно, от чего они. Нужно зеркальце маленькое, карманное. Чтобы сквозь решетку просунуть.
Вызываем дневального. Задача – срочно найти зеркальце! Через 10 минут зеркальце найдено. Просовываем сквозь решетку. Хуёво. Корпус не цельносварной. Крышка действительно есть. И она прикручена четырьмя винтами с головками диаметром сантиметра полтора. Беда в том, что паз у этих головок толщиной полмиллиметра, не больше. И закручены они заподлицо. Никакой отверткой их не зацепишь. Впечатление такое, что их сначала закрутили, а потом долго шлифовали поверхность, добиваясь чуть не зеркального блеска. В итоге почти полное отсутствие неровностей. Открутить винты кажется нереальным. Там даже зацепиться не за что. В отчаянии, я начинаю дурачиться. Говорю дежурному:
-Хорошо быть Электроником – приложил руку (прижимаю указательный палец к винту), повернул, вуаля!
Тут у меня глаза лезут на лоб, т.к. винт повернулся!!! Я делаю еще один поворот – винт свободно вращается. Вообще без сопротивления!
Дежурный, видя мои манипуляции, замер, как бы боясь спугнуть что-то и шепотом спрашивает – Что?
Я быстро проделываю те же манипуляции с оставшимися винтами. Они так же легко крутятся!!!
Быстро выкрутив винты, аккуратно снимаем крышку. Смотрим с помощью зеркальца на внутренности замка. Там какие то пружинки, рычажки. Сначала ничего не понятно.
Я выдыхаю, опуская зеркальце.
- Погоди, Дим. Надо на шухер поставить кого-нибудь перед казармой. Не дай бог, начштаба с проверкой внезапной нас за таким занятием накроет.
Вызываем дежурного сержанта из третьего дивизиона. Ставим задачу выставить дозорного из числа дневальных с задачей обозревать окрестности на предмет появления любых движущихся объектов, похожих на человеков и, в случае обнаружения таковых, немедленно оповестить нас.
Приняв меры безопасности, возвращаемся к изучению замка. После непродолжительного осмотра выясняем, что если снять одну пружинку, то ригели замка свободно можно задвинуть внутрь замка пальцами. Вытаскиваем пружину. Дежурный тренируется: выбирает позицию, чтобы независимо от места нахождения начштаба в дежурке, можно было бы незаметно сдвинуть ригели. Потренировавшись, прикладываем обратно крышку, закручиваем винты. Мы немного на взводе. Играем ва-банк. Либо на коне, либо под конем.
Ночь прошла спокойно. В 5:30 пришел начштаба.
-Происшествий нет? Всё готово к тревоге?
-Так точно!
Взгляд у начштаба нехороший. Обошел всю дежурку. Заглянул в оружейку сквозь решетку. Потом уселся за стол рядом со мной. В 6:00 объявлен подъем. Сигнала тревоги не поступало. Мы начинаем волноваться. В 6:10 звонок. Беру трубку , оттуда голос:
- Штаб 5-й армии- учебная тревога!
- Помощник дежурного по бригаде такой-то, принял! –поворачиваюсь к дежурному, - Товарищ майор, принят сигнал «учебная тревога».
- Действуйте согласно инструкции!
Я начинаю действовать согласно инструкции: включаю сирену, обзваниваю посты и т.д. начштаба сидит и пристально смотрит на дежурного, который стоит возле двери оружейки.
Как бы невзначай, я делаю широкое движение рукой, задевая стакан , стоящий на столе. Стакан пустой. Но от моего движения он летит прямо на колени подполковнику. Тот рефлекторно хватает стакан, и начинает высказывать мне за мою криворукость. Всего пара десятков секунд, но их хватает дежурному.
Надо было видеть выражение лица начштаба, когда дверь, которая, казалось бы, не должна открываться, оказалась распахнутой настежь. По команде дежурного начали забегать солдаты, и получая оружие, подхватывая ящики с патронами выбегали прочь.
Понимая, что его наебали, но не понимая где, начштаба, горя желанием разоблачить новоявленного Копперфильда, подошел к двери. Как бы между прочим. Провел рукой по замку. Убедившись в его целости, он посмотрел на меня ненавидящим вглядом. Я продолжал выполнять инструкцию и перестал обращать на него внимание. Покрутившись еще несколько минут, он ушел в парк, проверять выход машин. Повернувшись в сторону оружейки, я с удивлением обнаружил на краю стола потерянные ключи от замка.
После отбоя тревоги замок мы собрали обратно. Никаких официальных последствий этот случай не имел. О нем не знал никто, кроме его непосредственных участников. Неофициальным же последствием стало усиление ненависти ко мне со стороны начштаба