Данного рода нелицеприятная, «порочная, неприятная к публичной огласке», практика может существовала, и продолжает существовать в скрытой в современное время форме. Не знаю, что хуже: или аборты по причине бедности, или продажа выношенных и вскормленных первые месяцы или первые годы жизни детей. Не стоит слишком удивляться, что находятся родители, возможно матери (а иногда оба родителя, мать с отцом), готовые отдать одного из своих детей в чужие руки, без предполагаемой перспективы увидеться. Дело может быть как в меркантильных интересах, так и использованием оказавшихся в «безвыходной ситуации» людей. Причём не факт, что родители (или один из родителей, стоит принять во внимание и современные возможности суррогатного материнства, вынашивания плода, зачатого другими родителями) осведомлены заранее о возможной страшной участи ребёнка.
Слова «страшная участь» упомянуты не случайно, ведь за возможность «безнаказанного» (практически безнаказанного) насилия над детьми (это могут быть как мальчики, так и девочки), как стало известно, «платят большие деньги». Так вот, если дети нигде не проходили по бумагам, по электронным реестрам, содержались (с грудного возраста или с возраста одного-двух лет после рождения) в приютах, официально не контролируемых, в частных, закрытых от посторонних заведениях, то при их «пропаже» не будет даже поиска этих (убитых или переданных для «развлечений» и эксплуатации любых форм, детей). В данном конкретном случае, с мальчиком, откликавшимся на имя «Абрам», вполне возможно был вариант, который, к огромной скорби, доступен даже не для всех попавших в такой кошмар детей. О чём идёт речь?
После (вероятных) изнасилований только часть таких детей получает шанс дожить до более старшего возраста.
Если всё (или по-большей части) вышеописанное «местный фольклор», то это лучшее, в подобном рассказе, что позволяет надеяться на то, что мальчик, чьё состояние и местопребывание на сегодня мне неизвестно, может быть жив! Если же он («Абрам») каким-либо образом настроил против себя тех, кто воспользовался его бедственным (как минимум в материальном плане) положением, то вероятные фантазии (хуже, если реальные факты) о его изнасилованиях в раннем детском возрасте послужили причиной страха уголовного преследования тех, кто являлся его (неофициальными) опекунами.
«Настроил против себя» может означать как признания ребёнка в реально совершённых против него преступлениях, так и детские фантазии (в лучшем случае). Но, несмотря на (вероятный) вымысел, такие «фантазии» способны напугать «опекунов», и, если ребёнок действительно вырос в нелегальном заведении (частном, неоформленном должным образом приюте), это может послужить «спусковым крючком», триггером, инициатором или поводом для скорейшего «избавления» от юноши, от несовершеннолетнего, «от которого слишком много проблем». «Избавлением» от человека, даже не достигшего восемнадцати лет, в подобных случаях является преднамеренное убийство! Почему же, по прошествии более чем полугода от начала моих обращений к прокурорам Франции, в судебную полицию Франции, в жандармерию Франции и к французским судьям до сих пор (!) не идентифицировали молодого человека, чью внешность удалось зафиксировать видеокамерами, чьё место пребывание и даты (место и время, где и когда он находился) были сообщены, в том числе в письменной форме, и с приложением фотографий и скриншотов из видео официальным властям? Вопрос остаётся открытым...
Франция, дело о торговле людьми
