Рысь зафиксировали автоматические камеры Сайлюгемского национального парка. По словам научного сотрудника парка Алексея Кужлекова, причиной появления рыси на нехарактерном для неё участке может быть несколько:

«Раньше мы не отмечали рысь в этой точке ни разу. И причин появления здесь зверя может быть несколько: численность добычи, в основном, зайцев стала больше, и рыси есть на кого охотиться. Возможно рысь вытеснили с обжитых участков другие хищники.
Скорее всего, это случайный заход рыси в нехарактерное для зверя место. Рядом начинается лесная зона, где предпочитает селиться рысь».

Скорее всего, это единичный случай, но учёные не исключают, что рыси на этом участке хватает добычи — зайцев, куропаток, алтайских уларов, и она чувствует себя вольготно.

Специалисты расширяют сеть автоматический камер на хребте Южно-Чуйский. В ближайшие месяцы запланированы экспедиции при Межрегиональной Ассоциации «Ирбис» и гранта Президентского фонда природы. Республика Алтай. Источник

Где сейчас зимой эти три пухляша, и не скажешь. Может рассекают где-то под снегом, а может... и не рассекают: жизнь мелких зверьков сложна и не всегда длинна...

«Колобок-колобок, я тебя съем» на хребте Сайлюгем может сказать каждый хищник. Алтайские пищухи помогают выживать большому количеству животных — от пернатых хищников до наземных.

Казалось бы, ничего страшного, что может случиться с видом, который плодится как заяц. Но учёные обеспокоены: например, в Северной Америка на некоторых участках пищухи исчезают из-за климатических аномалий — слишком жаркого лета и засухи, которая выкашивает растительность.

Не будет пищух, будет плохо и другим животным. Так что нельзя недооценивать роль прекрасных смешных колобков в жизни целой экосистемы.

Республика Алтай. Источник

Ай-ай-ай, учёные старались, камнями укрепляли, место выбирали... Эх вы, Михайло ИванЫч...

Видео с фотоловушки — улов сотрудников Сайлюгемского национального парка (Республика Алтай). Источник

Протек - житель Южно-Чуйского хребта (Центральный Алтай), который ещё лет 10 назад не считался важным очагом обитания ирбиса. Впервые автоматические камеры для изучения снежного барса сотрудники Сайлюгемского национального парка установили здесь в 2018 году, а уже в 2021 году стало очевидно, что на хребте подтверждено обитание минимум пяти ирбисов, включая двух котят.

Сегодня Ассоциация «Ирбис» вместе с Сайлюгемским национальным парком реализуют проект по исследованию состояния группировок ирбиса и козерога на Южно-Чуйском хребта при поддержке Президентского фонда природы. Работа даст возможность понять особенности обитания вида, отношения хищника и местных скотоводов и разработать эффективные меры охраны.

Республика Алтай. Источник

Ведь ночью на трассе столько всего происходит...

Нашёл освещённое место.

Пять минут постоял — останавливается легковушка.

«Успех!» — думаю я, будто забыв, чем обычно заканчиваются ночные приключения.

Там всегда какой-то трэшачок...

Я не ошибся: трэшачок уже потирал руки, снова увидев меня...

Машина забита туристической снарягой. Спереди двое — Макс и дедок.

Минут через 15 дедка высаживаем — он тоже оказался попутчиком.

И тут-то всё начинается...

Макс — странный.

Говорит немного обрывками, взгляд бегает, руки нервные.

Я уже по глазам понял — персонаж с огоньком.

И вдруг — поворот с трассы.

Потом ещё один.

За лесополосу.

Ситуация такая: я ночью, в лесу, с незнакомым мужиком. Мы останавливаемся, и он говорит:

— Щас одну манипуляцию сделаем. — И выключает свет в тачке.

Думаю: мы один на один, но он не в курсе, что я вооружён и готов дать отпор.

Как думаете, что он сделал? Не угадаете ни за что...

Он достал шмаль и начал жёстко раскуриваться через парашют.

Послушав, как я невнятно говорю, он решил, что я уже обкуренный.

И мой отказ воспринял буквально как оскорбление.

Минут десять моих упираний — он заканчивает, и мы едем дальше.

Скорость — за сто пятьдесят.

Дорога летит в темноту, огни фар режут ночь.

Макс задаёт вопросы всё чуднее:

— А где Каспийское море находится?

— Подержи руль.

И просто отпускает руль.

Он гуглит.

Я держу руль с пассажирского сиденья.

Ночь. 150 км/ч.

И лёгкий привкус безумия.

Ещё где-то час мы ехали до Бийска. Он выдавал не менее странные приколы.

Около Бийска он говорит:

— Кореша моего заберём в Бийске.

— Ты только не пугайся, он немного необычный.

Думаю: «Ну отлично, одного шиза мне мало...»

Но я даже не представлял, что будет дальше...

Попетляв по Бийску, мы приезжаем к какому-то зданию.

Найдя глазами табличку, я читаю:

«Бийский дом-интернат для престарелых и инвалидов».

Макс уходит внутрь, а я, выйдя из тачки, остаюсь один на один со своими мыслями.

С одной стороны — вот ради этого я и езжу: приключение, сюр, дорога.

С другой — ночь, Бийск, дом инвалидов... и я начинаю сомневаться, нормальный ли я сам.

Мои раздумья прервал вернувшийся Макс.

С ним — его друг.

Как из фильма «1+1».

Упал, сломал шею — теперь парализован.

Минут 40 его усаживают в машину, и мы едем дальше.

Я проснулся на Телецком, а сейчас я в машине с двумя челами: один в хлам обкуренный, другой — полностью парализованный.

Мы в Бийске, ночь, а ещё мы едем 150+ км/ч.

Казалось бы, ну что ещё может произойти?

Появляются военные. Да, военные!

Они перекрыли трассу — там ехали «Тополь-М».

На каких жёстких подгонах был обкуренный Макс — это видеть надо было...

Я усмехнулся со словами:

«Это невозможно, в такой абсурд никто не поверит».

Я ехал и думал: быстрее бы всё это кончилось.

Но жизнь решила иначе — и вот я ещё на час остаюсь в этой приятной компании.

Четыре часа спустя я добрался до Егора .

Он выслушал, покачал головой.

Я рухнул спать.

Следующий день прошёл спокойно.

Без приключений.

Без трэша.

Дома.