Так случилось, что ко мне в руки два года назад попал дневник родственника В.Н.Дунаева, прошедшего Великую Отечественную войну. Аккуратным почерком с завитушками написано два дневника и о жутких событиях, которые тогда казались повседневностью и о счастливых моментах пленного, когда, например, тайком смог обменять у польского мальчишки сигару на еду.
Судьба Василия Никандровича сложилась так, что всю войну он провел в плену у немцев, попав туда еще в 1941 году. Он был музыкантом и ни разу не бросил инструмент. В дневнике много действительно трогательных историй, как австрийцы поражались духу русских, которые даже в плену играют Марсельезу, как два фронтовика выручали друг друга, как немцы выделили барак с печкой, что было абсолютным счастьем.
Но у меня вопрос: как бы мне с этим материалом поступить? С исторической точки зрения дневник интересен описание быта в немецком плену, о котором не так много информации, с культурной - музыканты, прошедшие войну
Привожу самое начало этой истории:
"5 октября 1941 года нам сообщили, что мы находимся в окружении, и что скоро тронемся из города. Немцы в Брянске. 6 октября мы жгли документы, штатные списки личного состава и т.д.
Конный взвод и кухня выехали вперёд, а пешие пошли пешком. Оставшиеся бланки и портфель мною был передан лично начальнику гарнизона старшему лейтенанту Ворожейкину, садившемуся в легковую автомашину. Город горит.
Отступая в лес, мы оглядывались назад, видели, как поднимался черный дым пожарища над городом. Весь день шли. Ночью ночевали в одной деревушки вместе с другими отступающими частями. Конный взвод и кухню не видели. Весь командный состав был при конном взводе. Мы одни, примерно 16 человек.
Восьмого октября ищем конный взвод, кухню и начальника гарнизона. Но напрасны ожидания. Весь день в лесу шла суматоха. Двигалась подвода, то и дело застревали на грязно-болотистых дорогах. Трудно продвигалась пожарная команда г. Орджоникидзе. Их тяжёлая машина не могла идти по такой дороге, и они подкладывали шланги под буксующие колеса.
Немецкие самолёты движение в лесу не спускали с глаз. Тут же милиционеры города Ордженикидзеграда переодевались в гражданскую одежду.
Вечером мы с большой радостью увидели начальника гарнизона, ехавшего на автомашине. Мы спрашивали: «Как нам быть? Мы ещё не кушали и никого не видели из гарнизона». Он позвал старшину Пустовида и посоветовал ему, найти какой-то артполк и примкнуть к нему под видом "специалистов" артиллеристов. Взял одного бойца с немецким автоматом для своей охраны и уехал.
Было уже поздно, шел крупными хлопьями снег. Идти в лес и искать артиллеристов было невозможно. Подходя через деревню, мы остановились посреди улицы и задумались как быть.
Начальник гарнизона через открытое окно смотрел на нас. Мы решили переночевать в рабочем бараке, стоявшем на железнодорожной линии рядом с деревней.
Утром девятого мы тронулись в путь вместе с обозами других частей, тронувшегося с этого места. (Это было недалеко от станции Быптового)
Вечером мы остановились в попутной деревушке переночевать, которую принимались бомбить немецкие самолеты. Население не довольствовало присутствием армии в деревне, боясь бомбежки. Нам хозяин сварил картошки и мы покушали.
Утром десятого октября мы тронулись дальше. Обозы за ночь все прошли. Кругом только видишь одинокие группы бойцов и командиров с обнаженными револьверами. Местные жители говорили, что выбраться из окружения невозможно. Фронт уже подошёл к Туле, и что мы находимся, по существу, в двух кольцах. Мы решили пробраться своей малой группой. Пробираясь осторожно лесом, в каждый деревушке спрашиваешь: «Есть ли немцы или нет?». Таким образом мы добрались до шоссе Брянск- Карачаев.
Рано утром, 12 октября после ночлежки в одной деревне мы собрались все и тронулись в путь. Шли лесом. Выходя из леса, перед нами открылось шоссе Брянск-Карачаев, полностью загруженное машинами, артиллерией, контролирующими самолетами. Пройти невозможно на каждые 500-200 метров стоит часовой. Видим, как остановились 2 гусеничные большие автомашины, из которых высыпало примерно по 25 человек солдат с автоматами, и бегом направляющиеся к нам. Оглянувшись назад, мы увидели стоявших сзади нас фрицев с автоматами, примерно человек восемь. Очевидно они сигнализировали на шоссе. Мы оказались в безвыходном положении. Послышались угрожающие немецкие команды.
Глядя растеряно друг на друга, мы как-то машинально поднимали свои руки вверх. Тут началось то, что мы слышали ранее. Начали силою снимать плащ-палатки ломать винтовки искать гранаты, которых у нас не было. Нас сдали в шоссейную команду охраны, а вечером погрузили на автомашину и привезли в лагерь военнопленных города Рославль."