Ремейк поста. Не первого. Ну потому что самый первый совсем говно был. И его никакой ремейк не исправит.

Вся эта сюроподобная история случилась лет пятнадцать назад, когда Белоруссия ещё и не думала становиться Беларусью, а слово майдан ассоциировалась только с группой «Танок на майданi Конго». Работа у меня тогда была не то чтобы вахтовая, но две недели через две недели. График удобнее и представить нельзя: две недели отпахал, аванс получил – поехал кататься по городам и весям. Чего мне надо-то? Две пары трусов, четыре пары носков, пара футболок, мыло и зубная щётка. Всем остальным в дороге разжиться можно. Две недели отъездил на перекладных, включая электрички, попутки и прочий копытный транспорт, а потом – домой, на новую серию путешествий зарабатывать.
И вот однажды я в Одессу поехал, а очутился в Гомеле. Там сложная система пересадок на электричках, чтобы сэкономить, но я таких душевных попутчиков встретил, что вместе с ними вышел не на той станции, а потом пьяный пересел не туда, проснулся не там и, в конце концов, почему-то в Мариуполь приехал. Ночью, с жёстким сушняком, и топографически дезориентированный.
На вокзале меня обрадовали тем, что паровозики легли спать и до шести утра никуда выдвигаться не планируют. Хорошо, ларёк круглосуточный стоял справа от здания вокзала. Там я благополучно и выяснил, что железнодорожный переход только перейти надо, чтоб на пляж попасть.
Встретил я рассвет на пляже, в компании бутылки водки и надкушенного хот-дога «made in mestnoe». А попутно осознал, что пункт назначения каким-то образом оказался совсем не таким, каким я его себе планировал и с этим что-то нужно делать. К слову, когда рассвело, ко мне парнишка подошел, сигаретку стрельнуть. Тоже, по всем признакам, потерявшийся в этом бренном мире и искренне не понимающий, куда делся праздник жизни, на который он так торопился.
Слово за слово, опохмелил я его и выяснилось, что приехал парнишка из Киева, по приглашению местной красавицы, обещавшей ему море, счастье, секс на пляже и коктейль с аналогичным названием. Однако, что-то пошло не так и вместо обещанного входа в рай мой нечаянный собеседник был опиздюлен и ограблен местной гопотой.
Сердобольные местные "дикари", палатка которых стояла в дальнем конце пляжа, напоили бедолагу водкой, но денег на дорогу не дали. Предлагали телефон, чтобы позвонить родным или в полицию, называвшуюся в ту пору ещё мiлiцiя, но номеров друзей-товарищей наизусть он не помнил, а звонить в полицию ему было стыдно.
И поехали мы с ним в Киев, попутно продолжая квасить по мере возможности. А возможности наши оставляли желать лучшего. Потому что из Мариуполя в Киев поезд трогается вечером, и нам нужно было этого вечера еще дождаться. Как? Правильно, употребляя спиртосодержащие жидкости, поддерживающие внутреннюю батарейку в рабочем состоянии.
В общем, сразу после того, как паровоз сказал ту-ту, первый раз дёрнувшись в сторону матери городов русских, батарейки, вымотанные бессонной ночью и запойным днем, у нас обоих мгновенно сели.
А на следующее утро я открыл глаза, спросил, где мы, испытал чувство дежавю и вышел на перрон. С киевлянином мы распрощались, хотя он и звал в знак благодарности в гости, куда-то на Трою. Это они так Троещину называют. Но я сказал, что в греческой мифологии не силён и остался на вокзале, осознавать, что привело меня в столицу Украины, и куда я собирался в самом начале.
И вот, пока я соображал, как бы поменять трусы-носки на более свежие, из рупора донеслось, что на поезд Киев-Гомель ещё есть билеты. Похмеляться я не стал, потому как было абсолютно непонятно, где на киевском вокзале сделать это дёшево и с минимальной вероятностью попасть под бдительные взоры полиционеров, а пошел и купил билет до Гомеля.
Не, ну а чо, подумал я, там как раз живет интернет-знакомая, с которой мы на почве любви к музыке потяжелее общий язык нашли. Написал ей ММС-ку (не знаю где как, но от нас тогда ММС-ку было дешевле, чем СМС-ку написать), мол, буду по делам у вас проездом, встречай. Ну и поехал.
А, надо отметить (это важно для дальнейшего повествования), что к тому моменту волосы у меня были сантиметров 50 в длину, металлист же ж. И бородёнка, хоть и жиденькая, но вполне себе на четыре пальца длины. Короче, козлобородый металлист из китайской провинции Йе Бань Ко.
Словом, в Гомель, удачно пройдя таможню, я приехал после часу ночи, снова с бодуна и, естественно, с жутким желанием отремонтировать организм парой-тройкой рюмашек крепкого. Но, вот ведь незадача, оказывается, на много кварталов вокруг всё закрыто и открываться не планирует. Зато милиция (уж не знаю какими буквами она там писалась тогда) , в сравнении с Киевской, оказалась дружелюбной и, невзирая на мой перегар и в целом чумное состояние, обнаруживший меня спящим на вокзале представитель закона вежливо поинтересовался наличием документов, а проверив их и выслушав мою сбивчивую историю о том, что я перепутал поезда и встречать меня будут только утром, предложил перетусоваться у них в дежурке, прямо там, на вокзале.
Утром я попытался хоть как-то созвониться с той дамой, что должна была меня встречать, но то ли роуминг был совсем не роуминг, то ли она телефон в панике отключила, чтобы со мной, с придурком не связываться, но факт остается фактом, я оказался перед выбором, подождать ещё или поехать кататься дальше. Угадайте, что я выбрал?
Быстро переодевшись в туалете вокзала (как же мне повезло, единственная из свежих футболок, которую я и надел, была черная, без рисунка), я решил, что бабы подождут. Обменял денег в подъехавшем почти к самому вокзалу автомобилю с решётками и дядькой с автоматом, купил билет до Минска и поехал.
Не знаю как сейчас, но тогда, поезда в Белоруссии ездили комбинированные. В голове поезда несколько купейных вагонов, в середине – плацкарт, а в хвосте – обычные лавочки, как в электричках. И, естественно, взял я билет подешевле. Ну какая мне разница, как пару-тройку часов проехать-то?
И вот тут-то и началось то, ради чего я эти буквы настукивать на клавиатуре начал. Во-первых, до меня доебался классический такой ВДВшник из интернетных видеороликов. Ну вот тот, который «За ВДВ!» – хуяк по башке бутылкой и бутылка целая. Только кровавые брызги в стороны полетели. Во-вторых, ко мне пришло осознание, что сегодня второе августа и шансы уйти от него живым в едущем в столицу поезде становятся всё меньше с каждым моим ответом на его вопросы.
Да это и не мудрено. Потому что первый из вопросов был «Ты охуел, чмо?»
Лирическое отступление. Это сейчас я знаю и понимаю, что судьба в тот день столкнула меня с особью вида хомо-долбоёбикус, а не с ВДВшником. Мне довелось позже пересекаться с настоящими солдатами, прошедшими Воздушно-десантные войска и, смею вас заверить, они сами не в восторге от клоунов, напивающихся в дрызг и позорящих такой славный род войск нырянием в фонтаны и прочей дичью. Но тогда-то… тогда-то я не знал…
Вот. Собственно. Ситуация.
Сижу я, терзаемый похмельем и недосыпами. На мне черные джинсы, черная футболка, кеды. Рядом рюкзак джинсовый. Из головы растут засаленные патлы металлиста, резинкой в хвост собранные, жиденькая бородёнка и уставшие от второй недели пьяных путешествий глаза.
И ко мне прилетает тот самый вопрос:
– Ты охуел, чмо?
А я в окно смотрел и не видел, как он в вагоне появился. Поэтому, поворачиваю голову и вижу здоровенного мордатого детину в камуфляже нараспашку и тельняшке, изрядно пьяного и агрессивно настроенного. А он не молчит, пока я его разглядываю, продолжает задвигать беспощадно-феерическую речь, в которой смешались в кучу не только кони-люди, а вообще всё.
И то, что он сапогами плац топчет, и то, что на таких, как он, обороноспособность страны держится, и то, что такой вот, как я, «волосатенький», его бабу шпилил, пока он долг Родине отдавал. А попутно, ещё и то, что его войска самые войскатые, а я должен хоть раз кулака ВДВшного попробовать, чтоб знал, как от армии косить и Родину на чужих баб менять. Потому что он – это ОН, а я – охуел.
Собственно, накручивает себя человек. А я себя не накручиваю. Я боюсь. Потому что у него харя такого размера, что за три дня не обсерешь, даже если делать это жидко и раз в час. Про кулаки и плечи я вообще молчу. Десять таких, как я, нужно, чтобы все одновременно убегать в разные стороны начали и хотя бы трое выжило.
Короче, был бы не такой сонный, сообразил бы в окно на полном ходу выпрыгнуть, а так, случилось то, что случилось – меня переклинило. Ну, то есть, подсознание мой внешний вид оценило, как-то там по своему ситуацию просчитало и я ВДВшнику в ответ с церковно-славянским говором, напирая на О, выдал, стараясь чуток басом говорить:
– Не зависти достоин живота ради Родины своей не щадящий, но почёта и уважения, коли не ведет себя аки самодовольства преисполненный еретик перед теми, кто слабее и богу иными путями служит. Ферламполий Ладого-волжский. Глава третья, стих седьмой, – воздуху в грудь поднабрал и добавил: – Негоже тебе, защитнику, помыслами червивыми осквернять разум свой светлый.
Вот, в глубине души не ебу, откуда во мне такие слова нашлись, не знаю никакого Ферламполия и уж тем более не в курсе, почему глава третья, а стих – седьмой. Могу это объяснить только тем, что где-то в недрах моей души проснулось и взяло управление на себя невероятное желание избежать пиздюлей. Хотите – верьте, хотите – нет, но речь моя на солдатика впечатление произвела. Он после слов моих сел напротив меня с отвисшей челюстью и просидел так минуты полторы, пока я инициативу в свои руки не взял окончательно.
Скрутил я пальцы, как на иконах, когда в одной руке книга, а второй рукой персонаж к зрителю тянется и добавил. Контрольный.
– Прощён всякий будет, по недоразумению или же маломыслию возомнивший о себе или ком другом грешное, но для того осознать должен, что человек – не зверь безрассудный и на путь истинный вернуться. Как ты говоришь, зовут тебя, отрок? – и поясняю ему: – Благословлю тебя по имени.
ВДВшник этот челюсть подобрал и только и смог выдавить из себя недоуменно-пьяно:
– Ты ж в кедах.
– Отпуск у меня, – говорю ему, стараясь с заданного тембра и интонаций не сбиваться. – Мы, люди духовные, тоже ведь не железные, нам отдых тоже положен, как и вам, служивым. Так как говоришь, звать-величать тебя, сын мой?
А сам думаю, какой нафиг сын? Мне двадцать пять, этому как минимум двадцать. Что я несу? Но отступать-то некуда. Или я роль отыграю или меня из вагона на следующей станции на носилках вынесут. Если скорая помощь подъехать успеет.
А у служивого, видать, совсем остатки мозгов переклинило от такого поворота событий. Голову наклонил виновато, старается четко слова выговаривать:
– Валерием меня зовут, батюшка.
И вот я это «батюшка» когда услышал, еле сдержался, чтоб не заржать. И дальше отыгрывал уже из последних сил.
– Валерий, значит? А знаешь ли ты, Валерий, что с церковно-славянского имя твоё как «крепкий хранитель» можно истолковать?
Тот охренел, тупо головой мотает. А меня, так вообще по бездорожью понесло. Я добиваю ситуацию. Крещу его и, совсем уже басовито окая, выдаю:
– Благословляется раб божий Валерий на подвиги ратные и на жизнь гражданскую, на любовь светлую и на сердце широкое.
Понимаю, что дичь несу, но несу-то я её со строгим и умным видом. И заноза-мысль, что вот-вот спалят меня, из головы не вылезает. Ситуация – хуже некуда. На нас уже люди с соседних лавочек косятся, а я его крещу и бубню с пафосно-важным видом что-то.
Короче, благословил, как смог, отправил восвояси и облегченно выдохнул, когда это тело из вагона ретировалось.
Но, как оказалось, зря расслабился.
Пяти минут не прошло, как дверь открывается обратно и тот же самый тип, пошатываясь от того, что не совпадает с качкой поезда, опять ко мне идет. Со стаканом в подстаканнике. А в стакане – жидкость прозрачная плещется. И я уже понимаю, что сейчас будет. Священник же для пьяных, как Дед Мороз – с ним обязательно бухнуть надо. Ну или хотя бы налить ему.
И вот, подходит ко мне этот горе-ВДВшник, говорит:
– Батюшка, вы хороший человек, – протягивает так пафосно стакан в подстаканнике и просит: – примите.
Ну я, не выходя из роли, стакан перекрестил и залпом выпил.
Здесь должна быть шутка про то, что если б я знал, что священникам в поездах наливают, так с пяти лет в священники пошёл бы. Но, я этот самогон еле-еле в себя затолкал. И как только допил, слышу вердикт:
– Точно поп.
А я и ответить ему ничего не могу, потому что, если рот раскрою, то точно блевану фонтаном. Протянул ему стакан, а он мне и говорит:
– Батюшка, а пойдемте к нам в купе. Там еще троих братушек моих благословить надо бы.
И чего вы думаете, был у меня выбор или нет?
Кивнул я молча, взял рюкзак свой и пошел за ним. Иду и чувствую, что развозит меня прямо на глазах. Но виду стараюсь не подавать.
Зашел к ним в купе, а там еще трое таких, в тельняшках. Но если Валерий ещё хоть как-то лыко вяжет, то остальные вообще в состоянии детского пюре. Только говорящего.
Одно хорошо, накормили они меня от пуза. Даже алкоголь как-то помягче на мозги давить стал.
Хотя я и смутно помню подробности, но в голове отложилось, что я им проповедь прочел о блуде, рассказал о тяжкой жизни на ходу придуманного святого и всё приглашал их собор наш посетить, который в Минске, на окраине.
Они, может, даже искали этот собор потом. Когда протрезвели. Хотя, сомневаюсь, конечно.
Единственное, в чем я точно уверен, так это в том, что они были такие же ВДВшники, как я поп. Потому что настоящие ВДВшники гораздо приличнее и адекватнее себя ведут. И как свиньи не нажираются. Чего о ненастоящих попах не скажешь.

© VampiRUS