Первое видео сгоревшей "Мрии"
Не знаю, насколько достоверная это информация, но появилось видео, предположительно, из аэропорта Гостомеля, где в начале войны погибла "Мрия"
Не знаю, насколько достоверная это информация, но появилось видео, предположительно, из аэропорта Гостомеля, где в начале войны погибла "Мрия"
Война срывает с некоторых маски.
Тревога зависла в воздухе и кружит мою несчастную голову.
Если и до этого момента я был одинок, то сейчас готов кричать об этом всем чем только возможно – вызывающим поведением, обидой или слезами.
Все заняты только собой – постоянно куда-то бегут и готовы случайно затоптать до смерти ногами.
Мне не с кем поговорить, а просить об этом кого-то не могу – в той, реальной жизни даже некому довериться и излить свою душу. Начну изливаться – скажут, слабак. Посмеются и плюнут сверху в душу.
Я устал и не буду судорожно проверять новости – лучше фильм из разряда «классика» или смешные видео в тик-ток. Мне и так больно, а новости ещё сильнее добьют.
Родители за всё время с начала войны ни разу не связались со мной. А это означает, что я им просто не нужен. Ни смска, ни звонок – трубка холодно молчит, а я как маленький мальчик, тихонько страдаю. Почему я сам не звоню? Я писал кучу постов о том, какие у меня отношения с ними да и по секрету скажу, в глубине души хочется и жду, что мама с теплом в голосе спросит – ну как ты там, сын?
Я не хочу ныть в комментариях, просто буду рад хоть с кем-то пообщаться. Мой телефон молчит – ни один человек из знакомых с начала войны также не связался со мной и не спросил, как у меня дела, жив ли я.
Мне жутко.
На фоне печальной ситуации на (Донбасе,Луганске) Covid-19 ушел в отпуск.
И печально от этого всего становиться, война, зомбированные ковидом сейчас бурно обсуждают только Войну не соблюдая не каких антиковидных мер))) Идиоты?)
Пинайте, делайте что хотите. Я просто выразил свою мысль.
Как же страшно что начнётся война,страшно потерять близких,страшно умереть,страшно потерять дом...зачем начинать войну,почему нельзя жить спокойно и мирно или решить переговорами а не войной.
В начале весны 2014 года мы с братом и друзьями договаривали, что в июле-августе мы на двух машинах поедем в Киев, пробудем там дня 3, съездим в Припять (моя давняя мечта) и потом дней на 10 в Крым, на море.
По понятным причинам в 2014 году нашим планам было не суждено сбыться. Все эти годы я сохранял надежду, что этому плану быть
Но сегодня утром я понял, что уже нет. Грусно.
Мир Украине!
Нет войне!
Прости, дочурка, что вот так ухожу,
Ситуация страшная, в масштабах страны.
Дай-ка я тебя поближе разгляжу
Перед уходом в аттракционы Сатаны...
Ну что ты, Лизка, не плачь, медвежонок,
Война, она ж вечно не будет идти,
Папка обязательно вернётся, котенок,
Я не смогу от вас так просто уйти...
Папочка, ну прошу, ну останься с нами,
Обещаю, я всё-превсё буду делать дома,
Буду всё помогать, и тебе, и маме,
Ты, только ты нас сейчас прокормишь!
Сдерживая слезы, отец тянет улыбку:
У меня нет выбора, медвежонок, прости,
Всё происходящее сейчас вАжно слишком,
Дабы могли мы эту родину спасти.
Дабы новое поколение двигало прогресс,
Чтобы могли они и дальше здесь жить,
Пойми, это ведь целой страны интерес:
Должны мы-таки свою речь сохранить!
Не топтать фашистам наши земли, поля!
Не трогать свиньям наших белых берёз!
Пущай отправляются в свои же края,
Откуда их поганный ветер принёс!
Крепкую шею солдата обвили детские руки,
Эх, вот узнать бы дату, когда кончатся эти мУки...
Вот бы этот момент никогда, никогда не кончался,
Вот бы прямо сейчас сигнал о мире раздался...
Но реальность, увы, полна разочарований,
В мокрых глазах дочь отпускает отца,
Контрольная точка ночных переживаний,
МОльбы в церквЯх о возвращении назад.
Только бы живой, только бы невредимый
Папулька наш вернулся домой -
Скрещивая пальцы, дочь просила,
Будто бы заключая сделку с судьбой.
Колеса поезда утишительно стучат,
А мы с товарищами играем в карты.
Немногие, правда, сидят и молчат,
Будто не воевать едут солдаты...
Ах, вот бы это было просто поездкой,
Не на службу, а в город другой,
Чтобы прибытие не сменялось резко
На взрывов звуки и сирен громких вой.
Чтобы просто выйти могли на вокзале
И услышать столь знакомый нам голос
Навстречу пойти, чтоб обнимали
Мы мать, седым чей стал уже вОлос...
Прийти просто домой, без опасений,
Что вот-вот на порог нагрянут враги,
Отведать компот ягодный да солений,
И любимые, что с яйцом, пироги.
Теперь то мечты всё, воспоминания,
И кушать нам хлеб, каши, пить чай.
Спасибо фашистам за все их старания,
Ну, Гитлер, коль убьём - на нас не серчай!
Наш встретит вагон командир,
Всех распределит по ролям и точкам,
Будто бы это стратегий видео-мир,
А не тот мир, где ждёт меня дочка.
Выслушав бриффинг, поедим, соберёмся
С товарищами мы в точку горячую,
По пути ещё пару раз улыбнёмся
От историй товарища - анекдота ходячего...
И в какой-то момент синее небо
Станет чёрным и красным от эха войны,
Станет местом, в котором я дОселе нЕ был,
Где очереди автоматные с криком чей-то жены
Переплетаются в одни и те же звуковые волны,
Услышав которые гнева становлюсь я пОлон...
Мы найдём укрытие и будем отражать атаку!
Фашисты что-то кричат, пули рикошетят,
Как же хочется сейчас послать всё это в сраку!
Но глаза солдат врагов через прицелы метят.
И поздно отступать, да нам это и не нУжно,
Духом мы закаленЫ и силой тяги к воле,
Белые флаги поднимать - это нам чуждо,
Лучше мы победу вырвем общей болью!
О, смотрите! СМОТРИТЕ! Отступают, трУсы!
Отличная работа! Отбили эту местность!
Не вам, гадам, тягаться с духом русских!
Отыскать выживших, обыскать эту 'крепость'!
Вдруг что-то кольнуло в животе больновато,
Я взгляд опустил, радость быстро прошла:
Задела-таки 'шальная' солдата
И незаметно, сволочь, нАсквозь прошла...
Не слышу товарищей, шум только белый,
Что плавно становится памяти моментом:
Как на берегу у берёзки, одинокой и белой,
Лизке велик чинил, без инструментов.
Как сам и не понял, что всё получилось
И радостным ехало дальше дитё,
А мне пешком потом приходилось
Возвращаться два часа, ё-маё...
Сквозь этот момент товарищей слышу,
Не реагирует организм на них мой,
Тем временем дочку всё лучше я вижу,
Прости, родная, папка не вернётся домой...
Снег лохмотьями падал на щеки и моментально превращался в капли воды, стекающие по лицу. Гул в голове не прекращался ни на секунду. Последнее, что помнил Егор - крик Петрова. Он был позади, а впереди стоял темный силуэт. «Как же больно», - казалось, что боль пронзала каждый участок головы. Егор хотел подняться, но не смог, и без того тяжелый тулуп сейчас был просто неподъёмным.
— «Глядите, второй очнулся!» – скрипуче раздалось где-то над головой. Сейчас Егор был похож на беззащитного жука, упавшего на спину и не имевшего хоть малейшей возможности подняться.
— «Хорошо ты его приложил» - сказал черный силуэт, стоявший у самых ног Егора.
— «Во-во-во вообще-то, я хотел кончить его» - угрюмо сказал заика.
— «Ну, значит, хреново ты свои планы реализовал» - произнес монотонный и самый пугающий голос из темноты: - «Только как вы умудрились разбить их фонарь?».
«Фонарь!» – Егор вспомнил как при падении упал прямиком на фонарь, который держал в руке, и осколки порезали пальцы, машинально он потер пальцы о ладонь, рука была скользкая и вязкая от уже запекающейся крови.
— «Поднимите!» - приказал тот самый страшный голос из темноты. Тут же Егора под руки приподняли и поставили на колени. Их было человек пять или шесть, считать было нереально, мысли не фокусировались. Егор как смог осмотрелся – это были Лазанщики. «И откуда они здесь взялись», однако, теперь уже нет смысла гадать – в голове промелькнули блеклые воспоминания о их разбоях и зверствах. Почему-то вспомнилась летняя беседка во дворе, в которой Егор частенько собирался с друзьями до призыва. Там было тепло, не то что здесь… там было хорошо. Поток неясных мыслей прервался из-за тяжелого удара по лицу от одного из ночных гостей.
Удар опрокинул солдата на землю.
— «Ну что? Стоило это того? Стоило приехать к нам?» – проговорил скрипучий голос, «поймите» – это не мы к вам пришли, это вы решили забрать у нас нашу же землю, землю где мы выросли. А ты со своими друзьями пришел сюда, а теперь вот лежишь и подыхаешь».
Упав на землю, Егор увидел, как ему показалось, черный мешок, лежавший в алой луже – это был Петров.
— «Ты, вот ответь, зачем ты сюда приехал?» - продолжил скрипучий голос, «вот для чего? Чтобы здесь подохнуть как собака?».
Егор ничего отвечать не хотел, да и не мог. Он как-то машинально водил языком по зубам, и проверял, не вылетел ли его вставной зуб – это была старая привычка. Егор всегда беспокоился за этот сделанный зуб: коренной он потерял в драке еще в детстве. С тех пор каждый раз, когда вылетал зуб, это сулило нагоняй от родителей, ведь теперь нужно снова тратиться и ставить новый.
— «Ну так как убивать тебя будем?» - наконец, закончил свой монолог скрипучий голос.
Убивать… «А ведь и вправду убьют и все» - промелькнуло в начисто побритой голове Егора.
«А как же тогда долг отдам, ведь Серега такие сапоги мне подогнал, а взамен ничего и не взял, а теперь что? Хотя, наверное, они же в части, вещи разберут мои, надеюсь, он сможет доказать, что сапоги его, а то не хотелось бы, чтобы такие хорошие и сержанту Дягилеву достались.
А, впрочем, какая разница».
Егора снова подняли и поставили на колени. Скрипучий голос принадлежал невысокому мужчине, даже в ночном полумраке можно было увидеть большой почерневший шрам на его лице. Остальные стояли вокруг и были похожи на черные статуи, просто силуэты, просто тени.
Глухой удар вновь опрокинул Егора на землю. Рот наполнился кровью. Егор выплюнул выбитые зубы на талый снег.
— «Чего ты его терзаешь, убей да не мучай» – произнес кто-то строгим голосом.
— «Да я не могу простить им Димитровск, слишком много здоровья и сил я им там отдал, да и Саньку Шашню все простить им не могу, хороший мужик был, всегда все по масти говорил, всегда общее выше личного ставил, а они морды гнусные завалили его почем зря».
— «Этот что ли завалил?» - сказал строгий голос, и темный силуэт указал жестом на лежащего в снегу Егора.
— «Да может и этот, кто ж их знает-то, они все зеленые как жабы» - ответил скрипучий голос и оголив свои золотые зубы в улыбке, сильно пнул Егора.
Егор всем нутром ненавидел этот скрипучий голос.
— «Идти нужно» - продолжал, строгий голос.
— «Ну как говориться – делу время, а жабам смерть» - сказал скрипучий голос и, не раздумывая, выстрелил в грудь Егору.
Шум выстрела разлетелся по округе, а ночные и незваные гости тут же засуетились – «Ты, баклан!» – с надрывом закричал строгий голос – «остальные могли услышать!»
— «Да никто не услышит, тут вокруг никого» – начал оправдываться скрипучий, но тут же собрал вещи, лежавшие рядом на земле.
Группа Лазанщиков в спешке ушла, оставив после себя несколько сотен следов на снегу и двух солдат, лежавших в черных лужах.
Боли не было, только звук выстрела носился в голове. Егор попытался подняться, но не смог, он чувствовал, как тепло окутывает его под тяжелым тулупом и растекается по его груди.
«Сейчас бы лето, да в вечернюю беседку. Ничего, вернусь домой, обязательно просижу там целую ночь. Ах...! какие у нас все-таки ночи: теплые и мягкие, как будто одеяло...»
Снег кружился в безумном танце, а ночь приближалась к своему апогею.