У других, судя по долгим вечерним разговорам на лавочке, было уже все. Ну, то есть вот буквально все и до самого конца. А у него, в его полных шестнадцать, даже поцелуя настоящего не было.
Трудно найти причину собственных неудач, когда и поговорить о них не с кем. Ну, в смысле, нельзя поговорить. Товарищам такого не расскажешь. Представить и то смешно.
Вот взять хоть Андрюху-спортсмена. Как к нему подойдешь посоветоваться, когда он совсем недавно в подробностях рассказывал о своей любви со взрослой тренершей по горным лыжам на сборах. Он пришел к ней в номер о чем-то спросить, а она как раз вышла из душа, обернутая полотенцем. И спросила опешившего Андрюху, чего, мол, хочешь. Спросила так, будто бы и не просто спрашивает, а подразумевает...
И Андрюха в подробностях, таких ярких и заманчивых, рассказал о том, как у них все случилось и что было после и как он узнал о том, что...
А ты еще даже не целовался. Сидишь дома и ждешь, когда бабушка вскипятит чай и накормит тебя гречкой и бутербродами.
***
- Что-то ты утомленно выглядишь? - говорит бабушка и выкладывает гречку на тарелку. - В школе вас, Дима, что ли нагружают?
"Ах, бабушка,бабушка, - хочет ответить Дима, - девственность так утомляет, если бы ты знала"!
Но вместо этого лишь бурчит:
- Ничего не нагружают... уроки вон все сделал.
- Бледный вот. Гуляй больше. Мальчишки должны в активные игры играть. В казаки-разбойники, в хоккей...
- Бабушка! Май месяц, ну какой хоккей?
Как назло в воображении всплывает ухмыляющееся лицо Андрюхи и говорит:
"Здорово мы тогда с тренершей-то... покувыркались, а ты, давай, больше гуляй, майский хоккеист".
- Ну не в хоккей, так в футбол. Чай будешь?
- Нет, - отвечает Дима, и дожевывает гречку - Я лучше пойду погуляю...
- Только надень кальсоны! -говорит бабушка.
- Тепло же!
- Надень!
Ну, хорошо. Он наденет кальсоны. Потому что ему все равно ничего не светит. Человеку, который носит в мае кальсоны, никогда ничего не светит. Кальсоны - признак неудачи и одиночества. Но надо же смотреть правде в глаза...
***
Теплый майский день. В принципе еще чуть-чуть и можно будет купаться.
"Придешь на пляж, - говорит глумливый Андрюхин голос, прописавшийся у Димы в голове, - снимешь треники, а под ними кальсоны. Ага".
Допустим, не купаться, но на пруды ходить очень хочется...
И он бежит на пруды, через дворы недавно построенных шестнадцатиэтажек.
Ах, как хорошо на улице в мае, свежий ветер и солнце, и везде уже растет изумрудная трава и мать-мачеха, и желтые капли одуванчиков повсюду...
Самое удивительное и непонятное растение - это одуванчики. Вот бабушка говорит - вредные сорняки. Но, с другой стороны, они ведь очень полезные, их используют в медицине и в еде, из них делают косметику, а некоторые народы даже заваривают их вместо кофе...
Дима так любит читать о цветах и маленьких растениях, так много интересного о них знает, что его иногда подмывает поделится хоть с кем-то. Но этого делать нельзя. В классе тут же обзовут ботаником и будут дразнить, как дразнили его в больнице, когда он лежал там после операции на аппендиците и, когда не выдержал от скуки, стал рассказывать-таки про растение Горчак , которое растет в Центральной Азии и у которого удивительные розовые цветки...
Кончилось тем, что ребята в палате поначалу заинтересованно слушали его, но потом все равно стали ржать и прозвали его "Горчак", и прозвище приклеилось к нему накрепко, вполть до выписки. Так что и медсестры, молоденькие практикантки из медучилища, звали его не иначе, как Горчаком.
- Где тут у вас Горчак?- спрашивали они. - Ему на укол.
И, когда он подымался с кровати, шутили: "Готовь попу, Горчак. Сегодня Машка будет колоть. Она в первый раз..."
***
Он и сам не заметил, как уселся на траву и перебирал цветы одуванчиков пальцами, как приглядывался к желтым лепесткам, как разламывал липкие, истекающие белым соком, стебли.
- Цветочки собираешь? - раздался над ним девичий голос.
Дима посмотрел вверх и увидел, что над ним стоит Анечка, первая красавица их класса, отличница и комсомолка. Она была в розовой иностранной курточке, синем берете и модных сапожках с пуговицами, которые отец привез ей из заграничной командировки, и каких не было ни у кого не только в классе, но и в школе...
Сама она, круглолицая, с огромными карими глазами, чуть вздернутым носиком и идеальной черной прической -каре, под двадцатые годы, определенно была самой красивой из всех девчонок которых он знал.
"Все люди очень разные", - подумал Дима. -"Одни случайно заходят в номер к тренерше, которая только что вышла из душа, а других застают собирающими одуванчики".
Придумать оправдание не получилось и Диме стало все равно. Пусть смеется.
- Одуванчики, - сказал он, - удивительные растения.
И посмотрел вдаль, туда, где были пруды. Туда, куда он так и не дошел.
- Да?- Аня сделал насмешливую мину и улыбнулась. - Не знала. У нас здесь растет очень много вот таких удивительных цветов.
- Конечно не знала. Этого никто не знает. Всем кажется, что розы красивые и удивительные. А то, что совсем рядом, то к чему привыкли и то, к чему надо приглядеться, чтобы увидеть всю красоту, это все удивительным не кажется.
Он было замолчал, но увидел, что Аня слушает и слушает внимательно.
- Вот, смотри! - Сказал Дима.- видишь, сейчас это желтые цветы с тонкими и очень изящными лепестками, да, это, конечно, не роза. Но посмотри ближе...
Он протянул Ане цветок. Та взяла его в руки и поднесла близко к глазам...
- Видишь, какие они тонкие и ажурные. Лепестки розы по сравнению с ними - как листы капусты... А потом, и это удивительно, они превратятся в маленькие парашюты и улетят.
- Это я знаю. Главное, чтобы в рот не попали. Не отплюёшься!
- Это точно! Одно растение приносит от двухсот до семи тысяч семян. Появился одуванчик - всё! Жди, что он заполнит все поле!
- Фу! Сорняк. - сказала Аня и почему-то загадочно улыбнулась.
- Да! Но...
- Но?- спросила Аня опять с каким-то тайным значением. И удивлённо подняла брови.
- Но в первой декаде мая одуванчики заполняют поля и они становятся желтыми-желтыми. Если бы ты пролетела над полем, как птица, то увидела бы, что оно как желтый пушистый ковер и ....
- Ты летал над одуванчиками?
- Нет. - Дима понял, что перегнул со своей любовью к цветам, но было поздно.- Я залезал на дерево у поля. Но, знаешь, это неважно. В природе очень много удивительной красоты, если приглядеться!
- Удивительной красоты... - произнесла Аня задумчиво и повторила, - удивительной красоты...
А потом, машинально поправив прическу так, чтобы кончики волос смотрели вперед, вдруг попросила:
- У меня пуговичка на сапоге расстегнулась. Можешь помочь?
Он посмотрел на сапог. Действительно, одна маленькая пуговичка была расстегнута.
- Сейчас, - сказал Дима почему-то хриплым голосом. И, пригнувшись к ее выставленному вперед сапожку, попытался застегнуть пуговку. Руки не слушались совершенно.
Да еще в голове возник глумливый образ спортсмена Андрюхи:
"Она рукой так сделала, - сказал он.- И полотенце упало на пол. А под ним - ничего".
- Ну, что ты? - спросила Аня, то ли с насмешкой, то ли с улыбкой.- С пуговичкой справится не можешь? А про цветы-то рассказывал очень интересно...
Тут он, наконец, справился. И встал настолько поспешно, что головой чуть не задел розовую Анину курточку.
- Готово! - сказал он.
- Молодец! Получилось! - улыбнулась Аня и вдруг, совершенно неожиданно, приблизившись к нему, поцеловала в щеку.
У Димы внутри случился мягкий взрыв, такой, будто кто-то в его груди подул на букет одуванчиков и маленькие парашюты разлетелись по всему его телу.
- Это я так тебя благодарю. -сказала Аня. - Ну, мне пора.
Она вдруг быстро пошла к подъезду. Но остановилась и, обернувшись, сказала:
- Приходи завтра в гости. Чаю попьем. Расскажешь про цветы еще. - И вдруг, подмигнув, добавила - Родителей не будет.
И убежала в подъезд так быстро, что он не успел ничего ответить. Только подумал, что к завтрашнему дню, он подготовит самый лучший доклад про самые лучшие цветы.
***
"Повезло, тебе, Горчак, повезло. Только кальсоны надеть не забудь", - сказал Андрюхи у него в голове.
- Да иди ты! - ответил Дима шепотом. - Я сожгу их в бочке на стройке!
И, усмехнувшись такому своему плану, он побежал к прудам, повторяя про себя одно слово:
"Завтра"!
(С) Б.Мирза