ТАСС, 11 апреля. Забайкальский краевой суд постановил взыскать с колонии "Черный дельфин" в Оренбургской области компенсацию в размере 8 тыс. рублей в пользу отбывающего пожизненный срок забайкальца за работу без отпуска.

"В исковом заявлении он указал, что, отбывая наказание в ИК-6 УФСИН России по Оренбургской области, в течение шести лет был трудоустроен, но за этот период ему не предоставлялся ежегодный оплачиваемый отпуск, что является нарушением его трудовых прав. Забайкальский краевой суд, проверив обстоятельства дела, установил, что факт нарушения трудовых прав осужденного имел место, и частично удовлетворил его иск, определив размер компенсации в 8 тыс. рублей", - говорится в сообщении на официальной странице суда во "ВКонтакте".

Отмечается, что о причитающемся отпуске осужденный узнал после перевода из "Черного дельфина" в "Снежинку" (ИК-6 по Хабаровскому краю). В исковом заявлении он указал, что "безысходность и осознание своего бесправия" угнетали его и "надламывали духовно", сообщили в суде.

Заявитель находится в местах лишения свободы почти 25 лет. Он являлся главарем вооруженной группы, которая в 1990-х годах нападала на проезжающих по трассе Чита - Иркутск, уточняется в сообщении.

ТАСС

И не выйти им отсюда

(Разве что вперёд ногами).

И сидят они веками,

И надеятся на чудо...

Да, казённые одежды,

Да, казённые харчи..

Зарождаясь вдруг в ночи,

Утром гибнут все надежды...

Не познать им радость казни -

Это было б слишком просто..

...И лишь сквозь решётку солнце

Жизнью ласковою дразнит...

Где находится колония «Черный дельфин»

Исправительная колония особого режима «Черный дельфин» расположена в городе Соль-Илецк, Оренбургской области. За ИК-6 давно закрепилась ужасная репутация: именно там содержатся на пожизненном заключении наиболее опасные преступники — убийцы, террористы, каннибалы.

Примечательно, что в тюрьме отбывают срок, как пожизненно осужденные, так и заключенные общего режима. Исправительным учреждением тюрьма была не всегда, до 2000-х это была специальная больница для преступников, которую позднее переквалифицировали.

Свое неофициальное название колония получила из-за фонтана с черным дельфином, который установили сами заключенные на входе в тюрьму. По состоянию на 2019 год в ней содержалось 810 человек.

Почему колония «Черный дельфин» считается одной из самых строгих в России

В ИК-6 действуют особые правила, которые необходимы для соблюдения порядка и предотвращения побегов заключенных. В камере может содержатся от 2 до 4 человек, но в особых случаях к заключенному никого не подселяют, как, например, было с людоедом Владимиром Николаевым.

При этом за преступниками ведется постоянное видеонаблюдение, по территории дежурят кинологи с собаками и охрана, а свет в камерах не выключается никогда.

Если арестанта нужно перевести в другой корпус, то ему предварительно закрывают глаза повязкой. Это сделано для того, чтобы осужденные не узнали план здания и не предприняли попытку бегства.

Кроме того, преступник может перемещаться только в сопровождении минимум трех конвоиров (не включая кинолога) в согнутом положении и заведенными за спину руками. Таким образом в «Черном дельфине» пресекают попытки самоубийства, побега или нападения на сотрудников.

Может ли заключенный выйти из тюрьмы досрочно

Долгое время считалось, что «Черный дельфин» — это колония, из которой нет пути на свободу. Оказавшись в этом месте однажды, заключенные оставались за колючей проволокой навсегда.

Так было вплоть до 2018 года, когда стало известно о первом досрочном освобождении из ИК-6. Этим заключенным стал осужденный за убийство и расчленение 63-летний Анвар Масалимов, отсидевший 25 лет (согласно законодательству Российской Федерации, преступник может претендовать на УДО по истечении 25 лет отбывания наказания).

После него в 2019 году по УДО вышли из тюрьмы еще 21 человек. Другие пятеро осужденных добились смягчения наказания, а 20 перебрались в колонию-поселение.

В 2016 году появилась новость о первом побеге из «Черного дельфина». Им стал осужденный на пять с половиной лет за разбой Александр Александрович Александров. Позднее Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) уточнила, что побег был совершен не из колонии, а из поселения, куда преступника перевели накануне.

Особенности строгого режима

День заключенных колонии начинается рано — уже в шесть утра арестанты встают и заправляют нары. После чего умываются и приступают к завтраку, на который отведено 45 минут. Помимо спальных мест, в камерах находятся стол, стулья, зеркало, а также раковина и унитаз. Все имущество арестанты обязаны содержать в идеальной чистоте — его состояние каждый день проверяют надзиратели.

Во время приема пищи заключенным включают радио, по которому зачастую выступают специально приехавшие в колонию религиозные проповедники. Набожность (как бы это ни было парадоксально) — не редкость среди осужденных. По окончании трапезы в камерах включают розетки. В это время можно побриться и вскипятить воду (все верно,  попить чаю за едой у арестантов не получится, придется есть всухомятку).

Все утренние процедуры осужденные проводят стоя, так как им запрещено лежать или сидеть в камере от побудки до отбоя. Перед досмотром, по правилам тюрьмы, арестанты должны стать лицом к стене и завести руки за спину, вывернув наружу ладони. После чего в помещение заходят конвоиры и кинолог. Кстати, собаки в «Черном дельфине» тоже особенные, их долгое время тренируют при колонии, так как в тюрьме уже были случаи нападения преступников на служебных овчарок.

Перед выходом на прогулку каждый осужденный должен четко произнести свое имя и статьи, за которые сидит. Только после осмотра камеры заключенным надевают наручники и завязывают глаза, чтобы безопасно провести в отдельное помещение (своеобразную «клетку» для прогулки, так как в тюрьме не предусмотрен двор). Заболевших отправляют в санитарную часть, где ими занимаются медицинские работники.

По завершении часовой прогулки арестанты приступают к работе. На это выделяется два часа, позднее за вырученные деньги можно приобрести заварку для чая и другие (проверенные) вещи для личного пользования. Примечательно, что большинство заключенных трудятся на магазин, созданный администрацией тюрьмы. В «Дельфин сувениры» реально найти чучела животных, резные деревянные шкатулки, шашлычницы, детские качели и многое другое. Поэтому фонтан у входа в колонию — это не единственный предмет, созданный руками сидельцев.

В час дня наступает время обеда. Рацион осужденных неприхотливый — суп и хлеб, которые доставляют прямиком в камеры в жестяных мисках. Сотрудникам «местного общепита» строго запрещено приближаться и уж тем более входить внутрь камер, поэтому еда поступает к преступникам через маленькое окошко. Посуда ставится на длинный черенок, после чего доставляется к сидельцам. Сделано это для того, чтобы обезопасить работников от нападения (преступник может потянуть за руку или повредить ее).

С двух до пяти часов снова включается радио. Заключенным все еще не разрешено сидеть и лежать в камере (запрет снимается только после отбоя). В шесть — ужин, после которого последует очередная проверка камер. Отход ко сну в «Черном дельфине» — в десять вечера.

Но и здесь есть свои правила. Например, спать можно только головой ко входу в камеру, а полностью накрываться одеялом строго запрещено, что особенно тяжело дается заключенным, так как в тюрьме круглосуточно горит яркий свет.

Какие развлечения есть у осужденных в «Черном дельфине»

Возможностей для полноценного отдыха в тюрьме мало. Из немногого, чем арестанты могут себя занять — работа и радио. Тем, кто пробыл в колонии более десяти лет, позволяется иметь в камере телевизор. Только купить его должны родственники сидельца, которые зачастую отворачиваются от пожизненно осужденного.

В «Черном дельфине» также действует цензура на некоторые виды контента. Преступникам запрещено смотреть передачи, где демонстрируется насилие. В их распоряжении только центральные каналы и никакой рекламы — ролики попросту блокируются.

Тем, кто попал в колонию недавно, позволено читать. А те же шахматы в ИК-6 не найти. В целях безопасности арестантам запрещено ими играть — высок риск того, что осужденный проглотит фигурку, попытавшись сократить срок пребывания в "Черном дельфине".

Смотрите так же.......

Тюрьма "Черный дельфин" - колония особого режима

  От друзей по несчастью, из камеры в камеру прошли словесные поздравления, а также новогодние подарки. Я, к примеру, отправил кому-то яблоки, а он мне - мандарины. Мент, стоит отдать ему должное, приготовил на своей плитке разной вольной бодяги.

  Мечтая о счастливом будущем, я все январские выходные проспал, как медведь в зимней спячке, поднимаясь лишь для того, чтоб оправиться и подкрепиться. В тюрьме вообще тяжело переносятся как выходные, так и праздничные дни. А точнее сказать, что полный штиль во всех отношениях. Никаких движений, если только изредка шуршание мешков с передачами нарушают тишину. Это, конечно, в том случае, если ты не пьёшь. И скажу прямо на этот счёт, что пить в тюрьме тоже надо уметь, так как любая пьянка вполне может оказаться проблемой. И если не умеешь держать себя в руках - быть беде. Для этого и к гадалке не надо приходить, чтобы знать об этом. Очень часто с похмельем просто беда, так как сложно с утра найти похмелье, поскольку "банковать" начинают только под вечер. Я одно время часто пытался оставлять на утро спиртное, чтоб не болеть, так как хочешь, не хочешь, а жизнь заставляла.

  После десятого января адвокат всё же "нарисовался". Прошла по Крестам волна о том, что меня якобы увозят, хотя я, по своим каналам никаких новостей по этому поводу не получал и поэтому данные слухи для меня были неожиданностью.

   - Кто тебе сказал, что увозят? - спросил я адвоката.

   - В спецчасти сообщили! А когда заходил в Кресты, мне вообще сказали, что твоего уже нет, мол, увезли. Поэтому я сразу поднялся в спецчасть, чтоб уточнить, насколько это правда!

   - Странно, я об этом впервые слышу! И когда, по-твоему, ожидать? - спросил его я.

   - Не знаю, точно не сказали! Но документы, якобы, на тебя готовят!

   - А куда, случайно не сказали?

   - Куда, не знаю! Я, собственно, не спрашивал, а сразу к тебе пошёл! Надо тебе на всякий случай чистые листы подписать, а я весь текст впечатаю, чтоб в трёх экземплярах сделать! Я решил, что в конституционный суд бумаги не буду по почте отправлять, а поеду в Москву сам и лично отдам секретарю. Вдруг, что-то понадобится дополнить, она на месте скажет! А в Европу всё отправил, не переживай!

  Он достал четыре чистых форматных листка. Я подписал в тех местах, где было указано, и больше ни о чём не спрашивал, так как все мысли были сосредоточены на одном, почему мне не сообщили когда, а главное куда увезут.

   - Позвони жене, чтоб не переживала и скажи, что, если вдруг я поеду на этап, то кто-нибудь ей обязательно об этом скажет, чтоб она зря не дёргалась! А в спецчасти я сейчас сам пробью.

  Не задерживая больше адвоката, я вернулся в камеру. А когда дежурный закрывал, сказал ему, чтоб позвал ко мне "старшего" смены. Дело в том, что на днях уходил этап в Соликамск, что означало, если верить словам адвоката, я мог легко уехать. Большого желания попасть в данные места на знаменитый "Лебедь" у меня не было.

  "Старший" по смене пришёл сразу и, к моему счастью, разрешил данный кроссворд, куда и когда. Он сообщил мне, что документы действительно пришли и спец часть готовит к отправке, но не в ближайшие дни и не на "Белый лебедь", а на неизвестный мне и моим соседям, якобы свежеиспечённый лагерь для пожизненных - "Чёрный Дельфин".

  Вообще странно, зона с таким громким названием, а в Питере о ней ничего не известно. Время в ожиданиях пролетело быстро. Я же в свою очередь готовился, утрамбовывая свой баул предметами первой необходимости, то есть сменку, мыльно-рыльное и сигареты, чай и жил в ожиданиях этапа.

  За последнее время родственников ко мне больше не пускали, ссылаясь на то, что свидание использовано после вступления приговора в законную силу. Адвокат, к моему сожалению, тоже больше не навестил. Ну а так как все мои мысли были лишь о предстоящей поездке, я в отношении адвоката сильно не переживал, надеясь, что он меня не подведёт и всё сделает как договорились.

  На галёре парни тоже шустрили по мере возможности, чтоб хоть как-то поддержать меня перед стартом, присылая различный "грев" и желая удачи. В день этапа не было какого-то волнения и уж тем более страха. Всё, что было необходимо в дорогу, я предусмотрел и молча ждал своего часа.

  Всё началось вечером, когда на галёре у дежурного раздался, как принято говорить, "тревожный" звонок. Этот маячок знают все, как один. Поэтому, если среди соседей был какой-то трёп, то когда зазвонил телефон, все тут же замолкли. Я, конечно, тоже поймал тишину, так меня это касалось в первую очередь. За дверью послышались шаги и открылась кормушка.

   - Ну что, готов? - спросил, улыбаясь, дежурный, видя, что я уже сижу на баулах.

   - Я ещё с утра готов! А что, уже приехали?

   - Нет, но скоро подъедут! Так что, наверное, сейчас за тобой придут!

   - У меня к тебе будет последняя просьба, сделай это для меня! Позвони жене, скажи, что я уехал, а то она ждёт звонка, переживает! Хорошо?

   - Сделаю, не думай об этом! Ты всё с собой собрал?- просил мент.

   - Нет, вот приёмник отдам в десятую и вашу печку заберите! А все эти матрасовки с ватой пусть в "хате" лежат, каптёрщик потом заберёт!

   - Ладно, печку тоже в угол положи, я её потом к себе перенесу, а остальное пусть будет так, как есть! Всё, готовься, кормушку я пока прикрою, а то сейчас опять придёт за тобой целый табун, потом век не отмоешься!

   - Я надеюсь, что позвонишь и за это не гоню! Договорились? - решил уточнить я у дежурного.

   - Всё, сказал, значит сделаю! Слушай, а почему ходили слухи, что тебя повезут куда-то на север или поменяли этап?

   - Да, это так, была очередная байка! Приходил тут один блатной из управы со своими бойцами и поинтересовался, знаю ли я, где находится посёлок Харп.

   - Ну и что? - заинтересовался мент.

  - Ничего! Сказал, что знаю и что там даже воробьи летают в валенках! Даже помню, песню об этой зоне писал и припев в ней соответствовал погоде:

  "Там воробьи летают в валенках, и ушанка у них домиком, на дорогах всюду лёд кругом и пройти можно лишь с ломиком, ломиком, ломиком..."

   - Понятно! - улыбнулся он и закрыл кормушку.

  До старта оставались, считанные минуты, поскольку всегда после звонка приходили за людьми незамедлительно, что и получилось в этот раз.

  Пришёл старший по смене в сопровождении незнакомых мне ранее "грачей", которые, не зная брода, с порога начали "совать свой хрен в печь", видимо, желая выслужиться перед своим боссом.

   - Не рвите глотку, менты, без вас тошно! Пришли - ждите, не путайтесь под ногами! - и хорошо "старший" тормознул их во время, а то, блин, меня бы явно понесло дальше.

   Взял я свои пожитки и пошёл к десятой чтоб отдать приёмник.

   - Поставь у двери, я потом отдам! - сказал дежурный, после чего меня увели.

  Когда проходил по Крестовскому двору, невольно пришлось вспомнить, как нас длинной вереницей вели по нему на приговор. Минуя все светофоры, вокальные зоны, мы без происшествий добрались до комендатуры, где меня уже ожидали парни в камуфляжной форме, то есть "спецконвой".

  Пробили, как положено, мои данные: - "где родился, где крестился" и сопроводили на очередной шмон. Далее, как принято в таких случаях, раздели меня, оставили в чём мать родила. Последовала процедура "присядушек", на случай выявления чего-то запретного в заднице. И только после этого разрешили всё, что мною старательно было уложено в баул, собирать со столов и снова упаковывать. Далее прошла лёгкая беседа на тему "шаг вправо, шаг влево - стреляем без предупреждения". Забились по рукам, что проблем в дороге не будет и провожая взглядом угрюмые лица сотрудников Крестов, сели в воронок.

  В этот раз со мной в машине никого не было, в смысле зеков, из чего можно сделать вывод, что всех отвезли и погрузили в "Столыпин" заранее. Одно было ясно, что один в поезде я, конечно, не поеду.

  В воронке посадили меня в первый бокс, который находился рядом с дверью. У меня была возможность последний раз сквозь ржавую клетку увидеть черты родного города и проститься с ним. А за окном тем временем, как ни в чём ни бывало, шла обычная жизнь. И никто не ведал о том, что совсем рядом в воронке везут за тридевять земель в неведомое царство человека, осуждённого на пожизненное лишение свободы. И как ни крути приговор, а попал я всего лишь волею случая, среди двух огней - в прямом смысле слова.

  На душе было спокойно, казалось, зачем дёргаться и загружать себя лишним - чему быть, того не миновать. Но что-то внутри меня подсказывало, что просто так ничего не бывает.

  Это сегодня я знаю, почему мне было начертано судьбой попасть ни куда-то, а именно в "Чёрный Дельфин". Увидеть всё своими глазами и на собственной шкуре испытать все унижения и беспредел, который по сей день, как за "положняк", входит в ежедневный распорядок дня не известного лагеря.

  Воронок быстро добрался до знакомого Московского вокзала, где "Столыпинский" вагон не стоял, как обычно в тупике, ожидая погрузки заключённых, вдали от любопытных и сочувствующих глаз, а был уже в полной боевой готовности, прицепленным к основному составу.

  Порой набьют в тупике зеков и два-три часа толкают вагон по путям, переводя стрелку за стрелкой. Того, кто подписался под данной процедурой самого бы покатать в качестве зека-туриста со всеми вытекающими запретами и прочим балаганом, и со стороны посмотреть на его состояние, особенно, когда лето и в вагоне плюс 50. Людей, как селёдки в бочке, а курить, оправка, вода и подобное во время манёвров вагона запрещено. Можно считать, что эти часы просто выброшены из общего графика этапирования заключённых.

  Воронок припарковался дверь в дверь с вагоном и захочешь, а между ними не провалишься. Такое ощущение, что "водила", который подруливал, родился с рулём в руках, и такому, как Шумахер, при случае "слона" фору даст. Остановка до такой степени ювелирная, хоть стыковку производи. Это тоже, стоит отметить, как благоприятный момент в арестантских буднях, так как бывают случаи, когда воронки тормозят от Столыпина за сотню миль, после чего гонят людей, обвешанных со всех сторон своими баулами.

  В недавние времена подобное движение сознательно подгонялось собаками, заставляя зеков бежать. А если старичок с ноготок, плюс астма замучила и покоя не даёт, кричи, бедолага, "караул". А то, бывает, вообще "лохотрон" мусора творят, что по "фене" будет значить "е... с пляской". Скуют зеков в наручники за общий трос и гонят, как военнопленных, не забывая при этом применять спецсредства. Получается, что люди, которые в упряжке, бегут первыми, невольно тянут не только свои мешки, но и тех, кто находится в конце.

  Много можно об этом говорить, так как вариантов подобных движений масса, особенно приколов, от которых и смешно и грустно. Но в этот раз, как говорится, Бог миловал и мне не пришлось цепляться с ментами по поводу грубого отношения к людям.

  Когда я вошёл, то "Столыпин" был полный. И пока я проходил мимо всех кубриков до углового тройника, люди молча провожали меня взглядами. В вагоне было много знакомых и вот почему. Этап питерский, а в тюрьмах сидят и сидели одни и те же. И не только в Питере, но и во всей нашей необъятной стране, новое поколение пополняет, а старое вымирает. Конвой сообщил мне, что конечная остановка поезда, к которому был прицеплен вагон - Москва. В связи с этим до следующего этапа, чтоб продолжить свой путь, мне надо было погостить две недели в одном из московских изоляторов, а именно, четвёртом.

  У них, как и у нас в Питере, все тюрьмы пронумерованы и каждому номеру дано своё название, как, например, "Бутырка", "Лефортово" и т. д. Под номером четыре был изолятор "Матросская тишина", куда меня и везли, чтобы временно бросить свой якорь.

  Осуждённые, которых отправляя на этап, везут в общем порядке, часто делают остановки по разным пересылкам. Считаются они транзитными людьми. Бывают случаи, что таким путём до лагеря приходится добирать по полгода, а то и больше. А если со старта идёт "спец" этап, то люди твёрдо знают, что лагерь откроет им свои ворота при первой же разгрузке вагона. От Москвы до Питера ехать не более двух суток, это с учётом длительных стоянок на разъездах и тупиках, куда любят загонять вагон на ночь. Зная, что путь не близкий, а до "Чёрного Дельфина" ещё пересадка, я позволил себе расслабиться и пообщаться с соседями.

  Вместе с нами гнали куда-то в среднюю полосу девчонок, которые сидели рядом за стенкой, так же в тройнике. И стоит отметить, когда в "Столыпине" совместно с зеками везут зечек, все словно перевоплощаются из послушных в неуправляемых. Оживают зеки на глазах, готовые зацепиться с девчонками языком и по делу и без дела. Помню, были времена, когда можно было договориться с конвоем и за 25 рублей организовать с девчонками встречу, если, конечно, на это было обоюдное согласие. А то ведь есть такие читающие это повествование, которые подумают, что девчонок приводили за деньги на растерзание мужикам не по собственной воле. И так о нашем брате баек по стране ходит столько, что устанешь считать. Поэтому в таких случаях уже сама жизнь обязывает делать оговорки во избежание новых обсуждений.

  Само присутствие девчонок в вагоне придаёт сил даже тем, кто от своего приговора по-прежнему пребывает в шоке. Видя и слыша их весёлый смех, любой зек понимал и говорил себе: "раз девчонкам всё "по барабану", значит, не так страшен чёрт, как его представляют". А в целом, дороги, пересылки, полустанки, что ни говори, а сближают людей. Многие даже переписываются, находясь в разных лагерях. А после выхода кто-то вступает в брак и венчается. А порой транзитные будни позволяют встретить хороших друзей, что сегодня, стоит признать, большая редкость.

  В Москву "Столыпин" пришёл вечером и после отцепных манёвров, на которые опять же ушло не менее двух часов, к вагону подрулили воронки, чтоб произвести разгрузку и развести людей по тюрьмам, "согласно купленным билетам". Мне повезло, так как я первым покинул вагон, но, как и в Питере, больше никого в машину не посадили. Через полчаса воронок въехал в шлюз четвёртого изолятора " Матросской тишины". Когда я вышел из машины и огляделся, было ощущение, что всё живое вымерло. И тишина кругом стояла гробовая, что вполне соответствовало названию тюрьмы.

  Пока проходил до дежурной части, где обычно принимают вновь прибывших, можно было сразу заметить, что баньку в этом учреждении топят по - белому. Нигде нет ни единой мусоринки, а если что и появляется, то уносят с собой. Что ни говори, а порядок у них был на высшем уровне. А может это всего лишь лицевая часть, чтоб с порога рябило в глазах на случай комиссии? Бывает такая "фишка" в ходу, а копнуть поглубже, тюрьма как тюрьма. Но, увы, дальше дежурки мне проскочить не удалось, так как не ждали и принимать не собирались, ссылаясь на то, что у них, якобы, не предусмотрено чтоб содержать в своих стенах подобных мне "пыжиков".

  Дежурный просто обалдел, когда начальник конвоя, в простонародии "нач. кар", положил ему на стол посылочный ящик с моим личным делом. Я грешным делом подумал, что у него сейчас глаза лопнут, а меня за это сделают крайним. Когда обалдевший дежурный пришёл в себя, то тут же "подорвался" к аппарату, начиная звонить всем подряд в надежде получить одобрения в том, что такой подарок ему не нужен. Майор, который в составе конвоя был старшим, тоже, на мой взгляд, не правильно себя повёл, о чём я, конечно же, не умолчал и по-своему зацепил:

   - Ты не выполнил приказ, командир!

   - Какой ещё приказ? - не понимая, спросил он.

   - Как какой? Доставить меня по назначению! У тебя же в сопроводительном листке прямо указано - четвёртый изолятор, так?

  - Допустим! - напряг он свои ушки на макушке.

   - Значит, привёз, оставил, сказал мне до "фени" и разбирайтесь сами! А ты начинаешь "вату катать"!

   - Какую ещё вату? - зацепило майора.

  - Медицинскую, блин! Помнишь, как в фильме "Трактористы" - "А ты и растерялся!". Куда теперь везти, куда отдать груз? Вези с собой в гостиницу, а дальше, как "фишка" ляжет!

  Конечно, майор понял, что я в какой-то мере прав, но виду не подал. Долго они на пару пытались обзвонить всю Москву и Московскую область в поисках подходящего места. После чего всё же пришли к единому решению везти меня в "Бутырку", предварительно сообщив им, что доставят "груз", чтоб не дай Бог и там перед носом им не закрыли ворота. Получив со всех инстанций положительный ответ, мы вновь тронулись в путь.

  За свои годы я прошёл много лагерей и тюрем, а вот в известной "Бутырке" побывать как-то не удавалось. Об этой тюрьме я слышал из рассказов тех, кто когда-то имел честь быть в её стенах сидельцем.

  В своё время я написал немало хороших песен на русский шансон, посвящая их лагерям и тюрьмам. В последнее время что-то в душу запала группа с аналогичным названием "Бутырка". Прежде чем сотворить чудо, я всегда стараюсь как можно больше узнать об исполнителе - как он поёт, манеру исполнения, привычки и т. д. А после этого уже под него подстраиваться и писать. Я убеждён, что именно поэтому все песни становятся хитами. У исполнителя группы "Бутырка", несомненно, есть стержень, который стоит лишь закрепить в нужном месте, после чего одной песней добиться огромного успеха на долгие-долгие годы.

  С собой в бауле у меня был ряд книг, одна из которых с новыми песнями, что во время очередного шмона сотрудники изолятора не оставили без внимания. И пусть я всю жизнь сознательно избегал реклам и подобного, но на душе было всё равно приятно. На этой музыкальной волне я без каких-либо проблем был сопровождён на их знаменитую шестую галёру, где так же в своё время сидели смертники, после чего по наследству перешла к "пыжикам". Пока шли по бутырскому двору, мне продемонстрировали новую церковь, которую, со слов сотрудников, они недавно построили своими силами и многое-многое другое, что заслуживало внимания. Также я не упустил тишину, которая для меня была непонятной. На галёрках никаких движений, кормушки у всех закрыты и открываются лишь по приёму пищи. И в целом, на мой взгляд, мёртвый штиль. Не знаю, может, действительно, просто показалось и готов перекреститься, чтоб на этот счёт не ворошить смуту в рядах москвичей, но что было, то было и от этого не уйти.

  Когда добрались до шестой галёрки, сотрудники изолятора определили мне нормальную "хату". Принесли матрац с постельным бельём и после недолгой беседы по поводу хорошей песни про их тюрьму и тёплый приём, спокойно удалились. Не успел я опомниться и осмотреться, из соседних камер услышал крики сидельцев. Парни интересовались, кого привели. И поэтому пришлось ответить по всем правилам арестантской жизни.

  Как выяснилось позже, на шестой галёрке сидели люди не только после приговоров, доставленных из залов суда, но и те, кто приехали с надзорными жалобами, из лагерей, где отбывают наказание "пыжики". Там был парень из "Чёрного Дельфина". Но, сожалению, он больше молчал, чем что-либо рассказывал. А его соседи пояснили, что лучше его ни о чём не спрашивать, парень замкнутый и ни с кем не общается и за ним со стороны ментов особый контроль. А на вопрос "знаете ли вы что-то о "Чёрном Дельфине"?", - ответ был у всех один, что по слухам - это ад и ничего более. Вот и думай после таких слов, что ожидать и к чему готовиться.

  Камеры в "Бутырке" для "пыжиков" нельзя сравнить с Крестовскими "чуланами". На полу кафель, огромное зеркало, нормальный стол, одноярусные шконки и всё необходимое, чтоб человек сидел, и веник с половой тряпкой у корпусного не требовал. А главное, горячая вода без ограничений, таких, как день лётный, день не лётный. Единственный прикол, на который я сразу обратил внимание, это огромная надпись на двери: " К кормушке не подходить ближе, чем на два метра! Запрещено!" И если строго придерживаться этого указания, то интересно узнать, как заключённые подходят, чтоб получить пищу. Или им просто баландёр, проезжая мимо, забрасывает в камеру лопатой, а они уже, находясь строго по инструкции в двух метрах от двери с тарелкой в руках, стараются поймать после подъёма, я непременно решил проверить. Когда у камеры остановилась тачка с бидоном, я отошёл от кормушки на два метра и замер в ожидании чуда. А когда кормушка открылась, то я был очень разочарован, так как ничего в неё не влетело и через пару минут показалась голова корпусного:

  - Что стоишь? Завтрак будешь брать?

  Я был уверен, что телегу пригнал рабочий баландёр, как и во всех тюрьмах, но, как выяснилось, ошибся. На "Бутырке" черпаком "банкуют" сами менты, это для меня было в новинку. А если рассуждать об этом, то я считаю, что уважающий себя мент никогда не возьмёт в руки черпак, а в крайнем случае, при особом положении будет стоять рядом с рабочим. А тут выходит совершенно другой коленкор.

  На вопрос корпусного-баландёра "почему стоишь?" я ответил по-своему:

   - Если подойду, это не будет расценено, как попытка к нападению? А то тут у вас страшные правила, "запретная зона", "не влезай - убьёт!".

  На что он ответил:  - Не обращай внимания.

  Когда насыпал сахар, всё посматривал на меня, ожидая, когда тормозну. А я, признаюсь, не знал такой фишки и поэтому молчал, думая о том, что у них в этом плане всё правильно, раз загружают от вольного, а может просто делают из уважения. Ведь после того, как они просмотрели книги, уже весь централ знал, что навестил их автор песни "Владимирский централ", которого впервые увидели воочию, то есть в оригинале. Ну а сама харчевня, как бы её не склоняли, в целом такая же, как и везде, точнее сказать, обычная "кремлёвская" диета, в своё время окрещённая "баландой".

  Две недели я провёл в одиночестве в бутырской тюрьме, ожидая очередного этапа. В обязательном порядке посмотрел на их прогулочные дворики, познакомился со всеми сидельцами галёрки, и, пользуясь услугами местной библиотеки, можно сказать, скоротал время. Соседи предупредили меня, во сколько обычно готовят людей в дорогу, ну а день, в смысле, число, я знал ещё до прибытия в "Бутырку".

  В день этапа, после подъёма меня доставили в местный "собачник", где конвой провёл очередной шмон и уже через час я сидел в воронке, направляясь к вокзалу.

  В этот раз спецконвой был самарский, который ничем не отличался от питерского, если только в более тёплом общении, ведь, как ни как, а почти трое суток нам предстояло проехать вместе. Мост через реку Волга я, к сожалению, проспал, так как проезжали его ночью. А в остальном, как мне казалось, всё шло своим чередом, никаких происшествий, чтоб можно было отметить и рассказать.

  Официальная страница автора книги: https://jonyrap.tilda.ws/
Интервью с автором: Так кто же на самом деле написал песню "Владимирский централ"?

- Ты это брось, не раскисай, да и не за что тебя с таким сроком в лагерь отправлять. Я посмотрел статистику и таких как ты среди пожизненных нет!

- Понятно, что не за что! Однако, дали! - пытался я поддерживать разговор и тем самым хоть как-то себя успокоить. - А когда вообще у нас будет тот самый гуманный суд в мире? Сколько ждать?

- Не раньше, чем через полгода! - не думая, ответил он.

На этом и разошлись. Да и не о чем было больше "трещать", всё и так уже "пережёвано" до такой степени, что дальше некуда.

Восемь месяцев я провёл в одиночке на выборгском централе в ожидании чуда. Жена приезжала по мере своих сил и возможностей. Адвокат, естественно, тоже давал о себе знать, мол, работа идёт и опасаться нет причин. Больше всего убивали разные журналисты, в рядах которых есть немало безголовых упырей, от которых умом тронешься. Им ведь только повод дай - размажут так, что ни один очиститель не поможет. И что характерно, многие из читателей верят различным байкам, принимая за чистую монету. Понятно, что это своего рода хлеб и порой не плохой. Особенно, когда свежий с хитроумной начинкой. Но всё-таки иногда, прежде чем кого-то размазать, надо глаза свои округлить и заглянуть хотя бы в уголовный кодекс, где можно найти всё необходимое тем, кто далёк от истины и, не зная брода, суёт свой х... в печь.

Движение началось внезапно, и опять же все предстоящие шаги были продуманы чьим-то явно "великим" умом.

Пришла в Выборг бумага, чтоб меня срочно этапировать в Кресты, благо администрация уже не смотрела на меня волчьими глазами и после ознакомления с личным делом и приговором поняли, что я не маньяк и не убийца, а всего лишь жертва стечения обстоятельств, что к сожалению, в нашей стране вполне допустимо. Поэтому, я со старта в этот раз, уже знал, куда направляюсь. Правда, ехать обратно пришлось поездом в "Столыпине", как обычные зеки. Единственное отличие - это отдельное купе, если его можно так назвать. А по "фене" окрещённое "тройником". Плюс, со мной едет спецконвой. Для этапирования подобных мне, специально командируют кого-то из спецов, которым, как правило, остальные заключённые в "Столыпине", "по барабану".

- Если вдруг пожар начнётся, какие будут ваши действия? - спросил я одного из "спецов".

- Тебя спасать! - ответил он.

- А остальные как? Пусть горят?

- А остальные нам "до звезды"!

Таким образом, шкура "пыжика" начинала теребить душу вновь, поскольку и тут всё было ощутимо и продумано до мелочей.

Любой зек после приговора, спустя неделю непрерывных гонок и переживаний, начинал мириться со сроком, если его срок был заслуженным и справедливым. А если ты твёрдо знаешь, что нет - состояние такого человека трудно описать.

Раньше я пытался понять людей в местах лишения свободы. Тысячи прошли мимо меня. И я до такой степени изучил людей, что если кто-то просто проходит мимо, оборачиваюсь и даю человеку характеристику. И теперь я знаю ответ, на интересующий всех вопрос: "Почему из ста процентов осуждённых восемьдесят после освобождения возвращаются в лагерь?". Данную статистику можно было бы изменить, даже не напрягаясь. Но к сожалению, наши "слуги народа" не думают об этом. И с каждым годом со своими указами о борьбе с преступностью, закручивая тем самым гайки, сами её и плодят. Не зря говорили наши предки: "не можешь жить так, живи пословицей": - "не мытьём, так катаньем", "не кнутом, так пряником". Ведь если заглянуть в прошлое нашей страны, страшно подумать, сколько у нас в России ранее судимых людей. А сколько сегодня сидят? А сколько ещё будет сидеть? Но не буду в этот раз развивать данную тему. Даст Бог сил, посвящу когда-нибудь этому книгу, где сознательно проведу человека от рождения и до сего дня, чтобы понятно было как навсегда убивают в человеке все положительные качества, оставляя лишь ненависть и злобу.

Одно могу сказать, что тюрьма не лечит людей, а скорей калечит, травмируя человека до такой степени, что дальше уже некуда. Травма, которую человек получает в тюрьме, (при ряде обстоятельств), к сожалению, неизлечима. Более того, больной данным заболеванием, освобождаясь, заражает окружающих. В уголовном мире эта болезнь называется "последнее зажигание", то есть человек что-то делает, а потом думает. Но увы, как говорится, поздно локти кусать. А всё потому, что мозг его тормозит. Это действительно очень больная тема, над которой следует задуматься.

Двое суток в "Столыпине", особенно для человека, не приспособленного к подобной поездке, даются не просто. Хотя если сравнивать с прошлыми годами, когда зеков возили не контрактники, а обычные внутренние войска, сложнее было даже с обычной питьевой водой. Дадут перед этапом в тюрьме людям сухой паёк с селёдкой, а с водичкой конвой "обломает". И хорошо, если за сутки полкружки нальют, это будет за праздник. Сегодня в этом плане грех жаловаться. Контрактники стараются не грубить в понятиях. Но и у них свои слабости - сдают друг друга по делу и без дела. Если раньше были случаи, когда весь этап к пункту назначения приезжал пьяный, то сейчас об этом остаётся лишь вспоминать. Многое за годы меняется, и в каждом случае свои плюсы и минусы.

В Кресты ехал, как домой. Единственное, пока не знал - зачем везут. А напрягало на тот момент одно, что опять по приезду закроют в бункер, где хоть караул кричи, никто не услышит. Но, слава Богу, жене не надо будет лишний раз ехать с передачей за тридевять земель, а всё будет под боком.

Пройдя очередной шмон, меня в сопровождении безумной собачки, привели на 2\1. Два/один - это сокращённо "второй корпус, первая галёра". В этот раз посадили в более чистую камеру. И открыв кормушку, чтоб лишний раз не кричал, ушли с миром. Но не успел я распаковать вещи, как в проёме кормушки нарисовался знакомый дежурный.

- Зачем привезли? На суд или что-то ещё? - спросил он.

- Это вас надо спросить, зачем возите!

- А где был?

- Далеко! Ты не грузи меня ерундой, а позвони жене, скажи, что меня привезли. А то она, не дай Бог в Выборг стартанёт, а там "роги"!

- Да нет проблем, сообщу! И всё-таки, зачем привезли? - не унимался мент.

- Блин, отстань! Я сам ничего не знаю. Сказали, бумага какая-то пришла. А какая - х... её знает! Как тут без нас тихо или по-прежнему балаган?

- Да что тут может поменяться? Как жили, так и живут! У вас-то, что по делу слышно? Скажу честно, мы были уверены, что тебя отпустят, ну, в крайнем случае, дадут лет десять, и то много!

- Индюк тоже думал, но съели бедолагу! А ты лучше спроси у "депона", что за кухня вокруг меня. Может, он знает цель приезда? Или скажи, чтоб пришёл, я сам поговорю. А то бодяга получается непонятной, подельника оставили в Выборге, а меня тянут.

-Хорошо, узнаю! Он сейчас сам сюда придёт на проверку!

- Ну, всё тогда, не мозоль глаза, а я пока чаю попью, а то после "Столыпина" и шмонов голова болит!

Дежурный ушёл, а я, перемалывая в голове варианты, искал ответ на непонятный "кроссворд" и заваривал чай.

Вскоре всё-таки выяснилось, зачем меня привезли в Кресты, - а чтоб подписать бумагу, в которой было указано, когда у нас состоится судебное заседание, то бишь, кассация.

И теперь вторая головная боль, зачем надо было везти, если точно такие же бумаги все мои подельники получили по месту нахождения.

Я даже не успел перевести дух, как тут же был отправлен обратно и опять двое суток в Столыпине до Выборга со всеми процедурами: шмоны, ОМОНы и т. д. Где-то через пару месяцев был этапирован вновь в Кресты, на "конференцсвязь", как принято сегодня говорить. Что означает - суд по телевизору. С недавних пор такая "фишка" пользуется невероятным успехом.

Нас, кто писал в свой кассационной жалобе, чтоб суд состоялся с его участием, посадили перед экраном телевизоров в Крестах, а команда адвокатов заняла свои места в зале Верховного суда в Москве. После этого начались непонятные движения. Помните, как у Высоцкого: "Только прилетели, сразу сели. "Фишки" все заранее стоят". Вот и мы, только сели и председатель суда открыл рот, чтоб начать, как вдруг, словно по - щучьему веленью, распахнулись двери и на пороге появился новый состав суда. Наш председатель, лукаво улыбнувшись, сбежал. Такого прикола с заменой у нас в России ещё никогда не было и поэтому уже было понятно, что решение верховного "жреца", который занял место председательствующего, будет однозначно.

Четверо суток адвокаты складывали на стол суда документы о допущенных нарушениях во время процесса, но суд был непоколебим. И главный "жрец" из троицы публично признался, что он тоже, своего рода, жертва. Не держите, мол, зла, и всего вам хорошего. Одним словом, всё осталось без изменений. Я возвращался в камеру, проклиная всё то, что меня окружало на тот момент. Можно представить, каково состояние человека, которого суд не признал непосредственным исполнителем каких-либо преступлений. К сожалению, в очередной раз пришлось испытать на собственной шкуре, что такое бардак. А также понять, что с системой бороться - это только здоровье терять.

В моём воображении возникла могила с крестом и табличкой с надписью: "раньше был я человеком, а теперь лишь крест и номер, чтобы люди говорили: невиновный зек тут помер". Мент подходил несколько раз чтоб посочувствовать, но мне не хотелось ни с кем общаться. Лишь только под вечер, когда в какой-то мере пришёл в себя, понимая, что жизнь продолжается, поговорил с соседями - собратьями по несчастью и узнал, какое на сегодняшний день положение на зонах, где отбывают пожизненное наказание. Так как были на галёре люди с места со страшным названием "Огненный остров", о котором многие знают из фильма "Калина красная". Среди них был некий Дима, которого привезли по надзорной жалобе и двое подельников из известного "Белого лебедя", который в узких кругах окрещён "мясорубкой", и куда уже ни при каких обстоятельствах, вплоть до суицида, не желали подельники возвращаться.

Серёга, вновь испечённый "пыжик", из камеры напротив, порадовал душу домашними пирожками, которые в передаче привезла ему матушка. Употребляя своего рода "грев", я с интересом слушал байки, а скорее ужасы о "Соликамском лебеде". У меня появился интерес к данному лагерю, поскольку два последних этапа были именно туда. День и время отправления известны всем обитателям галёрки и ожидалось всегда с волнением. А посему и интерес был большой.

- Что ты сделаешь, Тайсон, чтоб тебя назад не вернули? - спросил я после его рассказа.

- Что сделаю? Разрежу себя вдоль и поперёк!

- Ты не горячись! Может, есть какой другой выход? - пытался я успокоить парня.

- Какой на х... выход!

- Ну, например, проглоти гвоздь, увезут "на газы", разрежут, потом придёт прокурор и спросит, почему ты это сделал! И объяснишь ему причину. А то резаться, да ещё вдоль и поперёк - это хлопотно. Я в своё время дорезался, что стал теперь, как Робокоп, сшитый из частей. А с гвоздиком тебя врачи сами разрежут. Только с прокурором "не буксуй", так всё поведи, чтоб, не дай Бог, что-то случится, ответственность была на нём. Понял?

- А как его загрузить? - спросил Тайсон.

- Как? Обыкновенно! Скажи, сто если отправят на "лебедь" - сразу, мол, повешусь. Заявляю вам об этом официально. Вот бумага на Ваше имя! Сам не знаешь что ли? Это же просто!

Слышу, притих Тайсон, видно, переваривает услышанное. Поэтому после паузы я продолжил.

- А что, там убивают людей?

- Да нет, не убивают никого! Просто режим закручен до такой степени, что сил нет терпеть!

- В смысле, как закручен?

- Ну так, чуть что - в карцер. А там вилы! С собой ничего нельзя брать и хоть караул кричи, никто не услышит и сигарет не даст!

- Ты же был там без году неделю? Может, наверху, когда поднимут на отряд легче?

- Не знаю, я не поднимался! В карантине месяц просидел да в карцере! Всё равно там отношение как к животным.

- Ну а у вас, Дима, как с режимом на пятаке? - переключился я на парня, который приехал с "Огненного острова".

- А чем мы лучше? Везде режим, поэтому терпим, слава Богу!

- Это понятно, что терпите! Иисус терпел и нам велел! А насчёт, убивают или вешают? В смысле помогают повеситься как?

- Нет, в этом плане пока тихо.

- А почему пока?

- Потому что х... его знает, что завтра будет! Единственное - с посылками стали проблемы. Раньше разрешалось без ограничений, сколько пришлют, столько и получишь, а недавно урезали.

- Что, вообще запретили, не понял? - влез в наш разговор неугомонный Тайсон.

- Нет, не запретили! Просто, оставили одну посылку в год двадцать килограммов и как хочешь, так и крутись! А порой бывает, вышлет кому-то больная мать килограммов пять, а заточкуют её, как за двадцать.

- Это получается, что вас на положняк подрезают, так?

- Получается так!

- А если действительно, матери и при желании не донести эти 20кг до почты, и пенсия не позволяет. Она же может это сделать, к примеру, за два-три раза. Ведь, это её право?

- В том то и дело, что нет! Сколько первый раз отправит, столько и будет! Там "по барабану"!

- Бред какой-то! А с "хозяином" пытались поговорить, не качать этот "рамс", а просто по-человечески поговорить? Умный мужик всегда поймёт! Ведь они таким образом не только вас подрезают, но и лишают права родителей что-то прислать сыну. И если хоть одна мать заявит об этом, её посылки будут ходить по зелёной! Или вы там не видите хозяина? Может он вообще не знает об этом? - спросил я.

- Видим, конечно, но кто будет говорить! А если две-три "хаты" скажут, то толку от этого не будет! Люди же разные и каждый себе на уме!

- Понятно, люди они везде разные, но, согласись, они просто не хотят лишний раз за посылками пароход отправлять. Вы же там, как я понимаю, на острове?

- Какой пароход, гонишь что ли? - возмутился Дима.

- Ладно, пусть будет паром, - ответил я и не стал доставать их больше вопросами.

Теперь мне было о чём подумать, так как болото в которое я забрёл, по своей глупости, говорило мне, что это всего лишь начало всех бед, которые придётся пройти.

Парни полночи вели меж собой беседы по поводу своих зон. А я, лёжа на каменной наре, смотрел в потолок, и первый раз в жизни был в растерянности из-за данного срока. А главное, никаких перспектив на будущее!

В угловой камере сидел некий Никита - Никсон, по образованию юрист, а по жизни аферист. О нём одно время легенды слагали по питерским тюрьмам. Парень достаточно грамотный, чтоб написать жалобу. Но куда? - думал я. Все инстанции в России пройдены, кроме надзорки, но это тоже не факт, что поможет. А рассчитывать на европейский суд и тем самым себя утешить - глупо, так как сегодня Россия их решения не воспринимает всерьёз. Есть ещё у нас в стране суд, который считают правильным и независимым, но данный суд у нас в стране непробиваемый, так как пробиться туда практически не возможно. Чтобы пройти секретариат, после чего твой вопрос рассматривается на ближайшем пленуме, надо иметь чугунные основания, на что мозгов не хватит. А с другой стороны, думал я, чем чёрт не шутит. Ведь как говорится, бумага всё стерпит и хуже, при любом раскладе, уже точно не будет.

Когда я возвращался с конференцсвязи, то подходил к "хате" Никиты. Как выяснилось, у него в деле было одно из нарушений аналогично нашему, с чем он, как бы это ни было сложно, прошёл секретариат конституционного суда и получил оттуда положительный ответ, что является чудом.

Никита предложил мне пройти по его тропе. Более того, обещал помочь написать жалобу. Я взял всё сказанное им на вооружение, но... Мы живём в России, и чтоб доказать, что ты не верблюд, будет очень сложно. Так размышляя, сон всё же одолел меня. А с утра во всей красе нарисовался адвокат.

Когда осуждённых на пожизненное лишение свободы ведут в следственный корпус, стараются соблюдать какие-то меры безопасности, то есть сковывать человека наручниками и оградить от контактов с кем-либо в момент следования.

Для встреч с адвокатами или родственниками, "пыжикам" отведена своя комната, которая ничем не отличается от остальных кабинетов. Единственное, в ней находится огромная клетка, сваренная из арматуры, как в зоопарке. А когда в неё помещают "пыжика", то для дополнительной безопасности наручником приковывают к специальному крюку. И сидишь в этой клетке, как прокажённый. Со стороны смотреть и смешно и грустно.

Очень многое всегда зависит от смены, и не только в Крестах, но и везде по лагерям и тюрьмам. Правильный мент, который в жизни видел многое и знает, какова ей цена, ведёт себя правильно во всех отношениях. А сопливый "мусорок", у которого в голове мозги отсутствуют с рождения, даже, если и пытается подражать бывалому "дураку", то всё равно "накосячит". Если сознательно снять его действия на видеокамеру, то не ошибусь, если скажу, что любой сюжет будет иметь такой успех, что уважаемый Оскар рядом не выстоит.

Многое зависит и от самого заключённого, кто он и что из себя представляет. Одним словом, кого-то закуют и поведут походкой "не топчи газон", останавливаясь на каждом светофоре. А кого-то поведёт один человек и ему по барабану как "ГАИ", так и оковы.

Когда меня привели, адвокат уже ждал и заметно нервничал. Такой поворот событий любого заставит задуматься и сделать соответствующие выводы.

- Я в шоке, Вова! - сказал я ему с порога, - Почему такая несправедливость, и что теперь делать?

- Ну, во-первых, надо успокоиться, а во-вторых, у нас ещё есть варианты, которые надо использовать!

- Какие варианты? О чём ты?

- Как какие? У нас же давно в Европе очередь занята, плюс надзорная инстанция, тоже, как ни как суд, и он по любому не пропустит твой приговор. Как я понял, ряд адвокатов собирается писать в конституционный суд, так как есть ряд нарушений, с которыми можно реально обратиться!

- С чем они хотят обратиться в конституционный? В том, что переводчика не дали человеку, так это бред полный. Если восемнадцатую статью копнуть поглубже и "лоху" будет ясно. Или за заочное рассмотрение дела? На такой вопрос сама секретарь даст ответ. Скажет: "Не по адресу обратились"! Но есть один парень, который в этом деле зуб съел и может помочь! Более того, он уже получил ответ, что секретариат прошёл, а это в данном суде уже 90% победы! Помнишь дело санитаров, которых тоже судили "старушки -веселушки"?

- А у него остались какие-то бумаги или копии, ответы от секретаря? Это очень важно! - сказал адвокат.

- Не знаю, спрошу! Но он сразу предложил свою помощь, вопрос же у нас один и тот же! Если ему удалось пройти, может и нам повезёт?

- Так-то оно так, но нужны бумаги! Посмотреть, на что он делал ударение и номер его жалобы, чтоб возможность была сослаться, понимаешь? Ты сегодня всё узнай, поговори с ним, а я завтра с утра прибегу, договорились?

- Хорошо, я попробую! А что там с женой, не звонил?

- Пока нет, но если что, она на свидание придёт! Тебе же положено, или как?

- Я ничего не знаю, что теперь положено, а что нет! Бред какой-то, залезли в болото и теперь не выбраться! Я напишу обращение в европейский суд. Подельник, хоть и стоит в очереди, но живём мы в России, и, коснись, у него что-то "стрельнёт", то какие-то изменения будут только в отношении его, а остальные "по барабану"! Так что отправишь моё обращение, там будет всего несколько слов. Они в Европе меня заточкуют, и уже после того, как я получу кассационное определение, смогу по зелёной отправлять им все необходимые документы. А то есть вероятность, что, если я сейчас вовремя не отправлю первое обращение, определение прокурора мне сознательно задержат, чтоб я упустил все сроки! - "загружал" я защитника своими мыслями.

- Всё это сделаем, не переживай! Напиши, я пойду на почту и всё отправлю. А с Никитой поговори обязательно! Я почему-то уверен, что в конституционном мы своего добьёмся и проблем никаких не будет. И главное, запиши мой домашний адрес, мало ли увезут, напишешь, что и как, я сразу приеду! И хочу, чтоб ты твёрдо знал, что я буду с тобой до конца, и чтобы ни случилось, верь и положись на меня! - забожился адвокат, как архангел.
- Ладно, верю! Не грузись, иди, скажи менту, пусть меня в "хату" ведут, заодно к Никите подойду!
- Как там сегодня смена, можно между собой общаться? - поинтересовался он, переживая за бумаги.
- Можно, если осторожно! Иди!

Адвокат ушёл за "таксистом", так называют в крестах тех людей, которые водят кого-то на следственный. Был среди них один мусорок, пусть от него "ни дать, ни взять", зато без лишних комплексов и тупости, которая порой достаёт.

Пока адвокат отсутствовал, я, как тигр, загнанный в клетку, со своими мыслями и проблемой остался в полном одиночестве.

Мне повезло что на галёре, где банкуют выводные "таксисты", никого из блатных не было, в смысле звёзд. Поэтому я, простившись с адвокатом, по зелёной добрался до бункера и, пользуясь случаем, "подрулил" к гиганту мысли Никите. А он уже меня ждал.

- Ну, что там ваши свистят? - спросил Никсон
- Свистят, держись, и всё в этом плане, как обычно!
- А ты не веришь, так?
- Конечно, нет. Чему верить? Он просил узнать, остались ли у тебя какие черновики по конституционному суду? Может копии есть или ещё что-то? Будем писать по поводу заседателей.
- Всё, конечно, есть! Я уже приготовил. Перепишешь по образцу, он пусть всё сделает в трёх экземплярах, приобщит необходимые документы - перечень я указал и где их взять тоже, после чего всё упакует и вперёд!
- Думаешь, есть шанс? - засуетился я.
- Шанс всегда есть. Главное, правильно его использовать! А тот шанс проверенный! Так что делай красиво и ни о чём не думай!
- И ещё, Никита, как написать первое обращение в Европу, а то я в этом далёк?
- Я вечером тебе всё сделаю, не гони! А пока пиши это слово в слово. А иначе, сам знаешь, удачи не видать! И вообще, с твоими заболеваниями можно любую очередь в Европе проскочить. Вон старый сидит в восьмой "хате", я его с "поносом" протащил, за три месяца его жалоба была рассмотрена. Только для этого надо сделать ряд запросов, справок из больницы и тут по условиям содержания. Понимаешь?
- Ладно, не грузи меня, всё равно не понимаю! Потом посмотрим, что к чему. - ответил я.

Я забрал кучу бумаг и, как Плюшкин, пошёл в свою берлогу мудрить чудо века. Только расположился, открылась дверь и занесли передачу. Видно, жена, чтоб мне лишний раз не сорвало "крышу", подсуетилась. Поэтому, отложив всю работу с бумагами на вечер, я решил собрать Никите по горячим следам маленькую передачку с домашними пирожками, чтоб мысли у человека работали лучше. Ведь на голодный желудок мало у кого поднимаются руки что-то вершить, а если и поднимаются, то с большим трудом.

Есть среди зеков такая "фишка" - кого-то примазать, чтоб впоследствии ожидать от него ответного шага. Но мне подобные шаги были по барабану. Я и так, по возможности, старался не обойти тех, кого знаю.

Всю ночь я писал, как умалишённый, и временами кричал Никите, если что-то не понимал. И с каждым разом был всё больше уверен, что данные бумаги уместны, а главное, по ним реально могут помочь восстановить справедливость.

Дело в том, что в конституционном суде люди, которым дано право решать судьбы огорчённых российских граждан и в целом проблемы страны - люди правильные и проверенные. И если они тому же Никите ответили, что это дерьмо, то мне на аналогичное заявление не должны сказать, что у меня золото. Более того - они люди независимые и на них оказать давление невозможно. А посему я решил не откладывать на потом и решить всё сразу. А уже утром Никита через баландёра передал образец первого обращения в Европейский суд, что я так же переписал и подготовил к отправке.

Судя по тому, как добросовестно и убедительно подготовился к работе Никита, моему адвокату осталось всего ничего - положить в конверт, приобщить ряд документов, которые не надо искать по разным погребам и отправить по назначению, то есть один конверт в конституционный суд, а второй - в европейский. После этого уже можно "со спокойной душой" ждать кассационное определение и отправлять копию в Европу. По российским законам, кассационное определение, осуждённый должен получить не более, чем через две недели, учитывая "по дороге пробки".

Проделав такие ходы, я какое-то время, не напрягаясь, мог жить надеждой на удачный финал. Я, конечно, не танцевал джигу, как Брюс Виллис в фильме "Последний бой скаут", но в глубине души был в какой-то мере доволен сделанной работой. Поэтому с утра, после проверки, ждал адвоката, посматривая на часы. А когда он пришёл, был во всеоружии.

Меня привели в спецкабинет и поместили в клетку, но наручники, хотя смена была нельзя сказать, что хорошая, всё-таки сняли. Я такого жеста - не ожидал и терялся в догадках об очередном сюрпризе. Когда в жизни заключённых всё идёт своим чередом и все ходы и выходы известны как белый день, а многое вообще уже делаешь как на автопилоте, то любое отклонение от маршрута, пусть даже мелочь, сразу заметна и заставляет задуматься, спрашивая себя "к чему это всё может быть?"

В данном случае, к счастью, не на расстрел привели. А посему было ясно, что сюрприз не иначе, как положительный, что, собственно, и получилось, но...

Как только мент удалился и оставил меня с моими размышлениями одного, двери вновь открылись и вошли жена с матерью. А как только увидели зверя в клетке, то сразу менту пришлось бежать за водой и валерьянкой для жены, которую можно было понять.

- Что мне теперь делать? Куда ехать? Кому звонить? - придя в себя, посыпались вопросы по моему адресу.
- Ничего не делать! Живи, как жила и не дёргайся! Я не знаю, что ожидает в будущем, но в любом случае всё образуется! - пытался я её успокоить.

А мать тем временем сидела молчком и, хлопая глазами, смотрела по сторонам.

- Я сейчас отдам адвокату важные бумаги, ты возьми всё на контроль, чтоб он их отправил! Хорошо? - просил я жену, - Ему даже делать ничего не надо, а просто положить в конверт и отправить! Понимаешь? Это очень для меня важно, так как во всём этом моя судьба!
- Сделаю я! Не переживай! Он, кстати, здесь в Крестах, мы вместе заходили, так что сейчас придёт! А что слышно с отправкой, могут увезти или пока нет?
- Новый год, наверное, ещё точно буду в Крестах, этапов не будет, а дальше не знаю!

Мать по-прежнему молчала и единственное, что, наверное, успокаивало её - это то, что за многие годы в лагерях, приезжая на свидания, она твёрдо знала и видела, что её сын нигде не пропадёт. Но, блин, сегодня для меня самого всё было в новинку. И только Богу известно, что ожидало меня в будущем. Каким бы сильным духом человек не обладал, а любая неожиданность не даёт расслабиться, чтоб быть и оставаться самим собой.

Адвокат не заставил себя долго ждать и как только появился, сразу спросил про бумаги.

- Принёс, не переживай, всё, что просил и наверное, больше! - успокоил я его и отдал папку с бумагами.

Не задавая больше никаких вопросов, он сразу убежал, якобы ознакомиться и нам не мешать. Я так понимаю, он уже разговаривал на эту тему со своими коллегами, и, вероятно, подорвался к ним, делиться новостями.

Мне тоже не хотелось долго рассиживать и понятно, почему. Ведь когда твои самые близкие люди видят тебя в клетке - это хуже нет и их волнение невозможно представить. А зачем в таких ситуациях давать лишний повод убивать себя горем, когда и так всё сложилось ужасно. Поэтому, как только "мусорок" зашёл "пробить поляну", я сказал ему, что свидание закончено. Но он пытался присесть в уголке, чтоб погреть уши. А может, его начальство пригнало послушать, не затеваю ли я какую диверсию. Было одно время, у Крестовской администрации перед приговором, пытались "пробить", не будем ли мы что-то мутить для того, что бы сорвать суд.

Простился я с женой и матерью, дождался когда их уведут и в сопровождении своего конвоира отправился в камеру.

Когда проходил мимо Никиты, он поинтересовался насчёт бумаг. У меня не было настроения с кем-то разговаривать, да ещё мент прослезился, умоляя меня, чтоб не задерживался, так как ожидал прихода на галёру проверяющего. После короткой беседы с Никитой я был закрыт в свой чулан. Кстати, ночью в одной из камер после рассказов Тайсона о "Белом лебеде" повесился один "пыжик". Видно, страх взял над ним верх, и судьба распорядилась так, чтоб закончил он свой жизненный путь до этапа на "Лебедь". Поэтому проверяющий и зачастил с визитами под предлогом проверки на нашу галёру.

Официальная страница автора книги: https://jonyrap.tilda.ws/