В дверь неуверенно постучали.

— Можно?

— Вы кто?

— Я... мама — едва слышно ответила женщина.

— Мы родители! — добавил мужчина.

— Родители? Ну что же, тогда проходите, родители. Раз такое дело.

— Как он?

— Состояние стабильное. Мальчик хороший. Возраст подходящий.

— Можем мы.. чем-нибудь... помочь? — тихо спросила женщина.

— А разве не за этим вы здесь? Кто, в конце концов, как не вы? — улыбнулся доктор.

— Мы... вот тут... — женщина толкнула мужа в плечо

— Да! — вступил тот. — Я вот тут собрал пакет... Всё, что смог. Там водка, сигареты... — женщина снова толкнула супруга, но теперь, чтобы тот замолчал.

— Комплексы? Бытовая тирания? Алкоголизм? Подавленная агрессия? Ненависть к окружающим?

— Всё есть, доктор, всё есть! — закивал мужчина.

— Ну, что же, хорошо. Слабохарактерность? Мнительность? Инфантильность? Скрытый гомосексуализм?

— Это я! — оживилась женщина, и передала пакет.

— Хо-ро-шо! — доктор тяжело вздохнул. — А теперь, извините, я попрошу вас удалиться. Впереди много работы.

— Конечно-конечно! Не будем вам мешать.

В ту же секунду супруги послушно скрылись за дверью. Но едва доктор принялся за дело, как снова послышался стук.

— Что-то еще?

— Здравствуйте.

— Здравствуйте. А вы, простите, кто? — рассердился доктор.

— Я бабушка Витеньки... — женщина опустила глаза, взглядом указывая на шерстяной узелок в ее руках.

Доктор внимательно посмотрел на старушку.

— Желание быть первым ради одобрения, подмена понятия «ответственность» на «виновность», комплекс неполноценности... ну что ж... давайте — вздохнул доктор, и принял узелок, как вдруг в дверях появился коренастый мужчина, и резким движением отодвинул старушку в сторону.

— Пресса! — громогласно объявил он.

— Вам сюда нельзя! — закричал доктор.

— Нам везде можно! — оборвал доктора амбал, и уверенной рукой распахнул настежь дверь. - Тааак-с, что у нас тут? Открывайте, доктор, ваш журнальчик, и пишите! — скомандовал здоровяк, и в развалку расхаживая по кабинету, медленно, протяжно, словно лектор, стал диктовать. — Формирование образа «успешного» человека, навязывание политических и религиозных взглядов. Подмена моральных ценностей, понятий дружбы, семьи, любви и долга. Успеваете? А так же, навязывание необходимых действующей системе мировоззрений. Записали? — мужчина подошёл к журналу, и проверил написанное.

Под записью он провел горизонтальную линию во всю страницу, и поставив подпись и печать, молча вышел из кабинета.

Доктор брезгливо сплюнул на пол, и вернулся к работе. Но не прошло и часа, как в кабинет вошла высокая женщина в очках и огромных бусах.

— Да когда же это прекратится??! — закричал доктор — Вы еще кто?!

— Ольга Сергеевна — удивилась женщина. — Педагог начальных классов.

— О-оо, бо-же! — простонал доктор — Журнал на столе! — рявкнул он, и продолжил работу.

Ольга Сергеевна быстренько навела порядок на рабочем столе. Достала из сумочки платочек, протерла им стул, и усевшись, стала заполнять журнал.

— Обо-стен-ное чув-ство спра-вед-ли-вос-ти, — по привычке проговаривала она по слогам, — па-ни-чес-кий страх пе-ред на-чаль-ством, неуве-рен-ность в се-бе, страх оши-бок и обу-че-ния. Пожалуй хватит. — Улыбнулась она, любуясь собственными, будто под линейку написанными идеально круглыми буквами. — Хорошо! — одобрила она, еще раз перечитав текст. — Дата, подпись. Готово! — громко объявила Ольга Сергеевна, закрыла журнал, и положив его на край стола, удалилась.

Время шло к полуночи. Доктор практически закончил работу, когда в кабинет на цыпочках вошла молодая девушка. Длинноволосая блондинка, в коротком платьице и босоножках. В руках она держала небольшой пластмассовый контейнер.

— Вот! Это вам! — она подошла, и протянула его доктору.

— Опоздали, милая. Я почти закончил. Еще пара швов, и готово.

— Но... посмотрите хотя бы...

— На столе оставьте. Закончу — посмотрю, — отрезал доктор.

Через четверть часа работа была кончена. Доктор тяжело опустился на старый расшатанный стул, и закурил.

— Так-с, что тут у нас? — он лениво открыл коробку — Панические атаки, недоверие к женщинам, замкнутость и агрессия. Проще говоря "синдром любовной травмы", — заключил он. — Вот ведь дерьмо! — доктор со злостью бросил коробку на стол. — Теперь ещё и грудину вскрывать! Час от часу не легче! Эдак я и к утру не закончу!

Работы предстояло много. Доктор взял вторую сигарету, и закурил.

* * *

— Доброе утро. Извините, можно к вам?

— Доброе. А я как раз пару минут назад закончил, — доктор сидел на подоконнике и пил кофе.

— Как он, доктор?

— В норме. Стоило ли переживать? Обычное плановое вмешательство, вам не о чем беспокоиться. Всё, что принесли, плотненько в голову утрамбовал, подшил и намертво закрепил. Теперь захочешь — клещами не выдерешь!

— На всю жизнь?

— На всю жизнь! — рассмеялся доктор, и отхлебнул остывший кофе. — Так что забирайте вашего Витеньку, и ни о чём не беспокойтесь! Будет лучше прежнего! Нормальный человек! Полноценный член общества! — доктор залпом допил кофе и спрыгнул с подоконника. — А я, пожалуй, вздремну часик-другой, — зевнул он, — у меня сегодня еще девчушка на двенадцать, по записи. Не проспать бы...

И доктор, на ходу зевая и потягиваясь, вышел из кабинета.

© Фонарщик Эрл