На бога надейся, а сам не плошай
Ученики православной гимназии в Калуге будут учиться стрельбе и метанию ножей
В рамках XXIV Богородично-Рождественских образовательных чтений «Вера и творчество. 200 лет со дня рождения Ф.М. Достоевского», организованных Калужской митрополией, при участии регионального минспорта пройдут мастер-классы для учеников Православной гимназии в Калуге.
14 октября около 50 учащихся гимназии будут учиться самообороне, практической стрельбе, спортивному туризму, ориентированию, скалолазанию, тактической подготовке и метанию ножа.
xxx:
Учитывая, что чтения посвящены памяти Достоевского, не лишним, кажется, был бы еще и мастер-класс по владению топором...
Когда-то стенографистка Достоевского, а потом его жена...
Холодным ясным утром 4 октября 1866 года стройная 20-летняя студентка-стенографистка в черном ситцевом платье вышла из квартиры своей матери в Петербурге. Она остановилась неподалеку, у Гостиного двора, огромной торговой галереи на Невском проспекте, чтобы купить дополнительное количество карандашей и кожаный портфель, надеясь придать большую деловитость своей юношеской фигуре. Полчаса спустя, подъехав к зданию из серого кирпича на углу Малой Мещанской улицы и Столярного переулка, она поднялась по слабо освещенной лестнице на второй этаж и позвонила в дверь квартиры 13, где ее ожидал будущий работодатель. Студентку звали Анна Сниткина, а ее будущим работодателем был 44-летний бывший заключенный, всем известный загадочный вдовец, который также оказался вполне прославленным писателем: Федор Достоевский. Анна посмотрела на часы и улыбнулась про себя. Оставалось несколько минут до 11:30, она пришла вовремя, как ей и было велено. Благоразумная молодая женщина, Анна не собиралась рисковать — во всяком случае, не в тот день, когда надеялась получить свою первую работу.
Почти сразу же дверь открыла плотного телосложения женщина в зеленом в клетку платке. Будучи знакомой с опубликованным частями новейшего произведения Достоевского Преступление и наказание , Анна невольно подумала, не является ли этот платок прототипом того драдедамового платка, который играл такую большую роль в семье Мармеладовых. Она, конечно, не осмелилась спросить об этом и просто сказала служанке, что ее направил преподаватель стенографии профессор Ольхин и что хозяин дома ждет ее.
Служанка, которую звали Федосья, провела Анну по темному коридору в столовую, вдоль стен которой стояли два больших сундука и комод, прикрытые вязаными ковриками. Служанка попросила юную гостью сесть, сказав, что барин сейчас придет.
Минуты через две появился Достоевский. Даже не поздоровавшись, он пригласил Анну пройти в кабинет, пока он прикажет подать чаю. А потом снова ушел.
Войдя в большой сумрачный кабинет, Анна огляделась. В глубине комнаты стоял диван, крытый коричневой материей; рядом, на круглом столике с суконной салфеткой, лампа и два-три альбома. Сквозь два окна пробивались редкие солнечные лучи.
«Было сумрачно и безмолвно, — вспоминала она позже, — чувствовалась какая-то подавленность от этого сумрака и тишины». Обстановка кабинета была самая заурядная, какую можно увидеть в семьях небогатых людей, а не без минуты одного из самых важных российских писателей. Она оглядела комнату в поисках зацепок о своем потенциальном работодателе — тщетно прислушиваясь к детским голосам, размышляя, была ли картина над диваном, изображающая сухощавую женщину в черном платье и чепце, портретом жены Достоевского, которая умерла два года назад. (Так оно и было, как позже узнала Анна.)
Несколько позже загадочный мужчина, с которым она столкнулась ранее, появился снова. Анна изо всех сил старалась излучать уверенность; этого момента она ждала дольше, чем могла себе признаться.
Имя Достоевского было давно знакомо в доме Сниткиных. Он был любимым писателем ее отца; всякий раз, когда возникала тема современной литературы, он неизбежно говорил: «Ну, а какие писатели у нас есть в наши дни? В мое время были Пушкин, Гоголь, Жуковский. А из молодых был Достоевский, автор Бедных людей . Это был настоящий талант». Прошедшее время не было ошибкой: «К сожалению, — продолжил он, — этот человек вмешался в политику, оказался в Сибири и исчез там без следа». Затем, в 1859 году, к радостному удивлению отца Анны, Достоевский вернулся в столицу — после четырехлетнего тюремного заключения в Сибири, за которым последовали еще пять лет обязательной военной службы, — и возобновил писательскую деятельность с вновь обретенной энергией. Отец Анны был преданным читателем журнала «Время», основанного Достоевским и его братом Михаилом, и вскоре вся семья Сниткиных читала Достоевского — хотя никто из них не вкладывал в это больших чувств, чем Анна.
Творчество Достоевского было хорошо известно среди образованных читателей, таких как Григорий Иванович Сниткин, который подписывался на «Время» и другие «толстые журналы», как их называли. Публикуемые еженедельно или раз в две недели, эти сборники литературных, философских и журналистских материалов были российским эквивалентом 19-го века «Нью-Йоркера», «Ньюсуик» и «Сайентифик Америкэн» в одном лице. Они включали новости, обзоры книг, культурную и литературную критику, научные статьи и, конечно же, художественные произведения; фактически, почти каждый русский писатель того времени дебютировал в этих журналах. Первое оригинальное печатное произведение Достоевского «Бедные люди» появилось, когда ему было 24 года, в 1846 году — в год рождения Анны Сниткиной.
Роман в письмах «Бедные люди» прослеживает любовную связь между бедным 47-летним копировщиком и его дальней родственницей, бедной девушкой-сиротой. Читатели признали роман оригинальным и трогательным воплощением социального христианства и сентиментального филантропизма, которые были характерны для литературы того времени. «Новый Гоголь явился!» — воскликнул Виссарион Белинский, самый влиятельный литературный критик эпохи, прочитав его. «Вы сами понимаете, что написали?» — спросил он находящегося под впечатлением от встречи с известным критиком писателя, когда они встретились лично — день, который Достоевский запомнит надолго. Одобрение Белинского обеспечило Достоевскому немедленное вхождение в элитные литературные круги, и роман также имел большой успех у читающей публики.
И все же Достоевский недолго наслаждался первым ощущением славы. Его следующий роман Двойник о мелком государственном служащем, затерянном в петербургской бюрократии, был опубликован всего через несколько месяцев после «Бедных людей»; это был коммерческий провал, непринятый критиками роман, как и последующие его рассказы. «Надулись же мы, друг мой, с Достоевским-гением!» — сказал Белинский своему коллеге после прочтения нового произведения Достоевского. «Я, первый критик, разыграл тут осла в квадрате». Его особенно смутили фантастические элементы в «Двойнике», герой которого теряет связь с реальностью и вступает в странные отношения со своим двойником. Таким темам, по словам Белинского, «место только в сумасшедших домах, но не в литературе, это дело врачей, а не поэтов».
23 апреля 1849 года, в возрасте 27 лет, Достоевский был арестован за участие в революционном обществе, известном как Кружок Петрашевского, что привело к его исчезновению с литературной сцены почти на десять лет. После своего возвращения он возобновил карьеру романом Униженные и оскорбленные (1861), сентиментальной мелодрамой, наполненной яркими персонажами и драматическими развязками в конце каждой главы — элементами, которые сделали его чрезвычайно популярным среди читателей, хотя и неприятным для критиков. Ему удалось вернуть расположение критиков своей следующей работой Записки из Мертвого дома (1860-1863) — полувымышленным рассказом о жизни Достоевского в сибирском остроге. Смесь мемуаров, социальных разоблачений и культурной критики, «Записки из Мертвого дома» затрагивают несколько знакомых тем, таких как тяжелое положение угнетенного человека, жестокость чиновничества и высшая ценность христианского сострадания. Но в нем также рассмотрены идеи, которые станут центральными в творчестве и мысли Достоевского в последующие годы: потребность личности во внутренней свободе любой ценой, психологическая сложность преступного сознания — тема, к которой писатель вернется в «Преступлении и наказании» — и духовная глубина русского народа.
К тому времени, когда Анна Сниткина появилась у его двери, Достоевский уже зарекомендовал себя как один из самых многообещающих писателей России. Но он еще не был одним из величайших. Конечно, у него проявлялись проблески гениальности, но они были утеряны для таких критиков, как Белинский, которые, как правило, воспринимали Достоевского через узко прагматичную призму, упуская из виду психологическую остроту, лежащую в основе затронутых им социальных тем. Именно это сочетание — социальный реализм, основанный на глубоком психологическом понимании, — сделало Достоевского не только уникальным среди его русских современников — «реалистом в высшем смысле», как он сам себя называл, — но и жизненно важным для истории русской литературы.
Однако для Анны Сниткиной Достоевский был просто автором, который очаровывал и трогал ее душу. Как только к ним домой приносили очередной выпуск «Времени», отец Анны первым читал его. Затем, как только он засыпал в своем кресле-качалке, все еще держа журнал в руке, 15-летняя Анна подкрадывалась, чтобы высвободить журнал из его пальцев, и затем выбегала в сад, чтобы погрузиться в последний роман Достоевского — по крайней мере, до тех пор, пока Маша, претендуя на прерогативу старшей сестры, не подкрадывалась и не забирала его себе.
Сострадание Достоевского к изгоям общества находило отклик в инстинктах Анны, и ее душа болела за угнетенные души, которым он давал жизнь на своих страницах. «Я была настоящей мечтательницей, — сказала она, — и герои романов всегда были для меня реальными людьми». Она «ненавидела» хищного владельца крепостных в «Униженных и оскорбленных», который пытался заставить своего сына вступить в финансово выгодный брак, и она «презирала» его наивного, но милого сына почти так же сильно за то, что ему не хватало смелости противостоять отцу, и за то, что он разорвал отношения с девушкой, которую любил. Она проливала слезы над «Записками из Мертвого дома», признавшись позже, что «мое сердце было полно сочувствия и жалости к Достоевскому, которому пришлось пережить ужасную жизнь в заключении, на каторге».
Впрочем, этот грубоватый, нервный мужчина, стоявший перед ней, казался совсем не похожим на того лихого, благородно мыслящего автора, которого она так много читала и о котором так мечтала. Светло-каштановые волосы Достоевского были сильно напомажены и тщательно приглажены, но его лицо было бледным и болезненным на фоне поношенного синего суконного жакета. Он казался рассеянным и взволнованным, каждые несколько минут просил Анну напомнить ему ее имя. Его глаза тоже беспокоили ее. Левый был карий, в то время как у правого зрачок был настолько расширен, что даже нельзя было увидеть радужную оболочку — результат, как она позже выяснит, несчастного случая много лет назад, когда он упал на острый предмет во время эпилептического припадка.
— Давно ли вы занимаетесь стенографией?
— спросил он. — Всего полгода, — ответила Анна, крепко придерживаясь того, что, как она надеялась, было профессиональным поведением.
— А много ли учеников у вашего преподавателя?
— Сначала записалось более ста пятидесяти желающих, а теперь осталось около двадцати пяти.
— Почему же так мало?
— Да многие думали, что стенографии очень легко научиться, — неуверенно сказала Анна, — а как увидали, что в несколько дней ничего не сделаешь, то и бросили занятия.
— Это у нас в каждом новом деле так, — сказал он, — с жаром примутся, потом быстро охладевают и бросают дело. Видят, что надо трудиться, а трудиться теперь кому же охота?
Он предложил ей сигарету.
Достоевский испытывал ее, как он часто делал при встрече с незнакомыми людьми. Для него все было испытанием: любовь, отношения, сама жизнь. Ему особенно хотелось определить, была ли эта Анна Сниткина похожа на многих прогрессивных молодых женщин, которые появились по всей России в 1860-х годах после Великих реформ царя Александра II — серии радикальных политических, социальных и экономических изменений, введенных после унизительного поражения России во время недавней Крымской войны.
Анна действительно с гордостью считала себя эмансипированной «девушкой 60-х», как часто называли себя молодые российские феминистки ее поколения. «Я чувствовала, что вступаю на новый путь, что буду зарабатывать деньги собственным трудом, что смогу стать независимой», — писала она позже, вспоминая, что для нее значила перспектива работать на Достоевского. «И мысль о независимости для меня, как для девушки 60-х, была очень ценной», — как и для подавляющего большинства образованных молодых женщин.
Воспользовавшись новым духом открытости, социально сознательные россияне начали выражать сдерживаемое до тех пор желание радикальных перемен в рамках традиционной авторитарной семейной структуры. Они настаивали на том, чтобы женщинам была предоставлена возможность играть более важную роль в восстановлении российского общества после войны. В эти годы появилось беспрецедентное количество книг и статей о семье и роли женщин в России, что породило дискуссию, которая со временем стала известна как «женский вопрос».
Достоевский не был врагом этого нового российского феминистского движения. В действительности, он был одним из немногих крупных писателей того времени, которые открыто выступали за расширение интеллектуальных возможностей для женщин. «Перед образованными женщинами должна лежать более широкая дорога, — писал он в начале 1860-х годов, повторяя один из главных принципов феминисток, — не загроможденная иглами, нитками, цепными стежками и шитьем». На страницах «Времени» — в одном из тех номеров, где Анна читала «Униженных и оскорбленных» — Достоевский защищал феминисток от консервативных критиков, которые отвергали их сторонников как «эмансипаторов». По его мнению, эмансипация женщин была вопросом «христианской любви к человечеству, о воспитании себя во имя взаимной любви — любви, которую женщина сама тоже имеет право требовать». Такие отношения между полами, утверждал он, совершенно здоровы и желательны и будут неизбежны, когда повысится уровень самого общества. Чуткость Достоевского к бедственному положению русских женщин была очевидна в его произведениях, в которых фигурирует множество женских персонажей, угнетенных родителями, мужьями, опекунами или благодетелями, или погрязших в крайней нищете, из которой они не могут выбраться, кроме как выйдя замуж, занимаясь проституцией или вступая в какой-либо форме патологические отношения с мужчиной.
Однако, несмотря на все его симпатии к феминизму, Достоевского отталкивала дерзость многих радикальных феминисток. «Новая женщина», как они себя называли, напомнила ему о многом, что он считал неправильным в «новой стране», которая, как он чувствовал, утратила связь с ценностями порядочности, скромности и, прежде всего, морали. Он возмущался этим дивным новым миром, находящимся под сильным влиянием Запада, который ценил «разврат приобретения, цинизм и материализм» и, что особенно важно, свободную любовь. У одинокого вдовца, которого романтически отвергла не одна прогрессивная молодая женщина, также были личные причины уклоняться от этой разновидности феминизма.
Что заинтриговало Достоевского в Анне Сниткиной, так это то, что она казалась непохожей на более радикальных феминисток той эпохи: она казалась сдержанной, а не импульсивной или опрометчивой. Когда Анна вежливо отказалась от его сигареты, писатель был поражен ее «умением себя держать» и был рад, что встретил такую «серьезную и способную девицу».
Анна не поняла бы этого по грубоватому поведению Достоевского, но ему понравился такой потенциальный сотрудник. Безусловно, помогло и то, что она не стригла волосы, не носила очки и не курила — три типичные антибуржуазные привычки «новой женщины». Благодаря сочетанию женской скромности и профессионального такта, она произвела отличное первое впечатление.
— Я был рад, когда Ольхин предложил мне девицу-стенографа, а не мужчину, — сказал Достоевский Анне, — и знаете почему?
— Почему же? — ответила она.
— Да потому, что мужчина, уж наверно бы, запил, а вы, я надеюсь, не запьете?
Анне стало ужасно смешно, но она сдержала улыбку.
— Уж я-то наверно не запью, — сказала она с полной серьезностью, — в этом вы можете быть уверены.
— Мы посмотрим, как это сделать, мы попробуем, мы увидим, возможно ли это? — неопределенно пробормотал Достоевский. — Попробуем.
— Хорошо, попробуем, — сказала она.
Затем, на случай, если у Достоевского остались какие-то сомнения на ее счет, она добавила:
— Но если вам при моей помощи работать будет неудобно, то прямо скажите мне об этом. Будьте уверены, что я не буду в претензии, если работа не состоится.
Чтобы проверить навыки стенографистки, писатель взял экземпляр «Русского вестника», где в том году «Преступление и наказание» выходило частями, и начал читать из него — очень быстро — ожидая, что девушка будет писать под диктовку. Хотя Анна была обучена стенографии, она не могла поспевать за ним и вежливо спросила его, может ли он диктовать не скорее обыкновенной разговорной речи. Раздраженный тем, что его прервали, Достоевский наклонился, чтобы проверить ее работу. Он отчитал ее за то, что она пропустила точку и неясно поставила твердый знак, а затем продолжил ворчать по поводу того, что женщины не приспособлены к работе. (В русской орфографии твердый знак (ъ) делает стоящую перед ним букву твердой, в то время как мягкий знак (ь) делает ее мягкой. Между ними существует очень тонкое различие, поэтому написание одного нечетко может привести к тому, что его перепутают с другим.) Потрясенная и оскорбленная, Анна тем не менее приложила все усилия, чтобы не показать этого. Для нее не было ничего важнее, чем добиться профессионального успеха и стать независимой. Она не собиралась подвергать свою цель риску.
Еще через несколько минут Достоевский сказал Анне, что ему нужно сделать перерыв, но он попросил ее вернуться вечером того же дня, тогда он и начнет диктовать свой роман. Анна испытала облегчение, узнав, что он действительно решил нанять ее, но ее чувства были смешанными. «Я вышла от Достоевского в очень печальном настроении, — писала она много лет спустя в своих мемуарах "Воспоминания". — Он мне не понравился и оставил тяжелое впечатление». В неопубликованном черновике она пошла еще дальше: «Никогда ни до, ни после человек не производил на меня такого тяжелого, угнетающего впечатления, как Федор Михайлович при нашей первой встрече. Я видела перед собой ужасно несчастного, сломленного, измученного человека. У него был вид человека, который сегодня или вчера потерял кого-то близкого своему сердцу, человека, пораженного каким-то ужасным несчастьем».
Перспектива работать на Достоевского — непостоянного гения и, по-видимому, также рефлексивного женоненавистника — заставила Анну задуматься о том, какую цену она готова заплатить за финансовую независимость. «Зарабатывать на жизнь, когда вам начинают говорить такие неприятные вещи, тоже иногда может быть горьким опытом, — написала она в дневнике, вспомнив грубые замечания своего работодателя, — и это от одного из лучших людей. А что бы было в случае с менее развитыми людьми? Нет, может быть, лучше выйти замуж, если это значит не подвергать себя таким неприятностям». Такой путь выбрали молодые женщины поколения ее матери — и даже ее старшая сестра Маша, которая недавно вышла замуж за выдающегося молодого профессора. Анна начинала понимать привлекательность этого выбора, но еще не была готова отказаться от своей мечты.
p.s. Если понравился пост, поддержи меня подпиской)) Буду оч. рад!
Читайте классику!
Достоевский. Фёдор Михайлович. Сон Раскольникова (Родиона)
"...весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу.
Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных.
Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей.
Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими.
Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований.
Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали.
Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки.
Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать.
Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе.
Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга.
В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге.
Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, — но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались.
Начались пожары, начался голод.
Все и всё погибало.
Язва росла и подвигалась дальше и дальше.
Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса..."
Фёдор Достоевский "Униженные и оскорбленные"
Купить: Федор Достоевский "Униженные и оскорбленные"
«Униженные и оскорбленные»
Достоевский написал вскоре после своей ссылки. Идея романа зародилась еще в 1857 году, но к реализации замысла классик приступил лишь три года спустя. Весной 1861-го в журнале «Время», который издавался под редакцией самого Достоевского и его младшего брата Михаила, увидела свет первая часть произведения. Остальные части романа печатались затем в каждом номере журнала.
«Униженные и оскорбленные» – первое объемное произведение Достоевского. Его можно считать экспериментальным, поскольку многие художественные приемы, сюжетные линии и образы были детально разработаны писателем в последующих сочинениях. Достоевский показывает общество своего времени. Он возвращается к теме «бедных людей», к защите оскорбленных, униженных и обездоленных.
Без полутонов
Герои романа четко поляризованы. Петр Александрович Валковский всецело служит злу. Этот человек вобрал в себя практически все негативные черты богатых людей: эгоизм, черствость, корыстолюбие. Он готов добывать деньги любой ценой. Ради выгоды князь способен на любую жестокость и подлость. Он и женился-то ради денег, а затем обобрал и выгнал на улицу беременную мать Нелли. О сыне Валковский вспоминает лишь тогда, когда появляется возможность выгодно его женить. Ради этого князь цинично разрушает благополучную семью Ихменевых, оклеветав помещика Николая Сергеевича. А ведь этот человек воспитал его сына, восстановил разоренное имение. Валковский многим обязан Ихменеву, но вместо благодарности отплатил ему подлостью.
Внешне князь красив, однако его выразительные черты, о которых много раз вспоминает автор, контрастируют с низменной натурой. Постепенно читателю становится ясно, что любезное обращение и светский лоск – всего лишь маска, скрывающая подлинное лицо Валковского. Это личность сильная и коварная, ему доставляет удовольствие манипулировать людьми, использовать в своих целях их благородство и преданность.
Князь предлагает деньги Ивану Петровичу за то, чтобы тот женился на Наташе, которую бросил сын Валковского. Петр Александрович хочет выглядеть в глазах отпрыска заботливым отцом. Неужели этот человек дорожит мнением Алеши? Ничуть, ему просто нужно иметь с сыном хорошие отношения, чтобы без проблем завладеть деньгами его богатой невесты.
В противовес Валковскому автор создал образ рассказчика Ивана Петровича. Это начинающий писатель, в биографии которого прослеживаются некоторые совпадения с жизненными этапами молодого Достоевского. Благородство и стремление Вани помогать совершенно чужим людям, несмотря на собственную бедность, крайне противоположны цинизму и корыстолюбию князя. Иван Петрович своей самоотверженностью и добротой спасает Нелли, помогает Наташе вернуться в семью. Он готов уступить другому мужчине свою возлюбленную, если она будет счастлива.
Выбор и шанс на спасение
В романе четко прослеживаются две основные сюжетные линии: история семейства Ихменевых и трагедия Смитов. Достоевский считает, что итог в похожих жизненных ситуациях может быть различным и зависит от нравственного выбора человека. Старик Смит не простил дочь, и вся его семья погибла, включая безвинную Нелли. Ихменев же нашел в себе силы для прощения. И эта семья получила некоторые шансы на спасение. Достоевский вовсе не призывает смиренно переносить унижения и оскорбления. Просто он считает, что делать добро, прощать ошибки и подавать руку помощи крайне необходимо. Только так можно выстоять в суровых жизненных неурядицах.
В сетях своего эго
«Униженные и оскорбленные» можно назвать психологическим трактатом по исследованию такого явления, как эгоизм. Самым откровенным его проявлением, почти не прикрытым, являются поступки Валковского.
Его сын Алексей тоже эгоистичен. Он не может устоять против перспектив обеспеченной жизни. В метаниях между Катей и Наташей перевес оказывается на стороне Кати, благодаря ее миллионам. Алеша понимает, что не сможет обеспечить семью, если отец откажется его содержать. Самоотверженное желание Наташи работать не находит в нем отклика.
Своеобразный жертвенный эгоизм проявляет и Наташа. Упиваясь собственными страданиями, она не хочет замечать мук родителей. Ее ослепляет чувство к Алексею, но это любовь эгоистичная, порабощающая: «…чтоб он был мой, поскорее мой…». Наташа, рассказывая Ивану Петровичу о своих любовных переживаниях, не понимает как жестоко поступает с любящим ее человеком.
Не менее эгоистичны в своих гневных обидах старик Смит и Николай Сергеевич Ихменев. Погруженные в ненависть, они не замечают страданий близких людей. Их гордыня сильнее любви.
Наиболее тонко «эгоизм страдания» выписан в образе Нелли. Ей нравится чувствовать себя жертвой. Девочка отвергает заботу о себе, не хочет верить людям, считая их жестокими. Она готова голодать, бродяжничать и нищенствовать, но не желает менять свой образ жизни: «ни я первая; другие и лучше меня, да мучаются».
Герои, характеры и символы
Современники Достоевского встретили роман по-разному. Чернышевский считал его «одним из лучших», а Добролюбов был более сдержан и нашел в произведении массу недостатков. Столь противоположные оценки дают «Униженным и оскорбленным» и сегодня. В одном, правда, литературные критики и читатели единодушны: роман привлекает остротой поднятых социальных и психологических проблем. В нем Достоевский впервые предстал как будущий мастер психологического реализма.
Нет консолидированного мнения и о том, кто является главным героем произведения. На него претендуют трое: Иван Петрович, Наташа Ихменева и князь Валковский.
Большую роль в романе играют диалоги. Именно в них раскрываются характеры героев, проявляются их чувства. К примеру, разговор Валковского и Ивана Петровича во время ужина в ресторане обнажает всю суть вероломного и бездушного князя. А бытовые подробности и действия изображены Достоевским почти схематично.
В романе немало символичных сцен. Когда Ихменев проклинает Наташу, у него из кармана выпадает портрет дочери. Читателю становится понятно, что старик по-прежнему любит Наташу. Не менее символична смерть Азорки – собачки дочери Смита. Старик словно переносит на нее всю любовь к потерянной дочери и не может пережить смерть животного.
В романе есть эпилог, однако многие вопросы так и остаются нерешенными. Читателю остается лишь надеяться, что униженные и оскорбленные все же заслужили свое счастье, выстрадали его.
В Италии на поле появился гигантский портрет Федора Достоевского
Художник Дарио Гамбарин посвятил его 200-летнему юбилею русского писателя. Он отметил, что для создания произведений использует лишь трактор и плуг. Также портрет Достоевского сопроводили надписью на английском «красота нас спасет», что отсылка к цитате князя Мышкина из романа «Идиот».