Мыза Утешенье находится в Окуловском районе Новгородской области. Если ехать со стороны Санкт-Петербурга, нужно, не доезжая километров десяти до Любытина, свернуть налево, проехать километров двадцать пять в сторону Окуловки и вновь выбрать левый поворот. В сторону Льняного озера ведет сильно раздолбанная лесная дорога с часто встречающимися большими лужами. Что совсем не удивительно, местность тут болотистая. Низкобрюхам на этой дороге делать нечего, особенно в распутицу. Впрочем, этой пятикилометровой дорогой довольно активно пользуются рыбаки. В субботний день, кроме нас, до Льняного доехали ещё три машины, все рыбаки. Вероятно, рыбалка на озере отменная, ведь озеро большое, а народа нет.

До мызы Утешенье тоже удобнее всего добираться на лодке, всего получится около километра с небольшим водного пути. Но мы в этот раз были без плавающего средства, пришлось идти пешком пять километров в одну сторону.

До деревни с нескромным названием Большие концы идет дорога, в одном месте прерываемая большим и быстрым ручьем. Деревня очень живописна, она стоит на высоком холме, откуда открываются дивные виды на озеро.

Встречаются добротные, явно ещё жилые дома.

Но электричества тут нет и не похоже, что сейчас в деревне кто-то живет.

Тем не менее впечатление заброшенной, как например, Тидворье, Большие концы не производят.

Очень хорошее место для тех, кто стремится сбежать от людской суеты.

После деревни приличная дорога закончилась и далее мы шли по разбитому лесовозами, изрытому кабанами, еле проходимому пути.

Много глубоких луж, которые приходилось обходить по лесу.

Зато обочины постоянно радовали глаз и отягощали руки.

Где-то спустя два с лишним часа, аккурат, как мы дошли до мызы, пошел ливень и до искомого дуба с двумя заветными табличками нам пришлось пробираться через мокрую траву и кустарник. Сразу вымокли. Собственно, это и есть бывшая усадьба в том виде, как она сохранилась сейчас. То есть ни в каком.

А когда-то тут были разбиты цветники, аллеи, стоял барский дом с застеклённой верандой. В верхней части парка находилась так называемая «зелёная зала», где располагались беседки для чаепития и обеденный стол, стоявший под сенью большого дуба. Окнами господский дом выходил на озеро Льняное, где были устроены пристань для лодок и купальня.

За озером на много вёрст тянулся бор, богатый дичью.

Любовь Александровна Берс купила эту усадьбу в 70-х годах XIX века у титулярной советницы Надежды Александровны Кодомцевой. Летом 1879 года Берс жила здесь со своим 18-летним сыном Вячеславом и служанкой Настасьей.

На мызу Утешенье Толстой и его старший сын Сергей, которому тогда исполнилось 16 лет, прибыли 19 июля 1879 года из Ясной Поляны. Эта поездка была неожиданной для писателя. Он предпринял её вдруг, видимо, для того, чтобы привезти Берсов в Ясную Поляну.

Кроме того, в этот сложный период своей жизни писатель трудился над «Исповедью», переживал духовный кризис, мучился религиозно-нравственными исканиями, в связи с чем побывал во многих монастырях России. Вполне возможно, что утомлённый поисками нравственной правды, он не прочь был отвлечься от мрачных мыслей и отдохнуть в деревенской глуши, поэтому и отправился навестить тёщу в её имение.

С семейством Берс Лев Толстой был знаком еще до своей службы на Кавказе. Хотя Берсы жили в Московском Кремле, но у них было имение в селе Ивицы недалеко от Ясной Поляны, куда они регулярно наведывались. Там и познакомился с ними Лев Толстой, а его сестра Мария Николаевна дружила с Любовью Александровной. Знал Лев Толстой дочек Берс еще маленькими девочками и не думал, что одна из них станет его супругой, с которой он проживёт 48 лет.

Существовала легенда, развенчанная поздними исследователями, что мальчиком Толстой был влюблен в Любовь Александровну.

Добравшись до станции Боровёнка на поезде, Толстой сообщил в письме жене Софье Андреевне:

«Мы приехали в четвёртом часу в Боровёнку благополучно, здоровы, но я – не выспавшись и очень устал. Серёжа спал молодым сном, завидно. Сейчас едем на паре с ямщиком; запрягают. Утро прекрасно, свежо, но мы надеваем кафтаны; что будет дальше, и будьте вы только здоровы, а я рад, что поехал. Письмо это отправлю с ямщиком, который меня везёт. Поезд пройдёт в 10 часов вечера, я ещё припишу что-нибудь...

…Дописываю от Любовь Александровны. Она и Славочка здоровы, очень милы и рады нам. Намекнул на приезд к нам. До сих пор не берёт. Прощай, душенька, целуй детей. Нынче я проведу больше во сне. Дорога ужасная, и мы приехали только в девятом часу. Они уже вставали. И дом, и место, особенно место, очень хороши».

Впоследствии сын писателя Сергей Львович в своих «Очерках былого», вспоминая об усадьбе Утешенье, писал:

«В конце июля отец поехал вместе со мной к своей тёще, а моей бабушке, Любови Александровне Берс, в недавно купленное ею маленькое имение Новгородской губернии; там мы пробыли недели две. Это было глухое место, в верстах десяти от станции Боровёнка; домик бабушки был построен на берегу озера Льняного, а за озером намного вёрст тянулся старый сосновый бор. Туда можно было проехать только на двуколке, сено там возили летом на дровнях, скотина паслась повсюду и поля от неё отгораживались. Вода в озере и ручьях была тёмно-красная от железистых солей. Бабушка жила со своим младшим сыном, а моим дядей, Вячеславом и своей преданной служанкой Настасьей... Мы с ним (примечание: Вячеславом Берс) купались, плавали на челноке и ходили на охоту за тетеревами и рябчиками. Отец, так же как и повсюду, где он бывал, интересовался местными крестьянами и разговаривал с ними. Он нашёл, что Новгородские крестьяне грамотнее и вообще развитее наших тульских, но испорчены Петербургом, куда они постоянно ездили на заработки. У них уже не было ни старинных песен, ни народной одежды. Отец уехал раньше меня, и мне пришлось ехать домой одному».

В дни пребывания на мызе Утешенье Толстой уже на второй день посетил окрестные деревни и завёл дружбу с единственно грамотным на всю округу крестьянином из деревни Выбут Емельяном Ивановичем Барченковым.

Примечательно, что после возвращения домой Толстой ещё долго переписывался с Барченковым. Он попросил крестьянина выслать в Ясную Поляну свою автобиографию и дневник жизни своей семьи и дал при этом все необходимые указания, как и что нужно писать. Из писем Е. И. Барченкова Лев Николаевич узнавал о многих сторонах крестьянской жизни - рекрутстве, сватовстве, обыденных крестьянских расходах, заботах, хлопотах, работе, еде, распорядке дня, даже о медведе, который совершал набеги на скот, и о пожаре в соседней деревне. Рассказал Емельян Толстому и о жизни своего тестя-старообрядца, что очень интересовало писателя.

В годы войны усадьба сгорела и больше не восстанавливалась.

В 70-е годы прошлого столетия учениками близлежащей школы был расчищен усадебный парк, а в 1981 году на мызе в глубине леса была поставлена уютная избушка с полатями и печкой-голландкой, долгое время служившая прибежищем для туристов и охотников.

Теперь избушка разобрана на дрова, парк зарос, дороги к бывшей усадьбе заросли и только из редких книг и рассказов можно узнать, что когда-то здесь гостил сам Лев Толстой. Да, возможно, старый дуб, к которому прибита памятная табличка, помнит великого писателя.

Источник.

Усадьба Маргариты Морозовой известна своим великолепием и разнообразием интерьеров, выполненных в различных стилях. Наша команда имела честь участвовать в реставрации большинства из них, и это было для нас не только работой, но и настоящим искусством. В этом очерке я расскажу о восстановлении трех камерных залов — Римского, Малого Английского и Английского.

Первоначальный осмотр перед реставрацией состоялся в 2019 году. Во время обследования мы выявили распространенные повреждения: трещины красочного слоя на орнаментах и росписях стен, частичные утраты позолоты, сколы на лепных структурах и другие дефекты, которые не только портили эстетический вид залов, но и угрожали их целостности.

Римский зал в архитектурном ансамбле привлекает внимание прежде всего своими потолочными росписями. Эта особенность усложнила наши работы, так как для восстановления приходилось не только подниматься на леса , но и спускаться, чтобы оценить сделанные изменения с низу. На первом этапе мы произвели тщательную очистку от поверхностных загрязнений, что позволило лучше оценить масштаб повреждений. Затем заделали трещины, восстановили утраты грунта и красочного слоя, после чего приступили к тонировкам, тщательно подбирая оттенки для гармоничного сочетания с оригиналом. После нескольких дней ожидания полного высыхания, мы покрыли живопись защитным слоем, чтобы сохранить её красоту и долговечность.

В Малом Английском зале мы выполнили аналогичные процессы, однако здесь нам добавилась работа с лепниной. Чистка и восстановление элементов стали настоящим испытанием для нашей команды, поскольку каждый элемент требует особого внимания и аккуратности. Мы использовали традиционные методы, чтобы сохранить аутентичность и художественную ценность этих деталей.

А вот Английский зал из всей нашей работы оказался наиболее сложным. Он изобилует разнообразными лепными орнаментами и позолотой, которые нуждались в восстановлении. Повреждения были многочисленными — от мелких утрат до обширных трещин, покрывающих поверхности. Как и в предыдущих залах, наши специалисты восстановили лепнину, заделали трещины и очистили поверхности от пыли и загрязнений. Проведение тонировок требовало особой точности, чтобы каждая деталь выглядела естественно и органично в общей композиции. Завершив все этапы работы, мы покрыли росписи защитным лаком, который продлит их жизнь и сохранит краски яркими.

Работа над этими залами не только укрепила их физическую структуру, но и вдохнула новую жизнь в старинные традиции, несущие в себе дух времени.

Мы гордимся тем, что смогли внести свой вклад в сохранение такого культурного наследия, как усадьба Маргариты Морозовой, и надеемся, что наши усилия будут оценены не только современными зрителями, но и будущими поколениями.

Художник-реставратор Никита Поляков

Так же на нашем сайте: https://artworker.pro/restoration