Осталось одно вакантое место
Показать полностью
1
0 просмотренных постов скрыто
Как Катуков повернул немцев на Прохоровку
Танковые сражения в июле 1943 года на Курской дуге многие связывают в основном с контрударом 5-й гвардейской танковой армии Ротмистрова 12 июля под Прохоровкой, игнорируя факты упорных танковых боев 1-й танковой армии Катукова, имевших куда более важное значение в оборонительных боях 5-12 июля на южном фланге Курской дуги.
Состояние сторон
Главный удар немцы наносили на север из Белгорода и Томаровки по шоссе на Обоянь (70 км севернее Белгорода). Это объяснялось и тем, что перед Обоянью дорогу на север перекрывала заболоченная пойма реки Псел шириной 1,5-2 км, которую танки могли форсировать только по шоссе и мосту через реку.
Позиции РККА были хорошо укреплены, были оборудованы три оборонительных рубежа на глубину до 45 км, еще три рубежа простирались на глубину 250-300 км. Мне в детстве в середине 50-х приходилось видеть противотанковый ров 110 км севернее Белгорода под Медвенкой, он в то время еще не был зарыт. Несмотря на такие мощное инженерное оборудование местности, немцам удалось прорвать их и взять третий оборонительный рубеж под Верхопенью. Упорные бои войск Катукова остановили их на этом рубеже.
На этом направлении немцам противостояла 1-я танковая армия и части 6-й гвардейской армии. В период с 6 по 15 июля 1943 года Катуков руководил действиями четырех танковых и одного механизированного корпуса, пяти стрелковых дивизий, трех отдельных танковых бригад, трех отдельных танковых полков и десяти истребительно-противотанковых полков, всего было порядка 930 танков.
Армии Катукова противостояла немецкая группировка, включающая две пехотные дивизии, 48-й танковый корпус, танковые дивизии «Мёртвая голова», «Адольф Гитлер», «Райх» и «Великая Германия», усиленные двумя батальонами тяжёлых танков «Тигр» (около 200 танков) и двумя батальонами танков «Пантера» (196 танков и 4 БРЭМ). Всего на этом направлении было сосредоточено около 1200 танков.
Оборонительная фаза сражения
В первый день сражения, 5 июля, войска армии Катукова находились в районе сосредоточения за второй линией оборонительных рубежей и в боях не участвовали. Немецкие войска прорвали первую линию обороны и к концу дня вышли ко второму рубежу. Командующий фронтом Ватутин отдал приказ Катукову начать 6 июля контрнаступление армии на прорвавшегося противника в направлении на Белгород.
Катуков считал, что такое опасное контрнаступление в лоб на наступающую танковую армаду противника может привести к неоправданным потерям танковой армии. Сталин, узнав о разногласиях в командовании, позвонил Катукову и поинтересовался его мнением. Катуков изложил риски контрнаступления и на вопрос Сталина, что он предлагает, ответил «использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю или поставив в засады», тогда «мы могли бы подпускать машины врага на расстояние триста метров и уничтожать их прицельным огнём», и Сталин отменил контрудар.
С точки зрения Катукова, он был прав, не подставляя под убийственный огонь танки, он изматывал силы противника, но Ватутин видел, что два танковых немецких корпуса, наступая с двух сторон обояньского шоссе, наметили замкнуть кольцо вокруг стрелковых полков и ликвидировать их, поэтому немецкие войска западнее шоссе двигались поперек полосы наступления с запада на восток и попадали под фланговый удар Катукова, который мог сорвать планы немцев и нанести им серьезные потери.
В итоге контрудар 6 июля не состоялся, противник захватил инициативу, и ставка Катукова на пассивные действия оправдалась лишь частично. Немцы, введя крупные танковые силы, медленно, но уверенно перемалывали войска 6-й гвардейской армии, теснили их ко второму армейскому оборонительному рубежу. У села Черкасского 67-я гвардейская стрелковая дивизия не могла оказать значительного сопротивления массе танков, и к полудню 11-я танковая дивизия и «Великая Германия» вышли в тыл советским частям между первым и вторым рубежами обороны. Дивизии отдали приказ отступать, но было уже поздно, и к концу дня немцы замкнули кольцо. В «котле» оказалось три стрелковых полка, под покровом темноты вырваться из окружения удалось далеко не всем.
К концу дня противник вышел на позиции 1-й танковой армии и, встретив мощный и организованный отпор на этом рубеже, вынужден был в течение дня изменить направление главного удара и перенести его к востоку от шоссе Белгород – Обоянь в направлении на Прохоровку. В итоге за 6 июля противник продвинулся в глубину до 11 км, но понес при этом большие потери в танках и пехоте.
Утром 7 июля немцы предприняли наступление против 3-го мехкорпуса и 31-го танкового корпуса, организовав атаку 300 танков при массовой поддержке авиации, прорвали оборону мехкорпуса и вынудили отступать в направлении Сырцево. Для ликвидации прорыва немцев в район Верхопенье были переброшены три танковые бригады с задачей не допустить продвижения противника в северном направлении.
Под давлением превосходящих сил двух немецких танковых дивизий, «Мёртвая голова» и «Адольф Гитлер», к исходу дня 31-й танковый корпус отошел на рубеж Малые Маячки. Противник продвинулся вперёд на 4-5 км и клином вышел к третьему армейскому оборонительному рубежу. Попытка немцев расширить клин в северо-восточном направлении успеха не имела. В результате тяжёлых боёв левый фланг 1-й танковой армии оказался обойдённым и отброшенным на северо-запад, расположение войск было фланговым по отношению к противнику и угрожало немецкому клину в его основании, однако немцы продолжали рваться на Обоянь.
Рано утром 8 июля немцы, введя в бой до 200 танков, продолжили успешное наступление на Сырцево и вдоль обояньского шоссе. Неся большие потери, 6-й танковый корпус отошел за реку Пена и там занял оборону, также вдоль шоссе отступал и 3-й мехкорпус, сдерживал атаки противника. Попытка противника форсировать реку Псёл в ее устье в районе Прохоровки успеха не имела, а продвижение немцев на восток в направлении Прохоровки было пресечено.
К исходу дня 8 июля немцы продвинулись на 8 км, на этом их продвижение остановилось, их попытки наступать в западном направлении на позиции 1-й танковой армии также начали ослабевать. Прорвать фронт в этом направлении им не удалось.
С утра 9 июля немцы вводят в бой свежую танковую дивизию для овладения районом Сырцево, Верхопенье, однако 6-й танковый корпус отбил все попытки противника переправиться через реку Пена и прочно удерживал позиции. Не имея здесь успеха, они повели наступление против частей 3-го мехкорпуса. Наступающим танкам противника удалось смять боевые порядки мехкорпуса и создать угрозу правому флангу 31-го танкового корпуса.
К концу дня на этом участке создалась довольно сложная обстановка. Сил ослабленных 3-го мехкорпуса и 31-го танкового корпусов было недостаточно для сдерживания противника, и он довольно легко мог развить наступление на север и прорваться на Обоянь. Для усиления этого направления Ватутин вечером передает под командование Катукова 5-й Сталинградский танковый корпус, и он сосредотачивается в районе Зоринских Дворов.
Учитывая тяжелую обстановку в связи с прорывом немцами третьей линии обороны, представитель Ставки на Воронежском фронте Василевский предложил Ставке передать из состава резервного Степного фронта на помощь войскам Воронежского фронта 5-ю гвардейскую танковую армию Ротмистрова. Советское командование такое решение 9 июля одобрило, началась переброска армии Ротмистрова под Прохоровку, которой была поставлена задача нанести контрудар по вклинившимся танковым частям противника и заставить их отойти на исходные позиции.
На рассвете 10 июля противник сосредоточил в районе Верхопенье до 100 танков и нанес удар в разрыв между 6-м танковым и 3-м механизированным корпусами. После ожесточенного боя он занял высоту 243, но дальше продвинуться не смог. Тем не менее, перегруппировав свои силы, немцы к концу дня окружили часть разрозненных сил 6-го танкового корпуса и вышли в его тыл. В результате тяжёлых боёв корпус понёс большие потери: к исходу 10 июля в его составе оставалось на ходу всего 35 танков.
С утра 11 июля для 1-й танковой армии наступили драматические события, немцы с трех сторон перешли в наступление на 6-й танковый корпус и окружили его в излучине реки Пены. С большим трудом отдельным разрозненным частям удалось вырваться из окружения, удалось это не всем, немцы позже заявили, что они взяли в плен около пяти тысяч человек.
Контрудар двух танковых армий
На этом этапе оборонительная операция войск 1-й танковой армии закончилась, Ватутин еще в ночь с 10 на 11 июля поставил Катукову задачу нанести удар в общем направлении на юго-восток, овладеть Яковлево, Покровкой и совместно с 5-й гвардейской танковой армией окружить прорвавшуюся подвижную группировку с дальнейшим развитием успеха на юг и юго-запад.
Одновременно командующий XLVIII немецким корпусом Кнобельсдорф, ликвидировав «котел», с остатками 6-го танкового корпуса и получив поддержку командующего 4-й танковой армией Гота, решил во второй половине дня 12 июля развивать наступление на север на Обоянь с двух сторон обояньского шоссе, в его распоряжении ещё оставалось порядка 150 боеготовых танков.
В итоге на 12 июля наметилось два наступления – немецких войск и войск 1-й танковой и 5-й гвардейской танковой армий. По плану Василевского и Ватутина фронтовой контрудар двух танковых армий из районов Верхопенье и Прохоровки по сходящимся направлениям на окружение противника должен был начаться ранним утром, однако этого не произошло.
Контрудар армии Ротмистрова под Прохоровкой начался в 8.30 и из-за неудовлетворительной подготовки результата не достиг, к тому же он не был поддержан на достаточном уровне артиллерией и авиацией. Основной причиной неудачи явился захват немцами 11 июля территории, с которой должен быть произведен контрудар. Двум танковым корпусам армии Ротмистрова пришлось наступать в другом месте на узком участке, зажатом железной дорогой и поймой реки Псел, на котором не могли развернуться даже бригадные боевые порядки, армия вводилась в бой против хорошо подготовленной противотанковой обороны противника побатальонно и несла страшные потери. Несмотря на мужество и героизм советских танкистов, прорвать немецкую оборону не удалось. Во второй половине дня все уже кончилось, контрудар армии Ротмитсрова захлебнулся, поле боя осталось за немцами. Подробно о Прохоровском сражении рассказано здесь.
Контрудар армии Катукова утром не начался в связи с неготовностью танкистов к наступлению, только к полудню 5-й гвардейский Сталинградский танковый корпус и 10-й танковый корпус перешли в наступление, которое имело серьезный успех. Советские танки глубоко вклинились на 3-5 км сразу на нескольких направлениях в немецкие порядки, готовившиеся к наступлению, захватили несколько сел и немецкий командный пункт и потеснили дивизию «Великая Германия».
Контрудар Катукова для немцев был неожиданным, их застали врасплох, и немецкое командование начало предпринимать меры по свертыванию своего наступления и выводу войск из под удара. В итоге достаточно осторожными действиями командиров частей армии Катукова было сорвано немецкое наступление на главном направлении на Обоянь. Контрудар был нанесен в слабое место противника и остановил его наступление, но осуществить прорыв и соединиться с армией Ротмистрова было не суждено.
После 12 июля Гитлер отдал приказ о прекращении операции «Цитадель», на южном фланге Курской дуги велись в основном позиционные бои, немцы начали отводить свои войска на исходные позиции.
Безвозвратные потери 1-й танковой армии и приданных частей с 6 по 15 июля в боях на Курской дуге составили 513 танков, а немецкие потери на этом направлении, по данным американского исследователя Кристофера Лоренца, составили 484 танка и штурмовых орудия, включая 266 Pz III и Pz IV, 131 «Пантера», 26 «Тигр», 61 StuG и «Мардер».
Представляет интерес использование против армии Катукова танков «Пантера». Они применялись немцами только на этом участке фронта, в боях под Прохоровкой не участвовали. Этот танк немцы спешили поставить в войска к началу Курской битвы, и он был «сырой», имел множество недостатков и конструктивных недоработок по двигателю, трансмиссии и ходовой, которые не успели устранить. Это приводило к частым механическим поломкам и возгоранию двигателя и танка. При этом танк обладал мощной 75-мм длинноствольной пушкой и хорошей лобовой защитой, которую советские танки не пробивали.
Танкам «Пантера» в боях был нанесен серьезный урон, они понесли значительные потери от хорошо организованного советскими танкистами и артиллеристами огня по танкам не в лоб, а в борта танка. Также влияли на эффективность их применения конструктивные недоработки танка, которые впоследствии были устранены. По крайней мере, 1-я танковая армия «перемолола» значительную часть этих новых немецких танков и ограничила возможность их применения в последующих операциях немцев.
Несомненным успехом Катукова являлось хорошая организация обороны при наступлении немцев, срыв прорыва немецкого наступления на главном направлении на Обоянь, заставивший немецкое командование вместо наступления на север отклониться на восток в район Прохоровки и распылить свои силы.
Сравнивая боевые действия 1-й танковой армии и 5-й гвардейской танковой армии на Курской дуге, видно, что Катуков при выполнении поставленной задачи уходил от лобовых атак на противника и искал способы обыграть его, а Ротмистров исполнял волю вышестоящих командиров о лобовом наступлении и нес существенные потери в людях и технике.
Показать полностью
4
Признание в любви танкиста
Вот так нужно признаваться в любви! Парень сделал девушке предложение с помощью танкового взвода
Помощь Пикабушников!
Всегда здесь происходят какие-то волшебные вещи среди комментаторов, и вот теперь ребята я надеюсь на вашу магию. У меня есть фото с ВОВ моего деда, и я бы хотела узнать сможете ли вы помочь с расшифровкой записи с оборотной стороны. Увы все, что мне удалось понять это
"1 рота 30 В (выборгская) ..... т(танковая) бр(бригада)
Эстония 6 ноября 1944 года
Командир роты
гвардии старший лейтенант
Короб...ев"
Помогите заполнить пустоты...
P.S. интернет помог но частично.
Реальная танко-няша!
Полина Байзиевна Темирбулатова родилась в ауле Хурзук сого района. В конце 20-х годов её родители переехали в город Кисловодск. После окончания Кисловодской школы она, активная комсомолка, свою жизнедеятельность начала с общественной работы. Она готовилась к экзаменам в институт, когда пришла всенародная трагедия в нашу страну, когда фашистские мракобесы внезапно напали на Советскую Родину.
Началась Великая Отечественная война. Полина с первых дней войны добровольно ушла на фронт из города Кисловодска через городской военкомат.
Её фронтовой путь 941 году на Юго-Западном фронте в танковой бригаде. Первое боевое крещение она приняла в жестоких боях за оборону Севастополя. В ожесточенном сражении за Севастополь она была тяжело ранена и находилась в прифронтовом госпитале. После выздоровления она из госпиталя вернулась на фронт и в 1942 году продолжала воевать в составе 7-го механизированного корпуса 57-й танковой бригады, который защищал город Сталинград.
(Приказом НКО СССР № 413 от 29 декабря 1942 г. 7-й танковый корпус преобразован в 3-й гв. танковый корпус за мужество и героизм личного состава, проявленные в ходе Сталинградской битвы.)
Командующий будущего 3-го гв. тк - ген.-лейтенант Павел Алексеевич Ротмистров стоит рядом с танком из своего корпуса.
Полина Байзиевна участвовала в Сталинградской битве, проявляя отвагу и мужество, свойственные сильным мужчинам. Она показывала пример мужества и стойкости. Многие солдаты следовали за ней, в борьбе силами противника, гитлеровскими головорезами.
В начале 1943 года в жестоких и кровопролитных боях за оборону Сталинграда, она вторично получила тяжелейшее ранение и попала в госпиталь в бессознательном состоянии. После выздоровления Темирбулатова вновь вернулась в строй и принимала активное участие в боевых действиях на Центральном и Первом Белорусском фронта.
В 1944 году капитан Темирбулатова сражается в составе танкового отделения 4-й танковой Армии в должности командира взвода. В составе этой армии она дошла до Берлина и капитан Темирбулатова участвовала в штурме Берлина.
Опознавательный знак 3-го Гвардейского танкового корпуса - "кольцо Сатурна".
В звании капитана в 1947 году она была уволена в запас. Отважного танкиста капитана Темирбулатову полюбил командир полка подполковник Родичкин из Белоруссии и вскоре после Победы они поженились. После войны Полина Байзиевна работала со своим супругом в советском посольстве в Германии.
После Германии её муж был направлен на службу на остров Свободы, Кубу, где продолжал служить в секретных войсках, помогая кубинскому народу в их революции. Все эти годы, как подобает жене военного ? самоотверженная, мужественная горянка находилась рядом с мужем. По окончании службы на Кубе, они вернулись в Белоруссию и поселились в г. Гомеле по месту жительства мужа.
За проявленное мужество и отвагу капитан Темирбулатова была награждена двумя орденами "Красная Звезда", орденом Отечественной войны I степени, медалями "За отвагу", "За оборону Севастополя", "За оборону Сталинграда", "За взятие Варшавы", "За взятие Берлина" и "За Победу над Германией в войне 1941-1945 годов". У нее также было шесть благодарностей Президиума Верховного Совета СССР.
Источник: http://www.elbrusoid.org/forum/archive/forum117/topic7577/
Показать полностью
3
Позывной "Танкист". Первый день в Советской Армии
– Представляюсь по случаю прибытия для прохождения дальнейшей службы. Каптёрка первой танковой роты. За столом сидит усатый ротный-капитан лет тридцати. Усердно и быстро что-то пишущий. Я перед ним в новенькой парадной форме цвета морской волны. И тут сразу допрос:
– Водку пьёшь?
– Бывает…
– Куришь?
– Курю.
– А по девкам?
– Воздержусь от ответа, разрешите? Женат!
– Понятно.
– В пятницу «Суд офицерской чести».
– ??? – «а это что ещё за хрень такая?» только и успел подумать. Увидев мой слегка озадаченный взгляд, капитан Хабаров оторвался от писанины и продолжил:
– У Ильченко спросишь. Он тут уже две недели традиции полка изучает.
– Ясно, товарищ капитан.
– А сейчас выбираешь в шкафу комбез и идешь в парк принимать первый взвод. Вот прапорщик Мамедов подскажет, – капитан кивнул головой в сторону зашедшего только что в каптёрку роты человека в чёрном танковом комбинезоне.
– А к вечеру от тебя рапорт о приёме техники и личного состава…
– Есть! – Вот тебе и «здрасьте». Ни тебе «где остановился?», ни тебе «где семья?», а сразу в белой рубашке и в воняющий соляркой грязный «танкач» взял вот так и воткнул моё тело! Не, ну нормально, конечно! Заботливый такой ротный командир!
– Прапорщик Мамедов, техник роты, можно Алик! – улыбаясь, протянул мне руку. Я на секунду оторвался от перебирания рваной и воняющей соляркой, ветоши, отдалённо чем-то похожей на комбинезоны танковые, развешанной на вешалках в шкафу:
– Можно просто Игорь. – Протянул ему руку и тоже попытался улыбнуться.
– На, примерь! Мой запасной. – Алик достал из другого шкафа комбинезон. Подошел вроде по размеру.
Идём в парк.
– Да ты не огорчайся! Всё будет нормально. «Хабарыч» скоро начальником штаба в соседней батальон уходит. Так что у тебя перспектива! В прошлом году ваш однокашник через три месяца стал ротным! Правда роту потом «ушатал» через месяц. Комдив плюется на всех совещаниях до сих пор! Так что «дерзай-шурши» и делай выводы…
…Пришли в парк боевых машин полка. Там состав роты с ветошью в руках, во главе с лейтенантом-пиджаком Славой, усердно тёрли броню танков Т-62, освобождая её от осевшей пыли.
– Вот твои. Принимай. – досталось четыре танка, моих три и командирский командира роты.
Построил взвод. Знакомлюсь. Десять чумазых солдатиков-танкистов: два сержанта- командиры танков, четыре механики-водители, четыре наводчики орудия тоже младшие сержанты. Пипец! Одни начальники! Заряжающих нет, вместо них «вакант». Экипажи ими комплектуются только в случае начала войны. И, при этом, интернационал полный: три азербайджанца, один армянин, один туркмен, один узбек, два русских, да пара татар. Первая мысль: кто «шуршать-то» будет? Ответ один: все! В том числе и я!
Тут появился лейтенант Саня Ильченко, мы учились в училище в одном батальоне. Приехал на две недели раньше всех с женой и двумя детьми и уже квартиру получил в городке. Его распределили во вторую роту к капитану Бусыгину. Поздоровались. Что да как здесь? Я ему:
– А «Суд офицерской чести» что это?
Он засмеялся:
– Да стол в кабаке «Дружба» накрываешь. «Простава» по местному жаргону! Вливание в офицерский коллектив, так сказать, по полной программе…
– Понятно.
Подошел Володя Кирьянов, однокурсник, тоже в одной роте учились в ТВТКУ, его в третью роту определили к капитану Щелочкову. Теперь мы стояли втроем у бокса и Ильченко делился двухнедельными впечатлениями. Ржали...
… Из моих четырёх машин, при беглом осмотре оказалось, что три не совсем исправны: не было внутренней связи у всех, на моей командирской к тому же не работала радиостанция и подогреватель, на второй не работал стабилизатор, а на третьей не работал ночной прицел и это при показаниях спидометра 300-400 км пробега! Тут я понял, что стрельба из них не самое главное, а главное, по словам прапорщика Мамедова, что бы они заводились и доехали до района сосредоточения, ну а если война, то разберемся! Ясно, что меня такой расклад не сильно устроил и начал со связи. За неё отвечал начальник связи батальона лейтенант-пиджак-связист Вова. Позвали. Пришел. Познакомились. Полазил с умным таким видом и с отверткой по башням и выдал потом:
– Они меня спрашивают: я сижу на месте командира, а он на месте механика, я его слышу, а он меня нет. И что мне сделать, что бы меня механик услышал? А я им: местами поменяйтесь!
Ха-ха-ха! Мастер, однако! Вопрос со связью решен. Связи не будет! По крайней мере сегодня точно…
Ну вот и подошел к завершению мой первый день в танковых войсках Советского Союза. Надо вести роту в расположение батальона. Ибо личному составу готовиться к ужину, а нас, офицеров, ожидало совещание. Пришли.
В каптёрке ротный усато-заботливый капитан «Хабарыч» осуществляет пытку ещё одного, прибывшего на пополнение, лейтенанта из Благовещенского танкового училища:
– Водку пьёшь?
– Нет.
– Куришь?
– Нет.
– А по девкам?
– Нет.
– Научим!!!
Ха-ха-ха!!!
…Машины стояли на кратковременном хранении, без консервации двигателей и без загрузки боеприпасами. Фишка состояла в том, что в начале учебного периода танковый полк подрывался по тревоге, выходил своим ходом в район сосредоточения, где и проводились всякие тактические, в том числе и по огневой подготовке, занятия в течение двух-трёх дней и затем возвращался в боксы. После чего наш батальон усердно чистился и мылся на протяжении учебного периода, чередуя всё это учебными занятиями с любимым личным составом.
В принципе, ни чего сложного, на первый взгляд, конечно. Если бы это было только так.
А на самом деле: три караула и всевозможные наряды, закреплённая территория полка для очистки от листьев и снега, покраски бордюров в установленный цвет, войсковое стрельбище и закрепленное за батальоном направление для стрельбы из танков, да с которого стрелял весь танковый полк и не только, танкодром… И куча ещё всякой фигни, которую надо было сделать «ещё вчера» … И эти занимался один наш полк, ибо другие восемь полков были штата «кадра» и там были только офицеры, да горстка солдатиков, так, чисто для «покраски бордюров» и сбора бумажек и окурков.
– А когда-же «учиться военному делу настоящим образом»? – Попытался как-то задать умный вопрос ротному капитану на совещании.
– Ну если занимаешься каждый день какой-нибудь хренью, только не боевой подготовкой?
А он мне вопросом на вопрос:
– У тебя почему конспекта не было во вторник на политзанятиях с ротой?
– Да потому что…– хотел ответить, что в воскресенье до обеда носился как лось на спортивном празднике, в понедельник был старшим машины целый день, во вторник должен был проводить занятия пиджак-Слава, но его отправили на полигон, зачем-то, а меня Вы же и отправили проводить занятия, а тут замполит батальона мимо проходил и дико разорался на меня при всём личном составе именно по этой теме, с угрозой испортить мою военную карьеру напрочь! Хотел это сказать, но передумал…
– Выговор от замполита. За отсутствие конспекта!
– Есть выговор!
Да ну и хрен с ним, с этим выговором! Выговор не венерическая болезнь, как повесили, так и снимут… Романтика, блин, офицерской жизни, началась!
…Работа, а не служба, именно работа с первого дня с утра до вечера без перерыва на обед и выходных дней и весь сентябрь 1987 года: то начальник караула раз в неделю, то ответственный на сутки по роте, то старший на машину-самосвал по доставке туфа для подсыпки дорожек на директрису на целый день, а каждое воскресенье – спортивный праздник!!! И ты, как дикий мустанг, хреначишь десятку с полной выкладкой с любимым личным составом, навешав на себя ещё штуки три автомата Калашникова и толкая в спину пару «умирающих лебедей на трассе» с высунутыми языками, стараясь выйти в лидеры и не посрамить высокое звание выпускника ТВТКУ!
Когда конспекты писать? Пообедать некогда!
Через месяц мы, молодые офицеры батальона слегка возмутились.
– Не, ну обед-то у нас должен быть! Родина на голодный желудок как-то вообще не защищается!!!
Разрешил комбат отлучаться из батальона на обед с 13 до 14 часов. В офицерское кафе. Обед там с 13 до 15 ну и вечером с 19 до 21 часа. И стоил он один рубль пятьдесят копеек, в среднем. До кафе минут двадцать ещё идти надо. Очередь из холостяков отстоять ещё минут двадцать. Быстро «покидать в топку» и мчаться в обратную сторону, так как командир полка придумал построение в 14.30 возле штаба полка для проверки офицерского состава в батальонах. Личные автомобили, в то время, были только у начальника штаба батальона и зампотеха.
В общаге пообедать вообще не вариант. Общий вход на две комнаты, комната на двоих, да умывальник с унитазом. Ни душа тебе ни кухни.
Как-то задал вопрос комбату:
– Я женат. Как стать в очередь на квартиру. А то жена скоро приедет, а в общаге мест не предвидится…
А он такой:
– Да очень просто. Найди пустую в городке. Оформляй документы и заселяйся.
Не, ну нормальный ответ, да? Искать когда и как?
А совещания вообще, отдельная история.
В 18.30 построение офицеров возле штаба полка. Проверка наличия. Затем комбаты на совещание к командиру полка, а все остальные в расположение батальона. Ну тут за это время, можно было и написать какой-нибудь конспект на завтра, послезавтра, политзанятия, если предвиделись какие-нибудь занятия по боевой подготовке или заполнить журнал учета боевой подготовки взвода: тупо и как попало выставить оценки. В 19.30 уходили ротные командиры на совещание и это ещё минимум час. А у нас ужин «на бумаге», так как уходить в кафе не разрешалось. И в солдатскую столовую запрет на посещение. А то вдруг и не дай бог, и что потом?
С 20.30-21.00 ротные доводили задачу на завтра. В 22.00 отбой у личного состава. Танковый батальон жил весь на одном этаже. Умещался. Ещё минут тридцать приходилось торчать в казарме по разным причинам. Потом оставались ответственные офицеры до утра, с каждой роты по одному, итого по три каждый день. Ибо, а вдруг чего и не дай бог, а то будет потом!!!
…Приходишь в свою конуру без особых чувств, ближе к 23-м часам, кой-как попытался отмыться от устойчивого запаха соляры, постирал рубашку, носки и «без задних ног» «фейс» в подушку и сны про… романтику, блин, офицерской жизни!
… Предлагал мне тесть, в своё время, два варианта решить вопрос «по-нормальному»: оставить моё тело в любимом училище или, второй вариант, отправить его, это тело, в Германию. Угадайте с трёх раз каков был ответ? Правильно.
– Я поеду туда, куда Родина пошлёт!
– Идиот! – тихо, почти про себя, прошептал он, но я-то услышал…
… И вот прислала меня Родина на Северный Кавказ. В 14 танковую дивизию. В танковый полк, в местечко с чудным названием Казачьи Лагери. Август 1987 года. СССР ещё…
…Когда моя жена получила первое письмо от меня, её бабушка, прочитав обратный адрес «Казачьи Лагери» выдала ей:
– Чё? Не успел приехать, а уже посадили в лагерь, расп…згильдяя?
… Начало службы в Светской Армии ни мёдом, ни сахаром и не показались вообще. Но уныния, как-то, и не было вовсе. После четырехлетнего обучения в ТВТКУ, лично я готов был «вывернуть любые горы наизнанку и заставить течь любую реку в другую сторону» с синим дипломом, оценки в котором вообще, в последствии, никого и никогда не интересовали.
Чувствовались немного, но совсем не долго, некоторые пробелы в воспитательной работе с подчиненными. Такая штука: мне двадцать один, а «дембелям» по двадцать лет, а некоторым и вовсе побольше было… А все остальные смотрят на тебя, в том числе и высшие чины-командиры, на твою реакцию, как можно с тобой вести себя, а как вообще недопустимо…
…Тут вспомнил один эпизод из своей курсантской жизни. Один из примеров «как не надо делать» при подчиненных. Идём мы с лопатами взводом. Первый курс. Куда шли, не помню точно, но раз с лопатами, то значит чистить арык на закрепленной территории. Ведет нас командир роты капитан «Сандалёпта». Мимо проходит солдат из батальона обеспечения учебного процесса, с явной такой азиатской внешностью и без всякого желания поприветствовать нашего военного предводителя с пагонами капитана, путём прикладывания правой кисти руки к головному убору с переходом на строевой шаг на расстоянии 5-6 шагов до начальника. Дальше «короткометражная хвильма»:
– СоВдат, ёб! Ко мне! Где воинское приветствие, ёбтать?
– ??? – солдат подходит вразвалочку, руки в брюки. Остановился. Ноги на ширине плеч, руки в карманах. И не вынимая рук из брюк ХэБэ:
– Я дембол!!! – я всё правильно пишу, именно «ДЕМБОЛ». Взвод остановился. Прокатился в строю легкий такой смешок. Попал ротный! Как выходить из сложившейся ситуации?
– И что?
А он:
– А ничего!
– На исходную, ёб! И воинское приветствие, как поВожено по Уставу, ёбтать!
А он:
– Ви чё совсэм нэ понял моя? Я ДЕМБОЛ!!!
Ситуация! Да? Тут взвод первокурсников стоит и смотрит. Тут командир роты пятой, самой пиз.. в смысле, хорошей. Капитан Советской Армии! Тут «дембол», рас… разгильдяй Советской Армии, который уже «забил болт» на все Уставы и своих командиров! Как поступить? Было, конечно, на мой теперешний опытный взгляд, несколько вариантов выхода из этой проблемы:
Пройти просто мимо и сделать вид, что не заметил проблемы. Никто бы во взводе и не придал бы этому никакого значения. Сами ведь два дня как форму надели-то!
Сказать ему, этому нерадивому, в приказном тоне, что бы этот солдат-разгильдяй-«дембол» передал своему командиру о полученном замечании от командира курсантской роты. А если он этого не сделает, то плачет по нему «кича», то есть гауптвахта, суток на трое, вместо дембеля, за неуважение к чину, и отправить его и нас восвояси.
Ну и, наконец, раз остановил солдата за нарушение Устава, так иди до конца и приведи его, этого «дембола», к «нормальному бою», тем самым покажи правило выхода из нестандартной ситуации нам в будущей нашей офицерской службе.
«Сандалёпта» выбрал третий вариант:
– Ты, чё, ЧуМО, припухВо, ёбтать? Я тебя ща на Вуну отправлю за три секунды, ёб!!! Ноги вместе поставил, ёб!!!
И ударом своей ноги «ноги ему в кучу и поставил». Заботливо так, по-отцовски, расстёгнутый крючок на воротничке ХэБэ вместе с кожей шеи взял и застегнул...
…«Дембеля» пытались, по началу, остаться в кровати после команды подъем и «гаситься» от участия в утренней физической зарядке, заставлять за себя поработать младший призыв, в том числе и в карауле, поспать в танке при удобном случае. Приходилось учиться самому и оказывать помощь таким же взводным лейтенантам из других подразделений.
А тут ещё командиры не упускают возможность испытать тебя на прочность и находчивость, нарезая самые немыслимые задачи, ну, например, на совещании, часов так в 22.00 вдруг, совсем внезапно, получаешь задачу: «Надо!!! Найти песок, соль и посыпать дорожку от клуба до штаба полка, ибо выпал снег внезапно, как всегда, на дороге гололед образовался, а завтра утором будет командир дивизии и командующий округом!!!» Зашибись, тема? Метров на 150. Где взять песок, лопаты, машину, на крайний случай, носилки какие-нибудь? И это когда все кучи в соседнем селе уже присыпаны снегом! Где взять соль? Супермаркетов круглосуточных в помине нету ещё! Это твои проблемы… на ночь! Начнёшь задавать вопросы заботливому командиру роты, ставившему задачу, то, непременно, получишь ответ: «Кто вопросы задаёт, тот по службе не растёт!» или «Если я буду тебе объяснять, где взять и как сделать, то лучше мне самому озадачиться этой темой! А нафига мне такой командир взвода, который без мозга под шлемофоном!» Да и правда незачем! Поэтому я вопросы не задавал, хотя своим подчиненным в последствии всё разжевывал до мельчайших подробностей и непременно контролировал ход выполнения поставленной задачи…
… В общем, через пару месяцев службы, всё окончательно наладилось: первая танковая рота стояла на зарядку вовремя, танки стали исправными, почти. Занятия проводились, особенно по вождению и огневой подготовке. Командир роты капитан «Хабарыч» уже чувствовал себя начальником штаба второго батальона, а мне готовился передать роту. Рота! Офигеть от радости! И это через два месяца службы взводным! Да почему мне? В полку офицеров хватало. Некоторые уже по пять лет взводными. А тут доверяют мне!
…Вон Слава Бантов, нормальный офицер. Выпускник из Казани…
Оказалось, Бант, «захреначил косяка» недавно. Назначили его начальником караула по сопровождению техники. Ну погрузили танки на платформы для отправки в капитальный ремонт. Стоят на станции в ожидании тепловоза. Бант поперся «быстренько домой сходить». Сходил. Пистолет ПМ положил в «танкач зимний» в нагрудный карман. Ну там же, для идиотов, ещё шнурок пришит, чтобы его, родимый ПМ, ненароком, при сильном наклоне, в очко туалета не уронить… Уронил… где-то, под вагоном на рельсах, когда пролазил, чтобы путь сократить до дому. Удачно так сократил… Пистолет нашли. Бабуся-обходчица путей через пару часов принесла. Ну а «кипишь», за это время, уже до Министерства Обороны успел дойти…
… Впрочем, про «косяки» это отдельная тема…
Показать полностью
Искра.Буря.Эмоции.
Во время службы в армии, назначил меня командир закрепить клеммы в танке. А я ни разу этим не занимался. Сижу, закрепляю по схеме все это дело, надо мной сиди мой командир, следит за этим делом и случайно одна клемма слетает и с другой клеммой замыкает, и начинает все искрить в чертовой матери! а на дне танка соляры полный пол залит. Ну у меня нервы. У командира маты через каждое слово.И так еще 2 раза. К слову, я по национальности Бурят, и товарищи меня звали просто "Буря". Товарищи ржали.)но с кем не бывает, правда же?
