— Ну... эм... я не знаю, как начать. Начну банально: ты хочешь, чтобы я разрушил твою реальность?

— Моя реальность в твоём распоряжении.

— Отлично. Тогда вопрос: чем существующее отличается от несуществующего?

— Существующее реально, а несуществующего нет.

— Но тогда чем реальное отличается от нереального, и чем то, что есть, отличается от того, чего нет? Твой ответ лишь породил аналогичные вопросы.

— В отличие от несуществующего, существующее имеет место в этом мире и взаимодействует с другими объектами.

— Таким образом, ты почему-то отверг существование миров, не взаимодействующих с нашим. Такая позиция, во-первых, недоказуема, а, во-вторых, довольно эгоцентрична. Когда я задал тебе вопрос об отличии существующего и несуществующего, ты стал искать смысл понятия "существование". Твои ответы — это попытки объяснить нечто, тебе самому непонятное, но кажущееся тебе очевидным. Дело в том, что нет никакой разницы между тем, что есть, и тем, чего нет. Есть бесконечное количество воображаемых миров, так чем наш мир отличается от них? На нём висит бирка с надписью "существующее"? К сожалению, мы не обладаем никакой информацией об этой бирке и каких-либо других признаках существующего.

— Этот мир наблюдаем, в отличие от других миров, поэтому их существование не доказано. И ещё, я мыслю, следовательно, существую, ибо откуда взялась бы мысль о том, что я существую, если бы меня не существовало?

— Предположим, я пишу рассказ о человеке, который вдруг внезапно подумал "Я мыслю, следовательно, существую, ибо откуда взялась бы мысль о том, что я существую, если бы меня не существовало?". И он тоже может сказать, что наблюдает только свой мир, поэтому существование остальных миров для него не доказано. Так чем же он отличается от тебя? Почему, по-твоему, он менее реален?

— Но я же прям таки ощущаю реальность этого мира, существование меня и мира вокруг меня очевидно. Существует сам процесс вливания информации об окружающем мире в моё сознание и обдумывание мной этой информации. Всего этого не может не быть. Я ощущаю мир, следовательно, существую.

— Невероятно, какое совпадение, в следующей главе моего рассказа главный герой сказал то же самое. Я не пытаюсь убедить тебя в том, что тебя нет. Я говорю лишь о том, что понятие "существование" не несёт какого-либо смысла. И вообще, тебе не кажется, что ты вымысел автора паблика "Естественный Интеллект"?

— Но то, чего нет, не может повлиять на то, что существует, этого же ты не можешь отрицать? Эти твои воображаемые миры никогда не влияли на ход событий в нашем мире и никогда не повлияют.

— Пфф, ты так говоришь, что такого не происходило и не произойдёт, будто уверен, что время не есть нечто иллюзорное.

— Откровенно говоря, да, уверен.

— Тогда вопрос: откуда ты знаешь, что твои воспоминания о прошлом не ложны, а в следующий момент вселенная не исчезнет? Что, если прошлое было не таким, каким ты его помнишь? То, что нет разницы между реальным и вымышленным, означает так же и то, что нет смысла считать, что тот вариант прошлого, который ты помнишь, более реален, чем любой из тех, которые можно придумать. И не важно, получится ли связное повествование. Возможно, до сего момента мир был наполнен счастливыми существами, живущими в идеальном мире, но внезапно всё исчезло, и появился этот мир со следами якобы происходившего иного прошлого. То же касается и будущего: в будущем законы физики и вообще любые закономерности не должны срабатывать.

— Но в будущем ты убедишься, что они сработают.

— Откуда такая уверенность?

— Настоящий момент — будущее по отношению к тому, когда ты сказал, что законы физики не должны срабатывать. Однако они работают.

— Существует бесконечное множество вариантов настоящего момента. Мы — всего один из них. В большинстве остальных вариантов законы физики не сработали.

— Ты хочешь сказать, что то, что из бесконечного множества всех возможных вариантов развития событий произошёл именно тот, в котором законы физики сработали, это случайность? Слишком маловероятно, чтобы быть случайностью. Скорее верно то, что законы физики в принципе не могут нарушиться.

— Среди всех возможных вариантов настоящего момента есть и те, в которых сохранились законы физики. Именно у обитателей таких вариантов есть соблазн решить, что законы физики не могут не сработать. Но для каждого из этих вариантов есть вариант будущего, в котором законы физики не сработали. Исходя из того, что нет разницы между реальными и нереальными вариантами будущего, свобода воли — иллюзия. Потому что концепция свободы воли подразумевает то, что ты, путём выбора, меняешь будущее, то есть, делаешь один вариант будущего реальнее другого. Но они все и так реальны и нереальны в одинаковой степени. Выходит, что не нужно вовсе напрягаться, ломать голову, преодолевать себя, вообще что-либо выбирать и делать. Какое всё это имеет значение, если будущее от этого не зависит?

— У меня нет аргументов против твоей системы. Но я не могу в неё поверить. Где-то есть подвох, я это чувствую. И мне достаточно того, что я это чувствую. Не вижу смысла напрягать голову, чтобы опровергнуть то, что ты сказал.

— Да, ты прав, здесь есть подвох. Что, если определяющим фактором в объективной реальности являются твои желания? Рассмотрим для мысленного эксперимента некое человекоподобное существо, которое ничего не хочет, кроме как верить в чушь и отстаивать её, если кто-то начнёт с ним спорить. Оно может быть свято уверено в том, что топором невозможно повредить его тело. И тогда я скажу ему: "Ты не прав, топором можно повредить тебя, и ты будешь очень жалеть, если я ударю тебе топором по руке, так что меняй свою позицию, пока не поздно". На что он ответит: "Нет, топором нельзя повредить меня, ты несёшь чушь. Почитай литературу по строению тел человекоподобных существ вроде меня, по физике и по производству топоров. Ну или просто проверь". Я разрублю топором его ладонь и скажу: "Ну что, убедился?", на что получу ответ: "В чём? Моя рука разорвалась сама по себе. Твоё движение топором никак с этим не связано, она разорвалась бы и без этого". Тогда я скажу ему: "Я сейчас убью тебя этим топором, если ты не поверишь в то, что я могу это сделать". Он скажет, что это невозможно, и вообще, смерть его никак не мотивирует. И я убью его. Но это не будет значить, что он был не прав. Ведь есть варианты настоящего момента, где он остался жив.

— Но если реальность зависит от желаний, почему я не могу просто наколдовать себе миллион бабла?

— Можешь. Но не хочешь. Ты хочешь верить, что законы физики будут сохраняться. Ты живёшь в выдуманной тобой вселенной, сочиняя её, руководствуясь своими представлениями о закономерностях реального мира. Я не призываю перестать верить в законы физики. Ведь тебе хочется в них верить. И мне хочется. Но давай вспомним старый парадокс повешенного. Заключённого не повесят в полдень, если он с утра не будет точно знать, что сегодня его повесят. Ему определённо стоит каждое утро верить, что сегодня его повесят. Но что значит верить? Давай представим, что ты сидишь за столом в большой комнате. На противоположном конце комнаты дверь. У тебя на столе пистолет, о котором ты знаешь, что он заряжен, и топор. А так как ты любитель поэкспериментировать со своей психикой, ты заставляешь себя поверить в то, что пистолет не заряжен. И тут в дверь вламывается маньяк с топором и бежит на тебя. Если ты по-настоящему поверил в то, что пистолет разряжен, ты не будешь тратить драгоценные секунды на то, чтобы взять его, прицелиться и нажать на курок. Ты возьмёшь топор и будешь драться с маньяком на равных. Но, скорее всего, несмотря на все эксперименты с психикой, ты будешь в глубине души знать, что пистолет заряжен, и просто выстрелишь. Так сможет ли заключённый не понарошку, в глубине души верить в то, что сегодня его повесят? Мышление нужно для того, чтобы приносить человеку пользу, так почему бы не принять за истину то, что истинны те верования, которые приносят пользу, а ложны те, которые приносят вред? Я назову это принципом полезности. И заключается он не в том, что нужно верить в то, во что полезнее верить, а в том, что то, во что полезнее верить, по-настоящему становится истиной. Итак, объективная реальность вокруг заключённого должна измениться таким образом, что сегодня его точно повесят. И всё это ради того, чтобы он остался жив. Но для того, чтобы провернуть это, заключённый должен побороть желание верить в то, что он не знает, повесят ли его сегодня. Что для него важнее - желание жить или желание верить в логичность и последовательность происходящего вокруг? Принцип полезности позволяет удовлетворить оба этих желания одновременно. Обычно в реальной жизни ничего, кроме наших собственных действий, не зависит от того, во что мы верим, поэтому принципу полезности сложно найти применение. Хотя, разве не принципом полезности мы руководствуемся, становясь вежливыми и добрыми, чтобы к нам хорошо относились, несмотря на то, что нам на всех плевать?

— Но ты же не придумал вселенную и законы физики. Они появились раньше тебя. Ты просто наблюдал мир и нашёл в нём закономерности. Это не зависело от тебя и твоих желаний. Если бы ты придумывал мир, ты сделал бы его лучше, не так ли?

— Да, желания формируются под влиянием поступающей информации. Но если бы я не хотел верить поступающей информации и формировать под её влиянием желания, грош была бы ей цена и всему материальному миру.

— Но почему будущее должно меняться в зависимости от того, во что ты веришь?

— Да потому что будущего и нет вовсе. Всё, что ты знаешь о будущем — твоя выдумка. Изменить свою выдумку о будущем и изменить будущее — одно и то же. Но, знаешь что? Я сам не верю во всё то, что тебе сегодня рассказал.

— Но тогда зачем ты мне всё это доказывал?

— Потому что я в это верю.

— Fatal Error

— Если мыслить объективно, то всё, что я рассказал — истина. Но нужна ли мне объективность? С объективной точки зрения, ничего нельзя доказать. Потому что каждое утверждение нужно доказывать, исходя из уже доказанного. Таким образом, чтобы иметь возможность что-то доказывать, нужно что-то принять на веру. И вообще, с чего мы взяли, что всё определяется двумя степенями истинности: истина и ложь? Может, их больше? А может, вообще нет никаких степеней истинности? А может, наш мир — выдумка и ложь, а истина в чём-то совсем другом? А я не верю в объективность. Я верю собственным ощущениям, потому что мне этого хочется. Ты не веришь в то, что я тебе рассказал, и не будешь верить, но всё это засядет глубоко тебе в душу и будет всегда напоминать о себе. Ты всегда будешь знать, что истина — не истина, всё логичное — ложь, и что все знания — лишь догадки. Ты всегда будешь знать о том, что та система, которую я тебе поведал, не содержит противоречий, в отличие от той, по которой ты живёшь и будешь жить, от той, в которой законы физики верны только потому, что всю свою жизнь ты наблюдал, как они не меняются. И, что самое главное, истина в том, что каждый из нас по сути своей, в глубине души — морж.

Комфортное существование предполагает наличие удобств и привычных алгоритмов. Человек знает, когда ему нужно проснуться, собраться, как идти на работу, выполнять рутинные задачи и т.д. Мы привыкаем к любому укладу жизни, если в нем сохраняются алгоритмы и присутствует система вознаграждений. Более того, подобная система может быть вовсе крошечной и позволять лишь поддерживать нас на грани выживания.

Особенность мышления человека заключается в том, что ранее мы только и делали, что выживали. У нас не было уверенности в том, что завтра «все будет хорошо». Каждый день мы бросали вызов судьбе, и рано или поздно, но проигрывали. При этом, проживая жизнь в страхе и беспокойстве.

Сегодня, государство, социальные программы, благотворительные фонды – помогают нам существовать. Удовлетворять минимум потребностей, помогая дожить до конца конкретного срока. И нам страшно рискнуть, так как при этом мы потеряем гарантированную оплату, и нам придется крайне быстро меняться и адаптироваться. И это касается не только работы, здоровья или личной жизни. Подобный механизм работает на уровне эволюции, помогая лишь некоторым становиться «лучшими». Становиться, и превосходить человеческий вид.