Эпиграф: «Метафоры? Я ненавижу метафоры. Вот почему моя любимая книга — это «Моби Дик». Никакого девчачьего символизма, просто хорошая, простая история о человеке, ненавидящем животное». Рон Свонсон

Если вы, как я, поведетесь на восприятие Рона Свонсона и решитесь на плаванье по шестисотстраничному морю, вас будут ждать:
— Разнообразные персонажи, чьи биографии и характеристики весьма занятно читать.
— Те особенные представления героев, которые мы так знаем и любим (нет): «Это была моя первая встреча с N. Он был невероятный человек. Многостраничное бла-бла-бла (см. прошлый пункт). N, кстати, умрет в конце этой истории.»
— Весьма и весьма распространенные внутренние монологи персонажей, демонстрирующие, что у плотников, кузнецов, рыбаков и моряков 19 века глубина внутреннего мира и широта кругозора были намного больше, чем у вас.
— Недобрые предчувствия.
— Леер, шканцы, рангоут, вельбот, шлюпбалки, ноки реев, бом-брам-рея, бром-мачта, фок-мачта, грот-матча, брас, шпиль, бушприт, шкафут, обрасопка и т.д. и т.п. без сносок и пояснений. Если вам трудно воспринимать текст «матрос, стоял у /???/, когда его окликнули. Затянув /???/ и /сделав что-то?/ с /???/, он подошел к звавшему его второму помощнику, ловко перескочив через натянутый /???/», - то к концу романа вы, с помощью гугла, станете обладателем абсолютно ненужных знаний о кораблестроении 19 века. Не волнуйтесь, это все быстро забудется.
— Сноска о том, что такое фуа-гра.
— Зловещие предсказания.
— Описания, не менее детальные, чем у некоего Льва Николаевича Т. К примеру, одна из первых глав встретит вас картиной, на которой все смазалось и местами закоптилось сажей. Но по очертаниям герой сможет предположить, что там нарисовано именно… или … хотя, если присмотреться, то это пятно…. На 3 страницы, практически без абзацев.
— Лавкрафтические описания. Мне трудно пояснить этот пункт. Но если вы читали о неведомом Кадате, то поймете, что я имею в виду, говоря о лавкрафтическом описании видов на море, небо, впечатлений от столкновений с разными культурами и китах (об этом позже). Если вы думаете, что кто-то, говоря о нижней челюсти кашалота, не мог в своих сравнениях ссылаться на библию или деятельность Петра Первого, то вы ошибаетесь.
— Знамения смерти
— Несколько глав в середине книги, внезапно написанных как пьеса.
— Несколько глав в середине книги, внезапно наделенных эпиграфами.
— Самое завуалированное, метафорично-эвфемистично зацензурированное слово «пенис», что мир видывал.
— DOOM!
— Цитаты из художественной литературы, газет, святых писаний о китах.
— Действительно весьма интересные и подробные описания китобойного промысла 19 века.
— Размышления автора о китах. Их величии, анатомии, физиологии, эволюции; о связанных с китами легендах, рыбацких байках, заблуждениях, фактах, научных изысканиях. Умозаключения о точности или художественности изображений китов на картах и картинах и многое-многое другое, что связано с этими прекрасными животными.
— Предложенная автором незаконченная классификация китов. Он (автор), кстати, считал их (китов) рыбами. И да, ему доводилось читать работы Линнея, и он полностью согласен, что киты дышат воздухом, кормят детенышей молоком, являются теплокровными и имеют горизонтальную лопасть хвостовых плавников. Но этого явно недостаточно, чтобы называть китов зверями, живущими в море. Автор упомянет, что показывал труды Линнея своим друзьям, в чьем авторитете он не сомневается, и они вместе решили, что все это вздор.
— Еще киты. Много китов. Просто тонны текста о китах. Вы даже и не представляли, что о какой-то теме можно рассуждать так долго. По сути, вышеописанные китовые пункты будут выныривать в течение всего романа. Соотношение сюжетных глав и глав о китах примерно 1:5 в пользу морских млекопитающих. «Моби Дик» сделает так, что ваше отношение к китам станет особым на всю чертову жизнь. Как отношение к моржам после фильма «Бивень».
В общем, это не лучшая и не худшая книга в моей жизни, но опыт, который я советую пережить каждому.

Семнадцатая часть

А теперь можно начинать разбирать «Стихотворения и основания» на составные части и оценивать и начнём мы с главной составляющей любого произведения – персонажей. И тут стоило бы сказать о какой-то шкале оценки, но её не будет. Персонажей здесь не так много и каждый ощущается слишком по-разному, что не даёт их систематизировать. Единственное что мы скажем – когда речь будет идти о каноничных персонажах, мы, помимо оценки их образов в данной работе будем оценивать, как они соотносятся со своими характерами из первообразных работ, при этом какие-то несоответствия мы можем воспринять как логичное развитие характеров, а какие-то как отсебятину автора, которую он добавил, потому что посчитал это правильным.

И начнём мы с каноничных героев, более того с главного героя данной истории – Чипа Мэйплвуда [Знаете, а звучит. Героям действительно часто не хватает фамилий.] . И мы сразу зайдём с козырей – нам в большей части не нравиться местный Чип и этому есть ряд веских причин. Первая – хоть образ бурундука и был своеобразным синтезом Шерлока Холмса и Индианы Джонса, он обладал самобытным характером и не был калькой… кроме одного раза – истории про собаку Баскервилей, в течении которой он всё время подражал своему кумиру, именно за этим Чипом мы наблюдаем большую часть книги, он даже предложения и мысли строит как в той серии, в то время как оригинальный и самобытный Чип появляется только в начале, до похищения друзей или может чуть больше, ненадолго заглядывает во время спасения животных в библиотеке и пропадает вплоть до сцены в камере отделения полиции. Если проанализировать всё остальное время, то становиться понятно, что это связанно с тем, что он большую часть истории один и ему не с кем взаимодействовать, а характеры этих героев во многом раскрываться только во взаимодействии, и как следствие ему даже нормальных реплик невозможно дать, потому что некуда их применить. Как следствие он вынужден просто проговаривать факты и свои мысли. Кстати, о мыслях, вторая причина, по которой нам не нравиться местный Чип – это то, что автор поставил себя в условия, где он постоянно должен лезть в голову к бурундуку, и, если бы не сами мысли, это было бы просто однообразно и скучно, что уже проблема, но они умножают её в разы. Для объяснения проведём сравнение с Чипом Брилла. Друзья похищены, бурундук получает ранение, но у него нет времени на боль, а потому он сжимает зубы и идёт делать то, что нужно. Вроде бы тоже самое мы видим и у Демсио, но к этому прибавляется хаотичное мышление в духе: «Все умрут!». Чипу Демсио не хватает хладнокровия и уверенности и это происходит из-за того, что автор каждый раз лезет в голову героя, чтобы оправдать и объяснить его действия. Там, где Чип из «Рифм» рефлексировал на тему того правильно ли он поступил, что предпочёл вытащить людей из горящей библиотеки тому, чтобы поспешить к друзьям, Чип из работ Брилла – без слов бы пошёл делать что считает правильным, там где первый постоянно задаться вопросом получиться ли у него спасти друзей или нет, второй – просто делает, потому что он знает как поступить правильно, он знает, что он спасёт друзей, он знает что пришло время быть храбрыми. Если вы заметите, то в моменты, которые мы посчитали появлениями правильного Чипа, этих попытки залезть в голову или нет, как в последних разговорах, или их меньше, и они передают не столько поток мыслей, сколько ощущения героя, как в начале.

Вы можете сказать, что тут Чип другой, тут он – детектив. Ну так и на образ детектива оно не играет, нам показывают весь ход мыслей со всеми ошибками, а они есть каждый раз, и каждый раз по одному шаблону, понимаете даже статистически он хотя бы раз должен был сразу понять всё правильно, после чего идёт восхищение врагом и подчёркивание её остроумности и изобретательности. И это не работает ни на каком из уровней, это ставит героя в слабую позицию, а злодея в сильную, но он, спойлер, не дотягивает до этого харизмой. Итог: для злодея планка завышается, и он кажется хуже, чем есть, а герой кажется ещё хуже, чем он. Для сравнения возьмите детективы о Шерлоке Холмсе, да и они не идеальны, но, нам показывают ход мыслей Шерлока, только в конце, когда он уже знает ответ, что делает его в глазах читателя выше оппонентов, он рассудителен, холоднокровен и никогда не выражает отношения к хитрости, уму и познаниям противников, не завышая ни нам ни себе ожиданий, никогда, кроме одного случая – профессор Мориарти – единственный каноничный [Просто был ещё кроссовер с Арсеном Люпеном, но Дойль к нему отношения, как вы понимаете не имел.] оппонент Холмса, которого тот признавал и как-то характеризовал, но дело в том, что как бы Майкл не пытался выставить Айвэну как Мориарти для Чипа, это не одно и тоже, Холмс долго боролся с преступной империей Мориарти и мог его оценить, в то время как у нас тут первое противостояние, у него была эта самая империя, а Айвэна – одиночка, образ Мориарти оттенялся другими, безусловно опасными и хитрыми, противниками, в то время как Айвэна выглядит на фоне своих предшественников как нечто инородное и главное, Мориарти не играл, он убивал, холоднокровно, прагматично, жёстко.

Как итог, когда мы видим Чипа, а не подделку под него, он хорош, это, в основе своей тот же бурундук что у Брилла [Здесь речь идёт про вектор развития персонажа.] , с минимальными различиями. Но его просто мало, относительно объёма работы. Это же относиться к тому, насколько он соотноситься с каноном: когда перед нами Чип – он весьма каноничен, когда нет – соответственно.

Далее у нас, персонаж, который украл шоу, - Дейл Окмонт. Сразу скажем, как и Чип, местный Дейл – полностью совпадает по вектору развития с собой из комиксов Boom!, но он тут постоянно хорош, во многом потому что у него всегда есть с кем провзаимодействовать, а с другой, что нас не засовывают вечно в его мысли, нет это редкость и демонстрируют нам, опять же, его переживания и состояние.

Но вот, что не совпадает у Брилловского Дейла с Дейлом из «Рифм», так это проблемы. Если в случае с первым, автор подвёл его перед важным вопросом: «Роль в команде?», «Второй лидер и сооснователь?», и, как мы считаем, не успел его в полной мере разрешить из-за закрытия серии, то Демсио на этот вопрос себе, читателю и герою ответил: «Да второй лидер и тот кто возложил на себя ответственность за мораль команды.», но он как будто боится дальше действовать в соответствии с этим ответом, постоянно подстраивая Дейла под сюжетные требования: «все должны бояться», «все должны верить, что Чип мёртв» и другие, и Дейл делает это, хотя мог минуту назад сказать обратное, он сам начинает паниковать, хотя должен пресекать чужие паники. Он весь путь должен был быть локомотивом, который тащит команду, не даёт им сдаться и на весь бред и провокации Айвэны отвечает: «Чип – жив. Мы – выберемся. А потом найдём тебя и упечём за решётку.» и лишь в личном испытании мог дать слабину, что сыграло бы в разы сильнее, на диком контрасте. В остальном, как мы уже говорили Дейл – украл шоу. Это тот же идеальный Дейл что и у Брилла.

Ну а прежде, чем перейти к следующему герою мы должны закрыть один гештальт – наше самое большое опасение при прочтении, вернёмся назад: «Нам нравиться, что хотя бы номинально команду нам презентуют как уже опытную и сплочённую, если события произведения не будут расходиться со сказанным, то оно заслужит несколько баллов в наших глазах. Также в тексте есть отличная формулировка, которую мы позволим себе процитировать: «С тех пор все они стали ему столь же близки, как до того Дейл, и могли по праву считаться его лучшими, какими никогда никто другой уже не станет, друзьями. Они стали семьёй; и для него, и друг для друга.». Чем же она привлекла наше внимание? Ну во-первых, она, через изящное сравнение друзей, с которыми Чип познакомился позже, с Дейлом даёт нам понять насколько они стали ему важны, во-вторых, она выражает эти отношения в более твёрдом и понятном выражении «семья», и в-третьих, подчёркивает, что Дейл, которого он знает буквально всю жизнь был первым, кто значил для него столько и ещё, когда они не были знакомы с остальными спасателями, были друг для друга как братья. Майкл Демсио, если ты это вбросил, и мы этого не почувствуем в событиях книги, тикай з городу.»

Мы почувствовали. Без иронии и преувеличений, лучшее что есть в этом произведении это отношения и разговоры между Чипом и Дейлом. Более того это лучшие отношения между этими двумя которые мы видели. После этого у нас возникает лишь один вопрос: «Кто вообще сравнивает «Резню» с «Рифмами»? Первая и близко не стоит.».

И знаете, если Чип нам в основном не нравиться, но у него есть плюсы, Дейл – нравиться, но у него есть проблемы, то Гайка Хэкренч – это что-то с чем-то. С одной стороны, нам о ней говорят так, как не говорят даже о мёртвых – она предстаёт натуральным ангелом, самая умная, настоящий лидер, и мухи не обидеть, но как мы уже говорили Гайка в произведении Майкла – не Гайка. Нерешительная Гайка, которая берёт на себя роль лидера – это не Гайка, скромная Гайка, которая считает, что в команде только Чип превосходит её во владении дедуктивным методом, и ни при каких обстоятельствах никто не может заметить и связать что-то что не заметила она – не Гайка, в конце концов, Гайка которая сомневается в Дейле, когда тот говорит, что Чип, его лучший и старейший друг – жив и что он не собирается верить врагу – не Гайка. Не надо в попытке превознести любимого персонажа добавлять ему качества, которых у него нет и принижать в угоду этому других героев. Тем более, что, да у Брилла идеальный образ Гайки. Более того с самого начала и до сих пор одна из черт Гайки рассеянность, она не моет быть лидером, она легко может задуматься и что-то пропустить, она придумывает слишком много решений сразу и не может выбрать, она не будет приходить к Чипу в финале. Это не Гайка.

С Рокфором всё просто – это тот самый Рокфор и с ним всё отлично. Приятно слышать, что автор и переводчик попытался сохранить его характерные слова и поведение. И не удивляйтесь таким коротким вставкам, во-первых, героям уделено разное количество времени, во-вторых, если нельзя отметить что-то плохое или наоборот выдающееся, то и зря говорить нет нужды.

Вжик в этом плане более сложный герой. Наш идеал всё ещё вариант Брилла, но местный Вжик не плох, он просто другой, он не может здесь не говорить, но из минусов стоит отметить, что у него мало, скажем так «личных реплик», т.е. таких которые может сказать только он, грубо говоря, во всех сценах, кроме тех где Вжик главное действующее лицо, ему дают те слова, которые нужно произнести, но произнести их мог любой персонаж, в то время как другие герои выдают реплики, которые содержат часть их личности, например Гайка подмечает какие-то технические особенности, Дейл – шутит, а Рокфор проявляет себя как заботливый великан.

Фоксглав и Тамми. Их в истории немного, но если Фоксглав ощущается так же, как и в сериале, то Тамми из, смотрящей на мир романтичными глазами, влюблённой девочки-подростка превратили в б-б-бл-баловницу. И да сцена её б-ства всего одна, но выглядит она неприятной и неуместной, хотя последовавшие за ней шутки были более чем хороши, ну а что вы хотели собралась мужская компания. В общем нам больше нравиться гораздо более серьёзная и взрослая Тамми из работ Брилла.

Ну а теперь можно перейти к самой спорной фигуре – Айвэна М. Киллджой. Сразу скажем, что к ней у нас достаточно высокие требования, так как ради нагнетания вокруг её образа опасности были принесены в жертву: собранность и хладнокровность Чипа, оптимизм и уверенность в себе и друзьях, рациональный подход Гайки и её умение из мусора собрать звезду смерти [Мы должны заметить, что в какой-то момент, вокруг Гайки постоянно было куча предметов, от моделек до полосы ловушек и кислоты.], силу Рокфора [Вот оторвать ножку от стула он смог, а разбить окно, покрытое слоем грязи и пыли - нет. Ну ладно один удар не сломал его, но что будет если повторить это действие раз 50?], разве что Вжик не очень пострадал, но и то, возникает вопрос с вентиляцией, по которой, как оказалось в финале, совершались все перемещения.

Итак, Айвэна должна покрыть собой все жертвы и у неё это… не получилось. Мы видим этому целый ряд причин: первая, безусловно, заключается в том, как ощущается данный персонаж, и нет это не холоднокровный гениальный убийца-психопат, который просто хочет поиграть со своими жертвами прежде чем убить их, нет, это сумасшедший клоун с ножом, да он вас похитил, да он опасен и может вас убить, но это, блин, клоун! Нет, пока Айвэна не появлялась в кадре, то есть, пока не заговорила впервые со спасателями, она навевала страх именно с той позиции, что герои не понимают, что происходит: они очутились в темноте, в неизвестном месте, без своего товарища и ничего не понятно. Страшно? Ещё как. Но вот появляется Айвэна и героям уже понятна их цель, даже если она ложная, она пытается деморализовать героев, но у неё ничего не получается из-за Гигадейла, потом она пытается, обыграть это, но, как мы уже говорили, выглядит это так как будто она оправдывается, что штаны и были коричневыми, а запах – это такой парфюм. И потом это повторяется из раза в раз: герои, не без труда, но преодолевают её испытания, но почему-то каждый раз всё больше её превозносят как врага, она постоянно врёт, или бахвалиться, но потом её ловят за руку как дешёвку и мы слышим очередную тираду про штаны, а герои раз за разом е превозносят и ведутся на очередную глупость. Нет, конечно, есть и отличные манипуляции, например, ловушка для Рокфора, отравление Чипа или отсчёт на компьютере, но этого мало. А ещё мало самой Айвэны, всю её мотивацию, все идеи, стоящие за ней нам, выдают скопом, под самый конец, как и большую часть взаимодействий с ней и как результат Чип большую часть времени как шизофреник говорит сам с собой, а остальные спасатели ходят по одинаковым пустым комнатам.

Её могла бы спасти и частично оправдать её недостатки философия, которой она придерживается, и да, в конце Айвэна сказала очень важную и правильную вещь, кто управляет восприятием тот и задаёт правили и дело в том, что как бы автор не пытался заставить наше восприятие видеть, что Айвэна вся из себя манипулятор и победила, мы видим тут, и знаем, что это правда, только то, как она в очередной раз пытается сказать, что шаровары изначально были коричневыми. Вы спросите откуда у нас такая уверенность? Ну, кроме того, что эта крыса не умеет ничего, кроме как врать и нападать исподтишка, был один момент, когда Чип её безоговорочно победил. Нет не на мосту, там можно дискутировать, а вот, когда он держал её на мушке тайзера, про который она не знала и не могла знать – всё однозначно. В тот момент она проиграла и выжила только из-за глупости Чипа, как и он выжил на мосту, только потому что Айвэна решила поговорить. Что касается угроз о том, что как-только она выберется из тюрьмы то убьёт их – понятно, что она испытывала Чипа, да, для того чтобы просто взорвать их ей много времени не понадобиться, но это может сделать и любой из старых врагов наших героев, а вот на новое такое представление понадобиться много сил и времени, за которое герои узнают о побеге и подготовятся, да даже к бомбе они могут подготовиться, информация всегда быстрее человека, а о побеге такого серьёзного преступника будет сообщено мгновенно. Также понятно и то, что она боится тюрьмы и изначально надела на себя взрывчатку, для того чтобы иметь возможность сбежать от спасателей. Ведь мало кто захочет надеть наручники на человека, который готов себя взорвать.

Как итог мы можем сказать, что хоть Айвэну и пытались подать как ультимативного врага, противника такого уровня, с которым герои ещё не встречались и несмотря на то, как активно это вкладывали в уста персонажей, она мало чем отличается от классических врагов, знакомых нам по сериалу. Да история стала более мрачная, серьёзная и взрослая, герои получают, различной степени серьёзности, травмы, есть реальная возможность погибнуть и так далее, но в своей модели поведения, Айвэна мало чем отличается от других врагов спасателей, более того она очень похожа своим образом действия на Толстопуза, он тоже часто ловил героев в ловушку и вместо того чтобы убить их быстро и эффективно, придумывал какой-нибудь идиотский способ казни, например маятник-топор или лента конвейера с прессами. Да что уж там, давайте опять вспомним Брилла, который создавал официальные комиксы и мог позволить себе намного меньше, чем автор фанфика, в его истории, которая также была взрослее оригинального сериала, Толстопуз обладал ещё большими возможностями чем Айвэна, но действовал точно также как она, не убивая спасателей сразу, только из-за желания поиграть. Или Авария, которая так же, как и Айвэна была гением и в добавок к этому имела команду, а не делала всё одна тоже, не убила спасателей, а оставила их драться с совой. Это одинаковые модели поведения, Айвэна ничем качественно не превосходит других врагов спасателей, отличие лишь в том, что её автор постоянно пытается представить как нечто особенное. И вся её опасность исходит из того, что она первая напала, захватила стратегическую инициативу, но так победить спасателей удавалось и Аварии, и Толстопузу, и даже Дезире. Более того Айвена поместила всех на свою территорию, заманивала их в заранее подготовленные ловушки – одним словом она всё время была в выигрышном положении, а герои в проигрышном, но она всё равно раз за разом проигрывала. Так чем она выделяется? Опасностью? Так она не опасней других противников. Интеллектом? Ну она постоянно использует или примитивную взрывчатку или изобретения Нимнула, так что назвать её техническим гением не получиться, а об её интеллекте не в технических областях свидетельствуют её загадки, о чём позже. Большими возможностями? Ну для больших возможностей нужна большая структура, а она – одиночка. Единственная причина, по которой она может выделяться – это то, что сам тон произведения мрачнее, а значит герои могут попадать в более опасные ситуации, хотя стоит заметить, что утонуть, сломать рёбра, отравиться, замёрзнуть насмерть и многое другое они могли даже в сериале, не говоря уже о более поздних проектах, просто тон произведения и то, что это фанфик, а не официальная работа, позволил более ярко описать и подать все эти травмы и поднять такие темы, как трупы после взрыва или осквернение могилы.

И на этом всё с героями и можем перейти к другим аспектам произведения и прежде всего нужно сказать пару слов о загадках. Это одна из основ произведения и они – ужасны! И, казалось бы, проблем немного, но они фундаментальны и портят всё. Для начала, мы уже говорили, что почти все загадки начинаться с какой-то случайной ассоциаций, при этом они не несут в себе никакого намёка, который подтолкнул бы начать думать в правильную сторону, мы почти в каждом стихе находили несколько других вариантов, которые подходили не меньше, а может и больше, но были неверны, более того они не содержат способов проверить свои размышления, а потому такие ситуации когда Чип берёт и отметает на пустом месте вариант который прорабатывает и переходит к правильному – иначе как чудо не назовёшь. И этой претензии не было бы если бы в ходе книги Чип хотя бы раз ошибся и пришёл не туда куда нужно, из-за чего потерял бы время или отмёл правильный вариант, и был бы вынужден вернуться к нему после вскрытия новых данных или, опять же провала. Тогда создавалось бы впечатление, что Айвэна и задумывала эти стихи такими, что они могут вызвать разные ассоциации, но верным будет только один или несколько вариантов, которые должны были бы возникнуть в голове бурундука исходя из его опыта, о котором Айвэна всё знает, или из местных новостей. Почему один или несколько? Ну потому, что мы несколько раз приходили к более-менее правильному ответу, тот же склад диафильмов мы угадали почти идеально, исходя из совершенно других ассоциаций и логических связей, а ботанический сад, отличается от недавно отрытого ботанического сада при магазине цветов, лишь тем, что мы, в отличии от героев, не знаем о существовании последнего. Но вот вопрос: «Хороша ли та загадка, которая решается через ассоциации, при том, что решить её можно разными путями?», - остаётся открытым.

Далее стоит отметить, что большая часть загадок, причём именно тех, которые можно назвать неплохими, строиться на игре слов, что делает 99% из них абсолютно не переводимыми. И как бы да автор фанфика не должен думать о том, что будет если его произведение захотят перевести, но не стоит забывать, что они строятся ещё и на ассоциациях и там, где у одного человека температура будет ассоциироваться с термометром, а тот с ртутью, которая «mercury», у другого будет ртуть, но «quicksilver» и вот ассоциация правильная, но решения вы не найдёте никогда.

Таким образом загадки далеко не самая сильная сторона произведения, а вот испытания вполне могут претендовать на такой статус. Личные испытания действительно стали одной из сильных сторон произведения и, как это часто бывает, про хорошее мало что можно сказать, тем более что большую. Часть мыслей мы высказали в своих комментариях выше. Всё что можем это повторить, что: испытание Дейла – шикарно, у Рокфора и Вжика – хороши, а вот испытание Гайки – самое слабое и даже несколько позорное на фоне других, так как происходило после поднявшего планку испытания бурундука и фактически не было личным, в то время как другие сталкивались со своими страхами, проблемами и дилеммами, Гайка пробежала созданную ей же полосу препятствий, чтобы спасти или Спарки или гроб – действительно никого другого на её месте мы представить не можем, так же как на месте Дейла, Рокфора и Вжика в их испытаниях.

Но сильнейшей стороной произведения им стать не суждено ведь есть они – драма и химия между персонажами. Вот, что-что, а это у Майкла получилось на отлично. Даже в те моменты, в которых мы говорили, что герои не должны были себя так вести, мы подмечали, что сами их слова и поведение прекрасны. Утренние разговоры героев, Гигадейл, говорящий: «смерти – нет», Рокфор, прощающийся с друзьями, но сумевший найти в себе силы, Чип, вытаскивающий людей из горящего здания, Дейл, мстящий за друзей, Вжик, побеждающий робота, прощание героев и их скорбь по Чипу, Чип, откачивающий Дейла, Дейл, который полумёртвый, не жалеет себя и спешит на помощь другу, серьёзный разговор с Николь, театральное празднование дня рождения Чипа, мужской разговор среди спасателей, невероятно трогательный разговор между Чипом и Дейлом – всё это и не только было шикарно. Также прекрасна и атмосфера напряжения в самом начале произведения, но в дальнейшем она исчезла, уступив место детективу и приключению, которые были не столь великолепны, к месту и давали героям проявить себя и заставить им сопереживать и даже более, уважать их.

Но есть минусы и помимо стихов, а именно: объём произведения и то, чем он вызван. Чаще всего автору удавалось создать у нас правильное настроение и потому всё читалось легко и приятно, но были моменты, когда мы читали и думали, когда это закончиться, сам Майкл в послесловии правильно подметил: «Также спасибо за то, что мирились с моей порой чрезмерной многословностью, и за то, что продолжали следить за произведением, которое, думается мне, не раз и не два заставляло вас задуматься, когда же оно, черт побери, закончится». некоторые моменты, а именно: описание однотипных помещений здания Айвэны и поток мыслей героя, показались нам водой, малосодержательным текстом, призванным увеличить объём произведения, более того иногда мы ощущали будто нам по второму и третьему кругу прогоняют одно и тоже, что очень плохо сказывалось на динамике, в эти моменты мы ощущали острое желание отложить книгу. Тут стоит отметить, что так сложились обстоятельства, что ознакомление с ней шло, в основном вечерами или даже ближе к ночи и можно было бы списать это желание на простую усталость, но в такие прекрасно написанные моменты, как битва Дейла и Айвэны, мы хотели продолжать читать страницу за страницей, несмотря на то что на часах было уже давно за полночь.

Как итог стоит сказать, что в произведении, которое, вроде позиционируется как детектив и триллер, именно эти составляющие оказались наиболее слабыми, в то время как чистый экшен, драма и даже небольшая комедия получились хорошо и даже отлично. А о подробном сравнении этого произведения с другими и о том, можно ли назвать его лучшим что было создано по франшизе вы узнаете в выводах, а сейчас мы можем перейти к…

Девятнадцатая часть

Шестнадцатая часть

Поздней ночью Чипу не спалось, он чувствовал, что чего-то недостаёт, он за разом раз возвращался к запискам Айвэны, понимая, что ничего там не найдёт, что всё вновь стало как прежде…

Чип внезапно застыл и моргнул, осенённый догадкой, обвёл взглядом гостиную и прихожую, начав со шляпы и плаща, одетых им на статую, затем переметнув взор туда, где стоял мобайл Айвэны, и, в конце концов, посмотрев на спускающиеся от входной двери ступеньки.

— Всё снова в порядке, — повторил он вслух, уже понимая, какую ошибку допускал всё это время. Дырка в шляпе была зашита, равно как и дырки в предметах одежды остальных Спасателей, оставленные вонзившимися в них на закате, точно в назначенное время, кинжалами мобайла. Отверстия, проделанные лезвиями в полу, были заделаны и зашлифованы, и с первого взгляда было трудно заметить, что пол вообще пострадал. Сами кинжалы вкупе со всем остальным мобайлом были перевезены на склад вещественных доказательств исправительной колонии СБМЖ на острове Алькатрас. Пробитую дротиком Айвэны парадную дверь сменила изготовленная Гайкой точная копия, а служившие парадными ступеньками костяшки домино — их аналоги. Всё было снова в порядке. Вот в чем заключалась проблема! Чип смотрел уже не на нетронутое место преступления, а на свой дом, выглядевший так, как, бурундук надеялся, он будет выглядеть и впредь. Чип обладал прекрасной памятью на мелкие детали, однако сейчас, когда все улики были убраны либо изменены, именно обычность окружающей обстановки чинила помехи его инстинктам и заслоняла то, что он искал. Осознав это, бурундук мысленно заменил текущую обстановку зловеще-пугающей, которую оставил, покидая штаб в тот судьбоносный полдень, и буквально сразу же его сыщицкие инстинкты повели его к ступенькам из домино… точнее, их отсутствию, поскольку, вернувшись в самый первый раз из полицейского участка, он обнаружил на их месте пустоту. «Какого лешего она украла наши ступеньки? — спросил себя Чип, в глубокой задумчивости приседая на колени перед лестницей. — Не считая, конечно, желания выставить меня неуклюжим простофилей, — тут же поправился он, вспомнив своё далеко не грациозное появление в штабе в тот день. — Может, Айвэна и сумасшедшая, но каждое её действие имело определенную цель. Такова должна быть и у…»

Размышления Чипа прервались внезапной вспышкой озарения, заставившей его резко остановиться и замереть. Несколько секунд побурив округлившимися от снизошедшего озарения глазами ступеньки, Чип вихрем развернулся, моментально увидев связь — недостающий кусочек головоломки. Была одна так и оставшаяся неразгаданной подсказка Айвэны, ответ на которую он получил только сейчас. Она содержалась в самой первой прочитанной им записке; той самой, которую Айвэна оставила подле мобайла. Среди прочего, она там написала: «Леденец на палочке станет выручалочкой». Чип смотрел прямо перед собой на пустое пространство, но благодаря силе воображения видел образ мобайла Айвэны, каким тот впервые предстал его взору. По мере того, как Чип разбирал конструкцию мобайла на составляющие, его лицо принимало необычное, близкое к неверию выражение.

«Пять позиций… — вспоминал он. — Маленькая белая точка с кусочком джемпера Платона на нем… и если воспринять записку Айвэны буквально и последовать её инструкциям…» Мысленно поместив между образами мобайла и маленькой белой точки изображение маленькой белой палочки, Чип сразу понял, что перед ним, и на его лице отобразилась чудная заинтересованность. Но не успел разгаданный им замысел обрести конкретную форму, как его пронзила ещё одна догадка, заставившая резко повернуть голову в сторону карт, которыми он пользовался, чтобы найти первое из указанных Айвэной мест. «Не может быть…» — подумал Чип, тряся головой. Вскочив, он подбежал к карте города и стал пристально изучать её с тем самым странно заинтересованным выражением лица. Не отрывая взгляда от карты, Чип схватил лежавший неподалёку блок цветных самоклеящихся маркеров, отслоил один и прижал поверх первого пункта, где обнаружил подсказку Айвэны — а именно, Штаба Спасателей.

— Далее — библиотека… — чуть ли не бессознательно, загипнотизировано бормотал он себе под нос, методично отслаивая наклейки и поочерёдно налепляя их на каждый основной посещённый им пункт сбора подсказок. — «Острие прогресса»… Музей искусств… «Сигнэчэ Тэкнолоджиз»… и, наконец, театр… Глазам своим не верю, — прошептал он, потрясённый образованной маркерами композицией, которую сразу узнал. Его инстинкты всё-таки не врали, ибо его глазам открылась потайная схема действий Айвэны. И конструкция мобайла, и, огрублённо, маршрут его перемещений по городу в ходе игры, образовывали ни с чем не спутываемую…

— …доминошку, — пробормотал Чип. Если быть точным, костяшку с комбинацией 5-1. На карте города роль центральной точки пятёрки играла библиотека, вокруг которой более-менее равномерно располагались остальные места нахождения подсказок, а парковое дерево, в котором размещался Штаб Спасателей, служило «единицей» на второй половинке доминошки.

— И как это я раньше не догадался? — дивился Чип. Продолжая рассматривать фигуру на карте, бурундук-сыщик постепенно разгадал всю логику замысла Айвэны. — Неизбежны только смерть и налоги, — совершенно заворожённым тоном пробормотал он себе под нос, повторяя известное изречение, приведшее его к зданию, где Айвэна удерживала его друзей. Он понял, что данное конкретное изречение касалось всей игры вообще, а если совместить мобайл Айвэны [В каком-то смысле мы были правы в мобайле была подсказка.]с маршрутом его передвижений по городу — ещё и каждого из Спасателей. Ибо каждое из пяти посещённых им мест расположения подсказок очень точно и глубоко соответствовало одному из членов команды. Так, догадался Чип, уничтожение информации в библиотеке олицетворяло его собственную символическую смерть, поскольку, что было совершенно очевидно, библиотеки предназначены для хранения информации и облегчения доступа к ней широких масс, а точная информация — основа жизнедеятельности сыщиков.

Место Гайки в конструкции мобайла соответствовало точке на карте, обозначавшей местоположение «Острия прогресса»; таким образом, гибель растений в сочетании с поджогом открытки Чипа олицетворяли символическую смерть мышки-изобретательницы. Символическая смерть его любви к Гаечке просматривалась в сжигании открытки, идентичной той, которую он хотел преподнести ей на Рождество, как говорится, невооружённым взглядом. Гораздо менее очевидной была параллель, проведённая Айвэной между Гайкой и уничтоженными ею растениями… или, иными словами, природой. Ибо, как представленные в магазине растения, цветы и прочие естественные элементы символизировали умопомрачительную и несравненную красоту природы, так Гаечка для всех, кто ее видел, и в особенности тех, кто ее хорошо знал, была воплощением подобной «естественной красоты». Кроме того, подобно «Матери-Природе», дарящей населяющим Землю существам свою доброту, заботу и чуть ли не лелеяные, Гаечка с полностью аналогичной добротой и нежностью относилась к своим друзьям и тем, кто нуждался в ее помощи. С обратной стороны той же медали, между природой и Гаечкой было много общего и в плане свойственных «Матери-Природе» временных потерь самообладания. Торнадо, грозы, землетрясения, ураганы и прочие проявления необузданного нрава природы, которые Чип неоднократно наблюдал в своей жизни, были отчётливо сравнимы по накалу с, по счастью, немногочисленными случаями, когда Гайка выходила из себя по-настоящему.

— Музей, — пробормотал Чип, переводя взгляд на место действия следующего этапа учинённых ему Айвэной испытаний. Припомнив происшедшие там события, он быстро определил, что разрушение Айвэной статуи Геркулеса было символическим убийством Рокфора. Греко-римский полубог всегда изображался легендарным героем и именно в таком качестве был известен во всем мире. Аналогично, австралиец провёл столько лет в путешествиях по всему миру, что, как и в случае с Геркулесом, о нем и его героических свершениях вроде победы над быком Эль Эменопио в испанском городке Трамплония ходило множество легенд. Эти истории и аналогичные им небылицы о прошлых похождениях, которыми Рокфор потчевал своих юных товарищей по команде, роднили последнего с персонажем, которого греки и римляне чтили как великого героя.

Перейдя к следующей остановке, «Сигнэчэ Тэкнолоджиз», Чип опять-таки быстро разглядел связь с одним из товарищей по команде. Уничтоженное когтями роботизированного кота по имени Том компьютерное оборудование олицетворяло символическую смерть Вжика. Разгромленная Томом компьютерная сеть была предназначена для быстрого обмена информацией, причём в режиме как передачи, так и приёма, что, так уж получилось, было основной функцией Вжика как члена команды. Его отправляли вперёд на разведку территории в расчёте на то, что он выведает местонахождение врагов и заранее предупредит остальных о ловушках. Кроме того, практически в каждом расследовании он всенепременно экономил команде драгоценное время за счёт скорости, особенно если требовалось быстро разыскать нужных людей и/или необходимые предметы… а человеческое общество в решении этих задач всё больше полагалось на компьютеры.

Наконец, срыв проходившего в театре концерта «Комедийной разрядки», даже без помощи метода исключения, явно символизировал смерть Дейла. В конце концов, бестолковый, как правило, по натуре бурундук часто вольно или невольно вызывал у других смех. Таким образом, «смерть» смеха и продемонстрированной выступавшими в тот день комиками глубокой проницательности была явно адресована Дейлу. Ибо именно доскональное, пусть даже неосознанное, знание всех граней людских характеров позволяло тем, кто владеет искусством смешить народ, преподнести эти грани аудитории в юмористическом свете, тем самым рассмешив её. Понимание Дейлом характеров его друзей и своего собственного делало его штатным командным источником комедийной разрядки, когда дела шли неважно либо ситуация обострялась. И хотя порой его шутки выходили ему боком, а то и ставили в неловкое положение всю команду вообще, что не преминул отметить Рокфор в ходе парижской стычки Спасателей с Мальтизом де Садом,никому из Спасателей и в голову не пришло бы предпочесть ужимкам Дейла его отсутствие.

Пока Чип стоял истуканом, пытаясь всё это постичь, его взгляд переместился с доминошной «пятёрки» вниз — туда, где на карте находился служивший «единицей» на второй половинке камешка штаб. Разглядывая эту одинокую точку, сыщик припомнил, что она тоже была местом нахождения подсказок, и вспомнил простое, однако заставившее его поломать голову стихотворение, с которого начала игру с ним Айвэна.

— «Найдешь ты там, где живёшь вместе со всеми…» — пробормотал он. Ответом на эту загадку было время, и Чип внезапно осознал, что доминошная композиция Айвэны содержала ещё один, последний элемент. А именно, что все пункты маршрута и все Спасатели, которых эти пункты символизировали, были подспудно связаны между собой временем во всевозможных его проявлениях. Релевантная информация, от которой зависела его успешность в качестве сыщика, быстро устаревала, поэтому ее полезность зависела от времени. Природа часто была вынуждена вести гонку со временем, спеша завершить циклы перерождения и преобразования до смены времен года. Что касается древних богов и легенд, в конечном итоге оказалось, что их значимость ограничивается лишь деяниями, совершенными ими при жизни или, перефразируя, сделанным ими в свои «времена», и их уходы ни на что не повлияли и никакого значения не имели. Разумеется, еще более важное, даже жизненно важное, значение времяимело для обмена информацией, ведь если информацию не передать достаточно быстро, это может повлиять на бесконечное количество вещей. И действительно, практически все аспекты существования современной цивилизации зависели от надежной передачи новостей, развлечений, а также финансовых и политических решений. Наконец, комедия и та зависела от времени, ведь каждый комик знает, что, когда дело доходит до соли шутки или розыгрыша, «самое главное — верно выбрать момент».Таким образом, можно было сделать вывод, что практически каждый аспект личностей Спасателей, отстаиваемых ими идеалов и олицетворяемых ими идей пребывал в прямой и непосредственной конфронтации со временем.

Только сейчас, продолжая изучать оставленную для него Айвэной композицию, Чип догадался, почему на старте «игры» она заманила его в полицейский участок от имени именно Платона, а не кого-либо другого из их многочисленных друзей. «Это была не просто отсылка к напарнику детектива Дрейка и моему учителю, — подумал бурундук. — Айвэна имела в виду философа Платона! Человека, потратившего годы на описание и обдумывание значения и смысла жизни. Учитывая, как всё это взаимоувязано, как все Спасатели соотносятся друг с другом, и как мы связаны с универсальными понятиями вроде времени и смерти, складывается впечатление, что Айвэна предавалась философским размышлениям о жизни… — с благоговением заключил он, пока эта весомая мысль погружалась под тяжестью своей значимости в глубины его сознания. — А если быть точным, о наших жизнях…»С этой мыслью Чип, у которого от всех этих тонкостей и сложностей уже практически ум за разум заходил, покачал головой, не в силах не восхититься загадкой, оставленной ему его врагом.

— Айвэна… Может, ты и безумна, как Шляпник, и вдвое более злобна, но ты, несомненно, обладала одним из самых гениальных умов среди всех, кого я когда-либо встречал, — шёпотом признал он с невольным восхищением. — Что ж, смысла будить ради этого остальных нету, — произнёс он после короткой паузы. — Утром им всё покажу. И всё-таки кое-чего я не понимаю, — пробормотал он, отступая на шаг, скрещивая руки на груди и в последний раз окидывая композицию взглядом. — ЗАЧЕМ? — наконец недоуменно спросил он. — Зачем, Айвэна, ты оставила мне это сообщение? Какие у тебя могли быть для этого основания?

Только бурундук начал разворачиваться, чтобы вернуться на диван и подумать над заданными самому себе вопросами, как, словно в ответ на его слова, ни с того ни с сего раздался до боли знакомый его ушам оглушительный шум: треск ломающихся досок.Резко развернувшись, Чип с выпученными глазами, застрявшим в горле в результате перехвата дыхания воздухом и застывшим на лице выражением абсолютного ужаса уставился на входную дверь Штаба Спасателей. Как и четыре дня назад, в его день рождения, из неё торчал пронзивший её насквозь… тот же смоляно-черный дротик, при помощи которого Айвэна отправила ему свой стихотворный вызов.

— НЕТ, — чуть слышно, одними губами прошептал Чип, отрешённо фиксируя произнесённое самим же собой слово, со слегка отвисшей челюстью глазея на зловещее черное острие дротика. Обнаружив, что внезапно пересохшее и стиснувшееся горло лишило его возможности издать распиравший его изнутри панический и почти истерический вопль, он перепрыгнул диван и промчался сквозь арку, направляясь к жилым помещениям, а если точнее, то к комнате Гаечки. «Нет, нет, НЕТ!! — мучительно орал он про себя, неистово желая, чтобы всё это оказалось лишь ужасным ночным кошмаром, но при этом прекрасно понимая, что это не сон. — Как она может быть жива?! Это не может быть она! Я видел, как она погибла!! Это не может происходить снова!!! Не… снова?»

Проверив товарищей, с которыми всё было в порядке, Чип решил осмотреть, кто или что запустило этот дротик.

«Нет», — моргая и не веря своим глазам, подумал он, рассматривая открывшуюся ему картину. Ощутив, что ноги и все прочие мускулы его тела становятся ватными, удивленный и ужаснувшийся Чип рухнул на колени. Прямо перед ним, на ведущей к центральному входу дорожке и ровно на таком от него расстоянии, чтобы не быть задетой уже лежащим сбоку метательным дротиком, лежала освещенная установленной над крыльцом лампочкой… доминошка. Она лежала лицом вверх, и на одной ее половинке были видны пять точек, а на второй — одна, так что шаблон выдерживался неукоснительно. Однако, к огромному изумлению Чипа, игровая костяшка была не единственным открывшимся его взору предметом. Напротив, она служила основой одновременно озадачивающего и зловещего натюрморта, причём остальные предметы были расставлены на ней так, словно доминошка сама была доской для некоей игры.

На средней точке пятёрки, символизировавшей лично Чипа, находился отнюдь не воткнутый кинжал или что-либо подобное и столь же зловещее. Напротив, к своему совершеннейшему изумлению, Чип обнаружил там… мышиный бокал шампанского, до краёв наполненный игристым праздничным напитком. На горловине бокала плашмя лежал экземпляр «Полного собрания приключений Шерлока Джонса» — той самой книги, которую он в приступе ярости и отчаяния на заключительных этапах «игры» Айвэны разорвал на мелкие кусочки. Но это было еще не всё, поскольку, каким бы невероятным это ни казалось, на книге лежала точная копия его любимой фетровой шляпы, уничтоженной Томом в «Сигнэчэ Тэкнолоджиз» — та самая копия, которую Айвэна подбросила Гаечке в ходе ее личного этапа «игры». Рядом с этим комплектом, на точке пятёрки, символизировавшей Гайку, лежала адресованная ей рождественская открытка Чипа, к которой крепился другой «приз», пожалованный Айвэной Гайке — медальон, который изобретательница надела на шею отцу перед тем, как похоронить его. Но и это было еще не все, поскольку на второй половинке доминошки, прямо на точке-«единице», символизирующей Штаб Спасателей, стояла мышиных размеров шахматная фигура, а именно черный ферзь, самая сильная фигура на шахматной доске. Наконец, на самом виду, прямо перед доминошкой и всем, что на ней стояло, лежали два внушавших зловещие предчувствия предмета. В первом Чип распознал покрытую волосами и шерстью латексную маску… с лицом Айвэны. Рядом с ней, плотно прижатый весом доминошки, лежал сложенный листок бумаги с двумя хорошо различимыми словами, написанными безошибочно узнанным бурундуком почерком Айвэны: «Пока что…»

Он сразу же заметил, что это послание разительно отличалось от подброшенных ему Айвэной по ходу «игры» подсказок в двух аспектах. Во-первых, оно было первым после записки, которую он еще утром того ужасного дня обнаружил в полицейском участке, написанным не в стихотворной форме. Вторым сходу поразившим его моментом было неожиданное приветственное обращение, с которого начиналось письмо.

Оно гласило: «Сыщик».

Чип удивлённо моргнул, словно сомневаясь, что глаза ему не врут. В отличие от вступительной фразы записки, переданной Айвэной с первым дротиком, в этом приветствии на первый взгляд не было ничего оскорбительного. Никаких уничижительных инсинуаций также не просматривалось. Если уж на то пошло, это слово, похоже, было употреблено с умеренно уважительным тоном. Недоуменно поглазев на «сыщика», Чип продолжил чтение…

Сыщик, вне всякого сомнения, тебя удивляет, как я выжила. Я ограничусь следующим ответом: в эпоху, когда всё гораздо менее реально, чем кажется, овладение искусством иллюзии себя более чем оправдывает. Однако на тот случай, если ты до сих пор коришь себя за то, что не сумел отдать меня под суд, хочу сказать: не стоит. Как часто любил повторять мой братик: «Жизнь очень редко справедлива, и в любое время года в ней безо всяких оснований и вдруг меняется погода». Я должна поздравить тебя и твоих друзей, ибо все вы очень хорошо играли в мою игру и честно меня одолели. Однако не советую глупить и снижать бдительность, сыщик. Заверяю тебя: да, первый раунд ты выиграл, но игра далека от завершения. Наши пути вновь пересекутся, возможно, даже со дня на день, и мы снова сыграем в игру жизни и смерти. Даже в отсутствие спланированной игры вроде той, в которую я играла с тобой и твоими друзьями, жизнь и смерть играют между собой каждый день, и когда-нибудь, где-нибудь мы сыграем в неё снова, все вместе. В конце концов, сыщик, ты знаешь прекрасно и сам, что история всегда повторяется. А вот потерплю ли я в следующий раз поражение, покажет будущее… а в отличие от истории, будущее всегда неопределённо. Ведь, как тебе уже самому прекрасно известно, в жизни неизбежно лишь одно. Всё остальное… зависит от восприятия.

Интересно, Чип, ты действительно понял это? Что, как я говорила тебе на мосту, восприятие — всему голова? Задумайся, сыщик: любое живое существо выживает, а тем более сохраняет рассудок, если оно разумно, путём интерпретации того, что он, она или оно воспринимает как реальность. В первую очередь это относится к сыщикам вроде тебя — тем, кто натренировался наблюдать, тщательно изучать все видимое и ощущаемое; всё, что они осязают, обоняют, слышат и пробуют на вкус. Все подчинено цели отыскания истины. Успех и неудача сыщика сильнее, чем чьи бы то ни было, зависят от того, что он наблюдает или осязает, что впоследствии анализирует и из чего извлекает потенциально скрытые за всем этим факты. Но что, если фактам нельзя доверять, а, сыщик? Что если нельзя быть уверенным в том, что осязаешь? Что если нельзя доверять ничему? Что если всё не так, как кажется, и больше ни в чем нельзя быть уверенным? Даже в том, что подсказывают тебе собственные чувства и память? Каким будет ответ?

Недоумение, колебание, неуверенность, недоверие, безумие и, в конце концов, смерть — единственная определённость в этом мире… ну, то есть, помимо налогов.

Видишь ли, Чип, управляя по ходу игры тем, что ощущали ты и твои друзья, я по большей части управляла её исходом… и таким образом управляла самими вашими жизнями. Если не веришь мне, вспомни взрывчатку, которая, как я внушила вам, должна была на закате уничтожить здание, где вы находились, и которой, как ты теперь знаешь, там не было. Таймер, который ты видел, всего лишь показывал время, оставшееся до утопления всех твоих друзей в аквариуме [А вот это хороший ход. Серьёзно это отвечает на ряд вопросов. Которые заставляли нас недаумевать.]. Вспомни: не скажи я тебе, что вещество, введённое тебе в театре, не смертельно, ты вполне мог умереть, причём по собственной воле, ни больше ни меньше. Ибо тот, кто считает, что вот-вот умрёт, скорее всего, таки умрёт. Разум — очень мощное поприще, сыщик. В ваших архивных журналах я вычитала, что этот урок начал преподавать тебе ещё Дейл, когда вы провернули тот фокус с сестрой императора в Шангри-Ла. Столь впечатляющий урок, плодами которого вы с тех пор в своей работе практически не пользовались, что лично меня очень удивляет.

Как бы там ни было, ты, безусловно, должен понимать, что даже сейчас я по-прежнему управляю твоими чувствами и буду управлять ими и впредь, по крайней мере, вплоть до нашей следующей встречи. К примеру, я вижу, что Гаечка счастлива, веря, что могила её отца нетронута и невредима. Однако, принимая во внимание продемонстрированную мной по ходу игры похищенную технику, где гарантия, что я не взяла генератор быстрого старения Нимнула и не облучила им семена, ускорив их рост и быстро восстановив участок травы под тем особенным деревом? Я могла отращивать траву, а после подстригать её и подравнивать, пока она не станет такой же, как раньше, создавая впечатление неосквернённой могилы. Понимания именно этого, Чип, я добивалась от Гаечки: да, вполне возможно, что в той кислотной купели я уничтожила всего лишь дубликаты надгробной плиты и медальона, оставив оригиналы нетронутыми… а может, всё было как раз наоборот. Как, не проводя раскопки, узнать правду? Ты сказал Гаечке, что у тебя никогда не будет от неё никаких секретов. Готов ли ты разбить вдребезги счастье девушки, которую любишь, если вдруг выяснится, что её восприятие было всего лишь иллюзией?

Возьмём лежащую перед тобой маску. Обдумай возможные варианты, Чип. Я могу быть мышью, какой ты меня воспринимал, но не исключено, что мои уши были столь же фальшивы, как и моё лицо. Я могу быть крысой или бурундуком. Я, сыщик, могу быть даже не самкой. Как видишь, если исказить все факты, возможным становится абсолютно всё. Захвати контроль над тем, что субъект воспринимает истинным, и ты захватишь контроль над его жизнью. Всё предельно просто. Так что, сыщик, берегись своих восприятий… ибо очень многое гораздо менее реально, чем кажется.

Однако недаром говорят, что «победитель забирает всё», а раз так, я вынуждена кое-что тебе вручить, в том числе следующую чистейшую правду. Пока что у нас ничья. Пока что Спасателям нечего меня опасаться, ибо, как я уже намекнула выше, дела требуют моего присутствия в другом месте. Дела даже более неотложные, чем месть тебе и твоей команде, которую мне ещё предстоит свершить. В конце концов, к этому времени ты наверняка уже понял, что я лгала, утверждая, что убью вас всех без проволочек, в противном случае ты, сидящий вот так вот, на самом виду, уже не дышал бы. Нет, та моя фраза на мосту, равно как и попытка искушения Гаечки в ходе её этапа игры, имела целью испытать силу твоих убеждений. В конце концов, сыщик, уверена, ты слышал давнюю поговорку, гласящую: «Месть – это блюдо, которое надо подавать холодным и вкушать медленно». У меня запланирован обед из пяти блюд, и в нужное время я намерена насладиться каждым аппетитным его кусочком…

Во-вторых, за то, что ты оказался более чем достойным соперником столь острому уму, как у меня, и за победу в этом раунде игры вручаю тебе… подарок на день рождения. Его первая часть состоит из разложенных перед тобой предметов за вычетом твоей открытки для Гаечки и медальона её отца, которыми я награждаю её за победу в её этапе игры. Настоятельно прошу проследить, чтобы они были ей возвращены. А вторую часть подарка, как я погляжу, ты уже и сам нашёл на карте города. Меня это, впрочем, не удивляет, поскольку своим противостоянием мне ты непреложно доказал, что достоин титула сыщика. Я бы предложила тебе присоединиться к моему тосту за тебя, но совершенно уверена, что ты с недоверием отнесёшься к налитому мной тебе шампанскому, которым я в данный момент наслаждаюсь за нас обоих.

Также хочу сообщить тебе, Чип, кое-что о «яде», который ввела тебе в театре, ибо этот факт был слишком сладостно ироничен, чтобы не использовать его в игре. Сердечная недостаточность, которую ты испытывал? Эритема? Удушье и упадок сил, которые ты ощущал? Всё это побочные эффекты одного растительного друга врачей, используемого во всем мире для лечения болезней сердца. Растения, называемого ими дигиталис, однако более известного… как фоксглав.

Хотя формально оно считается ядом, оно не смертельно, а зачастую даже полезно… ну, ежели в достаточно малых дозах. Однако, как гласит другая давняя поговорка, вполне применимая к твоей соратнице, «всё хорошо в…»

На этом предложение обрывалось, и Чипу снова показалось, что слова многозначительно и злобно ухмыляются ему.

И последнее, сыщик. Прежде, чем распрощаться с тобой до нашей следующей встречи, хочу высказать одну мысль. Наряду со второй частью моего тебе подарка, которая явно важнее первой, так как выученный урок

всегда ценнее обычных вещей, хочу дать тебе маленький совет вдобавок к тем урокам, которые ты, сумев выжить, постиг, причём не только этой ночью, но и в свой день рождения, четыре дня тому назад. Совет, который сама я усвоила слишком поздно и дорогой ценой, и которым хочу поделиться с тобой в качестве последнего подарка… хотя, как показала сегодняшняя ночь, ты уже и сам это понял. Цени то, что имеешь, сыщик. Никогда не принимай то, чем следует дорожить, как должное. Ибо это лишь вопрос времени, и не успеешь оглянуться, как твоя жизнь, или жизнь кого-то из твоих друзей… исчезнет столь же запросто… как это послание.

После этого записка сгорела, а Чипу так и не удалось заснуть той ночью…

И действительно вот он конец этого необъёмного по меркам фанатского творчества произведения, но не конец нашего о нём разговора, ведь пришло время оценить его и подвести итоги. Но, прежде чем мы начнём, скажем, что знаем про продолжение «Рифм» под названием Soul Searching или как его перевели «В поисках себя» и так как работа Демсио нам понравилась больше, чем работа Фишера, собираемся его прочесть, но расскажем мы о нём только если посчитаем заслуживающим внимания и только бонусным эссе. Причин тому несколько: во-первых, данный текст и так уже раздулся до невероятных размеров, во-вторых, мы не уверены, что продолжение будет достойно разбора, а его прочтение займёт время, за которое мы могли бы закончить данное эссе, и в-третьих, как-то так получилось, что в интернете мы смогли найти исключительно перевод второй части продолжения, мы даже подумали, что первая часть могла быть удалена, но проверив сайты через Wayback Machine вплоть до 2007 года [А говорили никто никогда не вернётся в 2007. Мы вот смогли и ради чего? Ради фанфика по CDRR.] не нашли не следа первой части, что значит – нам самим придётся переводить её, а это ещё больше времени и, будем честны, автоматический перевод тут больше вредит чем помогает.

Итак, в следующей части мы закончим разговор о Рифмах.

Восемнадцатая часть.

Четырнадцатая часть

Часть 8. Endgame/ Эндшпиль

После небольшого разговора, она заставила Вжика сказать, что в гробу был Чип, хотя, мы так и не поняли, где пруфы и почему они до сих пор ей верят. Хотя, стоит отметить, что Айвэна поступила весьма хитро, сказав: «В конце концов, ты же не думаешь, что, не будь Чипа в том гробу, я не устроила бы так, чтобы он сейчас был здесь и вместе с вами участвовал в завершающей фазе игры?». При этом она сформулировала всё так, чтобы создать ложную дихотомию: он либо в гробу, либо тут.

Вздрогнув всем телом, Гайка резко отвернулась от динамика на потолке и опустила взгляд. Ни ей, ни, как она прекрасно понимала, никому из её друзей нечего было противопоставить этой убийственной логике. Она отчаянно пыталась не думать о том ужасном мгновении, когда услышала сопровождавший падение гроба в чан с кислотой зловещий шипящий всплеск, но его образ неумолимо возник перед её внутренним взором, заставив пережить этот чудовищный эпизод ещё раз. Она выставила руки, чтобы опереться на одну из зеркальных стенок, не в силах более сдерживать эмоции, вызванные сменившим в её воображении чудовищную сцену удалым и статным образом Чипа.

— Это был ты, — прошептала она, обращаясь к возникшему перед внутренним взором портрету. — …Прости, Чип… Я…

Остаток предложения застрял у нее в горле, и она закрыла глаза, пытаясь сдержать вновь хлынувшие слезы. Дейл прижался спиной к одной из зеркальных панелей и съехал на пол, незряче глядя в пустоту. Его мозг отрешённо фиксировал всхлипывания находившейся в соседней камере Гаечки и тихий плач содержавшихся в камерах дальше по ряду Рокфора и Вжика, стоявших со склонёнными головами. «Ты был моим лучшим другом, Чип, — думал бурундук, чьи глаза также быстро наполнились жгучими слезами скорби, ручьями побежавшими по темно-коричневой шерсти лица. — Ты был мне как брат. Я не хочу умирать… но жалею, что не погиб вместе с тобой, — его губы задрожали от страдальческого всхлипа, и он, стиснув зубы, посмотрел на динамик на потолке, добавив про себя: — Или что не в силах хотя бы отомстить этому чудовищу за то, что она с тобой сделала…» Рокфор, Гайка и Вжик всецело разделяли его мысли. Они понимали, что в ловушке, что выхода нет. Знали, что Айвэна собирается убить их… но даже это фатальное знание не могло заставить их думать исключительно о себе. К их страху примешивались мысли об участи, постигшей Чипа. О том, что его больше нет с ними.

«Прости меня, Чип, что я так поступила, хоть я и не могла знать… Я только начала сближаться с тобой…» — с нежной грустью думала Гайка.

«Ты всегда был превосходным лидером и одним из лучших друзей, о каких только может мечтать муха…» — думал Вжик, по-своему тепло прощаясь с товарищем по команде.

«Это было прекрасное время, дружище Чиппер, — улыбнулся про себя Рокфор, вспоминая непоколебимого и отважного соратника. — Я гордился тем, что состою вместе с тобой в команде Спасателей. Ты даже научился расслабляться, отвлекаться от постоянного одержимого поиска дел. Жалею лишь, что тебя нет сейчас с нами… пусть даже ты был… и я не могу как следует попрощаться…»

Знаете вся эта ситуация трогательная, но мы опять хотим обратить внимание на слова Дейла, даже при том, что остальные спасатели не сильно отстают, уж больно они трогательные и личные. И да, хоть прямых доказательств не было, сейчас вероятность смерти Чипа в глазах команды как никогда велика. А потому, напрягшись, можно в это поверить, но мы всё равно считаем, что Дейл, именно он, должен был оставить какую-то лазейку в своей речи, что-то вроде: «Ты был моим лучшим другом, Чип, ты был мне как брат. Мне сложно поверить в твою смерть, но если это правда, я не хочу умирать… но жалею, что не погиб вместе с тобой, или что не в силах хотя бы отомстить этому чудовищу за то, что она с тобой сделала…». Ну лучше же звучит!

Рокфор попытался спровоцировать Айвэну на финальный бой один на один, но эта крыса, знает, что ещё не всё кончено, а потому не соглашается и говорит, что всё закончиться в 18:45. Герои начали осуждать попытки побега, но осознав, что это невозможно начали прощаться.

Всё это время в футе или около того над сверхнадёжным на вид стеклянным узилищем Спасателей одиноко стояла облачённая в свободно ниспадающий плащ со скрывавшим все до единой черты лица капюшоном фигура, молчавшая и… наблюдавшая. На просторной металлической платформе перед фигурой располагался длинный ряд приборов. Бросив взгляд на один из индикаторов, фигура, ни словом, ни жестом не дав понять, что означали его показания, вновь повернула скрытую капюшоном голову к череде венчавших пульт управления маленьких жидкокристаллических телевизоров. На всех, кроме четырёх, изображение периодически менялось, показывая различные помещения здания, по которому порознь или вместе путешествовали Спасатели. На оставшихся четырёх крайних экранах изображение не менялось — они были подсоединены к камерам, с близкого расстояния следивших за Спасателями через односторонне зеркальные стеклянные лицевые стенки аквариума, бока которого были покрыты толстым слоем плотного пластика и металла.

Скрестив руки под ярко-синим плащом, фигура, сохраняя неподвижность, слушала и смотрела, как каждый из Спасателей прощается с товарищами, рассказывая, сколь много значила для него их команда вообще и каждый из её членов в частности, и как они неимоверно и несравнимо ни с чем обогатили их жизнь. В подтверждение своих слов разделённые неподатливым стеклом четверо товарищей в меру сил демонстрировали свою привязанность друг к другу. Нежные ласковые взгляды, выразительные улыбки, прижатые к стеклу напротив друг друга ладони, поцелованное напротив губ адресата стекло —этими и многими другими пусть простыми, но очень содержательными жестами обменивались заточенные в аквариум Спасатели под пристальным взглядом бессловесной и неподвижной фигуры на платформе. Затем, когда беседа плавно перетекла на обсуждение совместно пережитых за время уже успевшей прославить друзей деятельности захватывающих приключений и душераздирающих несчастий, фигура бросила взгляд на электронные часы, извлекла руку из-под плаща и отработанным движением щёлкнула одним из переключателей на пульте, отдельно порадовавшись явственно ощущавшейся в голосах четвёрки выжидательной нервозности.

Айвэна обратилась к спасателям, но никто из них не ответил на её реплику. Не растерявшись, она начала в красках описывать, что через пятнадцать минут он умрут, что интересно она всё ещё в этом здании, и что очень жаль, что Чип отсутствует и разделить с ними последние минуты жизни… в этот момент её прерывает голос: «Я бы так не сказал».

Чип уже стоял в комнате управления. Это был сознательный риск. Он знал, что время на попытку реализовать идею ограничено, но, если вдуматься, разве у него был выбор? Ослабленный ядом, он ощущал, что выдыхается всё сильнее и сильнее. Бешено участившееся сердцебиение и частое отрывистое дыхание свидетельствовали, что без оружия, не зависящего, в отличие от хлыста, целиком и полностью от физической силы, у него нет ни малейшего шанса выстоять против Айвэны. Единственная проблема заключалась в том, что «правила» игры запрещали ему пользоваться каким-либо оружием, созданным для команды Гаечкой. Поэтому, возвращаясь в штаб, он понимал, что из этой ситуации существует один-единственный выход…

Айвэна выразила сожаление, что Чип взял оружие Гайки и нарушил правила, о чём незамедлительно сообщила ему, чем дала понять спасателям, что Гигачип жив и что он здесь. Держа врага на прицеле Чип отвёл его от пульта управления и сам осторожно подошёл к нему и поинтересовался, как друзья себя чувствуют и вот тут… этого казино, мы всю книгу говорили: «Верить врагу – нельзя», а эти дифиченто верили, и вот теперь они сомневаются, а не очередная ли это подлянка от Айвэны и требуют доказательств. Аааа! Ну что доказывай, учитывая, что Айвэна знает о ваших делах столько сколько вы сами про себя не знаете, а Чипу она только что продемонстрировала, что может почти идеально копировать его голос… и хоть сама ситуация поражает своим идиотизмом, но выход, найденный Чипом прекрасен и был бы ещё более прекрасен, если бы Дейл в конце как Гигадейл, оставил лазейку для жизни друга: Чип назвал Дейла прозвищем, которым задолго до знакомства со спасателями обещал его больше на называть - «Неоновый Нос».

Ликование Дейла, прервало отключение света. Быстро достав фонарик Чип потребовал у Айвэны объяснений, но та, вполне резонно заметила, что он не мог проникнуть в её логово незаметно, а потому, как только она его засекла, запрограммировала пульт управления на отключение электроснабжения через какое-то время. После чего отметила, что судя по всему «Неоновый Нос», это что-то из детства притом упомянутое всего несколько раз иначе она бы знала об этом из разговора с их родителями, и уточнила, что так как её цель лишь они, то с ними всё в порядке, но ей придётся навести более подробные справки [Зачем? Она же вроде планирует победить и убить их.], но Чип резонно заметил, что из тюрьмы СБМЖ [Служба безопасности мелких животных/ S.A.P.S. Small Animal Protection Service. Придуманы Джефри Пирсом] на острове Алькатрас много справок о нас не наведёшь.

Дальше следовала небольшая пикировка, в ходе которой мы узнаём, что у спасателей есть наручники, а в завершение Айвэна поинтересовалась, что это за новое изобретение Гайки, она видела его детали в мастерской, но не заметила готовый вариант, на что Гигачип ответил, что не нарушал правила – это его изобретение – тайзер [Помните мы говорили, что Чип и Дейл в основе своей равны, считайте это ответом на снаряжение спецагента, не фотоаппарат в бабочке, но тоже неплохо.]. В качестве доказательств Чип кинул ей чертежи, в этот же момент нам дали знать, что в здание он вошёл уже не в своей лётной куртке, в которой оказалось следящее устройство, а в пальто Шерлока Джонса.

Осмотрев чертежи, Айвэна замечает, что подобное оружие её убьёт. Готов ли он взять на себя такую ответственность [Убью ли я психопата, который убил множество людей и животных, похитил и скорее всего пытал моих друзей и чуть не сжил со свету меня? Даже не знаю.]? На что он ответил, что это зависит от её поведения. У Айвэны внезапно пропало желание подходить и проверять блефует ли он. Пытаясь оттянуть момент заковывания себя, она начала расспрашивать Чипа о его новом увлечении изобретательством, а потом показала цыганские фокусы с появлением бокала с шампанским из ничего.

— За тебя, Чип, — вновь повернувшись к бурундуку, восхищенным тоном провозгласила Айвэна. — Ты прошел мою игру и одолел меня в честной борьбе. Я приветствую проявленную тобой искусность, позволившую тебе разгадать все мои подсказки, и сноровку, благодаря которой ты избежал гибели и преодолел все мои ловушки… за исключением последней, конечно, — тут же исправилась она. — Ты, Чип Мэйплвуд, по-настоящему достойный противник, и для меня была большая честь играть против тебя. Покойся с миром, зная, что сделал всё возможное для спасения друзей, — завершила она и поклонилась, словно произнесла надгробную речь, и как будто Чип отсутствовал. «О,

Боже…» — бурундук нервно сглотнул, а ощущение страха усилилось при мысли о том, не стоит ли ему резко развернуться и посмотреть, что происходит у него за спиной.

— А сейчас, — с некоторой мелодраматичностью в голосе продолжила Айвэна, быстро подняв голову и посмотрев на Чипа, — как обычно говорят в завершении тостов… до дна.

Свет погас, Чип выстрелил и поспешил отскочить, но «до дна» оказалось блефом [Запомните дети, если вы играете с безумным маньяком в игру на выживание, то при первой возможности прикончите его, ну или хотя бы покалечьте так, чтобы у него не было возможности сбежать.]. Развернувшись к пульту, бурундук ахнул от ужаса при виде открывшейся его взору картины. Два установленных над пультом телеэкрана вместо прежних изображений внутренних помещений здания показывали красные электронные цифры, обозначавшие оставшиеся до подрыва заложенной в здании взрывчатки минуты и секунды и таймер отсчитывал время с, по меньшей мере, втрое превышавшей нормальную скоростью.

Картинка на четырёх оставшихся мониторах оказывала ничуть не менее шокирующее воздействие. На их экраны, как и прежде, выводились изображения из камер, где содержались его друзья, но был один чудовищный нюанс — в данный момент камеры были практически полностью заполнены водой. Из труб, по которым его друзья попали в камеры, теперь бурным потоком хлестала вода.

Панель управления не имела никаких обозначений, а потому у наших героев осталось всего 8 минут, чтобы не утонуть, и покинуть здание до взрыва, учитывая, что спасатели уже погрузились под воду – трудности возникли уже на первом этапе. А значит времени на раздумья нет.

Чип перемахнул через мониторы и ограждение прямиком к аквариуму. Приземлившись, он достал из тренча стеклорез и вонзил его кончик в стекло у дна аквариума со стороны камеры Вжика. Времени «вырезать» друзей поодиночке не было. Прежде, чем освобождать хоть кого-то из них, требовалось дать им всем немного воздуха. Чип двинулся вдоль аквариума, делая один сплошной длинный надрез на стенках всех камер, а дойдя до противоположного конца, где находился Дейл, развернулся и побежал обратно, вырезая в стекле продолговатый овал. Едва он успел, завершить разрез, как участок стекла под огромным давлением вылетел и вскоре желанный воздух стал доступен его товарищам, вот только к этому моменту Дейл больше не барахтался. Он вообще не двигался. Он даже не дышал. Его безвольно обмякшее и на первый взгляд безжизненное тело стало опускаться на дно камеры.

— Нет!! — вскричал в ужасе Чип и, полуобезумев, бросился к камере Дейла, не разбирая дороги и продираясь напрямик через едва не сбивший его с ног стремительный поток воды. Достигнув аквариума и удерживая равновесие вопреки неослабевающему напору, он вонзил стеклорез в нижнюю часть уже вырезанного отверстия и провёл им вверх и вправо, прорезав в стекле дыру в форме скруглённого дверного проёма. На этот раз по завершении разреза бурундук не успел отступить, и ещё остававшийся значительным объем воды обрушился на него через расширенный выход, окатив с головой и впечатав в него вырезанный кусок стекла.

— Ну, нетушки! — решительно воскликнул Чип, заскакивая в камеру и переворачивая друга на спину, чтобы взять его на руки. — Так легко ты от меня не отделаешься!

Подняв Дейла, Чип бросил мимолётный взгляд через плечо, чувствуя на себе взгляды прижавших лица к стеклу и наблюдавших за ним с расширенными от удивления глазами Вжика, Рокфора и Гайки. Его уши фиксировали доносившиеся до него сквозь дыру в их камерах и из динамика на пульте управления их возгласы касательно его внезапного появления и текущего состояния Дейла, но в данный момент ему было не до них. Сейчас значение имел исключительно Дейл. Вынеся друга из аквариума и положив его на спину, Чип начал делать ему искусственное дыхание, и мысли не допуская, что может быть уже слишком поздно.

— Давай, Дейл! — кричал он на товарища в промежутках между вдохами. — Давай!.. ДЫШИ!.. Ты не покинешь меня вот так вот!.. Не после всего этого!.. Дейл, ты меня слышишь?!! — закричал он во весь уже начавший ломаться от натуги и мук голос. Прекратив отпускать комментарии, Чип продолжал изо всех сил выдыхать воздух в рот Дейлу, сконцентрировавшись исключительно на этом занятии и утратив счёт времени и способность размышлять. Его голова была занята исключительно попытками вдохнуть жизнь в друга и напарника, в то время как остальные Спасатели с тревогой вслушивались и всматривались в происходящее.

Чувствуя, что начинает выбиваться из сил, Чип упорно продолжал делать Дейлу искусственное дыхание, с надеждой ожидая хоть какого-нибудь знака со стороны друга, что он жив. Таковых не было, и он выдыхал вновь и вновь, отказываясь сдаться. По прошествии, как показалось Чипу, целой вечности, когда у него самого начало от перенапряжения заметно сбиваться дыхание, Дейл под его руками наконец вздрогнул и, выкашляв целый фонтан и сдавленно заглотав воздух, вновь задышал самостоятельно, ещё долго не переставая откашливать воду. Чип перевернул Дейла на бок, чтобы облегчить ему откашливание остатков воды, глядя перед собой с экстатически радостным удовлетворением и наслаждаясь звуками дыхания товарища. За спиной он слышал бурное ликование, аплодисменты и поздравления друзей, которым через несколько секунд передышки ответил слабой, но благодарной улыбкой.

— Молодчина, парень!! Ты спас его, Чиппер!! — поприветствовал его Рокфор, чей бас позволял ему перекрикивать всех остальных.

— …Чип? — неуверенно спросил слабым голосом Дейл, будто пробуждаясь ото сна. Услышав голос лучшего друга, Чип улыбнулся еще шире и, оттолкнувшись руками, вновь склонился над ним.

— Чего, Дейл? — приязненно спросил он, увидев, как глаза красноносого бурундука чуть приоткрылись.

— Чип… это действительно ты… — еле слышно произнёс Дейл после очередного приступа кашля, тепло улыбнулся другу и протянул к нему руку. Увидев это, Чип крепко взял ладонь товарища своей и осторожно стиснул.

— Да, Дейл, это я, — сообщил он, улыбаясь в ответ.

— Ты жив, — с радостным облегчением вымолвил Дейл. На лице Чипа не дрогнул ни один мускул, и улыбаться он не прекратил, но ощутил мощный прилив отчаяния. «Это ненадолго», — подумал он про себя, вновь почувствовав, как его сердце сжимается от вернувшегося страха. Он знал, что ни за что не сумеет выбраться отсюда и найти кого-нибудь, кто сможет дать ему антидот от медленно убивающего его яда. Не за десять минут. Хотя бурундук был рад, что его друзья находятся в безопасности, он понимал, что ему самому скоро конец. В данный момент, однако, он не собирался сообщать этот ужасный факт Дейлу. Не после того, как его друг сам чуть не погиб и до сих пор толком не оклемался. Однако Чип знал, что остальных друзей поставить в известность обязан, поэтому бросил на них исполненный нервного предвкушения взгляд, после чего снова повернулся к Дейлу.

Проблема была в том, что на циферблате было чуть более двух минут, а при учёте того, что он шёл много быстрее реального времени, у них осталось около 30 секунд. Осознав, что не успевает ничего сделать, Чип попросил прощение у друзей и приготовился к смерти, утешая себя той мыслью, что они хотя бы вместе и закрыл глаза.

Но взрыва не произошло. Чип не понимал, что происходит и даже на секунду подумал, что в своих тщетных попытках он как-то отключил бомбу, но голос Айвэны расставил всё на свои места. Она вышла из-за пульта и предложила продолжить погоню. Чип метнулся было за ней с вернувшимся решительным видом, но тут же развернулся, схватил лежавший на некотором отдалении стеклорез и уже с ним подбежал к ближайшей камере и передал его, а также маршрут вентиляции Гайке, сказав забирать Дейла и уходить. Мышь попыталась его остановить, говоря, что это ловушка, но бурундук не мог позволить ей уйти.

Стоит отметить, что про тайзер он не забыл, но разумно предположив, что Айвэна могла превратить его бум-палку в палку, в ловушку, заменив батарею на аккумулятор Samsung, он решил не рисковать и оставить его там. Так же он понимал, что яд скоро убьёт его, именно по этой причине он должен был остановить её сейчас.

Что это за яд, от которого плохо в начале, ну минут 15, а потом ты два часа активно бегаешь, распространяя яд по организму, но тебе нормально, до тех пор пока ты, в определённый момент, не умрёшь мгновенно, мы не знаем, а потому можем предположить одно из двух: или Айвэна вписала его в тетрадь смерти, или яда не было, возможно, но он действовал только те пятнадцать минут. Учитывая, что она могла их убить в любой момент, но только говорила об этом и то, что она буквально грозила их весь день взорвать, но в итоге отключила бомбу, которой может вообще не было, мы склоняемся ко второму вариант. И более того выдвигаем тезис, что она просто помесь цундэрэ и яндэрэ, которая хочет внимания, и только делает вид что опасная. Серьёзно, если она хочет их убить, то могла сделать это в любой момент, если она хочет, чтобы они умерли, проиграв в честной борьбе, они проиграли, Чип затупил, и они все должны были взорваться. Она всю книгу только и делает, что пускает пустые угрозы, нагло пи… врёт в лицо, меняет обгаженные шаровары за 40 тугриков и делая вид, что хочет всех убить, следит за тем, чтобы никто из героев не умер. Конечно мы слышали, что многие маньяки, особенно с манией величия, как наш пациент, подсознательно хотят быть пойманным, но это уже ни в какие ворота.

Нагнать Айвэну он смог только в канализации.

Открывавшееся при взгляде в общий тоннель зрелище впечатляло. За много футов от угла, где попытался притаиться Чип, высился мост, освещаемый привязанным к его перилам факелом [Факелом, Карл, факелом, который не горит больше часа, он и полчаса не прогорит, если честно… Ах да, мы говорим про ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ факел. Факел размерами для бурундука горел бы ну секунд 15… она спустилась сюда и начала их поджигать? А точно, тут же всё из бамбука… который сгорит к чертям вместе.] остью пересекал широкую сливную канаву главного тоннеля, соединяя тянувшиеся вдоль противоположных стенок две параллельные каменные дорожки. Мост, однако, был не простой, а громадный; его пролет отделяло от потолка тоннеля лишь около фута, и Чип прикинул, что его высота составляет целых двадцать пять, а то и тридцать футов. С дорожками тоннеля пролёт соединялся растянувшимися на многие футы вдоль обеих стенок зигзагообразными мостками, составлявшими хоть и несколько крутоватый, но в целом более чем преодолимый пандус, по которому можно было добраться на самый верх. На самой вершине этого грандиозного сооружения, почти посередине моста стояла всё так же одетая в плащ с капюшоном Айвэна, искоса глядя сверху вниз на далёкого противника.

И знаете, она не останавливает парад щедрости и сначала рассказывает о том, что действительно поработала с его оружием, вместо того, чтобы попытаться заставить его сожалеть о том, что он его не взял, потом дала ему оружие, да палку, точнее шест но сама она вооружена также [Если Чип не вгонит ей в глаз ножик подаренный Рокфором – всё зря.]. После недолгой драки Чип оказался повержен. И мы уверены, что это из-за яда, нет, не из-за того, что он ослаб, хотя это безусловно тоже сыграло роль, нет, он, б****, думает зачем она со мной дерётся, если я скоро умру от яда. Далее она дразнит его противоядием и выкидывает его после чего задвигает речь в стиле ШУЕ ППШ, что день рождения — это лучший день для его смерти, что его жизнь в её власти и так далее. И когда она уже собралась нанести финальный удар, Чип закрыл глаза и попрощался с друзьями, но удара не последовало. И тут происходит внезапный твист, Айвэна признаётся, что-то было не противоядие, и что Чип не отравлен. Да, мы говорили об этом, ты прочитана, ты поймана за руку как дешёвка! А вся его слабость – это самовнушение. Ну и будем честны он за день получил кучу травм и даже не поел.

Дальше Айвэна снимает капюшон и раскрывает свой мотив.

С этими словами Айвэна поднесла свободную руку к капюшону и, чуть помедлив, чтобы обхватить пальцами ткань, убрала плотные складки капюшона с головы, позволив ему грузно опасть себе на плечи. Чип пристально вгляделся в более ничем не скрытое лицо. Стоящая перед ним самка явно была старше него, лет эдак на шесть. Она обладала черно-коричневой шерстью, пронзительными изумрудно-зелёными глазами, короткими черными волосами и красивым с изящными чертами лицом, которое, казалось, категорически отрицало саму возможность наличия у его обладателя ярко продемонстрированной Айвэной в течение дня извращённой натуры. Порывшись в памяти, Чип пришёл к выводу, что практически стопроцентно видит эту самку впервые в жизни.

— Я не сообщила этого никому из твоих друзей, — начала Айвэна, — но так как ты — лидер, именно ты должен знать правду. Чуть больше двух лет назад ты и твоя команда расследовали одно дело… Дело, начавшееся в полицейском участке и приведшее вас сперва в Кошачий переулок, а оттуда — к профессору Нимнулу. Одно из самых первых ваших дел. Помнишь его? — с нажимом спросила она.

— Возвращение кошек в Кошачий переулок и другие места обитания, — продолжала убийственно серьезным тоном предаваться воспоминаниям Айвэна, — застало мышей практически врасплох. Вдобавок кошки умирали с голоду. Нимнул, пока держал их у себя, ни разу их не покормил. В ту ночь, когда коты вернулись в свои прежние логовища, было съедено множество мышей. Среди них… — Айвэна холодно и бесстрастно посмотрела на Чипа, — …был мой брат.

Постигнув смысл сказанного, бесстрастно смотревший на Айвэну Чип ответил после длинной паузы, чувствуя, как в нем вновь начинает закипать злость.

— Я сожалею о том, что случилось с твоим братом, — холодно провозгласил он, всё ещё клокоча от озлобленности на Айвэну за все страдания, перенесённые им, пока он считал, что умирает от ее так называемого «яда», — но это не оправдывает твоих попыток убить меня и моих друзей! Мы не могли просто так уйти, оставив кошек в руках Нимнула! Если ты знакома с обстоятельствами того дела, то знаешь, что он с ними делал! К тому же после того, как Рокки освободил кошек из клеток, мы были не в силах управлять ими!

— Я нашла кота, которому достался мой брат. Я его изловила и… спросила, куда он и его сородичи уходили и откуда потом возвратились. Прежде, чем я его, выражаясь человеческим языком, усыпила, он поведал мне удивительную историю о том, как ему и остальным помогли сбежать четверо грызунов и крупная муха, и о самочке-мышке, сказавшей, что они должны освободить всех кошек. Узнав об этом, я выяснила, кто вы такие, после чего стала собирать о вас всю информацию, какую могла. В конце концов чтобы победить врагов, их надо сначала узнать.

— Мы не могли бросить кошек там! — в своё оправдание прорычал Чип, морщась от причинённой наконечником копья боли. — Сама сказала, что Нимнул их не кормил! Мало ли для какого ещё безумного плана он мог их использовать! Гайка была права, когда говорила, что надо спасти их всех!

— Она ошибалась! — с кровожадностью во взгляде огрызнулась Айвэна. — Кому какая разница, что тот человек с ними сделал бы?! Главное, чтобы наш вид был в безопасности! Ты же грызун, Чип! Как ты мог помогать кошкам?!

— Мы помогаем всем и каждому, кто нуждается в помощи, — непоколебимо ответил Чип. — Вид для нас не имеет значения.

— Ты думал, что поступаешь правильно. — Ты считал, что делаешь доброе дело, в то время как на самом деле в итоге навредил своим же сородичам. — Кошки — твой враг! Ослеп, что ли?!! Любая кошка при встрече тебя убьёт! Хорошая кошка — мёртвая кошка!

Что интересно, если нам не изменяет память серия про Кошачий переулок была первой и несмотря на то, что каноничную хронологию сериала можно определить лишь в отношении единичных серий [Так рубин идёт первым, вторые встречи с пиратами и с Красоткой, после первых, серии с крылом спасателей, после серий с самолётом-дирижаблем, а серия с матерью Рокфора после серии с отцом.], можно сказать, что это первое дело спасателей, после дела с рубином. Ведь, как мы уже отмечали девочка в той серии реколор, той, что была в финале истории с рубином просит найти щенка, что можно воспринимать, как небольшой реткон.

Что же касается мотивации этого мышиного шовиниста… Во-первых, не впечатлили, ну серьёзно, мотив в виде мести за брата? Да ещё с таким размахом? Тем более, если добавить к ранее известному тот факт, что владельцы здания обанкротились недавно, вообще непонятно, как она успела всё это построить и подготовить. Во-вторых, мы уже сто раз говорили, что врагу верить нельзя, но это касается героев повествования, для нас же, аудитории есть такой приём, называется «ненадёжный рассказчик». Суть в том, что в целях драмы, автор может обмануть персонажей и нас, но вложить ложь в уста такого персонажа, который мог бы врать в этой ситуации, которому мы могли бы не верить, чтобы, когда эта ложь раскрылась, аудитория вспомнила кто говорил её и поняли, что ну да этот персонаж был заинтересован во вранье, он ненадёжный источник по этому вопросу. Ведь никого не будет удивлять, что убийца врал о своём алиби. И вот мы к чему: Айвэна – очень ненадёжный рассказчик. Для начала, котов не было всего неделю, да мыши за это время могли потерять бдительность, но громадных жертв быть не могло, посудите сам: вернулось 10 котов, каждый в лучшем случае поймает 1 мышь, а многие и не поймают, так как после появления первого кота все начнут убегать. У Нимнула было 100, пусть даже 200, черт с ним 500 котов, хотя их там было много меньше, но даже так от внезапного возвращения максимум погибло бы 500 мышей, многим ли это больше того числа, которые они словили бы за эту неделю? Мы считаем, что нет. Далее Айвэна сама сказала, что котов не кормили… неделю, они неделю не ели, а до этого полуголодные жили на улице и убегали от роботизированных собак. Вы думаете, что уставшее, неделю не евшее существо может поймать бодрую мышь? Весьма сомнительно, а значит и заявленных 500 жертв там не было. Далее, даже если мы вернёмся к предположению о пяти сотнях съеденных, то до спасателей не могло не дойти слухов о таком количестве внезапных смертей, более того, они бы получили репутацию тех, кто косвенно в этом виновен. Вывод: если бы имело место невероятное количество смертей, спасатели бы об этом знали и знали бы все. Вспоминаем, что говорит нам об этом враг, маньяк и тот кто считает, что хороший кот – мёртвый кот и можем выдвинуть предположение, что да её брат погиб, но либо случайно в первых жертвах, либо по собственной неосторожности, как например могла бы кончить та мышь которую они первой повстречали в Кошачьем переулке, после чего ненависть к котам, смешалась с горем от смерти брата и направилась на тех, кто по её мнению виновны – спасателей. Как вам такой взгляд? А у спасателей был выбор: зверская смерть 100…200…500 и более котов, так как Нимнул бы искал замену, или естественное для природы, гораздо меньшее количество смертей грызунов. Правильного выбора тут может и нет, но для тех, кто стремиться помогать каждому, выбор очевиден.

Шестнадцатая часть