Снайпер в Ираке
Именно снайперы были главной проблемой у американцев в Ираке. Благодаря техническому превосходству американцем ничего не стоило уничтожить иракский танк, разбить колонну техники или разогнать полк пехоты. Но подготовленный снайпер в условиях города – беда. Сделал несколько выстрелов, завернул винтовку в кусок брезента, закопал в мусоре и ты уже обычный усатый или бородатый горожанин, растворившийся в толпе.
И вот редчайшие кадры, сделанные 9 ноября 2004 году во время войны за Фаллуджу. Фотограф запечатлел филигранную работу снайпера-профессионала.
Первая пуля попала в бедро сержанта Лонни Уэллса. Стрелок специально хотел его ранить, чтобы устроить для себя тир. Рана в бедро опасна тем, что человек быстро теряет кровь, его надо спасать как можно скорее. А американцы своих не бросают, снайпер это отлично знает.
На фото видно, как комендор-сержант Шейн подбежал к раненому и пытается вытащить его с открытого участка. Большая ошибка, потому что раненый – наживка.
Через мгновение пуля попадает в Шейна, но он стоит на ногах и пытается тащить товарища. К нему подбегает еще один морпех, кричит, что тому надо отходить и берется тащить товарища сам.
Мгновение спустя в Шейна попадает еще одна пуля. Слева видно, как он падает.
Последнее фото – два раненых морпеха. Третий, который пытался вытащить Лонни, бросил это занятие и убежал в укрытие.
Через несколько минут морпехи поставят дымовую завесу и вытащат своих сослуживцев. К тому моменту Лонни будет уже мертв от обильной кровопотери. Шейн в критическом состоянии будет доставлен в больницу, там его поставят на ноги.
"Чёрный миф" о чекистах: войска НКВД в Великую Отечественную войну.
Прочитал тут коммент: #comment_111377418. Прежде, чем писать такие комменты неуважаемая xxxlll потрудитесь немного изучить историю про тех, про кого так пишете.
Для примера вот для Вас статья:
Один из самых известных «чёрных мифов» Великой Отечественной войны» - это сказка о «кровавых» чекистах (особистах, энкавэдэшниках, смершевцах). Они в особой чести у кинематографистов. Мало кого подвергли такой масштабной критике, унижению, как чекистов. Основная часть населения получает о них информацию только через «попкультуру», художественные произведения и в первую очередь через кино. Мало какой фильм «о войне» обходится без образа выбивающего зубы у честных офицеров (красноармейцев), трусливого и жестокого особиста-чекиста.
Это практически обязательный номер программы — показать какого-нибудь негодяя из НКВД, который отсиживается по тылам (охраняя заключённых — сплошь невинно осужденных) и в заградительном отряде, расстреливающем из пулемётов и автоматов безоружных (или с «одной винтовкой на троих» красноармейцев). Вот только несколько подобных «шедевров: «Штрафбат», «Диверсант», «Московская сага», «Дети Арбата», «Курсанты», «Благословите женщину» и т. д., их число множится с каждым годом. Причём эти фильмы показывают в самое лучшее время, они собирают значительную зрительскую аудиторию. Это вообще особенность российского ТВ - в самое лучшее время показывать муть и даже откровенную мерзость, а аналитические передачи, документальные фильмы несущие информацию для разума, ставить ночью, когда большинство трудового народа спит. Практические единственный нормальный фильм о роли «Смерша» в войне – это фильм Михаила Пташука «В августе 44-го…», снятый по роману Владимира Богомолова «Момент истины (В августе 44-го)».
Чем обычно заняты чекисты в кино? Да фактически они воевать нормальным офицерам и солдатам мешают! В результате просмотра подобных фильмов у подрастающего поколения, которое книг не читает (особенно научного характера), складывается ощущение, что народ (армия) победил вопреки высшему руководству страны и «карательным» органам. Глядишь, если бы под ногами не путались представители НКВД и СМЕРШа, могли и раньше победить. К тому же «кровавые чекисты» в 1937-1939 гг. уничтожили «цвет армии» во главе с Тухачевским. Чекиста хлебом не корми — дай кого-нибудь расстрелять под надуманным предлогом. При этом, как правило, стандартный особист - это садист, полный мерзавец, пьяница, трус и т. п. Ещё один любимый ход кинематографистов – это показать чекиста в контрасте. Для этого в фильме вводится образ доблестно сражающегося командира (бойца), которому всячески мешает представитель НКВД. Часто этот герой из числа ранее осужденных офицеров, или даже «политических». Трудно представить подобное отношение к танкистам или лётчикам. Хотя бойцы и командиры НКВД, военной контрразведки – это военное ремесло, без которого не обходится ни одна армия мира. Очевидно, что соотношение «мерзавцев» и обычных, нормальных людей у этих структур, как минимум не меньшее, чем в танковых, пехотных, артиллерийских и др. частях. А возможно, что и даже лучшее, т. к. ведётся более строгий отбор.
Защитники вооружённых сил
В условиях войны информация приобретает особое значение. От того, чем больше ты знаешь о противнике и чем меньше он о твоих ВС, экономике, населении, науке и технике, зависит, победишь ты или потерпишь поражение. Защитой информации занимается контрразведка. Бывает, что один-единственный разведчик или диверсант противника может причинить ущерб гораздо больший, чем целая дивизия или армия. Всего один пропущенный контрразведкой вражеский агент может обессмыслить труд значительного количества людей, привести к огромным людским и материальным потерям.
Если армия защищает народ и страну, то контрразведка саму амию и тыл. Причём, не только защищает армию от вражеских агентов, но и поддерживает её боеспособность. К сожалению, никуда не деться от того факта, что бывают слабые люди, морально неустойчивые, это приводит к дезертирству, предательству, появлению панических настроений. Особенно эти явления проявляются в критических условиях. Кто-то должен вести планомерную работу по пресечению таких явлений и действовать весьма жёстко, это война, а не курорт. Подобная работа – это жизненная необходимость. Один вовремя не выявленный предатель, или трус, может погубить целое подразделение, сорвать выполнение боевой операции. Так, уже к 10 октября 1941 года оперативными заслонами особых отделов и заградительными отрядами Народного комиссариата внутренних дел (были ещё и армейские заградотряды, созданные после приказа №227 от 28 июля 1942 года) были задержаны 657364 бойцов и командиров Красной Армии, отставших от своих частей или бежавших с фронта. Из этого числа подавляющая масса была отправлена обратно на передовую (по мнению же либеральных пропагандистов, их всех ждала смерть). Были арестованы 25878 человек: из них шпионов — 1505, диверсантов — 308, дезертиров — 8772, самострельщиков — 1671 и пр., 10201 человек расстреляли.
Контрразведчики выполняли и массу других важных функций: выявляли вражеских диверсантов и агентов в прифронтовой полосе, готовили и забрасывали в тыл опергруппы, вели с противником радиоигры, передавая им дезинформацию. НКВД сыграло ключевую роль в организации партизанского движения. Сотни партизанских отрядов были созданы на основе заброшенных в тыл противнику оперативных групп. Смершевцы проводили спецоперации при наступлении советских войск. Так, 13 октября 1944 года в еще удерживаемую гитлеровцами Ригу проникла оперативная группа УКР «Смерш» 2-го Прибалтийского фронта в составе 5 чекистов под командованием капитана Поспелова. Опергруппа имела задачу захватить архив и картотеки немецкой разведки и контрразведки в Риге, которую гитлеровской командование собиралось эвакуировать при отступлении. Смершовцы ликвидировали сотрудников абвера и смогли продержаться до вступления в город передовых частей РККА.
Репрессии
Архивные данные и факты опровергают широко запущенный в оборот «чёрный миф» о том, что НКВД и СМЕРШ всех без разбору бывших пленных записывали во «враги народа», а затем расстреливали или отправляли в ГУЛАГ. Так, в А.В.Меженько привел интересные данные в статье «Военнопленные возвращались в строй ...» (Военно-исторический журнал. 1997, №5). В период с октября 1941 года по март 1944 года в спецлагеря для бывших военнопленных попало 317594 человек. Из них: 223281 (70,3%) было проверено и направлены в Красную Армию; 4337 (1,4%) — в конвойные войска Наркомата внутренних дел; 5716 (1,8%) — в оборонную промышленность; 1529 (0,5%) убыло в госпитали, 1799 (0,6%) умерло. В штурмовые (штрафные) подразделения направлено 8255 (2,6%). Надо отметить, что вопреки домыслам фальсификаторов, уровень потерь в штрафных частях был вполне соотносим с обычными подразделениями. Было арестовано — 11283 (3,5%). В отношении остальных 61394 (19,3%) проверка продолжалась.
После войны ситуация принципиально не изменилась. Согласно данным Госархива РФ (ГАРФ), которые приводит И. Пыхалов в исследовании «Правда и ложь о советских военнопленных» (Игорь Пыхалов. Великая оболганная война. М., 2006), к 1 марта 1946 г. было репатриировано 4199488 советских граждан (2660013 гражданских лиц и 1539475 военнопленных). В результате проверки, из гражданских лиц: 2146126 (80,68%) были направлены к месту проживания; 263647 (9,91%) зачислены в рабочие батальоны; 141962 (5,34%) призваны в Красную Армию и 61538 (2,31%) были расположены на сборно-пересыльных пунктах и использовались на работах при советских военных подразделениях и учреждениях за границей. Переданы в распоряжение Народного комиссариата внутренних дел - только 46740 (1,76%). Из числа бывших военнопленных: 659190 (42,82%) были повторно призваны в РККА; 344448 человек (22,37%) зачислены в рабочие батальоны; 281780 (18,31%) отправлены к месту проживания; 27930 (1,81%) использовались на работах при воинских частях и учреждениях за границей. Было передано распоряжение НКВД - 226127 (14,69%). Как правило, НКВД передавали власовев и других коллаборационистов. Так, согласно инструкциям, которые имелись у начальников проверочных органов, из числа репатриантов подлежали аресту и суду: руководящий, командный состав полиции, РОА, национальных легионов и др. аналогичных организаций, соединений; рядовые члены перечисленных организаций, которые принимали участие в карательных операциях; бывшие красноармейцы, добровольно перешедшие на сторону противника; бургомистры, крупные чиновники оккупационной администрации, служащие гестапо и др. карательных и разведывательных учреждений и т. д.
Ясно, что большинство из этих людей заслуживали самого строго наказания, вплоть до высшей меры. Однако «кровавый» сталинский режим в связи с Победой над Третьим рейхом проявил к ним снисхождение. Коллаборационисты, каратели и предатели были освобождены от уголовной ответственности за измену Родине, и дело ограничилось отправкой их на спецпоселение сроком на 6 лет. В 1952 году значительная часть из них была освобождена, причем в их анкетах не значилось никакой судимости, а время работы во время ссылки было записано в трудовой стаж. В ГУЛАГ направили только тех пособников оккупантов, у которых выявили серьёзные конкретные преступления.
На передовой
Роль частей НКВД в войне не ограничивалась выполнением сугубо специальных, узкопрофессиональных задач. Тысячи чекистов честно исполнили свой долг до конца и погибли в схватке с врагом (всего во время войны погибло около 100 тыс. бойцов НКВД). Первыми приняли удар вермахта ранним утром 22 июня 1941 года пограничные части НКВД. Всего в этот день в бой вступили 47 сухопутных и 6 морских погранотрядов, 9 отдельных пограничных комендатур НКВД. Немецкое командование выделило на преодоление их сопротивления полчаса. А советские пограничники дрались часами, сутками, неделями, часто в полном окружении. Так, застава Лопатина (Владимир-Волынский погранотряд) 11 суток отражала атаки многократно превосходящих сил врага. Кроме пограничников на западной границе СССР несли службу соединения 4 дивизий, 2 бригад и ряда отдельных оперативных полков НКВД. Большинство из этих частей вступило в бой с первых же часов Великой Отечественной войны. В частности, личные составы гарнизонов, которые охраняли мосты, объекты особой государственной важности и т. д. Героически бились пограничники, защищавшие знаменитую Брестскую крепость, в том числе 132-й отдельный батальон войск НКВД.
В Прибалтике на 5-й день войны была сформирована 22-я мотострелковая дивизия НКВД, которая сражалась совместно с 10-м стрелковым корпусом РККА под Ригой и Таллинном. В битве за Москву приняли участие семь дивизий, три бригады и три бронепоезда войск НКВД. В знаменитом параде 7 ноября 1941 года участвовала дивизия им. Дзержинского, сводные полки 2-й дивизии НКВД, отдельная мотострелковая бригада особого назначения и 42-я бригада НКВД. Важную роль в обороне советской столицы сыграла Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН) Наркомата внутренних дел, которая создавала минно-взрывные заграждения на подступах к городу, проводила диверсии в тылу противника и т. д. Отдельная бригада стала учебным центром подготовки разведывательно-диверсионных отрядов (их формировали из сотрудников НКВД, иностранцев-антифашистов и добровольцев-спортсменов). За четыре года войны в учебном центре подготовили по специальным программам 212 групп и отрядов общей численностью 7316 бойцов. Эти соединения провели 1084 боевые операции, ликвидировали примерно 137 тыс. гитлеровцев, уничтожили 87 руководителей немецкой оккупационной администрации и 2045 немецких агентов.
Отличились энкавэдэшники и в обороне Ленинграда. Здесь сражались 1-я, 20-я, 21-я, 22-я и 23-я дивизии внутренних войск. Именно войска НКВД сыграли важнейшую роль в налаживании сообщения между окружённым Ленинградом и Большой землей — в строительстве Дороги жизни. Силами 13-го мотострелкового полка НКВД за месяцы первой блокадной зимы по Дороге жизни было доставлено в город 674 т различных грузов и вывезено из него более 30 тыс. человек, преимущественно детей. В декабре 1941 года 23-я дивизия войск НКВД получила задачу охранять доставку грузов по Дороге жизни.
Отметились бойцы НКВД и при обороне Сталинграда. Первоначально главной боевой силой в городе была 10-я дивизия НКВД общей численностью 7,9 тыс. человек. Командиром дивизии был полковник А.Сараев, он являлся начальником Сталинградского гарнизона и укрепрайона. 23 августа 1942 года полки дивизии держали оборону на фронте в 35 километров. Дивизия отбила попытки передовых частей 6-й немецкой армии с ходу взять Сталинград. Наиболее яростные бои были отмечены на подступах к Мамаеву кургану, в районе тракторного завода и в центре города. До вывода обескровленных частей дивизии на левый берег Волги (через 56 дней боёв) бойцы НКВД нанесли значительный урон противнику: было подбито или сожжено 113 танков, ликвидировано более 15 тыс. солдат и офицеров вермахта. 10-я дивизия получила почётное наименование «Сталинградская» и была награждена орденом Ленина. Кроме того, в обороне Сталинграда участвовали и другие части НКВД: 2-й, 79-й, 9-й и 98-й погранполки войск охраны тыла.
Зимой 1942—1943 гг. Наркоматом внутренних дел была сформирована Отдельная армия в составе 6 дивизий. В начале февраля 1943 г. Отдельная армия НКВД была передана на фронт, получив наименование 70-й армии. Армия вошла в состав Центрального фронта, а затем 2-го и 1-го Белорусского фронтов. Бойцы 70-й армии проявили мужество в Курской битве, в числе других сил ЦФ остановив ударную группировку гитлеровцев, которая пыталась прорваться к Курску. Армия НКВД отличилась в Орловской, Полесской, Люблин-Брестской, Восточно-Прусской, Восточно-Померанской и Берлинской наступательных операциях. Всего за время Великой войны войска НКВД подготовили и передали Красной Армии из своего состава 29 дивизий. В ходе войны 100 тыс. солдат и офицеров войск НКВД были награждены медалями и орденами. Более двухсот человек были удостоены звания Героя СССР. Кроме того, внутренние войска Наркомата за период Великой Отечественной войны провели 9 292 операции по борьбе с бандитскими группировками, в результате них было ликвидировано 47 451 и захвачено 99 732 бандита, а всего обезврежено 147 183 преступников. Пограничники в 1944—1945 гг. уничтожили 828 банд, общей численностью около 48 тыс. преступников.
Многие слышали о подвигах советских снайперов в годы Великой Отечественной войны, но мало кто знает, что большинство из них было из рядов НКВД. Ещё до начала войны части НКВД (подразделения по охране важных объектов и конвойные войска) получили снайперские отделения. По некоторым данным, снайперы НКВД во время войны уничтожили до 200 тыс. солдат и офицеров противника.
В Брестской крепости оборону два месяца держали пограничники и 132-й отдельный батальон конвойных войск НКВД СССР. В советское время все помнили надпись одного из защитников Брестской крепости: «Умираю, но не сдаюсь! Прощай Родина! 20.VII.41г.», но мало кто знал, что она была сделана на стене казармы 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР.»
Отсюда: https://topwar.ru/ 15627-chernyy-mif-o-chekistah-voyska-nkvd-v-velikuyu-otechestvennuyu-voynu.html
Такой пост был https://pikabu.ru/story/quotchyornyiy_mifquot_o_chekistakh_v...,
но он был не полный. Так что сорри, если покажется, что баян. Фотки не получилось добавить
Так что неуважаемая xxxlll учите историю и начните уважать тех, кто победил фашизм!!
Группа советских женщин-снайперов на боевой позиции в окопе.
Почему солдатам надо меньше курить. Опыт Первой мировой войны
В 18 веке дальность и точность ружей были такими низкими, что в двухстах метрах от противника пехотинцы могли спокойно покуривать трубки. Солдатское ремесло изменила Первая мировая война.
Уже в 19 веке меткие стрелки получали в армиях лучшие мушкеты и особые задания. Поражая офицеров и знаменосцев, они должны были расстраивать ряды врага. Так погибли командующий британским флотом адмирал Нельсон, наполеоновский генерал Огюст Кольбер, ряд известных командиров во время гражданской войны в США. Однако общей методики точной стрельбы и специального оснащения не существовало.
Так было до начала 20 века и Первой мировой. Мушки того времени на больших дистанциях закрывали всю цель, а телескопические 3- и 5-кратные прицелы только начинали применяться в спортивной стрельбе. Но нарезные винтовки уже укладывали людей на расстоянии 400 метров, а попасть в ростовую мишень можно было и с 600 метров.
В отличие от чопорной Британии, в Германской империи охота была занятием для людей всех сословий. Это позволило немцам наполнить учебные центры сотнями умелых курсантов и реквизировать тысячи винтовок. Впервые подготовка метких стрелков велась комплексно: от этапа отбора бойцов до их снаряжения. Стрелки с великолепными «Маузерами», дополненными прицелами «Цейса» и «Фуса», наводили ужас.
Позиционная война среди руин, брустверов и палисадов Западной Европы стала раем для снайперов. Британцы в мемуарах вспоминали, как точно летели пули на огонь сигареты. Немцы куражились и сбивали с них головные уборы, выбивали пулями на зданиях имперские кресты, поражали колеса автомобилей.
Снайперы стали влиять на оперативный уровень войны. Ради их подавления выстреливали тонны снарядов; промышленность освоила сложные системы рычагов и перископов для стрельбы из укрытий; дефицитная сталь шла на индивидуальные щиты; для маскировки офицеров была запрещена отдача воинского приветствия.
Производство муляжей для обмана снайперов. Фото: Imperial War Museums
НОВЫЕ ЛИДЕРЫ МЕТКОСТИ
Богатейшая «империя, над которой никогда не заходит солнце» оказалась совершенно не готовой к снайперской борьбе. Только через год после начала Первой мировой, хлебнув крови, Британия открыла свои школы подготовки снайперов. Стрелков-энтузиастов обучали офицеры, списанные из строевых частей еще после Бурской войны. Тем временем, волонтеры искали деньги на «слоновьи винтовки», «Энфилды», прицелы, подзорные трубы. Британцы первыми дали мощную оптику «второму номеру» – он корректировал огонь и фиксировал все передвижения противника.
К середине войны британская секция метких стрелков состояла из 16 снайперов-инструкторов и нескольких наблюдателей. 17 дней ускоренной подготовки — и в бой. Стрелки, закутанные в камуфляж с нашитыми полосками ткани, скрывались и в муляжах мертвых лошадей, и в кронах деревьев. За считанные месяцы потери немецкой, австро-венгерской, турецкой армий от меткого винтовочного огня возросли на порядок.
Лучшими снайперами стали солдаты из британских доминионов: южноафриканцы, новозеландцы, австралийцы. Особо отметились канадцы. Многие из них буквально выросли с ружьем в лесу.
Замаскированные американские снайперы на поле боя во Франции, 18 мая 1918 года. Фото: Imperial War Museums
УЖАСНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ТОЧНОСТИ
Противостояние снайперов продолжалось до конца войны. Германцы использовали земляные мешки диких кислотных расцветок, чтобы утомлять глаза наблюдателей. Ставили под небольшим углом по два стальных щита, чтобы останавливать бронебойные пули. Носили закрытые стальные маски. Но теперь обе стороны несли тяжелейшие потери.
Снайперы одной только 38-й британской дивизии всего лишь за три месяца записали на свой счет 389 убитых солдат противника. Масштабы потерь на фронте от Средиземного до Северного моря можно только представить. Одной из последних жертв Первой Мировой стал французский посыльный Огюстен Требушон, убитый немецким снайпером за несколько минут до Компьенского перемирия. Он нес пакет с приказом о прекращении наступления.
Метко стрелять люди умели и раньше. Но профессия снайпера родилась в кошмарной грязи «Великой войны», среди развалин французских деревень и гниющих конских туш.
Ирландский стрелок пытается привлечь огонь турецкого снайпера, чтобы раскрыть его позицию. Галлиполи, 1915 год. Фото: Imperial War Museum
Синдром
- Ну так вот, сплю я, значит, на посту…
Почти все истории Птицы начинались с этой легендарной фразы. «Старики» нашей группы уже знали их все до единой, но недавно на позиции появилось несколько «сопливых», присланных сразу из учебки на смену раненым Макару и Уралу, и мой друг не упускал случая присесть им на уши своими героическими рассказами. Да и делать в окопе под клонящимся к закату, но все равно горячим солнцем было нечего до самого ужина, поэтому, лениво закрыв глаза и подложив под голову разгрузку, я приготовился слушать.
- Взводный еще на полигоне все мозги мне проел – «Не держи палец на курке. Себя трехсотым сделаешь – мне одним головняком меньше. Свалишь, мол, в больничку, с глаз моих долой. А если подстрелишь сдуру кого из своих?» Так вот, сплю я на КПП, и чувствую – кто-то автомат у меня тянет – медленно так еще, осторожно. Открываю глаза – смотрю, тело какое-то, рожа землей замазана, явно не из наших. Ну я и пальнул в него сразу – палец-то на курке.
- Ага, как же. Сто пудов сначала пальнул с перепугу, а потом глаза открыл! – Снаряжая пулеметную ленту, Слон в который раз не упустил случая подколоть.
- Ты там был что ли? Вот и помалкивай! – Обиженно заявил Птица. – Упал этот замазанный, значит, ползти пытается, кровь изо рта льется…
- Скажи еще, кишки следом волочатся. Что ты там видел-то в темноте?
«Бывалые» устало засмеялись, а «сопливые», не обращая внимания, слушали неотрывно, запоминая, чтоб дома на славу удивить родных и друзей.
- Короче, на выстрел все наши сбежались, подстреленного моего в санчасть унесли. Оказалось, диверсант это был. Пару мин у него нашли, карту, да еще какое-то барахло. А вот если б палец у меня был не на курке, может, никто из нас тут бы сейчас не сидел, так-то. – Важно кивнул Птица новобранцам.
- Повезло тебе, что диверсант хреновый попался. А если сунул бы он тебе шомполом в ухо, никакой палец бы не помог. – Боец с чересчур серьезным лицом вставил свое замечание, монотонно барабаня пальцами по винтовочному цевью и глядя вдаль, где в воздух тянулись черные шлейфы дыма от горящей техники.
- Шомпол, шомпол… Кровожадная сволочь, не зря тебя Извергом прозвали. Он же, ребята, пока коленки, или еще чего-нибудь не отстрелит, в голову не бьет. Не люблю вас, снайперов…
«Сопливые» окончательно притихли, на миг представив мрачного, обычно молчаливого бойца с винтовкой за этим занятием.
- А тебя Птицей верно окрестили – пока мозги всем не выклюешь, не успокоишься. – Улыбнулся Изверг. Ну, как улыбнулся – еле заметно приподнял правый уголок тонких губ.
На самом деле, моему дворовому корешу такой позывной достался не поэтому. Возможно, из-за фамилии Голубев. «Голубь» звучало бы совсем не солидно и даже обидно, хотя некоторые шутники настаивали на «Попугае». В итоге, перебрав возможные варианты и чуть не надорвав животы от смеха, сошлись на нейтральной «Птице».
- Слушай, все хотел спросить. А в меня выстрелишь, если приказ будет?
- Не заткнешься, выстрелю без приказа.
- Курить осталось у кого-то?
Вопрос риторический. Если бы мне с утра не повезло «вымутить» пачку «Примы» у танкистов, курить бы пришлось какие-нибудь степные сухие стебли.
- Куда лезешь-то третьим?! – Слон остановил смачным ругательством кого-то из салажат, который теперь непонимающе глядел на него. – От одной спички трое не прикуривают.
- Что за суеверия, ребят? Какой век на дворе? – Рыжий паренек лет восемнадцати, похожий на школьника-участника игры «Зарница» в мешковато и смешно висевшем камуфляже на худощавом теле, решился возразить.
- А ты у Изверга спроси. Снайпер первый огонек замечает, по второму целится, а по третьему бьет. Так-то, брат. Но это ночью. Сейчас если из окопа высунешься, и без огонька могут снять за милую душу.
Где-то вдалеке, словно гроза, грохотала артиллерия. Все уже привыкли к этим звукам настолько, что не могли уснуть без них в полной тишине.
- А что дальше с диверсантом тем было? – Не унимался рыжий паренек.
- Сам-то как думаешь? Привязали его к двум березам и… «Бардаком» (БРДМ - Бронированная Разведывательно-Дозорная Машина - автор) переехали.
Мы не смогли сдержать раскат хохота, глядя на абсолютно серьезное лицо Птицы и отвисшие челюсти «сопливых».
- Да шучу я. К стенке поставили – и все дела.
От этой информации, сказанной голосом обыденным настолько, словно речь шла о пригоревших столовских котлетах, у новобранцев пробежал по спине холодок. Ничего, насмотрятся, пообвыкнутся…
До боли знакомый свист с мерзким шипением прервал тишину за секунду до взрыва. Заплясала под ногами растревоженная земля.
- «Грады» (Реактивная система залпового огня БM‑21 "Град" - автор), будь они неладны! Лежи и не дергайся! – Громким криком пояснял Птица одному из мальчишек, который хотел было выпрыгнуть из окопа с перепугу, и бежать, куда глаза глядят.
Я лежал ничком, закрывая голову руками, почти не слыша новых разрывов, только чувствуя их всем телом, как будто удары. В рот набивалась пыль и комки земли скрипели на зубах.
- База, я Юг-1!.. Наш квадрат накрыли…
- Братан, эй! Вставай… Все закончилось!.. – Птица поднял меня на ноги. В глазах рябило и противный звон стоял в голове. Вроде, обошлось.
Кто-то рядом орал и хрипел, но мой рассудок не замечал этого, принимая происходящее как-то заторможенно. Да, оглушило крепко…
- Не совсем… - Изверг припал к прицелу, хищно высматривая цель возле зеленки метров за пятьсот. – Снайпер, ребята – странный предмет. Он тебя видит, ты его – нет. – Проговорил он на выдохе любимую поговорку, придуманную неизвестно когда и каким шутником.
Хлесткий звук СВД разрезал воздух, словно кнутом.
Смерчики пыли от прилетевшей к нам пулеметной очереди взметнулись на кромке окопа.
- Связи нет! Блок-пост молчит! – Доложил радист неизвестно кому – тяжело раненный командир лежал рядом с несколькими двухсотыми ребятами, хрипло дыша и глядя вверх не до конца осмысленным взглядом.
Свист, треск, ругань и крики тревожили вечернюю закатную тишь. Из-за зеленки два танка двинулись прямо на нас, скрывая за собой пехоту.
- Гром, давай кумулятивным! Не спи, твою мать!
Выстрел РПГ (Ручной Противотанковый Гранатомет - автор) прошел мимо. Зато очередь тяжелого пулемета противника была точной. Наш новобранец-гранатометчик с геройским позывным «Гром», молча упал, выронив оружие из рук. Кто-то пытался помочь ему, но со смертью так просто не договориться…
- Да чтоб вы жили долго и счастливо!.. – Птица зарядил новый кумулятив и, открыв рот, нажал на спуск. Попадание. Второе – кто-то меткий «проснулся» на дальнем конце окопа.
- Есть!!! – Восторженно заорали сразу несколько глоток, видя, как из остановившейся стальной вражеской громады повалил дым.
Стрелять по второму танку было нечем. Оставалось огрызаться по неумолимо продвигающейся вперед пехоте, с ужасом ожидая смертоносного залпа.
- Изверг, Птица, Темный! – Я вздрогнул, услышав от Слона, взявшего на себя командование нашей обреченной позицией, свой позывной. – Отходите на блок-пост! Приведите помощь – мы долго не протянем! И этого с собой прихватите! – Он кивнул в сторону трясущегося на дне окопа рыжеволосого парнишки – последнего из новобранцев, оставшихся в живых.
- Мы быстро, братишки! Мы мигом! Оглянуться не успеете, тут уже будем!
Но моих ободрительных слов уже никто не слышал в горячке боя.
Снайпер мог бы пригодиться в обороне, не повреди он прицел при одном из взрывов. Теперь мы продирались сквозь густую зеленку, до крови рассекая ветками руки на бегу. Я буквально тянул за собой ничего не соображающего салагу, Птица, отчаянно матерясь, разговаривал сам с собой, Изверг шел первым, оценивающе глядя по сторонам с поразительным спокойствием.
Нарастающий гул послышался в воздухе. Да, вражеская вертушка держала курс туда, откуда мы только что выбрались чудом, а точнее, перебежками, то и дело падая, разбивая колени и локти о сухую землю, и слушая свист и жужжание маленьких свинцовых мух.
- Вот гады, размолотят же пацанов! – Птица смотрел в небо, на вражескую машину, несущую на позицию и без того предрешенную смерть.
- Чего встали?!
Действительно, чего? Надо было бежать со всех ног за помощью, не жалея сил. И снова ветки и шипы больно замолотили по лицу. Сердце стучало так, что казалось, вот-вот пробьет в груди дыру и вырвется наружу. Я не знал, сколько километров оставалось до поста, и сколько мы уже преодолели, но ноги слушались уже с трудом.
А вот и знакомые баррикады из мешков и бетонных блоков показались на дороге. Но что это?.. Остов нашего БТР-а с жутким потрескиванием догорал недалеко. Оплавленный асфальт был испещрен чернеющими воронками. Вокруг хаотично валялись трупы защитников поста, и кровавые пятна растекались под ними. Кое-где встречались вырванные внутренности и ошметки мяса вперемешку с тряпками непонятного цвета. Бессчетные россыпи гильз говорили о том, что ребята героически сопротивлялись. Тишина и тяжелый смрад повисли в воздухе.
«Добро пожаловать в ад!» - Табличка, написанная красной краской кем-то из солдат, и теперь бросившаяся мне в глаза, оказалась на удивление пророческой.
- Что здесь было? Они прорвались? Какими силами?! – Спрашивал Изверг у единственного живого парня, сидевшего на земле. Но тщетно.
Он держался за голову руками, размазывая кровь, текущую из ушей, по черному от копоти лицу. Песок тихо струился на его плечи из пробитого пулей мешка. Иссеченная осколками каска валялась рядом.
«Мама!.. Мама…» - уже не кричал, а хрипел совсем еще мальчишка, по возрасту как наш рыжий салага, которого еще бил нервный озноб.
- Прячьтесь! Быстро!
Неизвестно, что подсказало снайперу отдать нам такой приказ, но мы беспрекословно и мгновенно залегли за дальними блоками. Черт возьми, про солдатика того забыли! Я хотел было вылезти за ним, но Изверг стальной хваткой вдавил меня в землю.
- Хочешь жить – не высовывайся.
Откуда-то из-за придорожных деревьев показалась пешая группа. Свои это или чужие, можно было установить только по повязкам на рукавах характерных цветов. Враги – такие же, как мы, уставшие и грязные, шли уже не боевым порядком, а сбившись в кучу, лениво переговариваясь между собой и изредка поглядывая по сторонам. Дело плохо, если идут, как у себя дома… Значит, прорвались слишком глубоко.
- О, смотрите, живой вроде! – Один из солдат противника заметно оживился и, подойдя к контуженному бойцу, пнул его так, что тот, как тряпичная кукла, распластался на асфальте.
- Мама…
Звякнула о бетонный блок откатившаяся в сторону каска.
- Нет здесь мамы, а жаль. – Со смехом враг достал пистолет.
- Не стрелял бы ты. Вдруг еще где недобитки остались – услышат. – Мрачно заметил его товарищ.
- Ладно, так даже лучше.
Секунда – и штык-нож вошел в шею мальчишки.
- Ну давай, теперь позови родителей, попробуй! – Его убийца продолжал смеяться, делая ножом оборот и, казалось, с удовольствием чувствуя, как руки заливает чужая горячая кровь.
- Сдохните, твари!!!
Пока мы, чтобы себя не обнаружить, молча кусая до крови губы, наблюдали за зверством из своего укрытия, наш рыжий мальчишка встал в полный рост, высадив во врага целый магазин. Секунда, и он, раскинув руки, упал на спину, прошитый насквозь ответной очередью. Никто не успел ничего сделать.
- Зачем же ты, сопляк?.. – шепотом говорил Птица, стреляя одиночными из-за блока. Не было времени даже закрыть его большие и удивленные синие глаза, теперь навсегда застывшие во взгляде куда-то вверх.
Я тоже стрелял, как и Изверг. С пистолетом обращался он не хуже, чем с винтовкой. На земле уже лежало несколько врагов. На время все смолкло.
- Надо уходить, быстро. Сейчас сюда целая рота сбежится! Уйдем через поле. Там еще километров пять, и должны быть наши.
Но никто в этом не был уверен. Ситуация менялась слишком стремительно. Уже порядком стемнело. Поле подсолнухов волнами покачивалось справа от нас.
Выстрел и взрыв прогремел совсем рядом, смешавшись с лязгом гусениц. Я уже не слышал автоматной трескотни. Конечно, чего еще было ожидать, открыв стрельбу в тылу противника?.. Снова гул в ушах, словно в железной бочке после удара по ней. Казалось, от боли голова вот-вот лопнет и вылезут глаза.
- Птица, чего ты возишься?! Надо сваливать!
Но мой друг детства, выглядывая из амбразуры, проделанной в высокой бетонной плите, ожесточенно поливал огнем наступающего врага.
- Уходите! Я задержу! Танк остановил, а этих … что, не остановлю?! – Он смеялся собственной гибели в лицо.
Если бы я мог тогда понять до конца, что происходит, то бросился бы к нему. Сделал бы все, чтобы утащить за собой, или остался бы с ним, до последнего держать оборону уже мертвого блок-поста… Но сейчас стальная рука Изверга увлекала меня куда-то вглубь поля подсолнухов. Выстрелы слышались все реже – патроны у Птицы кончались. Еще один танковый выстрел погасил неравный бой, когда мы уже пересекли поле. Только тогда я упал без сил, словно попали в меня…
- Темный, ты чего?! Вставай, еще немного!
Лицо мое почему-то стало мокрым. Наверное, от слез, которые сами лились по щекам.
- Там наши в окопе, может, еще живы, а ты отдохнуть прилег?! Вставай, иначе пристрелю!
Он бы сделал это, я не сомневался. Не зря Птица, да и другие ребята, за глаза называли его отморозком. Неизвестно почему, в нем совершенно отсутствовали чувства. Этакая безразличная машина смерти, без жалости и прочего лишнего... Говорили, что расстреливать своих ему тоже приходилось, и хоть я сам лично не видел, поводов не верить не было. Оставалось только радоваться, что такой хладнокровный убийца воюет на нашей стороне.
Но, увидев, а точнее, почувствовав кровь на моем кителе, когда схватил меня за ворот, Изверг осекся.
- Ранен?
- Не знаю…
Так вот, оказывается, что кололо в груди.
- Ничего, не раскисай. Выберемся.
Оставшиеся километры он нес меня на плечах. Помню только, что мы останавливались, залегали и осматривались. Чего-то пережидали. Помню траву, что колола лицо. Ее запах – терпкий и горьковатый. Свет вдалеке. И… все.
Я очнулся на какой-то кровати с продавленной сеткой, свисающей подо мной чуть ли не до пола. Повязка сдавливала грудь, не давая вдохнуть глубоко. Изверг был рядом – сидел на соседней койке, внимательно глядя на меня.
- Очухался. – Констатировал он факт словно для самого себя. – Я же тебе говорил, что выберемся. Мы у своих, все хорошо.
- Ребята… Слон… Как они? Им нужно отправить помощь. Эй, что ты молчишь?!
Изверг только покачал головой. Его лицо по-прежнему не выражало ровным счетом никаких эмоций.
- Отвечай! Что молчишь, ты, отморозок?! – Хоть он и вытащил меня из огня, хоть то и дело крик мой прерывался тяжелым кашлем и волнами боли, я не стеснялся в выражениях. – Они же там… воюют! Им нужна помощь!
- Все погибли. Никому уже не помочь. Так что сейчас заткнись и постарайся поспать.
Я не знал, где мы, не знал, насколько нас отодвинули прорвавшиеся враги. Да мне было все равно. Перед глазами появлялись лица друзей. Слон, Птица, Гром, болтливый радист, боевой командир, рыжий салажонок, которому даже не успели придумать позывной… Как живые, по жуткой иронии, в моей памяти они улыбались. А за окошком палатки медсанчасти накрывал землю прохладой новый летний вечер, и ветерок доносил запах степных трав и сигаретного дыма с обрывками разговоров – веселых и не очень… Жизнь продолжалась, к сожалению или к счастью.
Нет ничего более непостоянного, чем мирное время. Этот урок я прочно закрепил в своей голове многочисленными повторениями, и вынес из войны на такую непривычную «гражданку». Обычный двор, никакой зеленки, кроме редких и хилых деревьев, детские площадки, крашенные в цвет настолько яркий, что резал глаза – как же маскировка?.. Следующее строение метров за триста. Мирняк шатается без дела, как ни в чем не бывало… Стоп, стоп, Темный, ты чего? Ты уже и сам «мирняк», хоть машинально до сих пор проверяешь, с тобой ли автомат, который давно сдан в оружейку… И от позывного отвыкай… Ты больше не Темный, а Сергей Агапкин. Прекращай каждый выход в магазин превращать в разведывательную вылазку. Нож можно выложить из кармана. А тем более – неучтенный ствол, привезенный с собой домой, «на всякий случай». И берцы сменить на кроссовки, яркие, как молодежь носит. Тебе ж всего 25.
Все эти мысли, хоть и казались логичными, до сих пор не хотели укладываться в голове. Расслабиться и сидеть на скамейке, лениво потягивая пиво, а не поглядывая на всех исподлобья, и не ожидая откуда-нибудь как минимум танкового прорыва, никак не получалось. Алкоголь не решал проблему, а лишь добавлял пережитым воспоминаниям красок, и вызывал то слезы, то истерики, а то и избиения соседей с криками вроде: «Что вы понимаете, тыловые крысы?! Отсиделись тут, да?! Перестрелять бы вас, уроды!». Сами «уроды», кстати, относились к подобным моим заскокам с удивительным терпением и пониманием – дело доходило до КПЗ всего пару раз, тем более, наутро я искренне извинялся.
Но все же, глупцы они все. Зажравшиеся и недалекие. Кто-то наверху росчерком пера может в любую секунду обрушить шквал огня на их голову, а они даже об этом не задумываются. Спешат на работу к восьми, перекусывая на бегу и догоняя переполненные маршрутки, считая самой большой проблемой опоздание на совещание, а увольнение – так вообще концом света… Если бы они знали… Если бы они прошли то же, что и мы, то даже постыдились бы обращать свое, и тем более чье-то внимание на такие мелочи, ныть и жаловаться. Ты работаешь, уволен, отчислен, брошен женой или напротив, нашел любовь, пьешь в одиночестве или собрал шумную компанию? Наплевать. Все прекрасно, когда ты просто жив. Каждый луч солнца – счастье, каждый цветок – совершенство, каждая минута – огромная ценность. Как будто живешь не только за себя, а и за тех, кому больше никогда даже не открыть глаза.
Хорошо знакомый нарастающий гул в воздухе на самой высокой ноте оборвал мои размышления. Так и есть – я с удивлением и ужасом смотрел на показавшуюся в небе вертушку. Действовать нужно было быстро. Эх, жаль, никого из командиров рядом нет. Да хотя бы того же Изверга, в нужный момент заражающего своим спокойствием. Здесь же женщины, дети! Увести хотя бы их… А дальше – по ситуации.
***
Из показаний заложницы, 33-летней Анны Селезневой.
- Что вы делали во дворе дома №… … числа?
- Мы с дочкой гуляли. Она любит приходить в тот двор на качели.
- Что случилось дальше?
- Какой-то мужчина начал кричать, и достал пистолет.
- Вы помните, что он кричал?
- Сначала он выстрелил вверх, а потом говорил, вроде: «без паники» и «в укрытие». Больше я ничего не разобрала. Он схватил мою Машеньку.
- Что было потом?
- Потом мы побежали в какой-то подъезд. Он выстрелил в замок подвала. Потом загнал нас туда, и сам вошел. Меня сильно оглушило.
- Он угрожал вам или применял насилие?
- Нет.
- Зачем тогда он взял вас в заложники?
- Не знаю. Вроде как, хотел от чего-то спрятать. Постоянно говорил, что мы пересидим, а потом «доберемся до своих». Что все будет хорошо. Машенька плакала и очень боялась. Я тоже боялась. По-моему, он был ненормальным. Кто-то вызвал полицию – мы услышали сирены во дворе. Тогда он пошел посмотреть, что там, и приказал нам не высовываться. А потом пришли полицейские. Это все. Того мужчину убил снайпер, да?
***
- Агапкин Сергей Викторович! Выходите с поднятыми руками! – Хрипло доносилось из «матюгальника».
Откуда они меня знают? Видать, слила какая-то крыса. Жаль, что все так закончилось… Я вышел во двор, успев заметить толпу врагов в синей форме. В кармане я, все-таки, сжимал пистолет – если что, мне хватит полторы секунды, чтобы хоть одного из них унести в могилу. И они это понимают. Погибать, так с музыкой. Пусть я умру, зато женщину с ребенком не найдут. Пусть живут. Ведь жизнь – это так прекрасно…
- Первый, я Вышка, цель вижу, могу поразить. Запрашиваю разрешения на выстрел. – Прервалась тишина в радиоэфире.
- Вышка, я Первый. Выстрел разрешаю.
- Снайпер, ребята – странный предмет. Он тебя видит, ты его – нет…
P.S.
Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР, «синдром войны») – тяжёлое психическое состояние, которое возникает в результате единичной или повторяющихся психотравмирующих ситуаций, как, например, участие в военных действиях. Если дело у больного дойдёт до внезапного «возвращения в прошлое» – он начнет действовать и мыслить, как будто снова переживает этот период в настоящем, соответственно, может представлять высокий уровень социальной опасности.
© Iren Stein
Источник: https://vk.com/w_attack
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.