С тех пор многое в моей жизни изменилось. В чём-то я поменял свой взгляд на мир, в чём-то напротив убедился ещё сильнее, в чём-то просто углубил своё понимание. Данный текст - это результат пройденного с момента публикации предыдущего поста пути духовных поисков, последовавших за некоторыми тяжелыми и отчасти трагическими событиями моей жизни. Хотя во многом тема текущего поста перекликается с темой предыдущего, его основная мысль отнюдь не в рассмотрении буддизма, а в поиске смысла жизни с точки зрения рационального ума программиста.
Гогеновские вопросы
Иллюстрацией к этому посту служит известная картина французского живописца Поля Гогена под названием "Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?". В определенный момент жизни каждый человек задает себе подобные вопросы - каждый приходит к ним по-своему, и у каждого они звучат немного по-разному. Обычно толчком к размышлению над этими терзающими сердце вопросами служит череда страданий, духовных поисков и личных трагедий. Я хочу рассказать, что эти вопросы означают лично для меня, и как я пытаюсь на них ответить, а вы, дорогой читатель, можете подумать над тем, что они означают для вас, и подходят ли вам мои ответы.
Вопрос "Откуда мы пришли?" лично для меня связан прежде всего с кризисом идентичности и самоидентификации. Я родился и провел раннее детство на Украине, вырос в России, а большую часть взрослой жизни провел в Израиле. Кроме того сейчас живу и работаю в Объединенных Арабских Эмиратах - вдалеке от всех моих трёх родин, в очень комфортной, но абсолютно чужой мне стране. Часть моих предков - украинцы, часть - русские, а часть - евреи. Но ни одну из этих трёх стран я никогда не мог искренне назвать своей - каждая мне была в чём-то чужда, нигде я не чувствовал себя полностью своим. Сейчас ситуация ещё больше обострилась из-за обрушившихся на все три мои родины потрясений.
Несколько моих эмиграций и отсутствие чувства своей земли под ногами душевно терзали меня и привели к размышлению над первым и вторым гогеновскими вопросами. Откуда я пришел? Кто я? Часть чего я? Как идентифицировать себя иначе, чем через принадлежность к какой-либо группе?
В промежутках между многочисленными переездами с места на место происходило и многое другое. Тяжелые болезни и смерти родных, собственная неприятная болезнь, трагическая гибель любимой собаки, проблемы в браке, развод и разлука с ребенком наносили мне непоправимые удары. Я упорно трудился и вкладывал в семью огромное количество усилий, отказывая во многом самому себе, строил её как некий жизненный проект, сделал его смыслом своей жизни, и когда всё рухнуло, исчез и смысл. В браке я идентифицировал себя как муж и отец, а после развода эта огромная часть моей самоидентификации рухнула и встали вопросы "Что дальше?" и "Чего хочу я сам?". Какой был смысл так трудиться ради семьи, если это всё может исчезнуть в один момент? Как любить кого-то, если он может внезапно умереть, погибнуть или разойтись с мной?
Как и у многих других программистов огромной частью моей жизни и важнейшей частью самоидентификации всегда была моя работа и карьера. Я часто менял работу, развивался в профессии, повышал квалификацию и увеличивал доходы, но никогда не был так же счастлив и не получал такого же удовольствия, как на своей первой работе в маленькой провинциальной российской геймдев-компании, где я участвовал в разработке простенькой фэнтези-стратегии для социальных сетей. В других компаниях, даже работая над довольно известными и широко используемыми продуктами, я никогда не ощущал сердцем ценности того, что я делаю. Работая шестеренкой в кровавом энтерпрайзе, я не чувствовал того, что на что-то влияю. Работая в молодых и динамичных стартапах, я получал много опыта, выстраивал красивую архитектуру системы, но почти всегда результаты моей работы не имели без какого-либо выхлопа. Строитель может гордиться построенным зданием, в котором живут люди, врач может гордиться теми жизнями, что он спас, а результаты труда программиста часто эфемерны и быстро испаряются без следа.
Кроме того, я уже довольно давно не понимаю, куда мне нужно двигаться дальше в карьере. Профессионализма в своей конкретной области я достиг уже давно, в менеджмент меня не тянет, а менять специализацию нет сил и мотивации. Да и в наше бурное и динамичное время на психику сильно давит страх перед искусственным интеллектом, который потенциально может лишить работы или как минимум сильно повлиять на уровень дохода.
Выгорание от непонимания ценности работы, непонимание куда двигаться дальше в профессиональном и жизненном плане привели меня к размышлению над вторым и третьи гогеновскими вопросами. Кто я, если не муж, отец и программист? Кто я такой, если не все приписываемые мне атрибуты? Зачем я работаю? Куда я иду? Какой вклад в мир я хочу сделать? Что я должен дать детям? Чему учить ребенка, если мы не знаем, что каким мир будет через год?
Горе от ума
Обычно при приближении к тридцатилетнему рубежу множество людей, испытав на себе невзгоды жизни, обращаются в своем поиске смыслов к идее Бога, пытаясь разделить с небесным отцом бремя навалившейся на них к этому возрасту ответственности за себя, своих детей и стареющих родителей. Для меня этот путь был закрыт.
Как бы сильно я не пытался поверить во всеблагого Бога, у меня ничего не выходило. Иудео-христианские мифы и нарративы, в окружении которых я вырос и провёл большую часть жизни, казались мне предельно нелогичными и совершенно вымышленными. Работая программистом и каждый день используя свой разум для решения сложных абстрактных задач, становится сложно поверить в чудеса и авторитет древних книг. Однако несмотря на невозможность уверовать, в какие-то моменты я всё же видел яркий и чистый свет, исходящий от идеи Бога.
Гораздо более логичную, стройную и последовательную систему взглядов я нашёл в буддизме. Буддизм сложно даже назвать религией в прямом смысле этого слова. Буддизм - это скорее философское и психотерапевтическое учение. Религиозные черты буддизм приобрел в ходе распространения этого учения по разным странам - в каждой стране буддизм принимал особую религиозную форму, подстраиваясь под существующие верования местного населения, однако никогда не изменяя при этом своей сути.
Основатель буддизма древнеиндийский философ Сиддхартха Гаутама Шакьямуни, уже при жизни ставший известным под именем Будда, ставил главной целью своего учения избавление от страданий. Подобно Иисусу из Назарета, проповедовавшему свое учение на "народном" арамейском, а не на "жреческом" иврите, Сиддхартха Гаутама нёс свет в народные массы на широко распространенном в Индии тех лет языке пали, а отнюдь не на жреческом санскрите. В остальном же Христос и Будда имеют мало общего.
Путь к своей собственной секте Будда начал далеко не с низов - по легенде Сиддхартха Гаутама из рода Шакья был наследником трона небольшого княжества, располагавшегося на территории современного Непала. Ум пресытившегося от шикарной жизни в отцовском дворце царевича занимал только один вопрос: "Как устранить страдание?". За пределами дворца Сиддхартха видел множество обездоленных, больных, стареющих и умирающих людей - он знал, что несмотря на его социальное положение однажды такая же участь постигнет и его самого. Вероятно, царевича беспокоили не только перспектива тяжелой болезни и неизбежность смерти, но и недуг, постигающий многих людей его положения, метко описанный русским поэтом как "их дети сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть".
Чтобы найти ответ на свой вопрос Сиддхартха покинул дворец и отправился на духовные поиски. Выйдя из царившей в царском дворце парадигмы "успешного успеха", Сиддхартха решил найти истину в парадигме "духовной духовности" и отправился странствовать в поисках гуру. Однако спустя несколько лет он понял бесперспективность этой затеи - все гуру учили его истязать свое тело дабы усмирить дух, но путь этот вел его только непосредственно к ещё большим страданиям. Сев под дерево и крепко задумавшись, Сиддхартха понял, что нужно найти выход из ложной дилеммы и стать гуру самому себе. Именно в этот момент он испытал опыт пробуждения и просветления и начал именовать себя не иначе как Буддой.
Будда выразил свое учение в четырех коротких утверждениях, обычно называемых четырьмя благородными истинами:
Существует страдание
Существует причина страдания
Существует прекращение страдания
Существует путь, ведущий к прекращению страдания
Первая истина говорит о том, что наша жизнь наполнена страданиями. Вторая истина говорит о том, что у этих страданий есть причина, и заключается она в жажде владеть - мы привязываемся к непостоянным и иллюзорным вещам и страдаем, когда они исчезают. Третья истина говорит о том, что существует психологическое состояние, в котором человек не испытывает страданий - нирвана. Четвертая истина утверждает, что есть путь к такому состоянию ума, и это особый срединный путь, лежащий между крайностями гедонизма и самоистязания. Свои утверждения Будда подкрепил поразительно глубокими философскими рассуждениями.
Почему нам так неприятны боль, нищета, болезни, старость, смерть близких и неминуемость собственной кончины? Потому что мы жаждем их противоположностей - удовольствия, богатства, здоровья, энергичной молодости, общения с близкими и мы просто обожаем саму жизнь. Теряя что-то из этого, или не имея этого, но представляя, что мы могли бы это иметь, мы испытываем душевные страдания. Будда заметил, что страдание не вызывается непосредственно болезнями и смертями, а зарождается у нас в голове из отношения к происходящему. Это подтолкнуло Будду к идее о том, что весь мир существует лишь у нас в уме.
Именно с помощью этой идеи Будда объяснял, почему всё то, к чему мы так привязываемся, включая нас самих, иллюзорно. Подвергнув вещи, других людей и даже своё собственное "Я" глубокому анализу, Будда пришел к выводу, что это всё лишь конструкт ума. Буддийское учение отрицает наличие субстанциональности у каких-либо предметов и души у каких-либо живых существ. Мы можем понять это, проведя мысленный эксперимент с автомобилем:
Для иллюстрации отсутствия собственной сущности у вещей можно провести мысленный эксперимент c автомобилем. Если снять с автомобиля шины, останется ли он автомобилем? Если последовательно снимать с автомобиля ветровое стекло, двери, фары и другие части из металла, пластика, стекла и резины, то оказывается невозможным обнаружить ту деталь, после устранения которой автомобиль перестаёт быть автомобилем. После полной разборки автомобиля обнаруживается куча запчастей, но при этом остаётся невыясненным вопрос, в какой момент автомобиль прекратил своё существование. В результате тщательного размышления неизбежно напрашивается вывод, что в действительности автомобиль никогда и не существовал – всё, что мы называем автомобилем, было всего лишь набором деталей, временно соединённых определённым образом. Все эти причины и условия могут рассматриваться либо как внутренние психические состояния, либо как внешние события
Точно так же мы можем рассмотреть человека, чей образ обычно воспринимается нами целостно. Но стоит только начать анализировать этот образ, и он испаряется. Ведь человек - это образ совокупности процессов взаимодействия его органов, каждый орган - это образ совокупности процессов взаимодействия разных тканей, каждая ткань - это образ совокупности процессов взаимодействия биологических клеток, каждая клетка - это образ совокупности процессов взаимодействия молекул химических веществ, каждая молекула - это образ совокупности процессов взаимодействия атомов, каждый атом - это образ совокупности процессов взаимодействия элементарных частиц, а элементарная частица - это абстракция взаимодействия физических полей. А что такое физическое поле? Оно бесплотно - это по сути ничто, пустота.
На что бы мы не обратили свой взгляд, всё рассыпается на кусочки, и в конце концов мы доходим до абсолютной пустоты. Весь внешний мир - это конструкт в нашем уме. Наш ум создает образы вещей подобно тому, как он видит образы в пятнах Роршаха. Как только мы начинаем деконструировать какую-либо сущность, она тут же исчезает. Всё, на что указывает мизинец Будды, тут же пропадает.
Все существующие вещи - это лишь концепции нашего ума, воспринимающего совокупность частей за цельный объект. Даже когда части меняются, мы ещё держимся за иллюзию существования целого. Это легко увидеть на примере знаменитого философского парадокса про корабль Тесея:
Согласно древнегреческой легенде корабль, на котором мифологический герой Тесей вернулся с Крита после победы над Минотавром, использовался афинянами для ежегодного паломничества на остров Делос. Перед каждым плаванием корабль чинили, заменяя часть прогнивших досок на новые. Спустя какое-то время все старые доски корабля были заменены на новые. Среди философов разгорелся спор: тот же этот корабль, на котором плавал Тесей, или уже другой - новый?
Точно такой же вопрос мы можем задать и по отношению к собственному "Я". С тех пор как мне было пять лет прошло много времени, клетки моего организма постоянно умирали и заменялись новыми, атомы моего тела много раз поменялись на другие, нейронные связи в мозгу перестроились и мышление кардинально изменилось. Так что же общего между мною сегодняшним и мною пятилетним? Что такое "Я", если все составные части меня много раз сменились?
Согласно воззрениям Будды единственное, что объединяет последовательные во времени состояния корабля Тесея и нашего собственного "Я" - это сам поток изменений, подобный передающемуся по цепочке от свечи к свече огню. Я - не сущность, я - поток. А то "Я", которое мы считаем за сущность, некую душу - это иллюзия.
Люди принимают иллюзорные сущности за реальность, привязываются к ним и страдают, когда эти сущности исчезают. А все они непременно исчезают, ведь все составные вещи непостоянны - они возникают, существуют какое-то время и исчезают. Анализируя мир вокруг себя, Будда обнаружил, что в мире нет ничего постоянного - всё находится в постоянном процессе изменений.
Идя всё ниже и ниже в процессе деконструкции реальности, Будда обнаружил, что не существует никаких базовых кирпичиков реальности - у мира отсутствует опора. Все вещи возникают из пустоты взаимозависимо: свет возникает вместе со тьмой, тепло с холодом, жизнь со смертью, добро со злом, и так далее.
Будда утверждал, что предел, в который мы упираемся, разбирая нашим умом составные вещи на части - это дхармы, которые на языке современной аналитической философии обычно называют словом "квалиа". Квалиа - это неделимые частички нашего сознания, такие как красный цвет, громкий хлопок, запах розы, вкус шоколада. При этом нельзя сказать, что квалиа - это базовые элементы реальности, ведь при попытке их анализа они ускользают от нас и оказываются столь же иллюзорны, как и все остальное.
Вопрос о реальности или нереальности квалиа до сих пор остается нерешенным. Когда-то я написал целый пост, посвященный этой проблеме, под названием "Cознание — величайшая загадка Вселенной". По этому вопросу в буддизме широко распространен взгляд индийского философа Нагарджуны, утверждавшего, что следует придерживаться срединного пути и не признавать дхармы ни реальными, ни не нереальными.
Размышления над философией сознания и природой квалиа - единственное, что наводило меня на мысли об идее Бога. Может ли быть такое, что сознание человека, или другими словами его душа - это частичка божественного духа? Ведь и сознание с содержащимися в нём квалиа, и идея Бога невыразимы и несводимы к аналитическим моделям. Может и правда, сознание есть ни что иное как явное свидетельство бытия Божьего и частица Божьего духа?
Когда Будде задавали вопрос о том, существует ли Бог - он отвечал на это молчанием. Будда утверждал, что размышления над этим вопросом не ведут к избавлению от страданий, поэтому это пустая трата времени. Он говорил, что человек, задающий такой вопрос похож на человека, который умирая от отравленной стрелы не дает вытащить стрелу из тела до тех пор, пока ему не дадут ответы на вопросы о том, как звали выстелившего в него воина, из какого лука тот стрелял, была ли его веревка сделана из конопли, шелка или бамбука и так далее. С точке зрения буддизма, идея Бога не нужна для объяснения мировых закономерностей и пути к избавлению от страданий.
Например, в вопросе воздаяния за прегрешения буддисты придерживаются идеи о карме. В массовом сознании понятие кармы окружено множеством мистических толкований, но по своей сути карма - это просто причинно-следственные связи. Когда мы совершаем плохие поступки, мы создаем причины, из которых потом произрастают негативные последствия. Часть этих последствий происходит из-за того, что плохими поступками мы омрачили собственное мышление и нас мучают внутренние переживания, часть же последствий приходит из внешнего мира как логичный ответ других людей на наши действия. Можно привести простой пример: если вы убьете человека, то вас будет мучать совесть, вы будете на нервах из-за страха, что вас поймают, и в конце-концов к вам придет полиция и арестует вас. Ничто из этого не является происками Бога - он не руководит ни вашим мышлением, ни отделением полиции, это всё просто следствия посеянных причин. Точно так же, только наооборот, это работает и с хорошими поступками и их благоприятными последствиями.
При этом, карма может также наказывать вас за поступки из "прошлых жизней", например, за ошибки ваших родителей и предков. В иудаизме и христианстве это свойство кармы описывается следующим образом: "Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои". В буддизме для этого не требуется идеи Бога, причинно-следственные связи сами отлично справляются с воздаянием за грехи. И прежде всего карма работает у нас в уме, порождая там страхи, муки совести и обиды.
Дабы избежать негативных кармических последствий, Будда предлагал людям не сеять их семена, следуя пяти простым правилам:
Однако также Будда не советовал и привязываться к погоне за хорошей кармой и позитивными кармическими последствиями. Идеалом поведения он считал недеяние - не сеять семена негативных последствий и не слишком стремиться к посадке семян позитивных последствий. Хорошие дела Будда советовал делать бескорыстно, без цели получить кармическое воздаяние за них.
Будда ставил своей целью освободиться от пут кармы, связывающих нас по рукам и ногам, отпустить себе грехи и избавиться от мук совести по совершенным в прошлом плохим делам, бескорыстно делать добрые дела и не переживать по поводу хороших и плохих событий в жизни. Тогда, по его словам, можно достичь состояния без переживаний - нирваны.
В одном из своих интервью известный российский философ и буддолог Александр Пятигорский изложил свои мысли о буддийском понимании свободы:
Большинство свободных людей свободными не рождаются. Это тяжелейшая работа, где гораздо больше поражений, чем побед. Я думаю, что свобода это открытое состояние человеческой души, когда душа человека живет в пространстве, где есть выбор, где есть решения, где есть страдания, где есть удовольствия - всё это точки этого пространства. Но это самая одинокая работа на свете - человек может работать над свободой и в свободе только один. Человека никто не может освободить.
Состояние же нирваны, в которое стремился попасть Будда, лучше всего описано в книге "Sapiens. Краткая история человечества" израильского историка Юваля Ноя Харари:
С точки зрения буддизма большинство людей придают слишком большое значение своим чувствам, отождествляя приятные ощущения со счастьем, а неприятные со страданием. В итоге люди стремятся получать как можно больше приятных ощущений и избегают неприятных. Но они глубоко заблуждаются: наши субъективные ощущения на самом деле лишены и субстанции, и смысла. Это скоротечные вибрации, изменчивые как океанские волны. Боль вы чувствуете или удовольствие, кажется ли вам жизнь бессмысленным фарсом или исполненной непреходящего смысла космической драмой, — все это лишь мимолетные вибрации.
Если придавать этим внутренним волнам слишком большой вес, мы оказываемся у них в плену, разум становится беспокойным и ни в чем не находит удовлетворения. Мы страдаем. Даже приятным ощущением наш разум не насытится: захочет, чтобы удовольствие усилилось, или будет тревожиться, как бы оно не пропало. Погоня за субъективными ощущениями — утомительное и бессмысленное занятие, отдающее нас во власть капризного тирана. Источник страдания — не боль, не печаль и даже не отсутствие смысла. Источник страдания — сама погоня за субъективными ощущениями, которая держит нас в постоянном напряжении, растерянности, неудовлетворенности.
Люди освободятся от страданий лишь тогда, когда поймут, что субъективные ощущения — всего-навсего мимолетные вибрации, и перестанут гоняться за удовольствиями. Тогда и боль не сделает их несчастными, и наслаждение не нарушит спокойствия духа. Разум пребывает в спокойном, ясном и удовлетворенном состоянии. В итоге наступает глубочайшее блаженство, какого те, кто проводит жизнь в лихорадочной гонке за приятными ощущениями, и представить себе не могут. Они подобны человеку, который многие годы стоит на берегу, радуясь «хорошим» волнам и стараясь их удержать, и отгоняя «плохие», чтобы не подобрались чересчур близко. День изо дня он стоит на берегу, доводя себя до исступления этим бессмысленным занятием. Наконец усаживается на песок и расслабляется — пусть себе волны грохочут как вздумается. Вот оно, блаженство! Нирвана
Современной либеральной культуре эта идея настолько чужда, что, когда западные движения нью-эйдж столкнулись с буддистскими откровениями, они перевели их на язык либеральных понятий, поставив, естественно, с ног на голову. Нью-эйджевые культы провозглашают: «Счастье не зависит от внешних обстоятельств. Оно зависит лишь от внутренних ощущений. Нужно отказаться от погони за внешним — богатством, статусом — и воссоединиться со своими внутренними ощущениями». Короче говоря: «Счастье внутри тебя». Биологическому подходу это не противоречит, но с учением Будды расходится диаметрально.
Будда согласился бы с современными биологами, а также с пророками нью-эйдж в том, что счастье не зависит от внешних условий. Но более важная, более глубокая его мысль упущена: истинное блаженство не зависит и от субъективных ощущений. Чем большее значение мы придаем субъективным ощущениям, чем активнее их ищем, тем больше страдаем. Будда советовал перестать гоняться не только за внешними достижениями, но и, самое главное, за внутренними ощущениями.
Буддийская картина мира всегда выглядела для мне логичной, последовательной и самосогласованной. Однако, кое-чего в ней, на мой взгляд, не доставало. Философия Будды, как мне казалось, не давала позитивной повестки, а только указывала путь к спасению и избавлению от страданий и негатива. Демонстрируя иллюзорность мира, буддизм подрывал во мне и все возможные мотивации и смыслы существования. Ведь зачем делать добрые дела, если все вокруг иллюзорно? Зачем иметь детей, строить карьеру, путешествовать, читать книги, писать статьи, если ничто не имеет значения, а я сам лишь иллюзия, которая скоро растворится в небытии?
Когда я рассматривал иудео-христианскую идею Бога, она виделась мне предельно нелогичной, но источала позитив. Когда же я рассматривал идеи Будды, я видел их предельную логичность, но от них не исходило никакого позитива. Даже на уровне мистических чувств, витраж с голубем Святого Духа в ватиканском соборе Святого Петра излучал ослепительный божественный свет, а статуэтка Будды на моём столе нет. Может нужно просто поверить в Бога, ведь вера и предполагает то, что не нужно полагаться на логику?
Невыносимая бессмысленность бытия
В фильме Ингмара Бергмана "Седьмая печать" главный герой, рыцарь-крестоносец, отчаянно ищет Бога и смысл собственного существования посреди мрака и жестокости пораженной эпидемией чумы средневековой Европы. В одной из сцен ему встречается группа церковных инквизиторов, ведущих на сожжение молодую девушку, обвиняемую в колдовстве. Перед казнью теряющий веру в Бога рыцарь заглядывает в глаза привязанной к костру ведьме, пытаясь отыскать в них лик дьявола и даже в тайне надеясь его там найти. Ведь, согласно его рассуждениям, если существует дьявол, то значит существует и Бог. Однако рыцарь ничего не находит в глазах девушки - там виден лишь испуг невинной жертвы.
Подобно этому рыцарю, на рубеже XIX-XX веков человечество столкнулось с невиданным прежде кризисом веры, который немецкий философ Фридрих Ницше метко окрестил "смертью Бога". Технический прогресс и массовое распространение образования нанесли сильный удар по религиозности среднего человека. Огромная часть населения современных развитых стран совершенно нерелигиозна - кто-то не исповедует никакую веру открыто, а кто-то причисляет себя к какой-либо конфессии, но по факту слабо представляет себе её суть и никак не следует её правилам. Официальным символом веры многих людей можно считать распространенную фразу "ну что-то такое там наверное есть".
Несмотря на падение религиозности потребность в поиске смысла жизни никуда не делась - французский философ Жан-Поль Сартр заметил, что без религии в душе каждого человека образовалась дыра размером с Бога, и каждый пытается заполнить её так, как может. Если до своей "смерти" Бог даровал людям смысл, свет и надежду, то теперь многие обнаружили, что живут в совершенно бессмысленном и безучастном мире - и это испугало людей. Описывая сложившуюся ситуацию, Сартр писал:
Человек осужден быть свободным. Осужден, потому что не сам себя создал, и все-таки свободен, потому что, однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает
Тем самым Сартр описывал, как сильно люди страдают из-за того, что из осмысленного традиционного мира с единственным правильным смыслом, пройдя кровавую мясорубку модерна с множеством новых единственно правильных смыслов, резко попали в мир постмодерна с бесконечным множеством смыслов относительных. Постмодерн дал человеку реальную свободу выбора, и человек взвыл от ужаса.
У аргентинского писателя Хорхе Луиса Борхеса есть рассказ под названием "Вавилонская библиотека". В нём описывается огромных размеров библиотека, состоящая из шестигранных комнат, заставленных книжными шкафами. В каждом из этих шкафов имеется по двадцать полок, на каждой из которых находятся тридцать две книги по четыреста десять страниц каждая, с сорока строками на каждой странице, с восемьюдесятью символами в каждой строке. Каждый символ - это либо одна из двадцати двух букв некоего алфавита, либо один из трех знаков препинания - точка, запятая или пробел. В библиотеке не существует двух одинаковых книг - все книги представляют из себя уникальные варианты перестановки двадцати пяти символов.
Большинство из книг содержат в себе полную белиберду, бессмысленный набор букв. Однако, несмотря на то, что таких книг в библиотеке большинство, также там содержатся все созданные и несозданные человечеством тексты. Согласно рассказу вавилонская библиотека содержит:
... подробнейшую историю будущего, автобиографии архангелов, верный каталог библиотеки, тысячи и тысячи фальшивых каталогов, доказательство фальшивости верного каталога, гностическое Евангелие Василида, комментарий к этому Евангелию, комментарий к комментарию этого Евангелия, правдивый рассказ о твоей собственной смерти, перевод каждой книги на все языки, интерполяции каждой книги во все книги, трактат, который мог бы быть написан (но не был) Бедой по мифологии саксов, пропавшие труды Тацита.
При этом, является книга осмысленной или нет зависит не только от её содержания, но и от того, кто её читает. Несмотря на общий алфавит обитатели библиотеки говорят на разных языках - одна и та же книга может быть бессмысленным набором букв для одного, и кладезем смыслов для другого. Обитатели библиотеки бродят по её закоулкам в поисках книги, которая даст им оправдание их собственного существования.
Этот рассказ Борхеса - метафора всего того бессмысленного мира с избытком смыслов, к котором мы обречены существовать. Сейчас, на заре эпохи искусственного интеллекта избыток смыслов становится всё больше и больше. Нейросети способны сотворить огромное количество текстов, картин и уже даже видео за считанные секунды, и интернет постепенно превращается в эту самую борхесовскую библиотеку, содержащую все возможные тексты и изображения.
Обнаружив себя в таком осуждённом на свободу положении в огромном бессмысленном мире, люди поставили перед собой задачу самим найти и определить собственные смыслы и ценности. Рассуждая об этом, американский психотерапевт Ирвин Ялом в одной из своих книг писал:
Нам по природе свойственно искать смысл. И нам приходится считаться с тем неудобным фактом, что нас забросили во вселенную, которая изначально бессмысленна. И поэтому, чтобы избежать отрицания всего и вся, мы вынуждены брать на себя сразу две задачи. Сначала - придумать или найти дело, в котором для нас будет заключаться смысл жизни, - достаточно жизнеспособное, чтобы нам его хватило на всю жизнь. А потом мы должны умудриться заставить себя забыть о том, что его придумали, и внушить себе, что это дело - совсем и не наше изобретение, что оно существует независимо от нас, где-то там, а мы его просто обнаружили.
Несмотря на то, что звучит это достаточно просто, на деле это оказывается труднейшей задачей. Выдумать или подсмотреть где-то смысл жизни получается, поверить в него хоть и не без труда, но тоже можно, а вот забыть про факт выдумки и факт того, что верить в него ты себя заставил - никогда.
UPD:
Больше интересных постов и видео про философию, буддизм и математику вы можете найти в моём телеграм-канале.
