Саймалы-таш

На следующее утро после скудного завтрака мы лихо ринулись по тропе вниз по ущелью. Через пару часов она превратилась уже в накатанную дорогу, что воодушевило, но не очень. Обещанной геологической партии все не было, а мелкий дождик пару раз накрыл. В итоге с 7.00 до 14.00 мы вышли наконец к устью ущелья. На мой немой вопрос, как они за день сумели по этому ущелью подняться с рюкзаками на Саймалы-Таш, Ойрат ответил:

- Так мы того этого на лошадях поднимались.

- Я тебя убью – с моим душевным позывом были согласны все, особенно Марина. Ей хуже всех дался переход.

За семь часов ходьбы у нас конечно в животе урчало, но еды не было совсем, а чистая родниковая вода мало способствовала успокоению какофонии в желудках. Но наконец за очередным поворотом была уже видна другая река, а очередного обещания Ойрата в виде мостика через нашу речку не было. Наконец решили пока река еще узкая переходить на противоположный правый берег, так как с него был натянут мост через большую речку. Мне с Булатом и Костиком пришлось это делать дважды, перенеся сначала свои рюкзаки, а затем девчачьи вместе с хозяйками на закорках. Марина боялась высоты, поэтому ее переводил самый худенький из нас Олжас за руку (от помощи Ойрата она отказалась, чему тот был рад). Почти у противоположного берега Олжаса чуть не снесло вместе с Мариной. Костик успел поймать друга, окунувшегося в реку почти с головой, а я Марину. Пройдя по противоположному берегу минут 10, мы увидели перекидной мост, до которого чуть-чуть не дошли. Ойрат торжествовал:

- А я вам говорил!

На слиянии нашей речки с большой мы сразу увидели еще один мост и аккуратно перебрались на другой берег к геологической партии. Поднявшись к домикам и палаткам, расположенным на верхней террасе реки, зашли в поселок, но там никого не было видно. Где-то возле второго домика вышел русский бородатый мужик явно с признаками высшего образования в глазах.

- Ребята, кто такие?

- Археологи, идем с Саймалы-Таша.

- Ну тогда пройдите в палатку, отдохните маленько. Кушали чего и давно? – спросил он у меня.

- Да за двое суток две буханки хлеба и три консервы.

Войдя в палатку, мы просто рухнули по кроватям. Их там было аккурат десять. Минут сорок была гробовая тишина, пока геолог снова не заглянул

- Ребята я вам там перекусить сообразил.

Голод был сильнее усталости, мы вышли к столикам, где стояли чайники с заваркой, масло, сахар, джем-варенье. Молча накинулись и умяли по три-четыре чашки чая с бутербродами. Стало веселее, но мысль, «какой жмот», промелькнула не только у меня. Чуть позже я понял и мысленно поблагодарил мужика, за то что он помог нам восстановиться от недоедания при тяжелой физической работе. На наш вопрос, когда автобус до Казармана, мужик ответил:

- Так сегодня воскресенье. Автобус не ходит. Будет завтра. Но если спешите, в 18.00 идет автобус от рудника. Вон за той горкой есть дорога, в 18.30 он будет проезжать.

Девчонки вяловато возразили, что можно остаться до завтра. Но мы были настроены решительно – за 2,5 часа 8 км, да легко. Быстро собрались, вежливо поблагодарили за гостеприимство и в путь. До горки было 7км, которые за полтора час мы спокойно дошли. Дальше шел серпантин на перевал. Как только мы на него ступили, пошел мелкий дождик, затем сильнее и сильнее. На середине серпантина на дорогу со склона стали падать камни разных размеров. Мы усилили шаг. Первыми на перевал зашли мы с Булатом, там стояла какая-то будка куда мы кинули рюкзаки и бросились вниз помогать, так как начался сплошной ливень. На первом участке серпантина бодро шагали Костик, Олжас и две Ольги. Мы сориентировали их на будку и побежали ниже. На втором проходе шли Вадим с Ойратом и Таня, которая еле передвигала ноги. На вопрос, где Марина, ребята сказали она на середине, кажется, умирать собирается. Булат забрал у Тани рюкзак, и они припустили наверх. Я спустился еще два перехода и увидел Марину, которая еле передвигая ноги, что-то бубнила себе под нос. На мое предложение помочь, она ответила что лучше сдохнуть, чем принять мою помощь. Я взъярился, схватил ее за рюкзак и вытряхнул Марину из оного на склон со словами:

- Хочешь подыхать, сдыхай, а результаты нашей работы уедут домой.

У нее в рюкзаке находились все бумажные копии наскальных рисунков. Сам я зашагал под дождем наверх, не обращая внимания, где Марина и что с ней. В будку прибежал насквозь мокрый. Пока девчата доставали сухую одежду из моего рюкзака, через пару минут появилась Марина и с порога заявила:

- Тут кое-кому надо бы морду набить.

- Чего – встрепенулся я.

- Нет – сказала она пальцем показывая на Ойрата – того кто нас погнал на горку в такой дождь.

- А я вас собственно и не звал. – офонарел Ойрат, ошарашенный неожиданной ответственностью за коллективное мужское решение - Могли бы и в лагере спокойно оставаться.

- Хватит – оборвал я – через 10 минут должен быть автобус.

Мы вышли из будки и на наших глазах дождь прекратился. Пройдя 100м, тут же попали на грунтовку, и перед нами сверху возник автобус с рабочими. Нас подобрали, расспросили, поржали над нашими приключениями. В Казармане водитель, после того как выгрузил рабочих, даже подвез до гостиницы.

Гостиница представляла собой каркасно-камышитовое строение с удобствами во дворе. Нам предоставили 5 комнат попарно и администратор, видя наше состояние, сообщила, что у них баня для рабочих работает до 10.00, а столовая до 12.00. Получив адрес и инструкцию, как найти эти блага цивилизации, мы всем составом ринулись сначала в баню. По общему настроению выкупаться горячей водой в грязной рабочей бане после трех недель в горах было верхом наслаждения. Подождав девчат из женского отделения с полчаса, мы направились в столовую, где за 12 советских рублей 10 голодных человек наелись от пуза.

В частности, я взял лагман, манты, салат оливье и два компота. Другие в том же духе, девчонки поменьше. Съев салат и лагман, я почувствовал, что наелся, но глазами готов был сожрать еще столько же. Доедая вторую манту, услышал просьбу Ойрата:

- Саня, если уже не хочешь могу твои манты доесть.

- Хочу – буркнул я и мгновенно запихнул в себя три оставшихся.

Однако на выходе из столовой меня буквально скрючило. Я не мог и шагу ступить, Ойрат тут же резюмировал:

- Жадность фраера сгубила. Я ж тебе говорил отдай манты. Пожалел, вот тебя бог и наказал.

Ответить я ему не могу просто физически. Парни попарно сменяясь дотащили меня до кровати в гостинице, аккуратно уложили и пошли дальше к девчонкам. Последние посиделки прошли без меня.

Отпустило где-то часам к четырем утра. Уснуть уже было невозможно. В пять поднял наших, так как автобус в Нарын отходил в 6.00. Дорога в ПАЗике через перевал оставила не меньше впечатлений, так как сидя в автобусе ты видишь с одной стороны скалы, а с другой пропасти разной глубины, где периодически видны почерневшие остовы, когда-то упавших туда грузовиков. Говорили, что водилы бояться ехать по нему по трезвому.

В Нарыне Вадим нас всех рассчитал, и мы отправили его с Мариной самолетом на Бишкек. Сами предпочли ехать автобусом через Рыбачье. Но до этого совершили налет на местный книжный магазин, где спокойно купили книги Булгакова, Ахматовой, Цветаевой, Гумилева, Платонова и так далее. Я привез из этой поездки около 20 книг, которые заняли в рюкзаке место ящика тушёнки. Достать эти книги в Алма-Ате в конце 80-х было невозможно, а в Нарыне они лежали на полке никому не нужные.

В Рыбачьем мы спонтанно решили, что раз командировки еще 3 дня, то нужно отдохнуть на Иссык-Куле, и рванули в Чолпон-Ату. Там с полным кайфом навалялись на пляже, накупались, наелись фруктов и ягод. Ночевали за два рубля в сутки с человека и это было дорого. Наконец купили билеты в Алма-Ату и поехали домой.

Часа в два ночи я проснулся. Свет фар выхватывал деревья, стоявшие по обочинам дороги, а в магнитофоне у водителя тихо играла песня еще никому неизвестной группы «Ласковый май»:

И снова седая ночь

И только ей доверяю я

Знаешь седая ночь

Ты все мои тайны….

Как много позже придумают уже мои ученики – Ах эта блин вечная молодость…..

Две с половиной рабочих недели пролетели быстро. Вернее работали, пока не кончились продукты. Это произошло бы раньше, если бы не два школьника Костя и Олжас, присланные нашим шефом с дополнительными продуктами и сопровожденные на Саймалы-Таш Вадимом вместо киргизских ребят. И конечно без приключений такая экспедиция закончиться не могла.

Без соседей чабанов на Саймалы-Таше стало конечно потоскливей, особенно по вечерам. Все песни были перепеты, в особо холодную ночевку дошли даже до гимна Советского Союза. Анекдоты перерассказаны, через год мы их просто нумеровали, например:

- Анекдот № 3.

- Ха-ха-ха.

- Анекдот № 8.

- Не надо, он матершинный.

Стали решать как будем возвращаться – знакомой дорогой на юг через Джалал-Абад или на север через Казарман, по которой раньше ходил только Ойрат. Как сказал Ойрат, там идти-то полдня. При этом прежняя его работа проводником при восхождении как-то позабылась. Молодость и тяга к новизне победила – идем на Казарман.

В последний день мы не спеша собрались. Попрощались с Саймалы-Ташем и по хорошо видной тропе перевалили сначала на Восточный Саймалы-Таш, где нашли Ахмета с братьями. Попрощавшись и с ними, по той же тропе двинулись вниз по ущелья. Как говорил Ойрат мы выйдем на слияние двух рек, где стоит геологическая партия. У них регулярно ходил автобус в Казарман.

Поначалу тропа аккуратно спускалась по левому борту ущелья. А потом также аккуратно стала идти ровно, все увеличивая высоту до дна ущелья. Наконец она нырнула в боковое ущелье и исчезла совсем. При этом мы четко видели ее внизу по берегу реки. Но между нами и тропой были крутой склон и ледник. Возвращаться и искать, где она продолжается получше желания не было. Решаем скатиться по склону как по горке. Выглядело это так – садишься на одну ногу, рюкзаком упираешься в склон, одну ногу выставляешь вперед, раздвигать кустарники, а руки раскидываешь вширь, чтобы теми же кустарниками гасить скорость по мере спуска. Первыми этот способ опробовали мы с Булатом и достаточно быстро без остановок спустились к леднику. Здесь его язык был достаточно узким и без расщелин. Выскочив на противоположный склон стали корректировать спуск девчат с Вадимом. Когда они аккуратненько с остановочками добрались до середины спуска, даю команду школьникам и Ойрату на спуск. Но школьник Костя решил быть умнее всех и спустить рюкзак отдельно, себя отдельно. Рюкзак мгновенно набрал скорость и полетел на девчат. Догоняя их он начал прыгать и слава богу перелетел через головы девчонок вылетел на ледник. Я с Булатом выскочили на ледник, чтобы его перехватить, но рюкзак набрал такую скорость, что долетел до противоположного склона в 3м выше нас, ударился в то место, где мы только что стояли и вернулся на ледник в 10м ниже нас. Далее он полетел по леднику и нырнул в расщелину. Булат побежал по склону ниже ледника, чтобы поймать его на выходе. Костя пулей слетел по склону раньше всех, чуть позже к нам присоединились Олжас, Ойрат и девчонки, которые были возмущены, мягко говоря, мальчишеством Кости. Булат отрапортовал, что рюкзак не выплывал.

Но делать нечего, рюкзак надо доставать, так как помимо вещей Кости там было еще и экспедиционное снаряжение. Мы с Костиком спустились в расщелину метров на 10 под ледник. Было конечно жутковато, там внизу потрескивал лед, но мы по речке спустились метров 40 и увидели, как рюкзак крутиться в бурлящем потоке. Кое-как мы выудили его и вылезли наверх. На час пришлось задержаться, слегка обсохнуть.

Выйдя на тропу, мы значительно повеселели, и тут вожжа прилетела в голову балбесов постарше – меня и Булата. Мы решили припугнуть народ, в первую очередь конечно девчонок. Я опередил группу метров на 100, достал два туристических ботинка 45 размера и нарисовал на песчано-глинистом берегу небольшого ручья по тропе два следа, увеличив слегка в размере. Затем отошел метров на 25, и когда Булка обнаружил непонятные следы, на крики ребят вернулся.

- Что это такое? – вопросили девчонки.

- След кирзового сапога 47 размера – ответил я, приложив для убедительности свой 45 кроссовок на след ботинка.

- Так местные говорили – сказал с невозмутимым видом подошедший Ойрат, не посвященный в наш план – что из местной зоны два зэка сбежали. Может они?

Нужный эффект был достигнут. Девчата задрожали, школьники и Вадим озадачились, мы втроем посмеивались.

Между тем стало вечерять и понятно, что геологической партии мы сегодня не доберемся. Решили заночевать прямо на берегу речки, засветло нашли удобное место, разбили девчонкам палатку. Еды оставалось 2 буханки черствого хлеба, 20 пакетиков чая, 1 тушенка, 1 сгущенка и 2 кильки в томатном соусе. Решили поужинать килькой, тушёнку на завтрак.

Девчата потребовали устроить попарное дежурство в связи с угрозой шатающихся по ущелью уголовников. Наши заверения, что это была шутка и рассказ, как она была организована, нарвались на железный аргумент. – Не надо нас успокаивать. Пришлось парням разбить все темное время на три части, и как идиотам сидеть всю ночь. Причем девчонки тоже дежурили. Завели будильник на часах и по очереди проверяли, дежурим ли мы. Позже признались, что когда поняли, что уголовники это байка, решили наказать ночным дежурством за глупые шутки. Продолжение следует….

История с попыткой местных чабанов купить наших девчонок повторилась на Саймалы-Таше в следующем году. Правда, не с моей группой и с другими ребятами. Мы забрасывались туда двумя группами. В первой за старшего был я, мы должны были подготовить лагерь и развернуть работы. Во второй должен был руководить наш шеф и они должны были приехать через неделю. Но накануне отъезда шеф простудился в горах (он у нас еще и известный альпинист) и послал вместо себя 15-летнего школьника Костю в качестве провожатого, так как тот был с нами в предыдущей поездке и единственный из группы кто знал дорогу. Вообще шеф у нас мастер неожиданных рокировок состава и маршрута экспедиции, благодаря одной из них я уже 25 лет счастливо женат.

Костя, в целом, парень толковый, к тому же хорошо развит физически, занимался штангой. К своим 15-ти годам он практически не отличался от меня 23-летнего, прошедшего неплохую физическую подготовку в армии, по габаритам. Уже огрубевший голос маскировал в нем школьника, но уровень мышления оставался как у простого советского школьника, для которого все с ним происходящее часть игры или просто развлечение. Он успешно провел группу по Кёгарту за два дня, и ребята даже добрались до последней палатки чабанов перед перевалом, где мне дали ослика, которого пришлось вытаскивать из пропасти.

В палатке находились трое молодых парней лет 23-25-ти, которые предложили ребятам под вечер перекусить у них и рядом заночевать. Костя принял решение последовать столь «мудрому» совету. В ходе вечернего застолья чабаны, принявшие Костю за начальника, подпоили его и предложили продать Оксану на ГАЗ-24. Костя воспринял сказанное за шутку и резонно заметил:

- У моего отца уже есть «Волга». А вот это охотничье ружье мне очень даже ничего.

Тут же ударили по рукам, обмыли сделку, от чего Костя и свалился в углу палатку в обнимку с ружьем. Утром парни сообщили Оксане, что Костя продал ее чабанам за ружье. По иронии судьбы проданная также была невестой и должна была выйти замуж после экспедиции. Зная наши прошлогодние приключения, она восприняла ситуацию всерьёз и поступила как истинно русская женщина. Оксана ворвалась в палатку с потоком всего богатого лексикона русского языка, вырвала у Кости ружье и принялась ему высказывать все, что она думает по поводу мужского шовинизма, а также сообщила, что она знает место, в которое засунет это гордое мужское чувство всем, предварительно завернув в целлофан.

Костя пулей вылетел из палатки и в дальнейшем весь переход до лагеря старался держаться подальше от Оксаны. Та же получив заверения от местных жителей, что это была просто шутка, вернула ружьё. Затем она третировала Костю, как могла, почти до конца экспедиции, пока даже его очень флегматичная и стресс устойчивая психика не дала сбой. С перекошенным от обиды лицом Костя пообещал набить Оксане морду, когда она сделает операцию по смене пола. Дружным гоготом конфликт был исчерпан навсегда, и в дальнейшем история вспоминалась только с юмором.

Чабаны же при прощании посетовали одному студенту, что русские женщины совсем не умеют вести себя в обществе. Хоть история и не моя, но собрана была мною на основе свидетельских показаний очевидцев и участников. Они расходились лишь в деталях, но сюжет был общим.

Переход на режим питания в условиях высокогорья сказался практически на всех участниках экспедиции. Благо у нас было 5 пачек левомицетина (как и других копеечных, но крайне эффективных лекарств), а для восстановления рабочих кондиций было достаточно 1-2 таблетки. Когда мы уже привыкли к новому питанию, беда настигла наших соседей.

Дело было так. Соседи-чабаны почему-то решили, что я начальник экспедиции. Наверное я как бывший сержант Советской армии слишком громко разговаривал плюс внушительные габариты. Через 5 дней с начала нашей работы ко мне подошел Булат и сказал, что Ахмет хочет со мной поговорить. Этот разговор у меня до сих пор вызывает ощущение некоего сюрреализма всего произносимого.

- Саня, - начал разговор Ахмет – продай нам Марину и Таню. Даю ГАЗ-24 или 100 овец.

(Девчата у нас действительно с мужской точки зрения были как на подбор. Марина, 24 года, научный сотрудник Кемеровского госуниверситета – научный руководитель нашей рабочей группы. В глазах местного населения красивая русская женщина с выдающимися формами. Таня, 18 лет, моя сокурсница – после экспедиции должна была выходить замуж. Собственно, чтобы избежать сельскохозяйственной практики после бракосочетания поехала в экспедицию, так как стройотрядовцы от нее освобождались. У местного населения котировалась как самая красивая и фигуристая из наших девчонок. Двух других Оль чабаны не отмечали, так как одна, подруга Тани, была остра на язычок, в том числе и местными, а другой Оле я симпатизировал и это, наверное, было заметно).

Не зная, что ответить на столь прямой вопрос, я невольно закосил под дурачка:

- А зачем они вам нужны?

Пришла очередь Ахмета вести разговор в дипломатическом ключе – Ну понимаешь, нам как бы не положено, пищу готовить, если рядом женщины есть.

- Отлично! – соображаю на ходу какую пользу можно поиметь из этой ситуации – У нас не принято торговать людьми. Каждый – свободная личность. Единственно, что я могу сделать для тебя по братски, устроить вечер. Вы отстёгиваете свежее мясо, картошечку. Мы крупы, консервы и еще что-нибудь. Девчонки приготовят ужин. Сядем, выпьем, поедим, у вас гитара есть – поиграем. А там как говорится, уболтаешь, будет у тебя персональная повариха, нет, тогда извини, брат. Но никаких скандалов и насилия, договорились?

Ударили по рукам, разошлись. Вечером собираемся в палатке девчонок и рассказываем ситуацию и договариваемся, что девчонки аккуратно в 10 часов свалят в палатку, а мы возьмем дальнейшую культурную программу на себя с параллельным контролем женской палатки.

В обед Ахмет подогнал баранью ногу. Мясо было обработано и с 5 часов вечера варилось как могло в высокогорных условиях. К 8 вечера стол был готов. Праздничный вечер начался. По ходу были умяты две бутылки водки чабанов, съедены мясной суп и каурдак (тушеная картошка с мясом). Девчата непринужденно общались, но аккуратно в 10 часов свалили спать. Тут пришла очередь Вадима, который разбавил огорчение хозяев фляжкой спирта и еще 2 бутылками водки. Местным было объяснено в следующем духе – «Да ну их баб, с ними и не выпьешь как следует».

И пошла чисто мужская пьянка с веселыми историями и сальными анекдотами до часу ночи. При этом «клиенты» ушатывались до вырубленного состояния следующим способом. Возле каждого садились по двое наших парней и по очереди выпивали за мир во всем мире, за дружбу, за науку, за здоровье и чисто, чтоб стоял и деньги были. Через час местные ребята, которые выпивали больше нас в два раза, потихоньку стали отваливаться на боковую. К 12 часам на ногах был только Ахмет, который с нами и попрощался.

Утром, я как всегда встал первым и стал готовить костер. Ко мне поеживаясь подошел Ахмет и спросил:

- Саня, левомицетин есть?

- Сколько?

- Да на четверых.

Я отдал ему пачку таблеток. Видимо даже за 3 часа мясо так и не проварилось. И если нашим желудкам, уже переболевшим медвежьей болезнью, это было по барабану, то пища, приготовленная нашими девчонками, местным ребятам оказалась не впрок. Вечером, когда мы перед дождем вернулись в лагерь, ни Ахмета, ни его братьев, ни овец возле нашего лагеря уже не было. До конца экспедиции пришлось работать на Саймалы-Таше в одиночестве. Мяса, которые девчата сэкономили при приготовлении торжества хватило еще на три прекрасных ужина, а картошки до конца работы.

Запасы нашей водки были уничтожены за вечер, но мир и дружба народов сохранены. Осталась только фляжка спирта, в медицинских целях растраченная наполовину к концу работы. Остальное чисто символически приговорили за успешное окончание экспедиции.

Если вы хотите в июле месяце зиму, то вам, несомненно, надо забраться на в горы на высоту 35000-4000м над уровнем моря. Наше утро на Саймалы-Таше начиналось с того, что мы просыпаясь часов 6 подходили к ручья, пробивали лед, намерзший за ночь и умывались. Еще веселей мы разместились. С собой были принесены 2 палатки – 4-х и 2-х местная на 4 девчонок и 6 парней. Аргументы девчат в виде повышенных децибелов оказались весомей и им досталась большая палатка с условием что все продукты и рабочие материалы будут хранится у них. Мы же устраивались следующим образом – самого маленького Олжаса заносили в палатку и засовывали между стенкой и стойкой. Далее по очереди в спальниках ложились на один бок поперек палатки, тесно прижимаясь друг к другу. Это уменьшало ее объем, а шестеро дыхалок прогревали палатку достаточно, чтобы не дрожать всю ночь.

Повезло только в одном. На единственной площадке без снега стояла палатка чабанов, которых было четверо во главе со старшим братом Ахметом лет 28-30. В связи с этим нас каждое утро дополнительно будила какофония из овечьих голосов. К концу экспедиции мы даже стали различать их голоса. Но это было лучше чем вообще без живой души в округе.

Работу наладили легко и быстро. Самое трудоемкое было копирование на миколенту сцен с рисунками. Для этого нужно было приклеить на пластырь миколентную бумагу на скалу, прибить ее водой, подождать пока высохнет и тряпочкой пропитанной специальной краской горизонтальными движениями «проявить» рисунок. Здесь нам помогли погодные условия. Каждый день над перевалом в 3-4 часа на 1-1,5 заряжал мелкий дождик. После него идти на работу было бессмысленно, так как в 6 уже начинало вечереть. Мы весь день до дождя наклеивали пластырями бумагу и уходили. Лучше дождя приклеить миколенту к скале ни один специалист н е мог. До следующего утра она прекрасно высыхала и к 9 часам нас ждали до сотни замечательных заготовок. Далее девчонки с их чувствительными пальцами проявляли рисунки, а мы набивали новые, параллельно проводя статистические исследования и топографическую съемку. Кстати возвращались в лагерь весело. Ведь между скалами лежал снег на ледовой корке. Девчата предпочитали съезжать к лагерю на напопниках, сделанных из толстых кариматов, а мы на ногах как на лыжах.

Сложнее было с бытом. Готовили на костре, а дров не было. Поэтому после дождя все парни лезли на крутые склоны чуть пониже лагеря и собирали корни кустарников, посеченные молниями. Однажды Ахмет нас пожалел и дал свою лошадь, чтоб мы зараз накидали побольше дров. Мы с удовольствием это сделали. Быстро собрали несколько вязанок, но когда закинули их на лошадь, она чего-то шуганулась и рванула вверх, но не к лагерю а по противоположному склону. Я и не знал что мы так умеем бегать по отвесным кручам, чтоб не дать ей уйти из ущелья. За два часа смогли ее только выгнать на ледник, она даже хозяину не давалась. Ахмет махнул рукой:

- Жить захочет, придет. Здесь, волки есть.

Действительно, как только наступила ночь, она с дровами сама приковыляла к чабанской палатке. Больше мы гужевой транспорт местного населения не пытались пользовать. С волками тоже была история.

На третью или четвертую ночь мне приснился сон, что я сплю в палатке и у меня резко заболел живот. Я вроде как бужу Ойрата и говорю, что еле-еле терплю, а он отвечает: «Давай бегом из палатки, а то жилье испортишь». Просыпаюсь от резкой боли в животе (вода как следует не кипятиться, а мой желудок оказался нежнее всех), пулей вылетаю из палатки и в тапочках лечу за ближайшую горку, служившую нам туалетом. Сажусь в заросли горного лука (сарымсак по местному), горный воздух в лицо, закуриваю сигарету и получаю полный кайф в предрассветной тишине. Глянул на часы 5.00. Наслаждался не меньше получаса. Встаю, иду к палатке. Но свято место пусто не бывает, парни мигом перераспределили жизненное пространство. Ёжусь, курю возле палатки, начинаю налаживать костер для приготовления завтрака. Тут тихо подходит Ахмет:

-Саня, доброе утро.

-Привет.

-Сегодня утром волк приходил.

-???

- Сплю – говорит – и чего-то неспокойно стало. Глаза открываю, а он уже морду в палатку засунул и к мясу тянется. Я за ружье, он убежал.

- А во сколько это было.

-Да часов в пять.

Я часто слышал выражение про мороз по коже и душу в пятках. А здесь реально почувствовал, как по позвоночному столбу под кожей пополз конкретный холодный поток, который от таза разделился по ногам и привел к обморожению пяток. Только стало не понятно, что помешало волку, не побоявшемуся залезть в палатку к людям с ружьями, напасть с подветренной стороны пусть на большого, но фактически беззащитного в тот момент человека. Толи совесть, толи дым сигарет с ментолом, толи запах, свидетельствующей об отсутствии стопроцентного здоровья у потенциальной жертвы.

Четвертый день пути начался достаточно хорошо. С юмором обсудили за походным завтраком предыдущие приключения и рванули на последний переход до перевала, который даже показался полегче, чем взбираться на отвесные кручи. На последнем участке перед перевалом встретились нам два языка ледника, из которого собственно брал начало один из притоков Кёгарта. На первом же я со своим 70-ти килограммовым рюкзаком и улетел, не дойдя 10м до края языка. Нога повернулась, и меня понесло по леднику. Вовремя успел перевернуться на живот, вцепился когтями в ледовую кашу, что немного погасило скорость. Спас изгиб ледника и меня буквально вынесло на землю. Ту же поднялся и не задавая себе вопросов попер вверх на тропу.

- Ну ты и везучий – резюмировали наши.

Второй язык преодолевали уже со страховочной веревкой по одному. Дальше последние 100м и мы на перевале. Красота горных вершин просто завораживала, хоть и дул сильный ветер. Не отказали себе в удовольствии перекусить под естественным гротом.

Дальше надо было спускаться вниз километра полтора до каменной сыпухи из скальных блоков, на которых собственно и были расположены рисунки. С противоположной стороны также был небольшой ледник высотой метров 50. Было решено лучше спуститься по нему, чем обходить по тропе. Ложишься на спину, рюкзак на брюхо и алга (вперед)! Так и по скатывались с различными эмоциями, меня лично они убедили, что я могу. Последним спускался Вадим. В отличие от остальных он решил катиться сидя, так как очень боялся за сохранность теодолита. Напрасно. Через 10м его в красивом полете буквально перевернуло на живот, и вытянув руки с рюкзаком, где был прибор, он скатился к нашим ногам. Зрелище было заснято на цветную слайдовую пленку Ойратом, к сожалению позже оказавшуюся засвеченной.

Подтрунив над товарищем, мы стали спускаться дальше. И вот они скопления камней возле небольшого моренного озерка, но между нами и им 150м ледника. Почему то народ не воспылал желанием повторить ледниковый спуск. А обход был достаточно длинный около 4км. Дело в том, что была видна его верхняя и нижняя часть, а середина нет. Нашлись только два «хероя» - я и Булат. Я забрал у Ойрата треногу от теодолита и не успел с нашими попрощаться, как Булка уже кричал снизу:

- Саня, все нормально. Кидаешь сначала рюкзак, потом ложишься и алга!

Я пошел по его следам, чтобы понять, откуда он съехал. Смотрю, следы спускаются ниже, тоже страшновато видно, хоть, как и я виду не подает. Дошел до места, откуда он поехал и запустил рюкзак. Он улетел со скоростью пули, однако внизу я его не увидел.

- Да здесь он недалеко, потом достанем – успокоил Булат. Но мне все равно как-то стало страшновато, и я спустился еще метров 5. Дальше было опасно поскользнуться и улететь неконтролируемо. Устраиваюсь в накатанную ложбинку, кладу треногу поперек живота и с Богом. Тысячи ледяных мелких игл мгновенно впились в лицо и продолжали хлестать меня с каждым метром. Непроизвольно попытался поднять голову, чтобы от них избавиться и посмотреть, куда еду. Меня, как раньше Вадима, тут же оторвало от ледника, и я в буквальном смысле полетел. Тренога соскочила с живота, но обмотанная за руку прижалась железными штырями к лицу. В доли секунды увидел, что лечу головой в собственный рюкзак и каким-то движением успел отбросить треногу в сторону. Приземлился точно мордой в собственный рюкзак и в таком виде скатился к ногам товарища, который с перепугу еще умудрился, и поржать над ситуацией.

Пока я очухивался, Булка смотался метров на 40 за треногой и прокатился еще раз. Оба были мокрые насквозь, включая трусы. Возле озера разделись донага, вытащили все из рюкзаков и разложили по камням. За 2 часа, что наши обходили ледник, мы успели и обсохнуть, и собраться. Дорога закончилась, нужно было выбирать место для стоянки и работать. Слава Богу, все живые и здоровые.

P.S. Дорога заняла 4 полноценных дня. На следующий год, когда я уже возглавлял группу, я организовал восхождение так, что мы добрались до места лагеря из Джала-Абада с 6 утра до 10 вечера за один день и без приключений. Но на следующее утро все участники экспедиции, кроме меня и Игоря – бывший афганец, слегли. Горняшка била их трое суток, мы только успевали заготавливать дрова из корней побитых молниями кустарников, да отпаивать своих товарищей чаем с печенюшками.

Продолжаю историю про первую экспедицию на Саймалы-Таш как ее сохранила моя память. В Джалал-Абаде собралась уже вся рабочая группа 10 человек. Купили билет на Кёгарт и долго с остановками тряслись, пока к вечеру автобус не приехал в село. Выгрузились уже в потемках и недолго думая прямо в поле заночевали, поставив только девчонкам одну палатку. Парни просто кинули в траву спальники и заснули.

Следующим утром началось наше бравое путешествие вдоль реки пешком к ее истокам. С учетом того, что у парней рюкзаки весили по 50-70кг (палатки, спальники, три ящика тушёнки, рыбные консервы, картошка и все такое же тяжелое), а у девчонок 20-30кг даже в облегченном варианте, продвигались туго. И вдруг о чудо грузовик бортовой – попутка. В советские времена все были братьями, и водители киргизы нас сразу взяли покуда по пути. По дороге мы объехали все пасеки, где в основном русские пасечники с удовольствием кормили медом и требовали признания его качества. Пытались даже напоить медовухой, но мне взявшему себя роль командира группы (как самый громкоговорящий) удавалось отказываться. Правда, настоящего начальника Ойрата втихаря слегка накачали, что позже сказалось. В итоге привезли только к вечеру, но туда докуда мог дойти транспорт. Дальше по любому пешком.

Ойрат, как единственный кто уже бывал на Саймалы-Таше, на развилке двух ущелий уверенно показал на горку посередине и сказал, что с утра мы по ней доберемся до перевала. Моя гениальная голова предложила, чтобы с утра не мучиться, по вечерку закинуть 4 самых тяжелых рюкзака - мой, Булата, Ойрата и Вадима. Сказано-сделано.

Переночевали в березовой роще опять на спальниках без палаток. С утра собираемся на подъем, подъезжает местный чабан. Что да как. Я возьми и спроси, где дорога на Саймалы-Таш. В результате выясняется, что надо идти левым ущельем еще 4км и на следующей развилке подниматься по центральной горке. Ойрат парировал сразу:

- А это не я предложил рюкзаки на гору тащить.

Решили, что девчонки с местными ребятами идут по указанному маршруту, а 4 «мужхитера» поднимутся на сопку и пройдут поверху до развилки, а там спустятся по склону. Сказано-сделано. Только склоны киргизских гор почти отвесные. Стоим как идиоты, решаем что делать. Ойрат с Вадимом постарше решили серпантином потихонечку, цепляясь за кусты, спускаться. А мы с Булатом только с армейки пришли «херои» однако, увидели, что к нужному месту родник по скалам спускается. Ну мы скалолазы знатные, можем и по воде спуститься. Выглядело это так. Родник спускался каскадами метров по 5-6 высотой, первый каскад с трудом мы еще спустились. Он был более пологий, а остальные вертикальные. Поэтому кидали рюкзаки и по одному прыгали вслед за ними. Через полчаса наши девчонки уже подошли и стали корректировать эти тарзаньи прыжки. За час мы Булатом спустились мокрые насквозь вместе с содержимым рюкзаков. Женская скорая помощь мгновенно раздела нас до плавок и развесила сушиться все вещи по скалам. За 3 часа, что Ойрат с Вадимом семенили, мы успели принять по глотку из фляжки со спиртом, обсохнуть, упаковаться и даже хмель прошла.

Но, наконец, нужная горка найдена, дорога по ней шла утоптанным серпантином, и хоть было потеряно много времени, за 2 час мы доскакали до плеча примерно посередине горы. Здесь нас ждал приятный сюрприз в виде большой палатки, в которой жил молодой чабан с племянником лет 12-13. Нас встретили как дорогих гостей, напоили, накормили, предлагали переночевать, хоть и огорчились, что мы без водки. Про спирт мы разумно промолчали, ибо в медицинских целях. Ночевать тоже не остались, хотели до вечера на перевал зайти.

Не тут-то было. Чабан предложил крепкого осла для подъема тяжелых рюкзаков. Мы с радостью согласились. На осла были водружены мой и Булата рюкзаки, а мы взяли пару девчачьих. Пока палатка была видна осел еще шел, тяжело, но все-таки. Между тем гребень горки стал сужаться, и вдруг осёл сначала встал, затем осел на задние ноги и стал заваливаться на бок в сторону пропасти. Я успел только скинуть рюкзак и схватил осла за узду на морде, после чего болезный вообще обмяк и решил, что его из пропасти должны вытягивать другие ослы. Вместе с Булатом и помощником чабана кое-как мы буквально перекатили осла на гребень. После чего мальчишка снял с него поклажу и ушел вниз. Мы же с Булатом остались не только со своими, но и двумя дополнительными рюкзаками. Наши дамы налегке упылили до следующего плеча.

Делать нечего свои рюкзаки на спину, женские спереди, продолжили восхождение. Оно длилось 2,5часа, хоть и было каких 500 метров. Вышли на плечо, нас терпеливо ждут. Перевал впереди как на ладони, но смеркалось. На претензии чего так долго, сил убить вопрошавших не осталось. Я даже не ужинал, просто залез в свою «смерть туриста» и спал как убитый. Но и это оказалось не всё.