Два астероида 2025 PF2 и 2025 PU1 пролетели довольно близко к Земле
Прошли даже ближе, чем летают геостационарные спутники.
Прошли даже ближе, чем летают геостационарные спутники.
На выходных посетил павильон Космос на ВДНХ. Помимо основных экспонатов мне понравился интерактивный стенд, на котором можно создавать различные варианты планет по массе составу атмосферы, количество воды, и т.д. и смотреть что будет с планетой.
Это натолкнуло меня на мысль, а как будут влиять параметры планеты на возможность полетов в космос.
Мы живем на земле, запускаем спутники, космонавтов. Для этого разгоняем космические аппараты почти по 8 км в секунду, что требует сжигания огромного количества топлива. А на Юпитере первая космическая скорость почти 43 км в секунду, в пять с лишним раз больше чем на Земле. Как я писал в предыдущем посте проблема квадрата скорости для кинетической энергии приведет к тому, что если уж совсем упрощать запуск космического аппарата с Юпитера потребует в 25 раз больше энергии чем с Земли. Это мы не учли, что из-за большей силы тяжести и сама ракета будет весить больше, и космический аппарат, да вся конструкция ракеты будет более массивной для обеспечения прочности. И это при том, что сила тяжести на юпитере всего в 2,4 раза больше чем на Земле. Теоретически для жизни на планете с такой силой тяжести не было бы особых проблем. И разумная жизнь могла бы существовать, наука развиваться, даже постройка самолетов не была бы нерешаемой задачей, но вот выход в космос для жителей такой планеты стал бы несбыточной мечтой. Они смогли бы в телескопы наблюдать за звездами, другими планетами, но так бы остались в пределах своего заточения.
Можно сказать, что нам повезло и мы находимся близко к пределу планетного ограничителя на полеты в космос. Кто знает, будь наша планета в 2-3 раза больше и для нас космос был бы закрыт.
Не с помощью волшебства — а с помощью любопытства, терпения и карандаша.
В 1965 году космический аппарат NASA Маринер-4 впервые в истории передал снимки Марса из космоса. Это были первые детальные изображения другой планеты, сделанные с близкого расстояния. Однако каждое фото состояло всего из 200 на 200 пикселей — и передача одного снимка занимала около восьми часов. Сигнал шёл 215 миллионов километров через Сеть дальней космической связи, охватывающую станции в Южной Африке, Австралии и Калифорнии, прежде чем добраться до Лаборатории реактивного движения (JPL) в Южной Калифорнии.
Каждый пиксель приходил в виде числа от 0 (белый) до 63 (чёрный), распечатанного телетайпом в виде бесконечных строк цифр. Компьютеры того времени были слишком медленны, чтобы быстро обработать эти данные. А инженеры — нетерпеливы. Они хотели увидеть Марс. Сразу.
И тогда они нашли нестандартное решение.
Распечатки с цифрами разрезали на полосы и выстроили в правильной последовательности на стене — как мозаику из чисел. Один из инженеров ,, Ричард Грэмм, купил набор пастельных карандашей, составил шкалу оттенков серого и начал вручную закрашивать цифры, превращая сухие данные в зримое изображение. Каждый номер становился оттенком — и постепенно проступала поверхность Марса: каменистая, безжизненная, испещрённая кратерами.
Получилось не фото и не компьютерная графика — а цифровое изображение, созданное вручную. И сделано оно было быстрее, чем позволили бы тогдашние технологии.
«Быстрее было нарисовать вручную, чем ждать компьютер», — вспоминал Джон Казани, руководитель системы Маринера-4.
На полную передачу всех 22 снимков ушло 10 дней. Но тот самый первый, созданный по-настоящему человеческими руками вариант, сохранился. Сегодня он хранится в JPL как драгоценный артефакт — не просто как научный документ, а как символ единения науки и искусства. Его выставили в музее лаборатории, совсем рядом с тем местом, где когда-то собирали сам аппарат Маринер-4.
Иллюстации: NASA/JPL-Caltech, Wikimedia Commons
Когда мы думаем о космических запусках, кажется: «Ну, сделайте двигатель помощнее — и всё!» Но проблема намного глубже и упирается в простую физику.
Чтобы вывести груз на орбиту, нужно разогнаться до первой космической скорости — примерно 7,9 км/с. А теперь самое неприятное: кинетическая энергия растёт как квадрат скорости.
То есть если увеличить скорость в 2 раза, энергия нужна уже в 4 раза больше. А энергия для ракеты — это топливо. Больше энергии → больше топлива → больше масса → снова больше топлива, чтобы тащить само топливо. Получается замкнутый круг. Именно поэтому ракеты такие огромные, а полезная нагрузка — крошечная по сравнению с общей массой.
А что насчёт «самолёта в космос»? Звучит красиво: взлетел с полосы, набрал скорость, и в космос. Но тут снова подстава от физики.
У реактивного двигателя энергия получается из топлива + кислорода из воздуха. Чем выше скорость, тем больше кинетическая энергия у воздуха, поступающего в двигатель. На больших скоростях энергия этого воздуха становится сопоставимой с энергией от сжигания топлива. Фактически двигатель больше тратит силы на торможение воздуха, чем получает тяги.
Поэтому «космические самолёты» пока остаются красивой фантастикой. Рабочее решение для выхода на орбиту — это многоступенчатые ракеты. Они сбрасывают ненужные баки и двигатели, чтобы облегчать конструкцию на каждом этапе.
Вот почему каждый запуск в космос — это борьба не только с гравитацией, но и с самой физикой скорости и энергии.
Сегодня на космодроме Байконур состоялась укладка контейнеров с животными и другими биологическими объектами в спускаемый аппарат «Биона-М» №2. Все 75 мышей чувствуют себя хорошо и передают привет :) Впереди сборка космической головной части, общая сборка ракеты-носителя, вывоз на старт и запуск биоспутника на полярную орбиту 20 августа.