Снизу просят забрать молодого мужика. Пришлось отдать девушку , относительно стабильную.

Мужчина, чуть полноватый, в отделении дышал словно загнанная лошадь. Я притащил баллончик с кислородом, для того что бы нам пережить транспортировку. Но этот баллончик выдает совсем совсем небольшой поток кислорода. К концу он уже хрипел и молил о воздухе, ему нечем было дышать. Уже фиолетовым от гипоксии, мы переложили его на кровать.

Немедленно я подключил его к аппарату ИВЛ через маску с чистым кислородом.

Задышал. Вроде казалось легче стало. Однако, спустя минуту, снова стало тяжело. Одышка за сорок.

- Дружище, смотри, кислорода у тебя в крови дофига (я показал на монитор), все хорошо, мы выживем.

Он успокоился. Еще пару раз я к нему подходил, подбадривал. Установил центральный катетер в крупную вену. По чуть-чуть снижали концентрацию кислорода во вдыхаемой смеси. Один раз он меня сам попросил снизить, дабы не было "привыкания", так он и сказал - чтобы не привык.

Подозвал снова и знаете, характерно согнул так свою руку, раскрыв ладонь и мы, как настоящие дружбаны приобнялись. Блять, это была самая охуенная благодарность от пациента.

За вечер забегался, больных много, все тяжелые. Очки запотевают, двое перчаток, костюм, бахилы. Жуткий дискомфорт. Ночью удалось прилечь, сон не приходит, уши давит, духота, стопы горят. Утром снова принял пациентку и другую схоронил.

Дом и спать. Дом и спать. Распаковаться, обмыться, дом и спать. Вот что хотелось в последние часы дежурства.

Автор - https://doktorbel.livejournal.com/830084.html

Я тогда сидел в терапии, писал дневники тяжело больным пациентам, кутался в теплую куртку, холодно в здании без отопления. Весна, она то ведь радует не только новой жизни, но и отключенным батареям. 

Сижу, ни кого не трогаю. Зовут в палату интенсивной терапии. Захожу. Стройная терапевт держит сидящего грузного мужика, дабы он не увалился с кровати. Коричнево- серый от загара и недостатка кислорода- мужик пыхтел, словно паровоз, ловя ртом воздух.

Астматик. Сходил на улицу покурить. Подышал дымным воздухом, залез в отделение на верхний этаж и задохнулся от бронхоспазма. Еле доплелся до реанимационной койки.

Сидит, шатается. Я перехватил его из рук доктора. Начал командовать:

- Кислород
-Гормоны
-Ингаляции с...
-Сатурация
-Давление
-Бронхолитики...

Ну в общем, обычная, стандартная терапия. Мужик сидит, пыхтит, вроде начал розоветь, на вопросы отвечает, тяжко, но отвечает, я его держу, успокаиваю.

Вдруг чувствую, тепло так стало мне в левом тапке, хорошо. Глаза вниз, ну точно- прямо в тапок мне отлил.

Обмочился и отъехал. Насовсем. "Ну пля, ну кто так делает- напакостил, не извинился и сбежал!"

Обиделся я на него, решил, что пока не извинится, не отпущу. Полный комплекс реанимационных мероприятий, непрямой массаж, ИВЛ, дефибриллировали его током раз двадцать, аж паленым запахло. Одна сестра дышит ручным мешком, фельдшер током стреляет, вторая вводит адреналин, антиаритмики, я качаю сердце хлюпая полным тапком мочи.

Сбежал нехороший редиска от меня, так и не извинился.


Автор - https://doktorbel.livejournal.com/828115.html

пруф

UPD. К посту есть вопросы #comment_199371217

В тот день, прямо с утра в перевязочной лечили парня...

Пострадал ради женщины, однако не из за женщины, а так, по глупости. Высокий, острый нос, прямой подбородок, темные волосы, вечно улыбающийся, он явно пользовался спросом у противоположного пола. Поговаривают, что и детей у него... ну в общем эдакий мачо местного разлива. Правда живет он с мамой, его она и привела в стационар за ручку, вернее за темные пальчики. В тот февральский вечер он потопал охмурять очередную даму, был навеселе, да как то не рассчитал силы, нет не в постели, на улице, обморозил пальцы, при минус сорок, надел тонкие перчатки и ага.

Под общей анестезией ему доктор отстриг пальцы. Все пальцы. Правда на разных уровнях, однако ногти ему уже стричь не надо будет.

Потом меня вызвали в инфекционное отделение к мужику. Прошлым вечером я ему ставил центральный катетер. Пневмония, ожирение, одна нижняя конечность, лежать он уже практически не мог. Он дышал словно паравоз, сипел, хрипел и кашлял. Пришлось сидя ему обработать подключичную область, обезболить лидокаином и буквально на мгновение уложить в нужную позу. Толстой иглой я залез за ключицу и попал в вену, завел проводник и по проводнику установил катетер. За пол минуты он посинел, пневмония да здоровенный живот не позволяли ему нормально дышать нашей атмосферой, только сидя, только с кислородом. Однако я успел поставить катетер и вернуть его в сидячее положение, он отдышался, стало легче.

За ночь его подлечили, мне лишь необходимо было удостовериться, что дядька доедет в областной стационар.
- Ну как дела, я смотрю, вам уже лучше?
- Да, доктор, значительно лучше!
Одышка у него уменьшилась, концентрация кислорода стала на приемлемом уровне, подожил мужичок.
Тем же утром его увезли лечиться в областной инфекционный госпиталь.

К обеду меня позвали поставить катетер в подключичную вену к больному в терапии. Рак пищевода. Терминальная стадия. Вены все исколоты, кушает через гастростому, истощен донельзя. Раковая кахексия. Любые манипуляции вызывали в нем гримассу страдания. Нашел для него набор с тонкой иглой, хорошенько обезболил. Он даже не пикнул. парадоксально, но иногда изможденным больным бывает непросто попасть в вену, это странно, поскольку анатомические ориентиры отлично визуализируются. Но с ним прошло все гладко и без мучений. Но для себя решил, что пора осваивать УЗИ сосудов, это относительно новый тренд, но до нас, к сожалению, он пока со скрипом доходит, аппарат УЗИ не всегда под рукой, наверное будем ждать, когда к обычному смартфону можно будет подключить датчик.

Потом я посмотрел двоих пациентов на операции. Дядьку глянул, ему полстопы планировалось убрать. Он ожил, я когда видел его в терапии, после длительного запоя, он лишь мычал, а тут даже стал отвечать на вопросы, заторможен правда, но все же на человека стал похож. Ясное дело, что, где и как обморозил конечности - он не помнил, вообще. Он по моему даже и не удивлялся, что его пальцы на ноге черные. Ходить не мешают и ладно, курить так же - не проблема, не ими же держать сигарету. А вообще радуют меня такие пациенты. "Завтра у вас будет операция под спинно-мозговой анестезией, вы согласны?" "Нууу ладнооо".

Все, вообще ни каких вопросов и предпочтений. Сказал люминий в спину будем пихать, ну люминий так люминий, алкоголики, это наша радость, с ними проще жить. Правда их много, но зато они обеспечивают нас работой.

Ну а второго парнишку в армию не берут. Прямо над грудиной у него растет шишка, она уже с перепелиное яйцо. Мешать жить не мешает, но видно, что напрягает. Уберем, что уж.

Пока туда сюда, поехал домой. Покушал, отдохнул и в спорт зал. Да, я снова решил порадовать свое тщедушное тельце железом.

Вот хорошо успел потренироваться, ближе к ночи меня снова дернули в стационар. Малыш трех месяцев от роду. Бронхит. Проингалировали и получили парадоксальную реакцию - бронхоспазм. Нет, мне повезло, мне не пришлось его героически спасать, он уже раздышался и преспокойненько сопел в свои очаровательные носовые дырочки. Мама только напрягала:
- Он в порядке? Он точно в порядке? Он совсем совсем в порядке? А он не умрет? А вы ничего не скрываете?

Однако пришлось до двух ночи ждать областных спецов, чтобы передать дитеныша в их профессиональные руки. Что я и сделал. Домой я вернулся лишь в четвертом часу. Даже и не помню, вроде час этой ночи я отдал богу Морфею.

Утром снова на работу.

С утра прооперировали пацана. Решил не рисковать и дав наркоз перевел его на искусственную вентиляцию легких. Место операции противное, много сосудов, нервов, шею планировалось максимально разогнуть. А так я спокоен, дыхательные пути максимально защищены. Дермоидная киста. Прааативные кисты, нет, они не опасные, у них внутрях такое дерьмище, желтая субстанция с волосами. Ну в общем удалил доктор эту кисту, образовалась полость. Она конечно заполнится, но я предложил положить туда стеклянный глаз.

- Зачем?

- Ну круто же, парень пойдет на пляж, а у него на шее глаз.

Поржали чутка, зашил доктор полость.

Следующим доставили биченка, забавный дядька, взлохмаченный, худющий, лицо одутловато, взгляд его голубых, чуть мутноватых глаз - заторможен. Уколол я ему в спину, ноги занемели, интересно то, что когда я обрабатывал его спину спиртом, шарик даже не загрязнился, я с некоторым удивлением взял еще один спиртовой тампон и он снова был чист. Представляете, спина у него была чиста, словно он был после бани! Я такой чистой спины давно не видывал, вот попробуйте себе белоснежным шариком с раствором спирта, потереть спину, сомневаюсь, что он будет чист. Убрали пол стопы. Нормально все прошло. Мужичок даже поблагодарил нас. Во как! Поди дождись от нормальных людей обычное "спасибо".

Потом проконсультировал дядьку, он еле языком ворочает. Допился до белой горячки. Напрягло его шумное дыхание, пришлось его сопровождать в рентген кабинет. Туберкулез с распадом. Надеюсь я много бактерий не вдохнул. Отправили его в противотуберкулезный диспансер.

После обеда уже конкретно хотелось спать. Домой, дома хорошо, душ, еда, диванчик).


Источник: https://doktorbel.livejournal.com/826323.html

Не моё, автор - https://sovenok101.livejournal.com/297227.html

У меня никогда не было боязни белого листа. Я открываю тот самый белый лист, когда история просто выпрыгивает из меня наружу. Удержать её внутри значит погасить, оставить просто воспоминанием, которое очень быстро сотрётся.

Я пишу свои истории – истории врача-реаниматолога - по трём причинам.
Во-первых, я искренне считаю, что реанимация должна перестать быть чем-то скрытым, непонятным и ужасающим. Это место, где мы лечим тяжело больных людей, иногда с успехом, иногда нет. От нас зависит многое, но не всё. Не меньше зависит от самого человека, от его банального желания жить, а остальное - от Того, Кто выше, в кого бы мы не верили.
Многие искренне считают, что к нам сдают человека как машину в ремонт, и ждут аналогичного результата. Увы, так это не работает. Может молодой и здоровый умереть от раны на ноге? Запросто! Добро пожаловать в мир раневой инфекции. Он поступил к нам почти здоровым, только нога распухла, а через три дня умер. Кто виноват? Чаще всего, никто, так сложилось. Что происходило между двумя хлопками дверей: вот его привезли живым, а вот – вывозят уже мёртвого? А происходило многое, и это многое – работа хирургов, реаниматологов, фармакологов, медсестёр, санитарок, лаборантов, функциональных диагностов… Загляните, я вам всё покажу и расскажу, хотя бы на этом ещё совсем недавно белом листе.

Во-вторых, мне хочется чуть-чуть приблизить медицинские знания к не-медикам. Показать, когда возможна тактика полежи-и-всё-пройдет, а когда надо бежать к врачу, роняя тапки. Чтобы люди знали, что кровь в моче — это неправильно. Вам смешно, а знаете ли вы, что люди с высшим образованием месяцами ждут, когда всё пройдёт само, и попадают к нам уже практически на грани жизни и смерти? Да, можно умереть от вполне доброкачественной опухоли мочевого пузыря, если ждать достаточно долго.
Я стараюсь раздать некие красные флажки, которые просто запомнить и совсем несложно научиться замечать. Та же кровь. В норме она идёт только у женщин во время месячных и после родов. Всё. Совсем всё. Остальное – не норма. Кстати, кровь, пообщавшаяся с желудочным соком, становится чёрной, как дёготь. Простая истина, которую стоит заучивать в школе задолго до теоремы Пифагора. Тогда, глядишь, люди перестанут сидеть дома с кровотечением из язвы желудка, убеждённые, что просто съели что-то несвежее. А сколько донорской крови можно было бы сэкономить!
Или боль в груди, появившаяся внезапно. Пока не доказано обратное, это признак проблем с сердцем. Усадить-уложить болящего, вызвать скорую и ни с места до её приезда. Да, может быть, это что-то безобидное. Но упрямцев, шедших с такой болью в поликлинику, «снять ЭКГ», регулярно подбирает скорая. А порой и труповозка.

Ну и в-третьих, в самых главных. Это истории пациентов. Вот бабушка, 98 лет, гангрена ноги, кричит при любом прикосновении. Наконец подействовало обезболивающе и она берёт меня за руку, гладит и говорит: «Прости, это не я кричу, это боль мною кричит!» А после операции, проспав сутки, она просыпается уже без боли и улыбается по-настоящему счастливо. И даже отсутствие ноги её не печалит.
А вот пожилой мужчина, с тяжелейшей одышкой. Его лёгкие напоминают целлофановый пакет: не растягиваются на вдохе и не спадаются на выдохе. Мы сделать практически ничего не можем, только подключить к аппарату ИВЛ, причём навсегда. И тут к нему приходит жена. Она садится рядом, что-то говорит, и сатурация у пациента подскакивает почти до нормальных цифр. Она уходит – и всё возвращается на круги своя, опять на горизонте маячит аппарат ИВЛ. Но на следующий день она снова приходит, и снова, и вот мы переводим пациента в терапию, а ещё через несколько дней я встречаю их в больничном дворе, прогуливающихся под ручку. Лечение включало одно реально действующее средство: жена каждый день, quantum satis.
И ещё история про совсем молодую девочку, которая пролежала в коме два месяца, была приговорена всеми специалистами к существованию растения, и вдруг пришла в сознание, выдернула из горла трубку и заговорила. Оказалось, что всё это время она нас слышала, но не могла ни говорить, ни двигаться. И думала, что заперта в сумасшедшем доме. Не удивилась только её мама. Мама два месяца просидела у постели дочери, прямая как палка и неподвижная как камень, ожидая, когда дочка придёт в себя.
Я не хочу их забывать – пациентов, побывавших здесь, у границы жизни и смерти. Кто-то удержался на этой стороне, кто-то шагнул дальше, кого-то достаточно было вовремя схватить за руку, кого-то тянули всем коллективом, а он постоянно выскальзывал и рвался к той самой черте. Для большинства из них эта часть их жизни сотрётся, как только за ними закроется дверь, так уж устроена человеческая психика. Но истории их борьбы останутся со мной. И с теми, кто их прочитает.

Вот из всей этой мешанины мотивов и смыслов и складываются мои рассказы. Надо ли обнажать всё то, что десятилетиями скрывалось за дверью с надписью ОРИТ (отделение реанимации и интенсивной терапии)? С тех пор как люди перестали рождаться и умирать дома, врачи научились очень многому, а пациенты – забыли даже то, что прекрасно знали их бабушки. Странно звучит, но выросло не одно поколение, не видевшее ни смерти, ни рождения, ни тяжелой болезни. Это стало чем-то тайным, постыдным, от чего нужно отводить глаза. Неловко признаться, но нам, медикам так тоже проще: чем меньше зрителей, тем спокойнее работать. Но знаете что? Простое далеко не всегда правильно, а всё скрытое обрастает чудовищными мифами. Так что не нужно домыслов. Давайте я вам просто всё расскажу.

Конец рабочего дня. Я сидел расслабленный в ординаторской, не спал полутора суток, лечил женщину с инфарктом миокарда, выполняли трамболизис, ночью кардиохирург устанавливал временный водитель ритма. Тяжеленный инфаркт. К сожалению, она погибла.

Вот вот и пора домой. И тут звонок, вот всегда так, по закону подлости- ты хочешь домой, судьба злодейка ржет и подкидывает новую задачу.

- Подойдите пожалуйста, в рентген кабинет, надо определиться в какое отделение перевести больную.

" Ну что за вопрос? Ну я же не начмед, не диспетчер, я устал и хочу домой" . Примерно такие мысли были у меня, хотя и не помню, возможно, моя мысль была куда более жесче, однако, подавив раздражение, я сказал, что распределением пациентов не занимаюсь, ну не мое это дело.

Вы думаете, от меня отстали? Конечно же нет, попросили оценить состояние на скорой помощи. Видимо в тот момент я был не шибко расторопен и заглянув в машину, не обнаружил пациентки.

Бурча про себя, что сегодня явно не мой день, я все же предпринял попытку ускользнуть, но нет, достали и я поплелся в отделение. Женщину положили в палату интенсивной терапии.

Я с большим уважением к коллегам отношусь, к терапевтам особенно, это действительно тяжелый труд, надо быть семи пядей, чтобы знать все терапевтические хвори, да и работой они завалены, их донимают пациенты и родственники, они носят работу на дом, пашут, пишут, лечат. Но вот в данном случае, вопрос про пациентку стоял в корне не верно.

Больная была наша, реанимационная, более того - умирающая. Ее нашла дома социальный работник, лежащую на кровати, хватающую воздух ртом.

На рентгенограмме левое легкое устранилось от акта дыхания полностью, второе легкое еще частично фильтровало кислород сквозь пораженные альвеолы. Ранее перенесла модную нынче болезнь COVID19.

Я когда ее увидел, она была уже в безсознательном от гипоксии состоянии. Вен нет. Воткнул в поключичную вену катетер и безо всяких анестезий произвел интубацию трахеи и перевел на искусственную вентиляцию легких.

Мы, в том числе и я, думали, что жить женщине в достаточно преклонном возрасте осталось считанные часы. Однако, организм превыкший к хронической гипоксии, благотворно отозвался на повышенную порцию кислорода и на следующий день пациентка открыла глаза.

А сердце, хоть и пожившее не малую жизнь, не собиралось останавливаться, прокачивало эффективно и ритмично очередную порцию крови с кислородом.

На вторые сутки, я перевел ее на вспомогательный режим вентиляции, давая возможность, дыхательным мышцам поработать на организм, на практически каждый вздох пациента, умная машина откликалась и помогала. Мы начали кормить пациентку через зонд. Зонды самая нелюбимая тема в моей работе, если больной в сознании, то способен проглотить неприятный шланг, морщась, гэкая, бекая, но глотает, а если он не в себе, но в относительном сознании, то это превращается в пытку для врача и пациента.

Несчастный не может сообразить- что в него лезет, он сопротивляется, сжимается, дергается, врач же, толкает и так и эдак, но проклятый шланг все время норовит свернуться в ротовой полости. Лучше коматознику или под анестезией этим заниматься, можно хоть в рот залезть и направить питательную трубку в желудок. Так и с этой женщиной, получив дозу кислорода, включились мозги, правда не на полную катушку, а так, чутка, при этом- кормить надо? Надо! Это вопрос выживания. Вы можете написать- есть жи вена, туда и корми. Но нет, вена, это принудительное использование препаратов и далеко не факт, что эти самые препараты ей пойдут на пользу, мы то думаем, что будет хорошо, однако организм может сказать обратное. А вот кишечник, печень, способны отфильтровать, полезное от ненужного и нет лучшего питания, чем хороший борщ с навариствм мясом, нежной фасолью и рассыпчатой картохой. А всякие аминокислоты, углеводы, жиры, влитые в организм пациента, есть лишь необходимость, на время невозможности кормления. Борщ через зонд не пролезет канешь, но сбалансированные смеси влетят.

Ко всему прочему- подключичный катетер пришлось временно сменить на бедренную, любимую наркоманами, вену. Так бывает, свертывающая система работает в напряженном режиме и вроде гепаринят линию, однако она тромбанулась.

Следующие двое суток старушкой занимался мой коллега, она у него очнулась, однако силы временно оставили ее и самостоятельно она дышать не могла, поэтому он настроил аппарат так, что он откликался на каждый вздох женщины и додыхивал в нее смесь. За сутки силы вернулись и через сутки удалось отлучить от аппарата исскусственной вентиляции.

Сейчас она сама кушает, разговаривает, слаба, но живет. Она меня узнала, приятно видеть радующуюся жизни пациентку. 

https://doktorbel.livejournal.com/825100.html