03. На рассвете

Топать пришлось до первых лучей. Когда забрезжили первые лучи рассвета, ноги меня уже еле несли. Впору сказать, что я уже плёлся. То, что в самом начале выглядело плёвым расстоянием, обернулось серьёзнейшим испытанием выносливости. Вроде бы я и парнем был здоровьем не обиженным, и силы в себе чувствовал, но всё пережитое накануне выбило из колеи. Перенесённый стресс и травмы играли свою роль. Голова не проходила, а болела всё больше и больше, колено стреляло болью при каждом шаге. Уже чего-то одного вполне достаточно, чтобы привести в небоеспособное состояние кого угодно, а у меня вдобавок ко всему ещё не переставая ныла спина.

Из-за своего разбитого и больного состояния не сразу понял, что меня так напрягло в этом рассвете. И только почти дойдя до самого места крушения, я понял — заря занялась там, где вчера был закат. Почему-то именно это обстоятельство меня не удивило совсем. Я столько уже на этой планете увидел разного странного, что способность к удивлению уже словно атрофировалась. Складывалось впечатление, словно всё это не со мной происходит. Моё дело просто идти к цели.

Где-то в глубине себя я знал, что это такой специальный защитный механизм психики, выработанный миллионами лет эволюции нашего вида. Ты попадаешь в очередную задницу и, словно, отстраняешься от окружающей действительности, чтобы пережить всё и не сойти с ума. Сознание воспринимает всё и принимает адекватные и правильные решения, но тебе кажется, что всё это происходит не с тобой, а с другим человеком, например, персонажем книги или актёром из фильма. Давление эмоций на психику снижается, ведь всё это происходит не с тобой, верно? Ты просто всё видишь со стороны, а не переживаешь в опыте лично.

Насколько я помнил, переживать мне было рано о расстройствах. Лёгкая отстранённость от творящегося со мной дерьма, сейчас это только на пользу, главное — следить за тем, чтобы этот корабль не отплыл в бурные воды психологического расстройства и не бросил якорь в порту психической патологии.

На горизонте виднелись какие-то невнятные сопки, к которым имеет смысл отправиться, так как они не выглядели покрытыми белой солью, но... Первым делом надо дойти до разбитого посадочного модуля.

Обнаружить место падения было несложно, даже когда огонь погас, остался хоть и жидкий, но столб дыма.

Уже издалека было понятно, вряд ли обрадуюсь увиденному. Я и не обрадовался.

Сигарообразный аварийный посадочный модуль до последнего пытался выправить курс и сесть нормально. Об этом говорил острый угол посадки. Как я это понял? По посадочному следу. Борозда тянулась больше пяти километров. Вдоль тормозного пути валялись разновеликие металлические обломки различной формы.

Когда я дошёл до самого аппарата, то увидел в задней части капсулы, там, где располагались двигатели, зияющую оплавленную пробоину. Судя по всему, сквозную. Из неё до сих пор тянулась небольшая струйка дыма.

Сложно справиться с посадкой, если тебя лишили двигателя. Автоматика сделала всё верно — посадила спасательный модуль «на брюхо». Сомневаюсь, что я бы справился с посадкой лучше в данных обстоятельствах.

Я перебрал в голове события, предшествовавшие моему появлению на этой аномальной планете: экстренное пробуждение, удар, взрыв, катапультирование... И вот перед моими глазами сквозная дыра в задней части фюзеляжа. Меня хотели убить во сне с помощью неизвестного технологичного оружия. Это никакая не авария, а намеренная попытка сбить меня в идущей на посадку капсуле.

Ситуация прояснилась — это плюс.

Я не знаю или не помню, что мне нужно делать в такой ситуации — это минус.

Аккуратно спустившись в воронку, я отыскал обитаемый отсек. Он почти не пострадал ни во время обстрела, ни во время аварийной посадки, ни в последующем пожаре. Неудивительно. Это сверхнадёжная спаскапсула. Тут меня ждало разочарование. Внутри меня встретила ребристая пласталь, вывороченные панели приборов, из оголившихся гнёзд висели оборванные пучки проводов и чудом сохранившийся скелет ложемента. Я улетел в одну сторону, колпак кабины в другую, а капсула полетела в третью. Глупо было надеяться найти тут хоть что-то полезное.

Память, на которую последнее время никакой надежды, подсказывала мне, что тут должен был храниться бортовой журнал когитора, который в состоянии пролить свет на текущую мрачную ситуацию с крушением корабля и чёрный ящик аварийного модуля, где возможно содержались сведения о врагах, обстрелявших меня. И первый, и второй вопрос интересовали меня чрезвычайно. Также было бы неплохо получить доступ к передатчику и аварийно-спасательному набору.

Всё было утрачено... А может, и нет. Я заглянул под ложемент и обнаружил в специальной нише кейс с искомым. В руках у меня был пласталевый контейнер в оранжевой окраске. Быстро осмотрев его, обнаружил простейшие, но надёжные защёлки, которые тут же и вскрыл. С минуту я смотрел на два предмета внутри с недоумением. Я, конечно, многое ожидал тут увидеть... Но два браслета, надёжно закреплённые в специальных пазах, чем они-то могут быть полезны в моей ситуации?

Видимо я что-то просто не помню... Иначе какой в этом смысл? Украсить себя и погибнуть во цвете лет красивым? Может, именно поэтому я и решил надеть чёрные пласталевые браслеты с квадратным утолщением вроде экрана. Что-то это всё мне напоминало, но я никак не мог ухватить за хвост кружившую мысль, пока не подогнал размер под свои руки. После этого мне показалось правильным надавить на точку активатора и...

Экран устройства оказался голографическим. Над квадратным утолщением замерцали, а потом и обрели краски пиктограммы, размещённые в своём сегменте на круге.

Память расцвела букетом воспоминаний, быстрыми уверенными движениями пролистал малозначимые для меня сейчас функции вроде часов, календаря, записной книжки, калькулятора, выбрав для себя самую важную — «криптор», представлявший собой экстрамерное хранилище.

Что такое экстрамерность? Всё, что я помнил — это когда внутренние физические размеры объектов больше размеров данных объектов снаружи. Как работать с этой диковинной техникой, вспомнилось на уровне памяти тела, а принципов, на которых работал мой криптор — нет. Какие-то смутные воспоминания, где фигурировали объяснения вроде того, что это искусственная складка пространства, но это никак меня не приближало к пониманию самого явления.

Имеющаяся текстовая информация гласила, что в хранилище доступно шестнадцать ячеек, максимальная допустимая грузоподъёмность — восемьсот килограмм, доступный объём — 1.44 кубометра. И таких у меня два, один на левую, а второй на правую руку.

Внешне это выглядело как проявившийся в воздухе куб поглощавший свет, потому казавшийся чёрным. Смело прикоснувшись к нему, я активировал его и уверенно достал маленький, но оттого не менее ценный предмет. На моей руке развернулась цепочка с двумя плашками. Поднеся их к глазам, я прочёл:

«Российская Федерация, Титан, Байкал-17, 61 ОБРКП, Кирилл Губин, 11.01.2279, В+, православный.»

«Православный» — моё вероисповедание, к гадалке не ходи. «В+» — группа крови, тут тоже всё ясно. «11.01.2279» — дата рождения. «Кирилл Губин» — это моё имя, что же очень приятно познакомиться. «61 ОБРКП» — обозначение воинской части. Я был почти уверен, что это расшифровывается как «61-ая отдельная бригада космической пехоты». «Байкал — 17» — не уверен, но, мне кажется, это место моего рождения. «Титан» — это крупнейший спутник Сатурна и... Да, это планета моего рождения и проживания. Наверное, можно сказать — «малая родина». С остальным всё предельно просто и понятно.

Кроме двух планок, на цепочке висел простой православный крест и обручальное кольцо. Если первое для меня неожиданностью не являлось, то от новости, что я женат, впал в лёгкий ступор.

В аварийном наборе много чего имелось, но я валился с ног от усталости. Поэтому инвентаризацию имущества и прочие активные действия оставил на потом. Отыскал в имуществе четырёхместную палатку и установил её. Вооружился штатным АКГ-12, разнёс из него ближайший ком просоленной земли.

Удовлетворившись этим, установил детектор движения, напился наконец-то воды и погрыз запаянную в вакуум и твёрдую как камень пластину армейского сухпайка. Это было на данный момент пределом моих сил. Расстелив спальник в палатке, застегнулся в нём и забылся беспокойным сном.

—

Продолжение следует —>

—

© Алексей Елисеев, 2024 год.

Если вы забыли подписаться на канал, сделайте это, пожалуйста, сейчас. В настоящее время продвигаются только каналы, на которых есть подписчики, регулярно возвращающиеся на канал. Группы «Завалинка Мизантропа» есть на вк, дзен, ютуб, одноклассники и телеграм. Вы можете подписаться на любой из них. Пожалуйста, ставьте лайки, если вам нравится то что мы делаем и ставьте дизлайки, если наоборот. Не стесняйтесь оставлять комментарии. Спасибо за ваш интерес к нашему творчеству и поддержку!

___

| Другие книги автора можно найти на портале автор.тудей |

02. Жёсткая посадка

Голова болела. Прямо-таки раскалывалась. Правое колено и спина в районе лопаток были травмированы. С коленом и спиной непонятно. Зато с головой всё было ясно, меня так швыряло, что спасибо за то, что она вообще не оторвалась от тела. «Голова — это кость. Болеть там нечему.» — говаривал мой отец, выпячивая нижнюю челюсть, и каждый раз весело и заливисто хохотал этой своей шутке. Отец... Мимолётно в памяти всплыл мутный и расплывающийся образ крупного мужчины в спортивном костюме и с удочкой, сидящего на берегу реки. И всё... Никак не вспомнить деталей. Ни имени, ни фамилии, ничего. Белый шум. На секунду стало страшно оттого, что память ко мне может больше не вернуться. Это равносильно смерти личности. Весь опыт от прожитой жизни пойдёт прахом. Я ведь даже имени своего не помню, не помню кто я. Глядя на голубое веретено в небе, захотелось завыть от отчаянья.

Где я?! Кто я?!

И я завыл бы и зарычал, если бы не пришло осознание, что вот так валяться на холодном, совсем не полезно и пора уже шевелиться. Да, это был не снег... Совсем не снег, но кристаллы соли были холодными и вытягивали тепло через тонкий комбинезон. Для полного комплекта не хватает только застудить почки и тогда точно моё пребывание в этом «неизвестно где» будет невероятно насыщенным. Вот как так? Помнить, что грозит, если застудить почки,но не знать своего имени?

Может быть, имени я своего не помнил, но прекрасно понимал, что у меня нет ничего, кроме этого парашюта, сейчас от меня медленно, но неотвратимо улетающего. И если я не заставлю подняться своё избитое тело, то не будет и его. И останусь с голой... Хм... ну предположим, грудью на... в... Бес его знает где. Ощупал себя руками. Вроде переломов не обнаружил и поднялся. Колено тут же хрустнуло, напомнив о себе, а спина заныла. Пока прихрамывая ловил и прижимал ткань купола к соляной равнине, накрыла мысль: они все мертвы...

Я не один ведь летел на... А на чём? Нет. Никаких ассоциаций. Но уверенность, что через А-пространство могут перемещаться только большие корабли с немалым экипажем. Где они всё? В смысле эти самые члены экипажа. Почему-то не было твёрдой уверенности, что если спасся я, то они тоже должны были спаслись.

Погибли? Вероятность этого очень высокая. Та же самая непонятная уверенность. Пока я, кряхтя и охая, складывал оранжевую тончайшую ткань купола, насторожено поглядывал по сторонам, но белая равнина вокруг меня была уныла и безрадостна. Уже заматывая стропами скатку с тончайшим парашютным шёлком, обратился к памяти ещё раз.

Должно же быть хоть что-то!

Как меня зовут?

Мой возраст?

Звание... Звание? Звание! Кажется, я служил на космическом флоте и... Звание?! Номер части? Нет!

Имя? Как моё имя?!

Кто я? Где я родился? Кто члены моей семьи?

На этот раз я уверенно подумал об отце, но почему-то отчётливо и ясно увидел образ женщины. Хотя нет. Даже девушки. Светлые волосы цвета спелой пшеницы, тёплые голубые глаза, мягкие черты, нежный овал лица. Кто она? Мать? Сестра? Жена? Кузина? Внучатая племянница? Тёща?

Не могу вспомнить. Только звонкая и равнодушная тишина внутри черепной коробки и головная боль, грозившая взорвать её изнутри. Я зажмурился, но никаких абсолютно воспоминаний, образов или ассоциаций. Мой мозг работал, кажется, я даже услышал скрип шестерней, но увы, там внутри было темно и пусто. И отчего-то меня это не удивило. Расстроило? Пожалуй, да. Заставило паниковать? Нет, но я явно на грани. Однако несмотря на это, провалы в памяти меня почему-то не удивляли. Словно я обладал каким-то предзнанием, что это как раз нормально, в отличие от всего остального.

Не должно быть таких катастроф в наше время. И затяжных прыжков с парашютом прямиком из капсулы гибернации. Мне было абсолютно ясно, что пошло что-то очень сильно не так. Если спасатели за мной прилетят, то поиски терпящих бедствие они начнут от приземлившихся капсул. А что это значит?

Только то, что мне необходимо разыскать ту саму капсулу, из которой меня выбросило, рефлексии можно предаться по дороге. И я зашагал по белой равнине, привольно раскинувшейся во все стороны вокруг. Если бы не пар от гейзеров, так подсуропивший мне при посадке, то было бы легко заблудиться и потерять направление в этом сюрреалистическом ландшафте. Белая равнина, насколько хватало глаз. Шагалось легко, под ботинками при каждом шаге хрустели кристаллики соли, превращаясь в пыль. Им вторило хрустом иного рода моё повреждённое колено, боль в спине и ноге не усиливалась, но и не проходила, внося свою лепту в и без того не идеальное состояние.

Если ориентироваться по внутренним ощущениям, то я шагал со свёрнутым парашютом за спиной несколько часов. Было совсем нежарко. Я бы сказал градусов десять тепла, если по Цельсию. С той стороны света, что была поглощена тьмой, дул ветер, также бывший не тёплым. Хорошо ещё комбинезон не продувался. Вскоре начало стремительно темнеть. Однако о том, чтобы встать лагерем и устроиться на ночлег не могло быть и речи. У меня нет ни топлива для костра, ни самого костра, ни постели, ни даже пня, чтобы на него присесть и дать отдых ногам. Да и не располагала погодка к тому, чтобы рассиживаться.

Я прошёл ещё немного, и до того как совсем стемнело, увидел, что один из столбов пара от гейзеров состоит совсем не из пара, а вполне себе из дыма. Направление, которое я для себя определил, как то, куда грохнулась моя спаскапсула. И это было не просто странно, а совсем уж выходило из ряда вон. Аварийные посадочные модули не горели и не падали. Их единственной задачей было доставить человека на поверхность ближайшей планеты живым. Потому проектировались и строились они с избыточным запасом прочности.

А то что я наблюдаю хоть и не тянет на полноценный пожар, но похоже на горящую и чадящую жирным чёрным дымом, спасательную капсулу.

Накатило такое чувство безысходности и уныние, что захотелось лечь на белую соляную равнину, закрыть глаза и просто тихо умереть. Что это такое получается? Корабль на котором я летел, был повреждён, а вместе с ним и мой посадочный модуль? Или меня сбили уже здесь на этой планете? Мысль обожгла близким ощущением опасности. Против воли я обернулся и осмотрелся.

Подкрадывавшихся ко мне со спины врагов я не обнаружил. Как и несколько часов назад вокруг меня не было ни души, ни зверя, ни насекомого, ни травинки. Возникал закономерный вопрос: куда я попал? Вся планета такая? Или это мне «посчастливилось» угодить в какую-то особо неприветливую область? Если вся планета такая, откуда тогда кислорода столько? Ведь с самого прибытия сюда я ни разу не испытал трудностей с дыханием. Насколько я знал и помнил — кислород вырабатывают зелёные растения, потребляющие углекислоту. Надежда шептала, что это значит, где-то должны быть пышные джунгли, на худой конец тайга, что тоже нехудший из вариантов. Пессимизм же возражал, что для насыщения атмосферы кислородом достаточно и зелёных водорослей в океанах, а вся остальная поверхность планеты может оказаться вот такой унылой соляной равниной без единого чахлого кустика.

Когда совсем стемнело, упрямо продолжил свой путь. На равнине негде было споткнуться, а огонёк горящей капсулы указывал путь в темноте, которая не была кромешной из-за так и продолжившего висеть в зените ненормального синего солнца. Оно казалось, так и не двинулось с места, словно прибитое к небосводу гвоздём. Наконец, удалось разглядеть форму светила. Никакое это было не веретено, как показалось мне с самого начала, а вполне себе даже игла, пронзавшая овал или чуть вытянутое до овальной формы кольцо.

Поломав голову над очередной загадкой, я поднялся со скатки, с парашютом, на которой сидел, давая отдых ногам, и пошёл дальше. Голубоватое сияние от голубого светила, делало ночь больше похожей на прозрачные лиловые сумерки.

Что это такое? Я про небесные тела такой формы ничего не знаю. Или знаю, но просто забыл? Странности добавляло то, что голубой свет источали только кольцо и игла, а внутри овала царила ночь не светлей, чем окружавшая меня.

—

Продолжение следует —>

—

© Алексей Елисеев, 2024 год.

___

| Другие книги автора можно найти на портале автор.тудей |

Я офицер-техник с борта исследовательского крейсера «Эгир», отправленного со спасательной миссией к неизвестному кораблю, пославшему автоматический сигнал бедствия, а потом переставшему выходить на связь. Что-то пошло не так. Я пришёл в себя, когда мою гибернационную капсулу сбросили в аварийном режиме.
Так, я оказался на... в... Короче, это не Земля и даже не другая планета. Что тогда? Хороший вопрос! Это мне ещё предстоит выяснить после того, как разберусь с хищной фауной, местными загадками и жителями... Потом ещё посмотрим, кому тут понадобится помощь.

01. Катастрофа

Пустынные отсеки исследовательского крейсера «Эгир» были заполнены только басовитыми резкими тревожными звуками.

Ёлки-палки!

Да это не звуки, а баззер боевой тревоги! Едва я это осознал и разлепил глаза, вбитые в подкорку рефлексы заставили меня заорать:

— Кто старший по званию? — но вышел лишь слабый жалкий хрип.

Ответом было молчание. Только красные аварийные огни тревожили всё ещё не пришедшее в норму зрение. Сфокусировать картинку не получалось.

Я в капсуле. Да... Точно. Вроде со зрением стало получше, а вот прозрачный колпак моей капсулы либо должен быть таким матовым, либо основательно запотел. Из-за этого я не видел происходящего снаружи, а лишь различал мутные контуры предметов. Кроме всего прочего, я пристёгнут к ложементу, ни отстегнуться, ни сесть. Дёрнулся. Вышло вялое трепыхание. Комом к горлу подступила паника, именно адреналин заставил меня на автомате крикнуть:

— Когитор?.. Когитор! — и снова я слышу сип, а не нормальный голос. — Немедленный отчёт!

Но вместо ответа когитора прямо по остеклению капсулы побежали угловатые казённые красные буквы:

“ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! ТРЕВОГА!

ОТКАЗ КОГИТОРА! СБОЙ НАВИГАЦИОННОГО МОДУЛЯ! СБОЙ АВТОПИЛОТА!

АВАРИЙНЫЙ РЕЖИМ ПОСАДКИ! РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ АКТИВИРОВАНО!”

Превозмогая тошноту, слабость и головную боль, я рыкнул:

— Как старший по званию принимаю командование на себя! Активировать ручное управление!

Но мой приказ обернулся жалким сипением.

Корпус корабля вибрировал, и эта вибрация затрагивала капсулу. Космические корабли не трясёт!

То, что происходило вокруг, было очень плохим знаком. В космосе нет колдобин, ям и плохих дорог. Каждый толчок обычно означает встречу с астероидом, ну а вибрация... Вибрация может говорить об аварийном разгоне, уклонении или торможении. В данном конкретном случае я бы поставил на аварийное десантирование.

Я сам задал себе вопрос: “Почему? Почему десантирование?”

Но ответить не успел: от запредельной перегрузки потемнело в глазах. Уже уходя в беспамятство, я уловил, как мою капсулу закрыл ребристый лист брони. Вдруг наступили тишина и ощущение свободного падения.

В сознание меня привёл мощный удар. Капсула получила такой пинок, что перед глазами поплыли красные круги, а в ушах зашумело, но в этот раз я не потерял сознание.

Заметались панические мысли: “Где я?! Что случилось?!”

Капсулу закрутило без вибрации, но от этого не стало легче, потому как вращательный момент был запредельно сильным. Однако ситуация прояснилась.

Я падаю! Я падаю привязанным к узкому ложементу в гибернационной капсуле.

Какофония звуков внезапно оборвалась, я почувствовал толчок снизу. Неожиданно броневые пластины, закрывавшие полупрозрачный колпак надо мной, разлетелись в стороны, а следом за ними сорвало и сам колпак. Широкие оранжевые ремни слетели с моего тела, и меня выбросило вовне.

Почему-то внутренне приготовился к тому, что меня выбросит в открытый космос. Многие ошибочно предполагают, что человек должен моментально замёрзнуть. Это обоснованное опасение, но — нет. В космосе холодно, но очень низкая плотность вещества. Чем выше температура тела, тем быстрее движутся молекулы. Чем медленнее движутся молекулы, тем ниже температура. При столкновении быстрых молекул с медленными теряется их скорость и передаётся часть силы, при этом горячее тело остывает, а холодное нагревается. Из-за низкой плотности вещества, даже при экстремально низкой температуре абсолютного нуля, царящего в открытом космосе, тело будет остывать очень медленно.

Про взрывы из-за разного давления тоже бред, как и про обгорание до хрустящей корочки. Человек в безвоздушном пространстве всегда погибает от удушья. Слабый дыхательный аппарат человеческого организма не держит воздух внутри. Весь кислород вытянет в космос очень быстро, а потом жизнь исчисляется полутора минутами или около того. После сознание затуманится от недостатка кислорода — и, в общем-то, всё. Если человека из космоса не вернуть через девяносто секунд — это смерть.

Отчего-то подспудно я ожидал именно такой трагичной, но стремительной развязки. Поэтому удивлению моему не было предела, когда с трудом удалось вдохнуть. Но радость была мимолётной. В воздухе меня закружило и закрутило вокруг оси. Из капсулы меня выбросило по изломанной траектории. Это было никакое не десантирование, а натуральная катастрофа. Корабль, на борту которого я куда-то летел, терпел бедствие. Оставалось только молиться, чтобы мой последний шанс на выживание сработал как надо.

Не успел подумать толком об этом, как раздался хлопок и меня с силой дёрнуло вверх. Раскрылся парашют! Впору было бы засмеяться от переполнившей всё существо радости, но меня скрутило в рвотном позыве. Желудок был пуст. Я изверг из себя только несколько сгустков желчи, оставившей после себя лишь мерзкий привкус на языке и нёбе. Когда приступ, наконец, закончился, удалось немного осмотреться.

Всё, что я увидел, вызвало у меня больше вопросов, чем дало ответов. Насколько хватало взгляда… подо мной простиралась заснеженная равнина. Внимание сразу приковывали к себе несколько исходящих паром источников, чем-то напоминающих гейзеры. Это указывало на то, что на данной планете идут активные вулканические процессы.

С одной стороны на горизонте угадывалась горная цепь, за которой было видно мощное золотое сияние, чем-то отдалённо похожее на рассвет или закат. Но я вроде видел невнятное свечение в зените. Что это, если не звезда? Проверить было просто. Я задрал голову и чуть не ахнул. Надо мной веретенообразное светило испускало тусклый холодно-голубой свет, но не тот весёленький, каким кажется голубизна чистого неба, а совсем недружелюбный, жёсткий и колючий. Да и форма светила в зените была необычной, напоминавшей длинное вертикально рассекающее небо “веретено”. Центральная часть не уступала Солнцу по размерам, но значительно проигрывала в яркости, сужавшиеся продолговатые и острые концы «веретена» тянулись чуть ли не на треть небосвода.

Да, я не был уверен в точности своих наблюдений из-за всего случившегося только что, но суть от этого не менялась. А в чём суть? В том, что глаза меня не подводят, — на небосводе две звезды. Ни одно из этих небесных тел не может быть планетой-гигантом, как Юпитер или Сатурн. Голубое «веретено» — из-за его формы, не подходящей для планеты, а то, что возвышалось над горами, — из-за излучаемого им количества света.

Всё ещё пришибленный и дезориентированный, я не сразу понял, что привлекло моё внимание, а потом парашют опустился ниже, и стало не до того. Пришлось выбирать место для посадки. Ослабшие руки и ноги слушались меня с таким скрипом, словно я не молодой мужчина, отобранный в экипаж корабля, а двухсотлетний дед.

Сгруппироваться было сложно из-за текущего состояния, но я не боялся встречи с твёрдой поверхностью. Не было воспоминаний, как и что надо делать, но я был уверен, что не просто знаю, как нужно, а многократно это повторял на практике, пока те, кто меня тренировал, не убедились, что я прыгну с любой высоты, в любом состоянии, при любой погоде и успешно без травм приземлюсь.

Прикинув силу и направление ветра, выбрал курс и начал держаться его, полностью сосредоточившись на прыжке, выбросив любые чудеса из головы. Если я разобьюсь в лепёшку или переломаюсь, какое дело мне будет до загадок вселенной? Правильно, никакого. Поэтому всецело сосредоточился на текущей проблеме.

Я определил, откуда дует ветер, и сделал всё верно — правильно поставил ноги, а держал я их под углом в тридцать градусов к оси тела на автомате: просто иное положение казалось мне неуместным. Плотно прижал подбородок к груди, приземлился на обе стопы и упал, чтобы погасить инерцию. Однако... Однако у самой поверхности ветер изменил направление.

Долбаные гейзеры!

Эти “кипятильники” грели воздух и выбрасывали в атмосферу тонны пара. Каких-то иных объяснений перемены направления ветра у меня просто не имелось. Увы, серьезно корректировать курс уже было поздно. Успел лишь незначительно его подправить перед самой встречей с поверхностью. Пятой точкой я уже ощущал, что приземление будет жёстким, но страха или паники не было, словно это рядовая для меня ситуация, к которой был готов.

Это я такой отмороженный или, правда, ситуация не так уж и страшна?

Полностью погасить горизонтальную скорость с помощью передних лямок парашюта не удалось; я внутренне приготовился к удару и сразу же после него завалиться набок. Других вариантов затормозить и не переломаться попросту нет... Или я их не помнил из-за амнезии.

Удар! Я завалился набок.

Оранжевый купол парашюта рванул порыв бокового ветра. И всё могло бы быть неплохо, если бы я упал в снег. Но это был не безобидный сугроб, а слой кристаллической соли. Несмотря на то что форменный комбинезон достойно выдержал испытание, моё тело почувствовало каждый кристалл через тонкую ткань.

Как я мог так ошибиться?

Мои руки отработанным движением бросили клеванты, я даже не попытался затормозить, а нащупал пальцами ремни сбруи, крест-накрест стискивающие грудь, и ударил кулаком по кнопке экстренного сброса парашюта. Выскользнув из упряжи, избавился от постоянного давления и наконец-то впервые смог спокойно выдохнуть за сегодняшний день.

Продолжение следует —>

—

© Алексей Елисеев, 2024 год.

Если вы забыли подписаться на канал, сделайте это, пожалуйста, сейчас. Спасибо за ваш интерес к нашему творчеству и поддержку!

___

| Другие книги автора можно найти на портале автор.тудей |

– Аук проверял?– с ходу бросает Морена. Она верна спортивному стилю одежды. Брюки, короткая куртка, и, кажется, обновленная прическа.

– Кого?

– Аукцион, спрашиваю, проверял?

– А...Нет. Собирался. Дела отвлекли.

– Морена слегка презрительно фыркаеи, как бы всем видом высказывая: «Ну какие дела! Игра же на первом месте!»

– А ты подстриглась?

Морена сбивается со слова и слегка розовеет. Будто девчонка, которую застукали у банки с бабушкиным неприкосновенным вареньем.

– Подровнялась!– бросает небрежно, почти по-мужски.

– Тебе идет,– продолжаю испытывать судьбу на прочность я. Хотя, ей и правда, идет. Мария вообще красивая. Странно, что я не замечал раньше. Или почти не замечал. Если бы был сейчас в Игре, сразу бы списвл финт восприятия на проказы коббока. Как тогда, когда передал его Маше. И он вмиг слепил из нее более женственный вариант. Или просто более зрелый. Вполне себе представляю. Что еще годик-другой и...

– Ахав! Мы тут по делу вообще-то,– отрезвляет меня девушка.

Неужели с ходу расшифровала мои нескромные мысли?

– Хорошо. Считай, что я собрался, отбросив безжалостно все личное.

– Ну-ну... Значит, так. Предметы на аукционе уходят помаленьку. Спросом в основном пользуется оружие. Доспехи,– меньше. Магические примочки еще меньше, как ни странно.

– Действительно, странно. Магов же в Игре отнюдь не мало.

– Да. Но у них, в отличии от воинов, как правило, узко направленная специализация. Во всяком случае, пока. Целителю ни к чему плюсы к урону огнем. Светлый маг никогда не возьмет в руки артефакт Темных. Хаосит равнодушен к бонусам для баферов.

– Для кого?

– Нельзя же быть таким дремучим, Ахав! Маги, накладывающие азные положительные эффекты на себя или соратников, зовутся баферами.

– Ясно. Вне игры меня Влад зовут,– стараясь сохранять нейтральный тон, заметил я.

– Отлично. Рада за тебя. Влаааад,– протянула Мария с издевательской интонацией.

Я тем временем открыл на телефоне сайт «Иллюминатора».

– У меня не продалось ничего,– заключил разочарованно.

– Попроси Тильду сбросить цену. И порог пусть не задирает по количеству заявок и времени. Есть три-четыре желающих приобрести вещь,– пусть берут!

– Я понял. О чем ты хотела поговорить? Про маршрутную карту?

– О ней. Точнее, об открывшемся задании.

– Излагай.

– Квест «Проверка боем» в локации «Оружейный гекс». Найти флакон безумного алхимика «Тигель Даклах-тана». Осевые сценарии гекса «Экспансия» и «Хаос». Уровень агрессии: Высокий. Награда. Предмет поиска. Три универсальных очка развития. Дополнительные бонусы: Вариативно.

– То есть, в этом задании боевка преобладает. И, судя по высокому уровню агрессии в гексе, правильнее будет сказать «резня»?

– Вполне вероятно,– отозвалась Морена. Она успела заказать себе стакан грейпфрутового сока и теперь потягивала его через соломинку. Смотрелась крайне мило.

– Я тебе там зачем? У меня, между прочим, последняя жизнь осталась. Да и победы все мои в очных рукопашно-сабельных схватках случайность скорее, чем закономерность.

– Квест имеет привязку и условия.

– Дай угадаю. Мы оба должны быть в составе группы, так?

– Так.

– А почему в качестве приза оружейного гекса флакон алхимический? Вроде бы по рассказам купца, да и по логике вещей, мега оружие должно скрываться в сердце локации? Супермолот там... Или, на худой конец, «Кинжал неотвратимости»? Да и название у флакона очень странное. «Тигель». Тигель это вообще-то печь скорее. Точнее, часть ее, ёмкость для нагрева и плавления различных материалов.

– Я не знаю. Но по всему выходит, что вещь очень ценная. Никак не ниже фиолетовой, эпической. А может и легендарная, оранжевая. Если по честному, хотела тебя попросить Тристана привлечь. У него же теперь колокольчик... Ну форменное читерство на первый взгляд!

– Чего же не просишь?– непонятно откуда взявшееся чувство досады росло. Норовило, подобно половодью сибирской реки по весне, прорвать дамбу и затопить окрестности не знающим пощады паводком.

– Вчиталась в дополнение к описанию. Мне его сам Тристан сбросил. На помощь войско терракотовых неудачников придет только в случае явного и неоспоримого превосходства противника. Учитывающего, между прочим, и потенциал призванного отряда.

– То есть...

– То есть фактически каждый раз их вызов будет «оружием последнего шанса». Последней линии обороны. Они, конечно, будут драться отчаянно. Но по факту такая приписка превращает взвод безупречных воинов в отряд самоубийц, обреченных на сражение с безусловно превосходящими силами противника.

– Но ведь превосходство может быть и не решающим, так?

– Может быть. А может и не быть. Одним словом, все далеко не так радужно, как могло показаться в начале. Несомненно,за дюжину призывов, при умелом руководстве и благоприятных обстоятельствах, воины смогут очень существенно прокачать владельца в гексах, где за уничтожение противника начисляется опыт.

– Так что все-таки читерство,– я нашел в себе силы улыбнуться прагматичной Морене.

– Отчасти. Скорее, имба. Но наша задача ведь не Тристана прокачивать, а флакон добыть,так?

– Так,– у Машки глаза горят нехорошим фанатичным огнем.

– У тебя, кстати, какой уровень?

– Шестнадцатый.

– Недурственно. На ступенечку даже выше, чем у меня! Значит, все же смог закрыть квест? И что получил в награду?

– Кроме лавины опыта? Я даже рассмотреть не успел,– ответил рассеяно, расплачиваясь карточкой с официантом.

– Эх ты, геймер!

Раздражение от манер Морены перехлестнуло через край.

– Если тебе что-то нужно от меня, я бы посоветовал тебе сменить тон!

– Успех в гексе нужен нам обоим!

– Да плевать я хотел на твой гекс!

Я сам не заметил, как оказался на улице. Широко шагая, направился к остановке.

– Подожди...Подожди, Влад. Я... я прошу прощения.

– За что?

– За бестактность. Наверное.

У меня появилось ощущение двойственности. И дежавю. Будто все это я уже где-то и когда-то видел. Вот эту сцену на перепутье. Только непонятно, кто же из нас выбирает дорогу. И чем при том руководствуется. Расчетом или искренностью?

– Ты когда завтра на площадь?

Маша использует почти ту же наживку, что и Иван Алексеевич. Не «придешь ли», а «когда». Выбор без выбора.

– Планирую в восемь ноль-ноль, бросаю, уже забираясь в подоспевший автобус.

– Я с тобой,– доносится крик Маши, уже приглушенный стеклом.

К вечеру поднимается температура, место укола чешется. И вообще, я сижу за ужином, предусмотрительно сцепив зубы, чтобы не пролить ненароком излишки недовольства, накатывающего темными волнами изнутри, на домашних.

Вот тебе и побочные эффекты,– запоздалое понимание приходит уже под одеялом. Ну и прохиндей же ты, Иван Алексеевич! За четыреста кредитов, как и за все прочее в жизни, приходится расплачиваться. Засыпая, приходит в голову отыскать Лярву. Единственного игрока с гарантией получившего ту же прививку. И получить еще одну, вполне заслуженную, сотню.

«Неисправим»,– ехидно шепчет альтер эго, выбравшееся мистическим способом из закрытого бункера и устраивающееся на пышной подушке рядом.

На утро мое психоэмоциональное состояние пришло в норму. Я только не мог отделаться от впечатления, что все произошедшее вчера очень сильно напоминало ситуацию в игре. Гоблинский шаман, наложивший свое мерзкое «колдунство» выбил меня из колеи приблизительно также, как и местная прививка. Или что там находилось в шприце? Ну не наноботы же? Не верю я в эту фигню. Тем более, судя по тому, что на «игровом» теле следы травм присутствуют, хоть переломанные кости и не дают о себе знать при приближении непогоды, а на реальном шрамов нет, то в Игру переносится некая матрица. Слепок с тела, а не оно само. Подтверждение теоретическому выводу пришло с самой неожиданной стороны.

– Привет, милый. Сегодня на завтрак овощной салат. Огурчики, помидорчики, укропчик.

– И все?

– Еще подсолнечное масло. И соль. Ну ты чего скуксился-то? Ты ж любишь жижку, что на донышке остается.

– Люблю,– не стал отпираться я.– А что, джем и масло, то, которое из коровы, а не из семечек и жмыха, закончились в доме?

– Тебе надо держать себя в форме. Глянь-ка животик как округлился!

– Хлеб-то хотя бы положен к салату?– я погладил себя по комку нервов. Тому, что пониже грудной клетки. И, правда, он несколько округлился. У Ахава в игре ничего подобного не наблюдалось.

– Положен, положен. И травяной чай.

– Да ладно тебе, Галь!

– С медом, с медом,– подсластила диетическую пилюлю благоверная,– Способствует успокоению нервной системы. А то вон как вчера разнервничался. Чуть зубами не скрипел.

Да уж... Наблюдательная у меня жена.

В восемь часов у палаток на площади меня уже ждала Морена. Что интересно, ждала не одна. Еще интереснее, что компания ее состояла из Мора, Шакила и Лярвы. Отчасти я даже обрадовался. Сто кредитов сами шли в руки. Не ахти какая сумма, конечно, но и труд не велик.

– Идем?– выжидательно взглянула на меня Морена.

– Идем,– не вдаваясь в разговоры согласился я.

– Тогда прими группу.

– Мор, Шакил, Лярва и Морена предлагают вам вступить в группу «Гроза над гексом». Лидер,– Морена.

– Я еще ничего не решил.

– Насчет чего?

– Насчет похода в «оружейный» гекс.

– Так и мы того... не решили,– почему-то вместо Маши ответил Мор. Любопытно, как это он уступил лидерство в группе? Не вяжется с его характером как-то.

– А тогда зачем сыр-бор с группой?

– Чтобы по разным точкам входа не раскидало,– охотно пояснил Шакил.

О, да они, похоже, неплохо поладили все. Тогда зачем им я? Семен Семеныч, они ж не смогут подтвердить участие в квесте без моей скромной персоны! Ладно, поглядим, что дальше будет.

– Подтверждаю вступление!

Стоп. Стоп, стоп, стоп. Стоп.

Перехода же еще не случилось. Я по-прежнему на городской площади. Откуда эти всплывающие перед глазами сообщения? Игра что, начала потихоньку просачиваться в реальный мир? Похоже, очень похоже на то! А как я первый раз образовал группу с Мореной? Просто по устному согласию. Или мы его, согласие это, подтвердили уже «на том берегу», после? Не помню.

Ладно.

– Донь! Дин! Дон!

Все кругом тонет в молочной завесе. В двух шагах уже ничего не видно. Но краеугольный дорожный камень вот он, прямиком перед нашей пятеркой.

– Давай, Ахав!– голос Морены спокоен, но настойчив.

– Что именно «давать»?

– Коснись камня. Мы ждем твоего выбора.

Хм... неожиданно.

– Но до того, как ты окончательно определишься...

– Хлоп!– воздух рядом колыхнулся, приняв в пространство Паяцев еще одного насельника из реального мира.

Раздвинув туман, перед мной появился старый знакомый.

– Гвалт, волшебник, 27 уровень, адепт Равновесия, лидер клана «Рассвет надежды».

– Вас-то они как уговорили?– после приветствия я тут же обратился с вопросом к кудеснику. Деликатно промолчав о самом способе добычи контактных данных игрока. Понятно, что Морена, нагрев уши на рассказ о приключениях квартета в волшебном гексе, оказалась под впечатлением. Более чем понятно, что захотела усилить «пати» таким неординарным магом, как Гвалт. Как и то, что практичную Тильду Маша предпочла оставить за бортом.

– Чего не совершишь ради приращения клана новыми перспективными кадрами! Тем более, сегодня у меня образовалось «окно» в расписании приключений,– усмехнулся в ответ маг.

«Вот как... А не пообещала ли предприимчивая девушка Маша и мою душу организатору свежеиспеченной руководящей и направляющей силы общества? И спросить в лоб вроде бы неудобно как-то».

– А я уж подумал, что вас тоже соблазнило скромное обаяние загадочной «вундервафли».

– Что же, наличие столь ценного приза тоже сыграло роль в принятии решения,– не стал запираться Гвалт.

Мор криво усмехнулся. Шакил ковырнул носком сапога дерн под ногами, Лярва отвернула лицо в сторону.

– Но исключительно по причине предотвращения попадания столь мощного орудия в злые руки.

«Ну да. А сам кудесник, видимо, запрет сие чудо в самом надежном сейфе в мире. И будет показывать пастве в дни великих праздников, как напоминание о великой славе руководства клана!» Все-таки силен во мне бывает природный пессимизм в отношении людей, преследующих неординарные цели! Стоп. А почему Гвалт так уверен, что главный приз достанется ему? Они что, зарегистрированный Системой договор заключили? Но тогда что же останется самой Морене, не говоря уже о прочих членах группы? И простодушного Ахава, по всей видимости, в расчет никто вообще брать не собирается. Хм-м...

За размышлениями невзначай касаюсь путеводной глыбы. Перед глазами всплывает текст:

Квесты для игрока Ахав на выбор.

Раздел 1. Индивидуальные:

А. «Пиратские клады», гекс «серп Лагуны».

Б. «Жерло потухшего вулкана», гекс «Пепельный остров»

В. «Непонятные соседи», гекс «Таежные джунгли»

Раздел 2. Групповые.

........ условие – в группе присутствуют игроки «Морена и Ахав, как непосредственные получатели квеста.

Раздел 3. Смешанные.

Образовать личную соту. Условия. Успешное прохождение не менее шести гексов. Прогресс 6 из 6:

1. Начальный гекс

2.Торговый город «Алтын»:

3. Остров маяка (выделен в самостоятельный мини гекс после возрождения Алтаря Амитэри)

4. Волшебный карьер

5.Заповедник

6. Город Кшимиш (выделен в самостоятельный гекс после снятия витальной закольцованности)

Наличие кристаллов универсальной энергии общей емкостью 200 единиц. Принесение кристаллов в жертву одному из Светлых либо Темных богов. Прогресс Ветви Древа «Слияние» не ниже 2 ранга.

Ох ты ж... Как же мне хочется эту самую... соту. Но мне слишком много чего не хватает. Насколько вообще распространены здесь те самые сиреневые кристаллы, а? После прохождения начального гекса я не встречал ни одного!

– Что вам предложили любопытного?– тут же поинтересовался Гвалт. И, после моего откровения про соту, заметил:

– С формированием этой пространственной структуры не стоит спешить. Каждое ее переформатирование будет позже обходиться недешево. Да и зачем она вам? Это крайне полезная вещь для больших групп или кланов. Обеспечивает безопасную территорию для обустройства штаба. А также беспрепятственное и мгновенное перемещение между гексами.

– Что-то наподобии телепорта?– вскинулась Лярва.

– Можно и так сказать.

С Гвалтом я остался категорически не согласен. Насчет ненужности для одиночки такой продвинутой вещи, как сота. Но возражать не стал. Чутье не подсказывало, что недвижимость всегда в цене! А эволюционирование клочка земли в выстроенное поместье или даже замок, вопрос времени и ресурсов!

И сдается мне, если следовать логике заданий Паяцев, все или почти все для обретения статуса солидного латифундиста или экзотического фазендейро уже содержится в индивидуальных заданиях! Но раз уж на сегодня Морена не иначе как чудом заручилась поддержкой такого мощного игрока, как Гвалт, то отказываться от прохождения оружейного гекса никак не следовало. Когда еще так подфартит! А карьера помещика может и подождать.

Итак, мой выбор «Оружейный гекс!»

Первым в подпространственное путешествие отправился Гвалт. Сразу за ним Мор, затем Шакил. Морена чуть задержала на мне оценивающий взгляд и, не проронив ни слова, тоже, едва прикоснувшись к камню, исчезла. Лярва, конечно же, не спроста пропустила спутников вперед. Наш разговор не предназначен для чужих ушей.

– Ты в Инвентарь заглядывал уже?

– Пока нет.

– Посмотри.

До того, как обследовать содержимое моих закромов, я внимательнее всмотрелся в девушку с экзотической прической. Худая очень, невысокая, с пирсингом, пробившим булавкой бровь и узкой дорожкой татуировки, спускающейся от выбритого виска перед ухом. Заостренные чрезмерно черты лица, скулы, круги под глазами, вздернутый нос. Ведьма... Может банальная наркоманка она, а никакая не ведьма?

– Что нужно, чтобы сдать задание на 100 кредитов, ты в курсе?– уточняю на всякий случай.

– Да. Для начала заглянуть в Инвентарь,– повторяет она.

Ну что ж. Если дама настаивает... Глаз тут же радует «Рубиновая гибкость». Медальон тайного знания. Кольцо атлета. Металлическое яйцо от Питера Гиммли, характеристики которого по-прежнему скрыты. Восемь не распределенных очков развития. Ну и так, по мелочи. А это...Это что?

Плащ Кшира, мантия, осевой сценарий «Интеграция» Уникальный артефакт, собранный из перьев крылатого змея Кшира. (+ 10 %) к силе заклинаний Света (коэффициент зависит от репутации со светлыми Божественными сущностями и уровня сценария «Осознание»)

+ 30 процентов к сопротивлению Темной магии

+ 50% к сопротивлению ментальному воздействию.

Указанные эффекты проявляют себя лишь при положительном значении Морали. + 200 процентов к атакующим заклинаниям стихии электричества. Условие: активность сценария «Хаос».

Все же перешла ко мне вещица жрицы! Отрадно!

И плюс еще одна ячейка хранения, стоящая особняком, будто от руки прикрученная, вкривь и вкось. А в ней... куб цвета початка спелой кукурузы. Без объяснений и пояснительных надписей.

– Нашел? Вытяни ладонь.

Ведьма касается моего запястья кончиками пальцев. Будто примеривается к рукопожатию. Но лишь совмещает центры ладоней на одной оси.

– Плюк!– ячейка лопается, словно кожура переспевшего банана. И исчезает вместе с кукурузным кубом.

– Все, перекачала,– отчитывается Лярва.

– В смысле?

– Я нечто вроде накопителя. Собираю воедино элементы, прописанные кодом для игроков. После третьего сеанса в санатории стала такой.

Честно говоря, понятнее не стало. Или вернее, стало, но не в этом, игровом мире. Для меня стало ясно, что игроку Лярве очень нужны материальные средства. А вот зачем,– вопрос другой. И версия о пагубной зависимости пока что у меня в приоритете.