Я открыла новости, увидела очередной виток заголовков, закрыла. Проверила почту, пролистала телеграм-чаты — за неделю всё слилось в один непрерывный поток пересылок, вопросов и ссылок на сайты с “официальными источниками”.
Скука плюс фоновая тревога: ощущение, будто не живёшь, а стоишь в длинной очереди и бесконечно чего-то ждёшь.

В этот момент завибрировал телефон.
- Ты готова? Я приеду через минут 15.

- Да, почти, — быстро ответила я и пошла собираться.

Пригладила волосы руками, на лицо нанесла минимум косметики — немного пудры, подводка для глаз и помада. Поймала в зеркале отражение: слегка уставшее, но не раздражённое. Посмотрела на себя чуть дольше, чем обычно, будто пытаясь вернуть ту лёгкость, которая у меня была до переезда. Вроде бы выглядела нормально.
В целом, неплохо.
Взяла сумку, надела сабо, проверила — телефон, помада, всё на месте.

Перед выходом задержалась в коридоре. Заглянула на кухню: чайник, миска для кошки, кружки после завтрака — всё как всегда.

______

У подъезда уже стоял белый Mercedes S-класса — чистый, блестящий, сразу бросался в глаза среди местных черногорских машин. Мне вообще всегда нравились мерседесы, классная марка. Правда, если бы я выбирала себе, то мечтала бы о теплом коричневом цвете и рыжем салоне, но белый тоже смотрелся эффектно. Приятно, когда кто-то приезжает за тобой на такой машине — даже если это просто свидание.

Мужчина стоял, прислонившись к капоту, будто это его естественная поза. Высокий, спортивный, аккуратная стрижка, лёгкая щетина, спокойная полуулыбка и тот самый вайб из Tinder — но в жизни к его образу добавлялась какая-то своя ирония. Его точно можно было снимать для разворота журнала Tatler.

— Привет! Я Андрей, рад знакомству, — протянул руку.
— Привет, я Агата, — чуть улыбнулась.

Он открыл передо мной дверь — спокойно, без театральности. В салоне пахло кожей и чем-то сладким, вроде инжира или селективного парфюма. Я пристегнулась, он сел за руль. Машина тронулась мягко, никаких рывков.

— Ты давно тут? — спросил он, когда выехали со двора.
— Нет, пару недель всего. Мы только переехали.
— А я уже три года. У меня тут две виллы: одну сдаю, во второй сам живу, рядом с HDL.
— Сдаёшь сейчас кому-то?
— Да, там беженцы из Украины, IT-шники. Прилетели компанией, с семьями. Увидели мою виллу, постучались. Оказалось, искали дом на ПМЖ. Заплатили за год вперёд. Мне удобно, а они отличные ребята. Первый раз так легко сдал, сразу все три этажа! Представляешь?

Я кивнула. Он говорил об этом спокойно, но было видно — ситуация для него новая. На секунду мелькнула мысль: интересно, как вообще можно так быстро обустроиться в чужой стране. Но я не стала спрашивать — мне было достаточно просто слушать его рассказы. Тогда это казалось обычной деталью.

Приехали в Порто Монтенегро — местный «лакшери» район: порт, рестораны, яхты, идеальная чистота и полный контраст с обычной черногорской жизнью. Набережная была как с картинки из путеводителя: белые катера, кофейни, пальмы, блестящие витрины бутиков. Людей немного — сезон ещё впереди.

Я смотрела на воду, на яхты, слушала, как Андрей рассказывает про работу, переезд, виллы. В целом, разговор двух взрослых людей: каждому есть что сказать, но можно не раскрывать все карты сразу. Потом выбрали ресторан и сели ужинать. Я взяла бокал вина, он тоже.

— Не боишься пить за рулём? — спросила я.

Он усмехнулся, чуть приподнял бокал и, почти не глядя, бросил:

— Я ничего не боюсь.

В его голосе было столько легкости и внутренней дерзости, что спорить сразу расхотелось.

Мы сидели, время от времени попивая вино, а разговор становился всё более лёгким — скованность первого свидания незаметно ушла.

Он вспоминал своё детство, как переезжал с родителями с севера в Москву, как работал в строительстве, истории про тендеры — смешные и не очень. Я слушала, потому что о себе рассказывать не хотелось, а он особо и не расспрашивал. Даже удобно.

Когда ужин подошёл к концу, Андрей предложил:
— У нас на вилле сегодня вечеринка, много людей. Хочешь заехать? Познакомишься с ребятами.

Я сделала паузу для приличия, но решение уже приняла.
— Конечно, почему бы и нет.

Страха или неловкости не было совсем — скорее наоборот, мне было спокойно и любопытно. Будва — город маленький, двадцать пять тысяч человек, здесь все быстро узнают друг друга.

В Москве или Екатеринбурге можно раствориться, а тут любой новый человек — уже почти свой.

На обратной дороге я смотрела в окно: море справа, горы слева, солнце садилось. В машине играла музыка — что-то из русского рока, но я не вслушивалась в слова. Было приятно ехать по этому серпантину и не думать о делах, о новостях, о визаранах и политике. В этот момент я поймала себя на мысли, что мне наконец-то вновь спокойно, интересно, и тревога где-то там, далеко. Никто не понимал, что будет дальше, но сегодня хотелось просто жить — и пусть эта жизнь начинается с ужина, белого Мерседеса и вечеринки у айтишников.

Казалось, этот вечер обещал быть необычным — или, по крайней мере, запоминающимся. Когда солнце окончательно село, и за окном сгустилась ночь, мы доехали из Тивата до Будвы. Город утонул в темноте, фонари бросали жёлтые блики на пустые улицы, а из открытых окон доносились обрывки разговоров. Мы свернули с Медитеранской улицы, припарковали машину возле ворот и подошли ближе. На вывеске у дома было написано: "Вилла Бахус". Тогда это название показалось просто забавным — греческий бог вина и веселья, вечер, Черногория, новая компания. Кто бы знал, как всё дальше повернётся.

— Заходи, — сказал Андрей, открывая ворота.

Я оказалась на территории сразу двух вилл. Слева от забора располагалась что-то вроде мини-сада: между оливковыми деревьями висел гамак, под которым спала полосатая кошка, на столе для настольного тенниса кто-то забыл ракетки и бутылку воды. Здесь, как в Стамбуле, кошки всюду, и их тут реально море. Пахло свежескошенной травой и сигаретами. Далеко за забором кто-то гудел на мотороллере — в Черногории все спешат медленно. Воздух был пропитан запахом моря, а шум цикад не стихал даже ночью.

Дальше — белая трёхэтажная вилла с большой террасой, огороженной массивными бетонными колоннами. Для России подобная архитектура — редкое явление, а для Черногории абсолютно в порядке вещей.

На террасе за круглым столом, усыпанным картами и жетонами, уже шла азартная покерная баталия:
— У меня старший стрит, я победил!
— Нет, у тебя стрит от туза до пятёрки, а у меня — от двойки до шестёрки. Деньги мои! — спорили два мужских голоса, смеясь.

Андрей сделал небольшую паузу, и с широкой улыбкой начал представлять:

— Ребята, знакомьтесь! Это Агата, сегодня моя гостья.

— Привет! — первый поднял глаза парень с короткой стрижкой, — Денис.

— Макс, — улыбнулся следующий, слегка кивая.

— Женя, — добавил парень в яркой футболке.

— Влад, — махнул рукой последний, высокий, с тёмно-русыми волосами и шутливым выражением лица.

Я обратила на него внимание почти сразу. Как выяснилось потом, ему было всего двадцать восемь, но в тот вечер он удивительно напоминал моего друга — Валеру: светлая кожа, тёмные волосы, рукав из татуировок, а главное — добрые, почти детские карие глаза. Был в нём что-то неуклюже-мягкое, несмотря на внушительную комплектацию. Забавный малый.

Компания за столом этим не ограничивалась — помимо парней здесь были и девушки, и даже ребёнок. Андрей продолжил знакомство:

— А это Марина и Сергей, — он кивнул в сторону пары, — муж и жена, а с ними Лёша, их сын.

Рядом ещё одна девушка с длинными тёмными волосами улыбнулась мне:

— Оля, я девушка Влада.

— Все эти ребята работают в украинской партнёрке XBit, — пояснил Андрей. — Вот им и сдаю виллу.

— Столько народу! — искренне удивилась я. — Классно, что вы переехали такой большой компанией.

— Это ещё не все из киевского офиса, — отозвалась Марина. — Ксюша с Аленой скоро придут, в магазин за вином ушли.

— Хочешь пива или вина? — обратился ко мне Андрей.

— Белого, если есть. Если нет — и красное подойдёт.

— Сейчас организуем, — кивнул он и ушёл в сторону второй виллы, где, как я уже поняла, жил сам.

Я осталась за столом с ребятами и быстро втянулась в разговор. Они рассказывали, как экстренно перебирались в Черногорию, искали жильё и офис, как за пару недель их большая компания буквально разделилась: часть оказалась здесь, а другая часть уехала в Дубай. За столом периодически вспыхивали новые истории — кто-то делился, как покупал билет в последний момент, кто-то смеялся над бюрократией на границе. В воздухе, несмотря на усталость и общую тревогу, ощущалось лёгкое воодушевление: люди просто радовались жизни и казалось, что все не так уж и плохо.

Следующие полчаса пролетели незаметно — кто-то ругался на покерную удачу, кто-то обсуждал последние мемы из рабочих чатов, кто-то строил планы на жизнь здесь, в новой стране. Я успела перекинуться парой слов с каждым, и этого оказалось достаточно, чтобы почувствовать: вокруг нормальные, лёгкие на подъём люди, без зажатости, без напряжения, все по-своему интересные, умеющие смеяться и поддержать разговор. Атмосфера была близкой, весёлой и расслабленной. Никто не хотел фокусироваться на том, что происходило вчера, сегодня или произойдёт завтра за пределами этой виллы. Все просто хотели жить.

Через какое-то время Андрей позвал меня наверх:
— Пойдём, покажу тебе свой дом. Здесь, конечно, весело, но наверху потише.

Мы поднялись на третий этаж. Несмотря на две виллы и три этажа в каждой, жил он именно во второй, наверху. Честно, оказавшись там, я удивилась: это не просто этаж — это полноценная большая квартира, метров восемьдесят, если не больше, плюс два балкона. Планировка свободная, ощущение простора, кругом окна, воздух. Вышли на балкон — огромный, с ротанговой мебелью, мягкими пледами и приятным светом от уличных фонарей. Мне такое очень по душе.

Внизу всё ещё доносился смех, за окнами мерцал ночной город, горы на горизонте выглядели почти чёрными силуэтами. На балконе обстановка была максимально романтичной: бокалы, плед, балканский воздух и хороший разговор. За эти четыре часа Андрей успел мне действительно понравиться. Он оказался не только весёлым собеседником, но и человеком с огромным кругозором: любил путешествия, разбирался в брендах, легко говорил о бизнесе, политике, культуре. Был в нём тот самый харизматичный драйв, когда хочется слушать дальше.

Время летело незаметно: кажется, мы болтали обо всём — и про Россию, и про Украину, и про новые законы, и даже про балканские свадебные традиции. Бокал вина приятно согревал, вечер становился всё уютнее, всё свободнее. Я уже почти позволила себе поверить, что вот, может, что-то хорошее начинается.

В какой-то момент мы поцеловались. Всё шло к тому, чтобы закончить эту историю словами "была страстная ночь и всё такое", но… вдруг он остановился.

— Подожди секунду, — сказал Андрей, и вышел на кухню.

Я осталась сидеть на балконе, смотрела на огни ночного города. Воздух был прохладным, с моря доносился шум, где-то внизу лаяла собака. Ребята на вилле уже начали расходиться — их голоса почти стихли. Андрей вернулся — в руках у него была бумага для табака и какая-то круглая штука.

— Это гриндер, — объяснил он, начав что-то аккуратно крутить.

Я удивилась — зачем? Тут же сигареты. Но он достал из кармана небольшой пакетик: марихуана.

— Ты знала, что весь наркотрафик в Европу идёт из Албании через Черногорию? — спросил он буднично, словно обсуждает, какой кофе я предпочитаю — на миндальном или обычном молоке.

— Нет, не знала, — честно ответила я, не сводя с него глаз.

— Здесь наркотики каждый день перевозятся тоннами. Будешь? — он протянул мне только что скрученный косяк.

— Нет, спасибо, я не курю, — улыбнулась я. — У меня от этого крыша едет, не умею.

— Ну, как хочешь, — пожал он плечами, закурил, глубоко затянулся, отпустил голову на спинку кресла.
— Охеренный стаф, — выдохнул с удовольствием.

Я просто молча сидела, пила белое вино и думала: "Блин, очередной наркоман". В этот момент все мои розовые очки слетели.
Я не хочу этого снова.

– Ты слишком чувствительная.

– Но ведь у меня такие же эмоции, как у тебя. Мы все чувствуем одно и то же: злость, разочарование, зависть, тревогу, волнение. Ты имеешь в виду, что я слишком сильно проявляю чувства? Негативные эмоции – это боль, я кричу о ней, чтобы меня услышали и помогли найти источник боли, потому что у меня не получается. Я знаю, тебе тоже бывает больно. Побудь со мной, пока мне плохо, позволь прожить эмоции, чтобы я не винила себя за них, помоги перетерпеть, но не ругай меня за то, что у нас общее. Я прислушаюсь к тебе, когда чувства пройдут, но если я буду одна, я буду винить себя за них, а если буду с тобой, привыкну, что чувствовать нормально. Мы все чувствительные, и это замечательно, чувствительность говорит о том, что все мы хотим быть счастливы. Давай поможем друг другу в этом.