— Давай. Смелее. Все свои, — хохотали вокруг люди.
Наташка заметила, как у купели встали двое мужчин, держа за уголки огромный меховой плед, и внимательно за ней следили.

«Этих парней не припомню, — думала Наташка, продолжая раздеваться. — Выживу, прибью Ленку с ее советами».

Быстро выдохнув остатки нерешительности, Наташка предстала перед коллегами в купальнике и валенках на босу ногу. Кожу отчаянно щипал мороз.

«Ну кто знал, что минус девять — это настолько холодно», — плакала про себя Наташка и быстро шла к проруби. У кромки льда она на секунду остановилась, сердце стучало не в груди, оно било в виски, лопатки и желудок, пытаясь выбраться наружу и образумить хозяйку, но та уже вынула ногу одну ногу из валенка и ступила на ледяную ступеньку. 

***

Наташка не понимала, почему ей тепло. Она только что добровольно сняла обувь и встала босиком на лед, но ожидаемого обжигающего холода она не чувствовала. Напротив, все тело окутало тепло. Наташка открыла глаза и снова зажмурилась от слепящего света — прямо над ней висела лампочка-груша и слегка покачивалась на проводе. Я умерла от переохлаждения», — подумала Наташка и попробовала пошевелить ногой.

— Тс-с-с, — послышался чей-то голос и ногу мягко прижало к постели.

«Я что, в постели?» — Наташка осмотрелась и поняла, что лежит в обычной больничной палате, прикрытая белой простыней и клетчатым одеялом.

— Молчи пока, сейчас врачи скажут, что с ногой, — успокаивающий голос принадлежал мужчине. Наташка немного повернула голову и увидела одного из тех, кто держал мохнатый плед у проруби.

— Ахахаха! Очнулась. Ну напугала ты нас всех, новенькая, — у кровати мелькнули ноги в гавайских шортах. — Ты что, не помнишь ничего?

Начальник присел у кровати и оказался на одном уровне с Наташкой.

— Ты же грохнулась на льду, — густой смех заполнил всю палату. Отдышавшись начальник продолжил. — Поскользнулась на ступеньке, ногу подвернула, съехала в воду и быстро под нее ушла. Но при этом в конце показала всем большой палец.

Тут начальник снова громко засмеялся.

— Большой палец, слышишь? Ты, как терминатор окунулась, — тут начальник резко посерьезнел и добавил. —  Хорошо Мишка быстро среагировал, практически за этот палец тебя и достал. 

Мишка сидел рядом, одна рука по-прежнему лежала на ноге Наташки.

— Спасибо, — выдавила из себя она. — Вы мне жизнь спасли получается?

— Получается так, — серьезно сказал Мишка.

«Да ну какой он Мишка, — подумала Наташа. — Смотрит, будто сейчас за эту ногу снова в прорубь меня и швырнет».

— Спасибо, — снова сказала она. — С меня причитается.

— С вас причитается больше не врать, — серьезно сказал мужчина, потом повернулся к начальнику и добавил. — А ты лучше своих людей узнавай, прежде чем на экстремальные тусовки звать. 

— Виноват, — повинился начальник. — Всегда все продумываю, а здесь прокололся. Но ведь не зря вас на прорубь зову. О безопасности думаю.

Наташка растерянно выглядывала из-под одеяла. Начальник увидел взгляд и объяснил:

— Мишка, друг мой с детства. Спасателем работает. Всегда его команду приглашаю к себе, чтобы и отдохнул и помог, если что. Впервые за двадцать лет пригодился, — начальник грустно улыбнулся. — Ну я пойду, команда наша у больницы по машинам сидит, ждет известий о тебе. Расскажу, что все в порядке.

— Спасибо, — пробормотала Наташка.

— Давай, выздоравливай, — начальник помахал рукой у двери. — А Мишка за тобой присмотрит. Терминатор.

Дверь захлопнулась и снаружи снова донесся его густой смех.

***

— Наталья, я вам в прошлый раз плохо объяснил?

Михаил смотрел на Наташку, злобно прищурив глаза.

— Не поняла, — не поняла Наташка, но от взгляда Михаила съежилась под одеялом.

— Десять лет назад, сразу после выпускного из университета, вы с подругой Ольгой, кажется, задумали прыгнуть с тарзанки, помните?

Наташка вспомнила тот случай. Ей 22 года, красный диплом остался в машине, лучшая подруга за ограждением свистит и хлопает, страховочное оборудование впилось в тело, осталось сделать шаг и тут…

— Я вам тогда еще сказал, запишитесь на йогу в гамаках. Это максимальный уровень экстрима, который вам доступен.

Михаил по-прежнему крепко держал ногу Наташки поверх одеяла.

— Я вас не помню, — прошептала она.

— И не должны. Вы должны помнить, что экстримом заниматься вам нельзя.

— Но купание в проруби не экстрим, — попробовала возразить Наташа.

— Если никогда не практиковать даже обливание холодной водой — экстрим, — отрезал Михаил.

— Но я…

Наташка хотела оправдать свое поведение необходимостью влиться в новый коллектив, но тут вошел врач, широко улыбнулся и сказал:

— Легко отделались, этот мужчина просто ваш ангел-хранитель. Небольшой ушиб колена, растяжение, но пройдет быстро. Только в прорубь больше не лезьте. Терминатор.

Врач громко засмеялся. Наташка поняла, что начальник поведал подробности ее первого купания всем и, что ее ждет в новом коллективе устойчивое прозвище.

— Можете одеваться и потихоньку хромать домой, — подмигнул Наташе врач, потом повернулся к Михаилу и добавил. — Вы можете ее проводить, раз уж спасли?

Михаил кивнул, встал и вышел вслед за врачом, потом заглянул в палату и сказал:

— Одевайтесь Наталья, ваши вещи на стуле, я вас жду снаружи.

Одеться с больной ногой было сложно, но она справилась, осторожно выглянула за двери палаты, увидела, что Михаил стоит у аппарата с кофе и хотела незаметно проскользнуть мимо.

— Наталья, я к вам приставлен с семи лет, думаете я не увижу, как вы за спиной у меня шмыгаете?

Наташка остановилась. Вдруг в памяти вспыхнула картина: ей семь лет, они с папой через лес идут на озеро купаться. И тут из кустов выбегает мальчик и кричит, чтобы они бежали к дороге —  впереди медведица с медвежатами гуляет. С папой они убежали, а мальчика потом, сколько ни кричали, больше в лесу не видели. Папа тогда еще эту историю всем рассказывал и говорил, что леший сына своего послал их предупредить.

— Да не сын лешего я, — вздохнул Михаил.

Наташка испугалась и вжалась в больничную стену.

— Ну простите, сорвался. Нам нельзя показывать, что мы мысли понимаем. Пойдемте, расскажу. Все равно потом забудете.

Михаил подхватил Наташку под руку и почти понес по коридору на улицу. Там посадил в машину и пока вез ее домой все рассказал.

— Мы больше не увидимся? — спросила Наташка Михаила.

— Не полезете в экстрим, нет, — ответил Михаил.

— Я тогда завтра запишусь на горнолыжный тут на Эльбрус, — улыбнулась Наташа.

Михаил тяжело вздохнул:

— Вы про меня утром уже не вспомните, а на Эльбрусе мне придется снова вас спасать. Вы же понимаете?

— Понимаю, — кивнула Наташка и взяла его большую ладонь в свои руки.

— Нельзя нам, Наталья, с одним человеком быть, — прошептал Михаил. — Нельзя. Другим тоже требуется помощь.

Он высвободил руку и пошел вниз к подъезду. Наташка стояла в дверях квартиры и пробовала заплакать, но отчего-то на душе было легко и спокойно. Она вошла, захлопнула за собой дверь, услышала, как пискнул телефон в кармане:

«Отдыхай недельку дома. За мой счет, раз мой просчет. 25-26 ждем в офисе, Терминатор!»

Наташка улыбнулась, отложила телефон на полочку в прихожей, повернулась к дверям, будто что-то вспомнила, наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что именно. Потом пожала плечами, разделась, прошла в комнату, включила компьютер и ввела в поисковую строку «горнолыжный тур на Эльбрус».