Тем временем в Минске...
Да, 2018 год, да, боян. Но боянометр молчал.
Просто прочувствуйте масштаб происходящего.
Да, 2018 год, да, боян. Но боянометр молчал.
Просто прочувствуйте масштаб происходящего.
Во второй заметке о "хлопковом деле" рассказываем об активной части расследования: посадках, расстрелах, странных самоубийствах и ... эксгумации. Первую заметку о предпосылках дела и причинах коррупции в СССР можно прочитать здесь «Хлопковое дело», причины коррупции в СССР.
Активная часть расследования «хлопковая дела» началась в феврале 1983 года, когда Политбюро ЦК КПСС приняло постановление о расследовании злоупотреблений в хлопководстве Узбекистана. Генеральной прокуратуре СССР было дано поручение создать следственную комиссию с широкими исключительными полномочиями. В апреле следственную комиссию возглавили следователи по особо важным делам при Генеральном прокуроре СССР Т.Х. Гдлян и Н.В. Иванов. По прибытии в Узбекистан комиссия Гдляна – Иванова сразу приступила к работе. 27 апреля при получении взятки был задержан начальник ОБХСС УВД Бухарской области А. Музафаров – с этого момента следствие развивалось нарастающими темпами.
Следователи Прокуратуры Т.Х. Гдлян и Н.В. Иванов
В июне на основании показаний Музафарова был арестован начальник УВД Бухарской области М. Дустов. Последний показал, что для назначения на свою должность он дал взятку министру внутренних дел УзССР К. Эргашеву и первому секретарю Бухарского обкома партии А. Каримову. В сентябре на следственном допросе первый секретарь Хорезмского обкома партии М. Худайберганов рассказал о даче им взятки самому Рашидову за присвоение ему звания Героя Социалистического Труда. Так подтвердилось прямое участие высшего узбекского руководства в коррупционных схемах распределения должностей и званий и искажения экономических показателей республики.
Первый секретарь ЦК КП УзССР Ш.Р. Рашидов и глава Папского агропромышленного объединения А. Адылов
Попавшего под подозрение А. Каримова перевели с партийной должности в министерство ирригации и водного хозяйства заместителем министра. 11 августа 1984 года его арестовали и доставили самолетом в Москву. В тот же день был арестован глава Папского агропромышленного объединения имени В. И. Ленина Наманганской области А. Адылов. Его предприятие считалось образцовым в Узбекистане. В нем было налажено производство шелка, шерсти, молочной продукции, разнообразного строительного материала. На предприятии работал сталелитейных цех и завод по ремонту сельскохозяйственной техники. А главное, в ведении Адылова находились тысячи гектаров орошаемых земель, на которых выращивалось «белое золото» республики – хлопок. Крупнейшее предприятие страны не могло не попасть под подозрение следователей. Адылова стали считать «крестным отцом» узбекской агропромышленной мафии и одним из ключевых фигурантов «хлопкового дела».
Изъятие ценностей
В ходе обысков у подозреваемых нашли огромные суммы денежных средств и драгоценности на миллионы рублей. Они хранились или прямо в рабочих кабинетах, или дома в сейфах, или были надежно спрятаны по тайным местам. У Музафарова в доме изъяли ювелирные украшения и золотые монеты императорского времени на сумму полтора миллиона рублей и дополнительно один миллион денежных средств, хранившихся в домашнем сейфе. Особенно следователей впечатлил «каримовский клад». Бывший замминистра ирригации и водного хозяйства собрал действительно несметные сокровища. Они прятались в разных местах в кишлаке Севаз близ Шахризябса. Следователям в руки попала тетрадь с описанием мест, где были спрятаны богатства. В общей сложности драгоценные предметы и наличность «каримовского клада» оценили в десять миллионов рублей – немыслимая по тем временам сумма для рядового советского гражданина.
Изъятие спрятанных ценностей
Коррумпированными оказались не только партийное руководство и главы агропромышленного комплекса УзССР, но и республиканское министерство внутренних дел, в задачи которого как раз и входила борьба со злоупотреблением власти и взяточничеством. Показания Музафарова и других начальников областных УВД республики вели к министру внутренних дел УзССР К. Эргашеву. Зная о готовившемся аресте, Эргашев прямо перед приходом следователей покончил жизнь самоубийством. Аналогичным образом поступил его первый заместитель Г. Давыдов – его нашли с тремя пулевыми ранениями в голову, каждое из которых в отдельности могло стать смертельным.
Памятник Ш. Рашидову в центре Ташкента, наше время
В свете обнаруженных фактов отношение к Рашидову стало меняться. Его похороны в ноябре 1983 года проходили еще в атмосфере всеобщего почитания. Траурные мероприятия проходили в центре Ташкента, где в сквере напротив музея В.И. Ленина «отец узбекского народа» нашел свое успокоение. На месте погребения планировалось организовать мемориальный комплекс, но уже летом следующего года в Ташкент прибыла делегация сотрудников ЦК КПСС во главе с секретарем ЦК КПСС Е.К. Лигачевым. Итогом приезда стало проведение пленума Центрального комитета Коммунистической партии УзССР, на котором деятельность Рашидова была подвергнута резкой критике. Выступавшие на пленуме обвиняли умершего лидера в деспотизме, взяточничестве, потворстве распространению коррупции и кумовства в республике. Останки Рашидова ночью в режиме секретности подвергли эксгумации, кремировали и захоронили на Чигатайском кладбище Ташкента.
Могила Ш. Рашидова на Чигатайском кладбище
После смерти 9 февраля 1984 года главного инициатора «хлопкового дела» Андропова расследование проводилось в инерционном порядке. Комиссия Гдляна – Иванова распутывала криминальные связи и установила многочисленные случаи искажения данных о производстве хлопка («приписках»). В эту противоправную деятельность были вовлечены руководители различных уровней – от глав колхозов до высших должностных лиц республики. По данным В.И. Калиниченко, бывшего следователем по «хлопковому делу», за пятилетний период с конца 1970х по сердину 1980х годов общий ущерб народному хозяйству в результате завышения показателей по сбору хлопка составил 3 миллиарда рублей, из них 1,4 миллиарда были направлены на взятки. Разветвленная система взяточничества способствовала сокрытию «приписок». Взятки давали в форме наличности, драгоценных украшений, подарков, дорогих ужинов, почетных званий и назначений на важные должности. Взяточничество было повсеместным и рассматривалось как неотъемлемая часть системы управления в республике.
Изъятые ценности
Следующая волна арестов началась с задержания принявшего пост Рашидова первого секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Узбекской ССР И.Б. Усманходжаева в январе 1988 года. Затем аресту подверглись бывший секретарь ЦК КП УзССР А. Салимов, первые секретари Ташкентского, Ферганского, Наманганского и Каракалпакского обкомов партии, а также бывший председатель Совета министров республики Н. Худайбердыев.
Как показало следствие, система взяток опутывала не только хозяйственные, партийные и государственные структуры Узбекистана, она вышла за республиканские границы, проникла в перерабатывающие регионы СССР и достигла советской столицы. В последней заметке о «хлопковом деле» мы расскажем о том, как продолжалось дело в Москве и как оно закончилось. Следите за нашими публикациями.
Источник публикации: паблик ВКонтакте История и Право
В феврале 1837 года в активную фазу вступило расследование пушкинской дуэли. Военному суду были преданы Дантес и Данзас, секундант Пушкина. Каковы результаты процесса и какова судьба участников дуэли - об этом настоящая заметка.
Весть о дуэли распространилась по столице в тот же день. Император Николай I после доклада о произошедшем событии повелел: «судить военным судом, как их [Дантеса и Пушкина – прим. автора], так равно и всех прикосновенных к сему делу, с тем, что ежели между ими окажутся лица иностранные, то, не делая им допросов и не включая в Сентенцию суда, представить об них особую записку, с означением токмо меры их прикосновенности». Эти слова приведены в предписании за № 61 от 29 января (10 февраля) 1837 года, данном от имени военного министра графа А.И. Чернышева к командующему Отдельным гвардейским корпусом генерал-адъютанту К.И. Бистрому.
К.И. Бистром
В тот же день приказом № 14 от 29 января (10 февраля) 1837 года по Отдельному гвардейскому корпусу (куда входил Кавалергардский полк, в котором числился Дантес) было объявлено о предании военному суду поручика барона Геккерна-сына за дуэль, произошедшую между ним и камер-юнкером двора Пушкиным. В тот же день во исполнение этого приказа генерал-адъютанты К.И. Бистром и П.Ф. Веймарн обратились к командиру гвардейского резервного кавалерийского корпуса, генерал-лейтенанту В.К. Кноррингу с предложением учредить суд при лейб-гвардии Конном полку и назначить полковника А.И. Бреверна презусом (председателем) комиссии военного суда. Это предписание было последовательно препровождено начальнику гвардейской Кирасирской дивизии генерал-адъютанту С.Ф. Апраксину, затем командиру лейб-гвардии Конного полка генерал-майору Е.Ф. Мейендорфу и, наконец, непосредственно в лейб-гвардии Конный полк для исполнения. 2 (14) февраля генерал-майор Е.Ф. Мейендорф, переадресовывая в лейб-гвардии Конный полк вышеуказанный рапорт генерал-адъютанта П.Ф. Веймарна от 30 января (11 февраля) 1837 года, указал о назначении следователем по делу полковника А.П. Галахова («следователем наряжен Полковник Голахов»).
Е.Ф. Мейендорф
3 (15) февраля началось судебное производство по делу, в состав комиссии военного суда вошли, помимо презуса полковника Бреверна, ротмистр Столыпин, штабс-ротмистр Балабин, поручики Анненков и Шигорин, корнеты Чичерин и Осоргин, для производства дела привлечен аудитор 13 класса Маслов. Перед началом производства по делу презус объявил цели собрания, призвал руководствоваться моральными принципами («напамятовали свою совесть») и хранить в тайне обнаруженные в рамках следствия обстоятельства.
Следователь полковник Галахов начал предпринимать активные действия по установлению лиц и обстоятельств произошедшего. Уже 3 (15) февраля он представил рапорт о выявлении им лиц, непосредственно связанных с дуэлью: помимо прямых участников поединка, секундантами выступали подполковник К.К. Данзас и чиновник французского посольства виконт д’Аршиак, о дуэли знал голландский посланник барон Геккерн-старший. Эти выводы подтверждались полученными Галаховым в тот же день письменными объяснениями Дантеса и Данзаса.
Следователь А.П. Галахов
В рамках дела было произведено медицинское освидетельствование Дантеса, выполненное штаб-лекарем лейб-гвардии конной артиллерии Стефановичем. Согласно его рапорту, «Поручик Барон Геккерн имеет пулевую проницающую рану на правой руке ниже локтевого состава на четыре поперечных перста; вход и выход пули в небольшом один от другого расстоянии. Обе раны находятся в сгибающих персты мышцах, окружающих Лучевую кость более к наружной стороне. Раны простые, чистые без повреждения костей и больших кровеносных сосудов».
Ж.Ш. де Геккерн Дантес (приемный сын голландского посланника Геккерна)
В материалы дела были запрошены и представлены формулярные списки о службе и достоинстве поручика Дантеса и подполковника Данзаса, содержащие основные сведения об их общественном и семейном положении, взысканиях и поощрениях на военной службе: чины, звания, участие в боевых действиях, штрафы, жалобы и т.д. В материалы дела были представлены кондуиктные списки обоих подследственных с информацией об их знаниях и способностях: «в каких науках имеет знание», «какие знает иностранные языки», «каков в нравственности», «каков в хозяйстве». Также к материалам дела были приобщены письма времени несостоявшейся первой дуэли и переписка участников, сопровождавшая события второго ставшего роковым поединка.
К.К. Данзас
6 (18), 10 (22) 12 (24) февраля в присутствии комиссии военного суда состоялись три допроса Дантеса. 9 (21) и 11 (23) февраля дважды военно-судебная комиссия допросила Данзаса. 14 (26) февраля на заседании комиссии был рассмотрен рапорт аудитора Маслова о необходимости истребовать от вдовы Пушкиной некоторые объяснения относительно безымянных писем, которые получил ее муж и которые вынудили его написать оскорбительное письмо голландскому посланнику барону Геккерну. Маслова интересовали письма подсудимого Дантеса к Наталье Николаевне, которые Пушкин в письме посланнику называл дурачеством, а также анонимное письмо, полученное Пушкиным в ноябре 1836 года, которое стало поводом для вызова на дуэль, впоследствии несостоявшуюся ввиду сватовства Дантеса к свояченице поэта. Маслов также считал необходимым взять со вдовы объяснение о поведении баронов Геккернов, отца и сына, «в отношении обращения их с Пушкиной». Однако, комиссия «нашла дело довольно ясным» и ограничилась лишь приобщением поданного рапорта к делу, «дабы без причин не оскорблять Г-жу Пушкину требованием изложенных в рапорте Аудитора Маслова объяснений».
Источник публикации: паблик ВКонтакте История и Право
Н.Н. Пушкина
Судебное следствие по делу закончилось 19 февраля (3 марта) 1837 года вынесением приговора («сентенции»): «Комиссия военного суда, соображая все вышеизложенное подтвержденное собственным признанием подсудимого Поручика Барона Геккерена находит как его, так и камергера Пушкина виновными в произведении строжайше запрещённого законами поединка, а Геккерена и в причинении пистолетных выстрелов Пушкину раны, от коей он умер, приговорила Подсудимого Поручика Геккерена за таковое преступное действие по силе 139 Артикула воинского Сухопутного устава и других под выпискою подведенных законов повесить, каковому наказанию подлежал бы и Подсудимый Камергер Пушкин, но как он уже умер, то суждение его за смертью прекратить». Подполковник Данзас за нарушение 142 артикула, а именно недонесение о готовящейся дуэли начальству, а также за участие в дуэли в качестве секунданта вопреки 140 артикулу также был приговорен к повешению. Приговор содержал оговорку о представлении его на усмотрение высшего начальства, которое может сентенцию по своей воле изменить.
Голландский посланник Луи Геккерн (приемный отец Дантеса)
Исполняя распоряжение императора Николая I,помимо приговора, комиссия подготовила записку о «мере прикосновенности» к дуэли иностранных лиц. В ней содержалось описание степени участия в поединке и сопутствующих ему событиях голландского посланника барона Геккерна, служащего французского посольства и секунданта Дантеса д’Аршиака и сотрудника английского посольства Мегенса, чье место секунданта Пушкина в конечном итоге занял Данзас.
д’Аршиак, секундант Дантеса
Следующей стадией производства по делу стало получение особых мнений руководящего состава военных корпусов, под чьим наблюдением проходило рассмотрение дела. Последовательно полковой и бригадный командиры, начальник дивизии, командир гвардейского резервного кавалерийского корпуса и командующий Отдельным гвардейским корпусом выразили мнение о существенном смягчении наказания. Так, генерал-адъютант К.И. Бистром, принимая во внимание смягчающие вину обстоятельства, в целом повторил мнения других высказавшихся генералов и предложил выдержать Дантеса в каземате шесть месяцев, лишить чинов и «заслуженного им Российского Дворянского достоинства» и определить рядовым в войска на Кавказ «впредь до отличной выслуги. В отношении подполковника Данзаса, учитывая его боевые заслуги и полученное ранение, генералы предложили ограничиться арестом в крепости на срок от четырех до шести месяцев и потом снова обратить на службу. Каждое мнение генералы заканчивали фразой о предании участи подсудимых на благоусмотрение и решение высшей власти.
Дом Аудиториатского департамента Военного министерства в Санкт-Петербурге
11 (23) марта 1837 года после получения генеральских мнений генерал-адъютанты К.И. Бистром и П.Ф. Веймарн распорядились передать материалы военносудного дела в Аудиториатский департамент Военного министерства. Аудиторы при военных судах имели разнообразные полномочия по ведению делопроизводства, исполнения секретарских функций и ведения следствия: сбор и письменная фиксация доказательств, подготовка вопросов для проведения допросных мероприятий, ведение допросов и запись ответов, подготовка судебной документации (запросов, протоколов, справок о применимых нормативных актах), разъяснение и контроль соблюдения процессуальных процедур, написание приговора. Право голоса при вынесении решения аудиторы не имели. Именно для выполнения перечисленных задач к комиссии военного суда по дуэльному делу и был приписан аудитор Маслов. Теперь же вынесенный приговор требовалось утвердить в высшем установлении по судной части Военного министерства – Генерал-аудиториате.
17 (29) марта 1837 года, приняв во внимание смягчающие обстоятельства, Генерал-аудиториат представил следующее заключение: «Геккерена за вызов на дуэль и убийство на оной Камер-Юнкера Пушкина, лишив чинов и приобретенного им Российского дворянского достоинства, написать в рядовые, с определением на службу по назначению Инспекторского Департамента. <…> вменить ему Данзасу в наказание бытность под судом и арестом, выдержать сверх того под арестом в крепости на гауптвахте два месяца и после того обратить по-прежнему на службу. Преступный же поступок самого Камерюнкера Пушкина <…> по случаю его смерти предать забвению».
Это заключение вместе с запиской о мере прикосновенности к делу иностранных лиц было представлено императору. 18 (30) марта 1837 года Николай I своей рукой сделал надпись на представленном докладе: «Быть по сему, но рядового Геккерена, как не русского подданного, выслать с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты». Окончательный приговор был незамедлительно исполнен. Дантес, лишившись офицерских званий, был выдворен за пределы России. Его секундант чиновник французского посольства виконт д’Аршиак еще в процессе судебного рассмотрения дела покинул страну. Голландский посланник барон Луи Геккерн вскоре был отозван из России и также выехал из страны. Данзас отбыл назначенное ему наказание в крепости и был освобожден 19 (31) мая 1837 года. Так закончилась формальная сторона самой известной дуэли в российской истории.
Источник публикации: паблик ВКонтакте История и Право
Девушку на фото зовут Ирина Ахматова, она пропала в ночь на 24 декабря 2018, когда на своей Ауди везла попутчика из Москвы в Тулу.
По новостям https://76.ru/text/criminal/65795191 к ней заказал поездку и подсел некий мужчина с судимостью за изнасилование, который на блаблакаре использовал аккаунт с фоткой другого человека.
Машина выехала на юг, а на утро была обнаружена в Ярославле (на северо-востоке от Москвы) со скрученными номерами и вымытым салоном, без следов девушки.
Почему до сих пор (за неделю) не нашли ни девушку, ни попутчика, если (как заявляет БлаБлаКар на своем сайте) личность каждого подтверждена? Не является ли это прямым вводом в заблуждение, при отсутствии реальной безопасности сервиса?
Не параноик, да и мои знакомые много автостопили в России и других странах, но может не надо? Например поездом хоть и дороже, но безопаснее?
Доброго времени, уважаемые пикабушники!
Прошлая история из моей прежней жизни следователя следственного комитета рассказывала помимо прочих событий об одном талантливом участковом, умевшем в мистицизм или, если быть точнее, в кретинизм, который стоил ему всего.
Для тех, кто хочет ознакомиться с предысторией описываемого здесь, обращаться сюда.
Очень кратко предыстория выглядит так: потерпевший получил ножевое в ходе распития спиртного, в больницу сразу не обратился, в полицию тем более, по прошествии 7-8 дней по настоянию родственников, таки был госпитализирован в районную больницу, где практически сразу по доставлению был отправлен на операцию, несмотря на проведение которой скончался, примерно через 9-11 часов после доставления. Всем говорил, что ножевое ему никто не наносил, повреждение получил в результате того, что упал на придомовой территории на арматуру. Опросить потерпевшего никто из сотрудников естественно, не успел. Но по прошествии 10 дней после смерти потерпевшего и передачи материалов участковому, на территории которого проживал умерший, материализуются протоколы объяснения и заявления от имени потерпевшего, датированные 31.12.2014 (тогда как умер потерпевший 22.12.2014), в которых также говорится о том, что привлекать к ответственности он никого не хочет, повреждение получил сам, просит прекратить все разбирательства. В дальнейшем выясняется, что потерпевшего ударили ножом, но за помощью тот не обращался, а тихо и мирно лежал у себя дома, пока ему не стало совсем плохо. Естественное, что за это время к нему никто из полиции не приезжал, объяснения не отбирал. А всё, что было известно со слов потерпевшего, так это его слова: «Упал во дворе на арматуру, получил травму по неосторожности, никто в этом не виноват». В дальнейшем возбудили дело по факту причинения потерпевшему телесных повреждений, от которых тот скончался, нашли злодейку, совершившую это и направили дело в суд, где злодейку признали виновной и отправили отдыхать в колонию.
Но обратимся к тому, из-за чего же получилось так, что материалы проверки по факту получения человеком ножевого ранения, валялся в архиве отдела полиции 2 месяца, пока один помощник прокурора не стал проводить проверку.
А стало это возможным благодаря тому самому участковому, решившему буквально «похерить» материалы, которые содержали в себе сведения об особо тяжком преступлении.
По факту наш участковый не выезжал на место происшествия, то есть по месту жительства потерпевшего, поскольку в тот день он не был дежурным участковым, по этой же причине он не выезжал в больницу, когда туда был доставлен потерпевший. Если он хотя бы приехал в больницу, когда туда доставили потерпевшего, его словам о том, что объяснения действительно отбирались им, хоть как-то можно было поверить. Но допрошенные по уголовному делу брат потерпевшего, его мать, дежурный хирург, осматривавший больного в приёмном покое, анестезиолог и второй хирург, которые также приняли участие в осмотре, так как предполагалась срочная операция, дежурный фельдшер, находившийся в регистратуре приёмного покоя, водитель машины скорой помощи, говорили о том, что потерпевшего никто из сотрудников полиции за всё время нахождения его в приёмном покое больницы, не опрашивал. Более того, они не видели, чтобы туда приезжал наш с вами герой – участковый. Да, в больницу приезжали сотрудники полиции, это были водитель и дежурный участковый, но они прибыли туда уже после того, как потерпевшего увезли в операционную, а туда естественно никого не пускали.
Но наш участковый всё-таки попытался сделать себе алиби: как только материалы были направлены к нам в отдел и завертелась уже эта история, он через другого сотрудника полиции вышел на фельдшера скорой помощи, который дежурил в день доставления потерпевшего в больницу, и, непосредственно выезжал к тому по вызову. Естественно участковый обработал фельдшера ещё до опроса его следователями, а немногим позже, когда в дело резко включился адвокат, тот сам опросил фельдшера как надо и заявил ходатайство о приобщении протокола опроса фельдшера к материалам. Фельдшером был молодой парнишка лет 20-21, который не так давно пришёл работать на скорую помощь. Этот самый фельдшер стал утверждать, что участковый приехал в больницу, когда туда доставили потерпевшего на машине скорой помощи, а пока больной, видимо, ждал своей очереди в операционную, участковый по-быстрому отобрал объяснения и заявление у него. Вот только все остальные свидетели отчего-то не подтверждали показания фельдшера, прямо отрицали нахождение участкового (да вообще любого сотрудника полиции) в тот же момент времени, когда там находился потерпевший.
Что уж было обещано этому самому фельдшеру, история умалчивает. Но сколько бы не пытался я убедить его в том, что даваемые им показания, являются ложными и полностью опровергаются показаниями других свидетелей, тот ни в коем случае не отказывался от своих слов. Полагаю, что связано это было с национальностью фельдшера, озвучивать которую во избежание всяких там разжиганий я не стану, но за всё время работы, люди, с которыми приходилось общаться, принадлежавшие к этой самой национальности, были просто непробиваемыми чуть ли не в буквальном смысле слова: по делу могло быть хоть 10 прямых свидетелей преступления, которые своими глазами видели преступника, заключения хоть 5 экспертиз, которые неопровержимо доказывают вину обвиняемого, но представители этой нации никогда не сознавались в содеянном, какие бы доказательства на них не указывали.
Не смогло сломить фельдшера и то обстоятельства, что на определённом этапе следствия ему были предъявлены записи его телефонных переговоров, так как в интересах следствия телефон фельдшера был поставлен на «прослушку». В ходе прослушивания выяснилось, что перед каждым походом ко мне на допрос, фельдшер звонил адвокату участкового, сообщал о вызове на допрос, на что адвокат давал установку «говорить так, как мы с тобой разговаривали», «не суетиться». Также перед первым допросом фельдшер позвонил участковому на сотовый телефон, вот только тот трубку не взял, поскольку к тому моменту уже находился под стражей. И об этом во время разговора с адвокатом фельдшер упомянул, что не смог дозвониться, на что получил ответ, что участкового «закрыли». И может быть и ничего такого по поводу всего этого, вот только фельдшер на первом допросе сообщил о том, что с участковым, который якобы опрашивал потерпевшего, он не знаком, его никогда до того дня не видел, хотя после прослушивания выяснилось, что фельдшер и знает, как зовут участкового, и номер телефона его знает. Зачем каждый раз перед приходом на допрос звонил адвокату обвиняемого, фельдшер пояснить не смог, вот прямо так и ответил.
Также в ходе следствия была проведена экспертиза подписи потерпевшего, имевшаяся в протоколах объяснения и заявлении. Текст в двух протоколах был составлен участковым, он этого не отрицал, но и не вооружённым глазом было видно, что и подписи от имени потерпевшего были сделаны участковым, настолько это было сделано халтурно, что они мало отличались от подписи самого участкового. А вот со сравнительными образцами почерка потерпевшего сначала возникли определённые трудности: ни у родственников, ни дома у самого потерпевшего не было найдено ни одной рукописной записи или даже клочка бумаги с подписью. Но выход был найден: потерпевший был проверен по базам о привлечении к уголовной и административной ответственности, где было установлено, что он примерно за 8-9 месяцев до тех событий, привлекался к уголовной ответственности за кражу, и примерно за полгода к административной ответственности за распитие спиртного в общественном месте. Сомнений в подлинности тех подписей не было, особенно в материалах уголовного дела, поскольку подписи в тех протоколах ставились нашим потерпевшим в присутствии адвоката. Материалы тех дел были изъяты и переданы эксперту, который в заключении указал, что подписи в протоколах, сделанных участковым, выполнены не самим потерпевшим, а иным лицом.
Более того, в ходе допроса участкового был выяснен механизм якобы проставления подписи потерпевшим. Участковый сказал, что потерпевший лежал на каталке, он поднёс планшет с протоколами и зафиксировал в руках над каталкой, после чего потерпевший, держа руку на весу, то есть без опоры для руки, подписал документы. Вот только и тут вышла промашка: эксперт-почерковед в ходе допроса сообщил, что механизм подписи, указанный участковым, не соответствует действительности, поскольку по степени нажима, характеристике росчерка можно сказать, что для проставления такой подписи нужна устойчивая опора.
Кто-то из вас скажет: «Так участковый не внёс в протокол недостоверные сведения, в протоколе и заявлении он указал сведения, которые потерпевший действительно сообщал, хотя бы и другим людям, причём незадолго до своей смерти. Ну вот что бы изменилось, если бы потерпевшего опросил участковый? Тот, воспользовавшись силой убеждения, вытянул из потерпевшего правду?».
Отвечу: а почему бы и нет? Откуда знать, что стал бы рассказывать потерпевший именно участковому полиции? Может и действительно участковый смог бы выудить из потерпевшего правду?
А если быть более рассудительным, то участковый (да что уж говорить, любой адекватный человек, ведь всё-таки наступила смерть человека от полученного телесного повреждения), вместо того, чтобы «херить» материалы, по крайней мере дождался бы результатов судебно-медицинской экспертизы трупа, где было указано, что по характеру раневого канала можно сделать вывод о том, что повреждение причинено предметом, обладающим режущими свойствами, и могло быть причинено предметом, обладающим односторонней заточкой. Или, на худой конец, просто спросить обо всём этом у эксперта, вскрывавшего труп, который ещё более простыми словами поведал бы, что у потерпевшего было ножевое ранение. А уж из этого делать соответствующие выводы, или попросту говоря – делать свою работу нормально.
И… Вы думали это всё и на этом заканчиваются приключения нашего участкового? Если бы…
В первых числах апреля 2015 года, то есть во время, когда материалы проверки по факту фальсификации протоколов только зашли в нам в отдел (как я и писал ранее, по нашей просьбе материалы эти были немного придержаны в прокуратуре, дабы мы смогли разобраться с основным делом по телесным повреждениям), в один из будних дней прямо к началу рабочего дня, к нам в отдел заходит женщина лет 30-32 (Злодейка) в сопровождении своей тёти лет 45. И по внешнему виду Злодейку сразу становилось понятно, что внешность у неё хоть и маргинальная, но в отдел она пришла в полусогнутом состоянии, что было вызвано не похмельным синдромом, а болью. А из рассказа её выяснилось следующее.
В деревне, в которой проживает Злодейка, неизвестные проникли в один из домов, разбив к нём окно, после чего похитили оттуда 12 тысяч рублей, которые хранились… под матрацем. Злодейка и у нас в отделе не отрицала факта проникновения в дом, также, как и в полиции сразу после обращения хозяина дома и денег. Отрицать это было глупо, поскольку момент её проникновения в дом видели другие соседи, сразу после этого Злодейка отправилась в магазин, где отоварилась на похищенные деньги (из дома она вышла без денег, направлялась в магазин, чтобы взять выпивки в долг). Вот только заявленную сумму в 12 косых Злодейка не признавала, как в полиции, так и в следственном комитете, утверждая, что взяла только 2 тысячи. То же самое она говорила участковому, выехавшему на место по поступившему заявлению. Этим участковым, естественно, оказался уже известный нам сотрудник. Взяв Злодейку в охапку, участковый повёз её в администрацию сельского поселения, чтобы провести там с ней разговор с пристрастием, не везти же её не обработанную в отдел полиции. В здании администрации участковый попросил кабинет, где смог бы «пообщаться» с преступницей, и тому предоставили аж кабинет главы поселения. Дело было вечернее, поэтому в здании поселения были всего несколько человек, но и они слышали, как участковый на повышенных тонах что-то говорил Злодейке. А сама Злодейка поведала, что будучи в кабинете, участковый несколько раз ударил её ладонью по голове, после чего толкнул её, сидящую на стуле, а когда она лежала на полу, несколько раз пнул ногой в область почек. Позднее экспертиза подтвердит, что в поясничной области у Злодейки имелись кровоизлияния.
Но либо Злодейка была принципиальная и вину брать не хотела, либо аргументы у участкового были неубедительными, Злодейка сознаваться не хотела, после чего участковый повёз её в отдел полиции, где беседа продолжилась.
И тут внимательный читатель спросит: «А зачем участковому давить на преступницу сознаться в краже всей суммы, если она признает факт проникновения в дом и кражи денег, пусть и не всей суммы?». И верно, к чему это делать, если факт установлен. Вот только есть такое негласное правило у следователей полиции, о том, чтобы не принимать материалы от органа дознания, если там есть «неполный расклад», ведь тогда придётся доказывать факт нахождения в доме заявленной суммы, факт кражи всей этой суммы, говоря иными словами, придётся работать. И если бы участковый передал материалы в таком виде как было, ему вернули бы их на доработку, а это опять же придётся работать.
Поэтому, будучи уже в кабинете в отделе полиции, участковый стал продолжать использовать «аргументы», и главным на сей раз оказался ни много, ни мало – электрошокер. Причём не личный какой-нибудь, купленный в поезде или переходе, а служебный, выданный именно этому самому участковому. Это важно, потому что потом Злодейка среди прочих опознает именно тот электрошокер, которым орудовал участковый, поскольку он имел немного отличный от других оттенок рукоятки и несколько характерных сколов на корпусе.
Участковый в своём рабочем порыве применял электрошокер несколько раз, посылал разряды электрического тока по бёдрам, плечам, спине Злодейки. И это было ещё одним неоспоримым доказательством против него: судебно-медицинская экспертиза установила наличие кровоизлияний на теле Злодейки, причём они имели свои особенности в виде двух точек, равноудалённых друг от друга на расстоянии 2-х сантиметров, что соответствовало расположению контактов электрошокера. В своём допросе эксперт также сообщит, что локализация кровоизлияний соответствует расположению контактов электрошокера, и не исключается образование повреждений в результате воздействия электрического тока через контакты электрошокера.
А через несколько часов аргументированной беседы, Злодейка таки написала явку с повинной, в которой указала, что похитила все 12 тысяч рублей, после чего была отпущена домой, когда на улице была уже практически ночь.
Кстати, тётя Злодейки оказалась довольно грамотной в том, что несмотря на тот факт, что к следователям они обратились уже на следующий день после описанных событий, ночью, будучи дома, она на фотоаппарат запечатлела все имевшиеся у Злодейки телесные повреждения, что также стало доказательством в деле.
А в тот же день, когда Злодейка была вызвана на допрос к следователю по делу о краже, она в присутствии адвоката отказалась от ранее написанной явки с повинной и пояснила, что она была написана под давлением.
И тут уже можно было бы написать о том, каким же был приговор суда по этому делу…
Если бы не тот факт, что буквально через 1-2 дня после истории со Злодейкой, не случилось ещё одно происшествие, а именно: будучи на оперативном совещании участковых уполномоченных полиции, в кабинете начальника этих самых участковых, наш герой, на замечание коллеги о том, что от него разит алкоголем и просьбу пересесть подальше, вынул из кобуры свой табельный пистолет, снял его с предохранителя, передёрнул затвор, послав патрон в патронник, и навёл заряженный пистолет в голову участкового, сделавшего замечание, добавив фразу: «Пристрелить тебя?». На тот момент в кабинете находилось 6 человек: 2 непосредственных участника событий, начальник участковых и ещё 3 участковых. Несколько секунд после этого в кабинете стояла тишина, после чего участковый-некромант улыбнулся, отвёл пистолет в сторону, разрядил его и убрал в кобуру. Но участковый, сделавший замечание, не стал оставлять это просто так, и сделал очень правильный ход. Он не стал затевать выяснение отношений, не стал вызывать обидчика на дуэль, а просто изложил этот факт на бумаге и отправил её в Управление МВД по субъекту, где стали проводить проверку. В ходе этой проверки, также как и в ходе следствия потом, было установлено интересное: как я указал, в кабинете было 6 человек, 2 участника событий давали диаметрально противоположные показания, давая их друг против друга, начальник и один из участковых утверждали, что такого факта не было, а вот 2 других участковых-очевидцев говорили о том, что угроза заряженным оружием действительно было, а от участкового с пистолетом действительно шёл запах алкоголя.
Именно из-за такого количества интересных событий, участковый был уволен из органов МВД, а чуть позднее взят под стражу, и находился в изоляторе до самого суда. Примечательно, что когда дело было передано в суд для рассмотрения по существу, судья изменил меру пресечения на домашний арест.
Тут даже случилась ирония судьбы: этот самый участковый, свою карьеру начинал в конвойной службе, то есть занимался тем, что доставлял подозреваемых, обвиняемых, подсудимых и осужденных по изоляторам, судам, а в итоге сам оказался под конвоем.
По итогу: дело по этим трём эпизодам было направлено в суд, где участковый (тогда уже бывший) вместе со своим адвокатом также и утверждали, что никто никакие подписи не подделывал, потерпевшего действительно опрашивал, а дату в протоколах просто неверно поставил, все врачи, родственники лгут, один фельдшер скорой помощи говорит правду, записи телефонных переговоров вообще недопустимое доказательство, ведь там есть запись голоса адвоката, и следователи не имели права его прослушивать (хотя прослушивали-то не адвоката, а свидетеля), по эпизоду со Злодейкой всё неправда, она всё лжёт, избила руками, ногами и шокером себя сама, заключение эксперта вообще неправильно оформлено, у эксперта плохая квалификация, а другому участковому он естественно не угрожал, то ему просто завидует.
Кроме того, по эпизоду с фальсификацией подписей адвокат также утверждал именно то, что я указывал выше – в протоколах не имелось ложных сведений, там были отражены данные, сообщённые самим потерпевшим, и эти данные подтверждают другие.
Но участковый был осужден, по эпизоду с фальсификацией назначено наказание на общую сумму 300 тысяч рублей, но в соответствии с Постановлением Государственной Думы РФ «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», освобожден от назначенного наказания; по эпизоду с избиение был приговорён к 3 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года, с лишением права занимать должности в правоохранительных органах сроком на 3 года; по эпизоду с угрозой пистолетом оправдан в связи с не установлением события преступления.
По 3-му эпизоду вполне логичный исход, поскольку имелись неустранимые противоречия в показаниях свидетелей, а других доказательств не было. А вот по первому эпизоду с освобождением от наказания были вопросы, которые разрешил верховный суд субъекта, поскольку в соответствии с п. 13 Постановления Государственной Думы «Об объявлении амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», действие Постановления не распространяется на осужденных, совершивших преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 286 УК РФ. Акт об амнистии не применяется в отношении лиц, осужденных по совокупности преступлений, если одно из них предусмотрено п. 13 Постановления об амнистии. Кроме того, наказание за совершение преступления также являлось несправедливым ввиду их чрезмерной мягкости.
По результатам рассмотрения верховный суд исключил из приговора указание суда об освобождении от наказания по амнистии, назначил наказание по первому эпизоду в одного года лишения свободы, а окончательно назначил путем частичного сложения наказаний – 3 года 6 месяцев лишения свободы условно с испытательным сроком на 3 года с лишением права занимать должности в правоохранительных органах сроком на 3 года.
Но несмотря на приговор суда, наш герой уже никогда не сможет вернуться на службу в какие-либо правоохранительные органы, да и захочет ли?..
Это получилась длинная история, затронувшая судьбы многих людей.
И не вполне понятно, что послужило катализатором для такого поведения участкового, когда в столь короткий срок, им было совершено столько трэша. Поскольку участковый за всё время следствия ни в чём не сознался, мне он говорил, что жалел только о том, что в своё время не остался работать в конвое, где просто сопровождаешь арестованных из точки А в точку Б.
По правде говоря, даже не знаю какие выводы можно сделать из всего этого. Разве что только несколько советов:
- Пишите; держите дома хотя бы несколько листов рукописных записей, чтобы срока им было хотя бы не больше года, в сложной ситуации, эти так называемые «свободные образцы почерка» могут помочь в подобных ситуациях, а ведь мы так редко пишем;
- Не теряйте время; во всех аспектах жизни время и друг нам, и враг. Если произошла ситуация, где были нарушены ваши права, не теряйте времени, постарайтесь самостоятельно зафиксировать как можно больше исходных данных, запечатлеть их, и обращаться в компетентные органа как можно скорее всеми доступными способами.
И знайте, что в системе правоохранительных органов есть хорошие люди, которые делают свою работу правильно, хотя порой это и трудно заметить.
С одной стороны, история эта хорошо известна, ей посвящена даже статья в Вики, а с другой - в ней остаётся множество непроясненных деталей, что допускает прямо противоположную интерпретацию случившегося. Итак, соль истории заключается в следующем.
Вечером 6 декабря 1991 г 4 девушки по разным причинам оказались вместе в помещении йогурт-кафе по адресу дом №2949 по Вест-Андерсон лэйн (W. Anderson Lane) в г.Остин (Austin), штат Техас. Две из них - 17-летние Элиза Томас (Eliza Thomas) и Дженнифер Энн Харбисон (Jennifer Ann Harbison) - работали в этом кафе и должны были закрыть его перед уходом. Две другие - 15-летняя Сара Харбисон (Sarah Harbison), младшая сестра Дженнифер, и Эми Эйерс (Amy Ayers), 13 лет - появились там, чтобы помочь Элизе и Дженнифер поскорее закончить работу. Самая младшая из четырёх, Эми Эйерс, должна была в ночь на 7 декабря остаться в доме Харбисонов, на что получила разрешение родителей, так что логика в том, чтобы помочь с закрытием кафе имелась: скорее закончим, скорее пойдём прогуляемся. Известно, что Эми, уходя из дома, сообщила матери, что после закрытия кафе они планируют отправиться в местный торговый центр, дабы "потусить" там часик-другой.
Вся компания собралась около 21:30 или чуть ранее. В 21:45 в кафе зашёл отец Элизы Томас, проезжавший мимо в автомашине, а в 22:00 независимо от него в кафе заглянула её мать. Родители видели всех четверых юных девушек, находившихся в добром здравии и хорошем расположении духа. Заведение было почти пустым, ничего подозрительного ни внутри, ни снаружи не происходило.
Это такая мизансцена на момент завязки криминального сюжета.
Девушки, остававшиеся в кафе на момент закрытия в 23 часа 6 февраля 1991 г (слева направа): Элиза Томас, 17 лет; Сара Харбисон, 17 лет; Дженнифер Харбисон, сестра Сары, 15 лет; Эми Айерс, 13 лет.
В 23:47 патрульным полицейским в помещении кафе был зачен огонь, тушение пожара началось через 6 минут. При попытке проникнуть внутрь пожарные обнаружили, что входная дверь заперта и ключ оставлен в замке. Это заставляло предполагать, что внутри охваченных огнём помещений могут находиться люди, или по крайней мере, один человек.
В служебном помещении были найдены тела 4 девушек, обезображенных воздействием открытого пламени. Два трупа лежали друг на друге и верхнее подверглось такому разрушению огнём, что не поддавалось опознанию и пришлось назначать специальную экспертизу для его идентификации (по её результатам выяснилось, что тело принадлежало Элизе Томас). Вместе с тем, подобное размещение тел - одно над другим - обеспечило сохранность ценных улик, в частности уцелели путы, которыми были связаны за спиной руки Элизы Томас.
Как показало вскрытие тел и последующие судебно-медицинские исследования, причиной смерти девушек явились огнестрельные ранения в голову: Томас и сёстры Харбисон были убиты одним выстрелом из пистолета 22-го калибра, а Айерс - двумя выстрелами из оружия 38-го калибра. Кроме того, Эми подверглась душению, её явно пытались сначала задушить и лишь затем застрелили. По крайней мере три из четырёх убитых имели незадолго до смерти половые контакты, но об этом чуть позже. Пока просто отметим, что представлялось очевидным изнасилование самой младшей из погибших - 13-летней Эми Айерс, в её теле была найдена сперма.
Путы, которыми была связана Элиза Томас. Судя по качеству фотографии, перед нами ксерокопия полароидного фотоснимка.
Говоря о биологических следах, нельзя не упомянуть того, что с тел убитых были сняты не менее 6 волос, им не принадлежавших и происходивших не менее чем от 2 различных лиц.
Рядом с телом Эми Айерс был найден пустой металлический денежный ящик. Касса находилась в торговом зале, а сейф, в который надлежало сложить дневную выручку до утра - в конторке в задней части кафе. Причём и конторка, и сейф остались заперты. Эти нюансы заставляли предположить, что нападение началось в тот момент, когда кто-то из работавших в кафе девушек переложил дневную выручку из кассы в металлический ящик и понёс его в офисное помещение. Преступник прошёл следом и напал на девушку ещё до того, как она успела отпереть дверь в конторское помещение.
Но отнюдь не это открытие явилось главным, связанным с ящиком. Дело заключалось в том, что внутри денежного ящика были найдены 6 отпечатков пальцев, 2 из которых принадлежали работникам йогурт-кафе, а вот 4 - неизвестному лицу.
Итак, как видим, расследование изначально не казалось "глухарём", напротив, имелось довольно много улик, благодаря которым можно было довольно ясно представить последовательность произошедших событий и понять, кого же именно надлежит искать.
План места совершения массового убийства в йогурт-кафе в Остине в ночь на 7 декабря 1991 г.
Казалось довольно очевидным, что преступников было не менее двух. В пользу этого имелись серьёзные доводы: во-первых, для умерщвления жерт использовались два типа оружия, а во-вторых, одному человеку, даже вооруженному, было бы довольно сложно контролировать четверых активных девушек. Понятным представлялся и мотив - сексуальное посягательство в отношении совсем юных и очень привлекательных девушек. Хищение денег явилось лишь своего рода "вишенкой на торте". Как показало изучение отчётности и расхода продуктов, 6 декабря кафе посетили 56 человек, при величине среднего чека менее 10$ в кассе было не более 500$, вряд ли серьёзные грабители из-за столь незначительной суммы решились бы на столь тяжкое преступление. В общем, сексуальный мотив лежал, что называется, на поверхности...
Детективы понимали, что искать надлежит двух или более вооруженных парней, разъезжающих по вечернему Остину без всякой цели, и, по-видимому, очень ограниченных в средствах. Вполне возможно, что это были подростки, поскольку сложно представить мужчин, отправляющихся в безалкогольное заведение в пятницу вечером.
Далее, однако, картина случившегося стала запутываться. Полиции дал показания некий Сэмюэл Бьюкенен (Sam Buchanan), друг погибшей Сары Харбисон, который честно признался в том, что поддерживал с убитой интимные отношения. Причём последний половой акт имел место в день убийства. Однако помимо этого признания, он сообщил и кое-что ещё. Бьюкенен сознался, что интимные отношения он поддерживал и... с младшей сестрой Сары - 15-летней Дженнифер, также убитой в кафе. И последнее соитие с ней также произошло в день убийства, буквально за пару часов до того, как Дженнифер отправилась в кафе. Бьюкенен утверждал, что секс с Дженнифер происходил по обоюдному согласию, хотя и в тайне от старшей сестры. Т.о. получалось, что предприимчивый молодой человек с интервалом в несколько часов успел позаниматься сексом с обеими сестрицами.
Информация эта представлялась исключительно важной. Дело тут даже не в моральной оценке такой вот сексуальной неразборчивости, а совсем в другом - следы эякулята, обнаруженные в телах и на телах сестёр Харбисон, могли являться отнюдь не результатом изнасилования, а следствием банальной девичьей нечистоплотности. После половых актов сестрички просто не ходили в душ... Кстати, чтобы более не возвращаться к этому вопросу, сразу сообщим правильный ответ - это предположение в конечном итоге оказалось верным. Проведенные в 21 столетии исследования ДНК из спермы, обнаруженной в телах сестёр Харбисон, показали, что происходит она от Сэма Бьюкенена. Другими словами, показания молодого человека нашли полное подтверждение.
Сэм попал под подозрение, но все вопросы к нему были сняты после того, как его alibi было проверено и нашло полное подтверждение.
Слева: интерьер йогурт-кафе в Остине до преступления. Справа: полицейское оцепление перед кафе утром 7 декабря 1991 г.
Что было далее? Полиция пошла широким бреднем. Было проверено большое количество лиц, судимых за сексуальные преступления, а также друзья и знакомые погибших. Круг поисков постоянно расширялся. Довольно скоро стало ясно, что преступление совершено кем-то, кто не входил в близкое окружение погибших. Было назначено денежное вознаграждение в размере 25 тыс.$ за иинформацию, способную привести к изобличению преступников. После назначения такого бонуса стали появляться разного рода "свидетели" и "неравнодушные помощники", сообщавшие, будто им известны имена преступников. Дескать, кто-то кому-то что-то сказал... некто услышал... Помимо доброхотов, клеветавших в силу разных причин на невиновных, появилось большое число лиц, "добровольно сознающихся" в совершении массового убийства. Может показаться невероятным, но за всё время проведения расследования в нём сознались 52 человека!
Это были как откровенные идиоты, фрики и просто тихие неадекваты, жаждавшие славы, так и тюремные сидельцы, рассчитывавшие получить за свои "признания" определенные бонусы (скажем, экстрадицию в Техас из другого штата, перевод в другую тюрьму, участие в следственных действиях и т.п.). Показания некоторых из "добровольно сознавшихся" были насыщены правдоподобными деталями и выглядели очень достоверно, однако все они, после надлежащей проверки, отклонялись, как придуманные.
На протяжении 1990-х гг расследование то приостанавливалось, то вновь активизировалось при поступлении обнадеживающей информации, однако никакого результата работа детективов не приносила. Казалось, это преступление никогда не будет раскрыто.
На дорогах Техаса многие годы размещались стенды с призывами помочь расследованию изуверского убийства в йогурт-кафе.
Летом 1996 г расследование поручили детективу Департамента полиции Остина Полу Джонсону (Paul Johnson). Изучая собранные материалы, Джонсон обратил внимание на инцидент, произошедший в крупном торговом центре "Норткросс молл" ("Northcross Mall") 14 декабря 1991 г, т.е. на восьмые сутки после массового убийства в кафе. Тогда полиция задержала двух подростков - 17-летнего Майкла Джеймса Скотта (Michael James Scott) и 16-летнего Мориса Эрла Пирса (Maurice Earl Pierce), которые вели себя вызывающе и были нетрезвы. У Пирса при личном досмотре был обнаружен пистолет 22-калибра и 16 патронов к нему, рассованные по карманам джинсов. Разрешения на оружие у него не имелось и пистолет у яркого представителя дерзкого поколения изъяли. Пирс сразу вызвал подозрения в свой адрес полной безбашенностью и агрессивностью поведения, Скотт, впрочем, тоже держался дерзко и независимо. Юношам дали проспатья в участке и на следующий день - 15 декабря - допросили, дабы утсановить возможную причастность к массовому убийству в йогурт-кафе. Молодые люди доказали своё alibi довольно неожиданным образом, заявив, что вечер 6 декабря провёли дома, а утром 7 числа - совершили угон автомобиля "ниссан" в компании со своим другом Робертом Спрингстином (Robert Springsteen). Факт угона, кстати, подтвердился и угнанную автомашину отыскали в городе Сан-Антонио за 120 км от Остина, именно там, где её бросили энергичные молодые люди. Так что всё, вроде бы, сошлось.
Однако через 5 лет детектива Джонсона насторожила любопытная деталь, не принятая во внимание в декабре 1991 г. Дело заключалось в том, что 6 декабря, т.е. в день совершения убийства, отец Спрингстина вызвал полицию и сообщил, что сын двумя днями ранее исчез из дому (т.е. это случилось ещё 4 декабря). Вместе с ним исчез и живший по соседству Майкл Скотт, тот самый, что был задержан в торговом центре вместе с Пирсом. Фактически никто не мог подтвердить времяпровождение Скотта и Спрингстина 5,6 и 7 декабря. Скорее всего, с этой парочкой тогда же болтался и Пирс, хотя тот и утверждал, будто не встречался с друзьями некоторое время до и после угона. Детектив заподозрил, что молодые люди совершили изнасилования и убийства девушек в кафе, а угон автомобиля был устроен сугубо для обеспечения их alibi. Опытные преступники иногда поступают таким образом, дабы иметь возможность сознаться в малозначительном преступлении и избежать подозрений в совершении более тяжкого.
В феврале 1998 г Джонсон поговорил о событиях декабря 1991 г со Спрингстином по телефону. Последний в это время уже проживал в г.Чарлстон в штате Западная Вирджиния и находился вне юрисдикции полиции Остина. Спрингстин отвечал невпопад и сделал ряд заявлений, противоречивших той версии событий, на которой настаивал Пирс в декабре 1991 г. Это возбудило сильные подозрения полицейского, который стал склоняться к мысли, что именно компания этих молодых людей и совершила массовое убийство в йогурт-кафе. По настоянию Джонсона была проведена баллистическая экспертиза пистолета, изъятого у Пирса в декабре 1991 г, согласно её результату, данное оружие не использовалось при совершении убийства с йогурт-кафе. Тем не менее, Джонсон не отказался от своей версии.
Была проведена большая работа по проверке прошлого Пирса, Скотта и Спрингстина, которая выявила в их биографиях массу нестыковок, лжи и вовлеченность в правонарушения различной степени тяжести. Детектив Джонсон выступил инициатором операции, предусматривавшей одновременные задержания всей троицы и их интенсивные допросы. На получение необходимых разрешений и согласование деталей ушло несколько месяцев, но 9 сентября Скотт первым из всей троицы был задержан и в ходе 12-часового допроса признал, что ему возможно известны убийцы. Понятно, что после такого заявления выйти на свободу он уже не мог и ему оставалось лишь признаваться далее. На следующий день он заявил, что совершил изнасилование Эми Айерс и застрелил её из пистолета 38-го калибра. В дальнейшем он дополнил свои показания, сообщив, что в числе его подельников были Пирс и Спрингстин, причём пистолет 22-го калибра принадлежал последнему.
Помимо устных признаний под видеозапись, Скотт дважды сделал и письменные признания очень схожего содержания. Первое собственноручно написанное признание на 8 листах Скотт написал 14 сентября 1999 г.
Эти признательные показания немедленно были переданы в Западную Вирджинию и использованы при допросе задержанного там Спрингстина. Также эти показания были представлены и Пирсу. 15 сентября 1999 г Спрингстин и Пирс также сделали признания, причём последний заявил, что лично никого не убивал, но это сделал другой его товарищ - Форрест Уэлборн (Forrest Welborn). Согласно показаниям Пирса, компания планировала ограничиться ограблением кафе, причём Уэлборн должен был всё время оставаться в автомашине, исполняя роль шофёра банды, однако решил присоединиться к изнасилованиям. Спрингстин и Пирс также дважды предоставляли признательные показания в письменной форме.
Форрест Уэлборн был единственным из всей компании, кто всё время отрицал какую-либо причастность к преступлению. Однако он признал, что утром 7 декабря 1991 г вместе с Пирсом, Скоттом и Спрингстином участвовал в угоне автомашины, на котором вся компания отправилась из Остина отдыхать в город Сан-Антонио.
Осенью 1999 г следствие пришло к выводу, что массовое убийство в йогурт-кафе в ночь на 7 декабря 1991 г совершила группа из четырёх молодых людей (слева направо) в составе Мориса Пирса (род. 03.09.1975 г), Майкла Скотта (род. 06.02.1974 г), Роберта Спрингстина (род.26.11.1974 г) и Форреста Уэлборна (род.21.08.1976 г). Идейным вдохновителем преступной группы по мнению следствия являлся Пирс, самый дерзкий и непримиримый из всей четвёрки. Интересна такая деталь: первым признательные показания дал самый взрослый и физически сильный член группы, Майкл Скотт, а самый младший, тихий и слабый - Форрест Уэлборн - проявил удивительную стойкость духа и ни в чём так и не сознался.
Вся группа была подвергнута аресту 16 октября 1999 г.
Никаких вещественных улик, доказывающих присутствие кого-либо из этой четвёрки (отпечатков пальцев, ДНК), получено не было. Отсутствие улик следствие объяснило тем, что пожар и последующие действия на месте преступления пожарных эти улики уничтожили. Тем не менее в декабре 1999 г были подготовлены и вручены арестованным для ознакомления обвинительные заключения: Спрингстин получил его 16 числа, а Пирс и Скотт - 18.
"А что же Уэлборн?" - спросит самый внимательный читатель. А ничего... прокуратура представила свои аргументы Большому жюри и... Большое жюри не нашло оснований для формального обвинения арестованного. Прокуратура добилась повторного созыва Большого жюри и... результат оказался точно таким же. Ну в самом деле, улик против Уэлборна нет, признательных показаний - нет, а то, что бывшие друзья что-то там про него рассказывают - так это же оговор чистой воды! Именно так рассудил судья после решения второго Большого жюри, постановив, что не существует оснований для пребывания Уэлборна под стражей. И 30 июня 2000 г Форрест Уэлборн вышел на свободу.
Интересный поворот, правда? Подождите, дальше станет интереснее...
В июне 2001 г Спрингстин признаётся судом виновным в убийстве и изнасиловании и приговаривается к смертной казни посредством летальной инъекции. Обвинение полностью было построено на признательных показаниях как его самого, так и товарищей, данных в ходе следствия; ни одной уликой, подкрепляющей эти заявление, обвинение не располагало - только разного рода косвенные доводы, совпадения и допущения. Хотя Спрингстин отказался от своих признательных показаний, данных в ходе следствия, суд проигнорировал данное обстоятельство. Показания Скотта были сочтены заслуживающими доверия, сам же Скотт в суд не вызывался.
В сентябре 2002 г состоялся суд над Скоттом, во всём повторивший состоявшийся 15 месяцами ранее суд над Спрингстином. Хотя Скотт отказался от сделанных ранее признаний, обвинение апеллировало к его собственноручно написанным показаниям и признанием Спрингстина. Последний в суд м не вызывался. Скотт был признан виновным и не заслуживающим снисхождения. Он был приговорён к пожизненному тюремному заключению без права условно-досрочного освобождения.
А вот далее произошло неожиданное: окружная прокуратура отказалась поддерживать обвинения против Пирса ввиду отсутствия улик и тот 28 января 2003 г был освобожден из-под стражи. Диалектика, как видим, оказалась очень интересной - кто активнее сознавался и краше расписывал содеянное, тот в итоге получил строже приговор. Прям так и вспоминается английская шутка про последнее слово вора на эшафоте. Хотя Пирс вышел на свободу представители правоохранительного сообщества неоднократно заявляли, что продолжают рассматривать его в качестве перспективного подозреваемого.
Морис Пирс после освобождения. Слева: возле тюрьмы в окружении журналистов, справа - во время пресс-конференции. Рядом с Пирсом его жена Кимберли.
1 марта 2005 г Верховный суд штата Техас постановил, что лица, совершившие преступления до достижения 18 лет, не могут приговариваться к смертной казни. На основании этого постановления, смертный приговор Спрингстину был заменён пожзненным содержанием под стражей без права условно-досрочного освобождения.
Защита Скотта и Спрингстина добивалась отмены приговоров на основании того, что в ходе судебных процессов 2001 и 2002 гг были серьёзно нарушены права обоих осужденным, а именно - Шестая поправка к Конституции США, та её часть, которая гарантирует право обвиняемого на очную ставку. Согласно этой норме, признания обвиняемых, полученные в ходе досудебного расследования, могут служить доказательством вины, но только в том случае, если они будут подтверждены в ходе судебного процесса. Очевидно, что обвинение должно было озаботиться вызовом в суд соучастников, дабы они повторили сказанное в ходе следствия, а обвиняемые, соответственно, реализовали бы конституционное право на очную ставку в суде.
Поскольку ничего этого сделано не было, приговоры были отменены: в мае 2006 г приговор был отменён в отношении Спрингстина, а в июне 2007 г - Скотта. Ещё через два года суд постановил, что они не должны находиться в тюрьме, дожидаясь пока прокуратура организует новый процесс, а должны быть освобождены. 24 июня 2009 г Спрингстин и Скотт вышли на свободу.
24 июня 2009 г: Майкл Скотт (в центре в костюме без галстука) в сопровождении супруги Дженни выходит из тюрьмы после освобождения. Позади него - Роберт Спрингстин. Впереди - адвокат Карлос Гарсия.
А через четыре месяца, 28 октября 2009 г, окружной прокурор сделал публичное заявление, из которого следовало, что Спрингстин и Скотт более не рассматриваются правоохранительными органами в качестве подозреваемых в убийстве в йогурт-кафе в ночь на 7 декабря 1991 г. Формально причиной такого радикального пересмотра позиций явились результаты новых молекулярно-генетических экспертиз, проведенных в 2007-2009 гг и полностью устранивших сомнения в этой части.
Однако, имелась и другая причина для подобной публичной демонстрации любезности. Общественность всё более беспокоил ответ на вопрос, как вообще в Техасе могли возникнуть судебные решения, не опирающиеся на улики и во всём напоминавшие "славную эпоху" Прокурора Вышинского, когда смертные приговоры выносились на основании голословных оговоров и выбитых "чистосердечных признаний"? Ответ на этот вопрос становился особенно интересен в контексте того, что обоим осужденным отказали в выплате материальной компенсации за годы, проведенные в тюрьме. Причина для отказа крылась в существующей в Техасе юридической норме, которая освобождает правительство от компенсаций в тех случаях, когда невинно осужденные имели столкновения с Законом до выдвижения обвинений. Скотт и Спрингстин такие столкновения имели, так что с точки зрения техасского законодателя ошибка прокуратуры - это всего лишь следствие дурной репутации ошибочно осужденных, а отнюдь не сбой Системы.
Тем не менее, многих интересовал ответ на вопрос: как такое стало вообще возможно в стране, претендующей на роль "флагмана демократии"?
Представитель окружной прокуратуры объявляет о снятии со Скотта всех подозрений и публично пожимает ему руку. Прям как в песне Глинки: "веселится и ликует весь народ!".
В поисках ответов стали выплывать неприятные факты. Выяснилось, например, что Пирса допрашивал детектив Гектор Поланко, снискавший самую дурную славу в полиции Остина своими методами ведения расследований. В 1988 г Поланко, например, "удачно расследовал" убийство Нэнси ДеПриест в ресторане "пицца хат", причём сделал это так ловко, что некие Роберт Данцигер и Кристофер Очоа добровольно поспешили сделать признательные показания на допросе. Обоих закатали в тюрягу, но... в 2000 г выяснилось, что Данцигер и Очоа к убийству непричастны. История наделала много шума и руководство Департамента полиции поспешило отправить Поланко на пенсию. Но при этом почему-то не была проведена ревизия тех уголовных дел, к расследованию которых привлекался энергичный детектив. Странный довольно казус, по уму бы, конечно, надо было поднять его прежние дела, пересмотреть видеозаписи допросов, побеседовать с их участниками (как допрашиваемыми, так и другими детективами). Глядишь и последовали бы необыкновенные открытия! Но, видимо, никому из руководства полиции Остина не хотелось ворошить старые помои.
Потерпевшие заявляли, что во время допросов детективы их запугивали, грозили оружием и даже приставляли пистолет к голове. Более того, удалось даже обнаружить одну видеозапись, на которой такое действительно происходит... В общем, полицейский произвол налицо.
Однако! Никто из невинно оговорённых - т.е. ни Пирс, ни Скотт, ни Спрингстин, ни Уэлборн - не утверждал, будто к нему применялись меры физического воздействия. Никто из детективов ни разу не ударил допрашиваемого и даже не замахнулся на него. Никто не засовывал им бутылку из-под шампанского или полицейскую дубинку в "самое надежно защищенное у мужчин место" (пользуясь лексикой Дмитрия Нагиева) и даже не грозил сделать что-то подобное. И тем не менее три мужика из четырёх перепугались до такой степени, что оговорили себя и других! Лишь самый трусливый, слабый и пассивный по всеобщему мнению Уэлборн проявил настоящее мужество и не дал ложных показаний. Особенного осуждения, кстати, заслуживает в этой связи поведение самого энергичного и смелого Мориса Пирса, который первым оклеветал Уэлборна. Лишь после того, как Пирс втянул в это дело Уэлборна, против последнего дали показания остальные двое подельников.
В этой связи нельзя не отметить того, что Уэлборн проявил истинно христианское смирение и не отплатил своим бывшим друзьям той же монетой...
История имела довольно неожиданное продолжение. 23 декабря 2010 г Морис Пирс был остановлен полицейским патрулём за грубое нарушение правил дорожного движения. Из машины выйти отказался, сделал телефонный звонок жене и сообщил, что полицейские сводят с ним счёты. Затем, всё-таки, из автомашины он вышел, но... только лишь для того, чтобы попытаться бежать. Полицейский его догнал, повалил и попытался надеть наручники. Пирс выхватил нож, висевший на поясе патрульного, и ударил им полицейского в шею, повредив сонную артерию. Вскочив на ноги, Пирс продолжил убегать, но тяжело раненый полицейский открыл из пистолета огонь на поражение. Пирс отбежал от автомашины примерно на 30 м и упал замертво.
Родные Пирса пытались всячески развить тему "полицейские сводят старые счёты", но доверия этот тезис не вызвал. Во-первых, что-то долго полицейские ждали - целых 7 лет! Во-вторых, мизансцена выглядела слишком уж переусложненной для полицейской провокации, нож в сонную артерию - это какой-то чрезмерный натурализм, даже Станиславский пустил бы слезу и поверил официальной версии. В-третьих, происшествие оказалось хорошо задокументировано, имелись видео- и аудиозаписи случившегося, да и сама Кимберли Пирс признала, что инцидент начался с нарушения правил дорожного движения её мужем и его неповиновения законным приказам полиции.
Бесславная гибель Мориса Пирса всколыхнула Техас и спровоцировала волну интереса к тайне массового убийства в йогурт-кафе. Некоторые сотрудники полиции в отставке заявили, что уверены в вовлеченности Пирса, Скотта, Спрингстина и Уэлборна в преступление, объяснив наличие в трупе Эми Айерс спермы неизвестного поныне лица тем, что преступников было более четырёх. Иначе говоря, кого-то преступники не назвали. Эта версия возвращала к логике детектива Пола Джонсона и заставляла задаться вопросом: неужели оправданные "невиновные" всё-таки виновны?..
Надо сказать, что появились и другие версии произошедших в декабре 1991 г событий. Честно говоря, не хочется их пересказывать, поскольку данная заметка посвящена именно "четвёрке невинно осужденных" и связанных с ними перипетиям расследования, а не анализу версий вообще. Всех, кому интересен разбор версий, отсылаю к статье в Вики, с упоминания которой начиналась эта заметка.
Хочется отметить следующее. Если мы вернёмся к началу событий и посмотрим, с чего же начались неприятности всей этой гоп-компании в составе Пирса, Скотта, Спрингстина и Уэлборна, то нельзя не признать того, что впервые серьёзное внимание полиции эти яркие персонажи привлекли 14 декабря 1991 г, когда Пирс и Скотт явились в торговый центр с пистолетом. В России сейчас развёлся целый рой любителей порассуждать о том, как им мог бы помочь бы по жизни "короткоствол", но всем этим теоретикам не хватает ума понять, что обладание оружием не столько решает проблемы, сколько их создаёт. Что пример альтернативно одарённого Пирса и доказывает весьма выразительно. Пирс и его друзья нарушали принятые нормы человеческого общежития, а потом искренне удивлялись тому, что полиция относится к ним предвзято.
И в самом деле, удивительно!
Заслуживает, конечно же, отдельного упоминания полное отсутствие мужества у этих супергероев. Да, на допросах с ними говорили строго, внушительно, убедительно, но не били, не кричали, не унижали. Не лишали воды, не лишали пищи, не надевали на голову полиэтиленовый пакет или противогаз. Даже наручники не затягивали туго на запястьях, хотя имели полное право. Правоохранительные органы, если кто не в курсе, это вообще такие организации, где с подозреваемыми в преступлениях принято говорить строго. Учтём, что всем этим доблестным техасским мужчинам ко времени их ареста было уже изрядно за 20 лет, скажем прямо - это совсем не детский возраст, кое-кто из них успел к тому времени отцом стать.
Задумайтесь на секундочку - это как же струхнули доблестные техасские ковбои, что наговорили на себя такую напраслину без единой зуботычины! Скотт на 8 листах собственноручно расписал, как он изнасиловал 13-летнюю девочку, душил её, задушить не смог, из-за чего был вынужден застрелить из пистолета, свалил на неё картонные коробки, принёс из автомашины бутылку с жидкостью для разведения костра и поджёг.
А Пирс вообще оказался умнее всех... или всё же, трусливее? Пистолет был мой, но я отдал его Форресту Уэлборну, чтобы тот дожидался в автомашине и мог нас прикрыть, но он не остался в ней, а пришёл в подсобку, чтобы принять участие в изнасиловании, а я ушёл! О как отмазался хитроумный Пирс! Просто молодец, ну что тут сказать? Подставил товарища и стал искренне доказывать, что вообще не при делах.
Поразительный, конечно, случай. Причём во всех смыслах. И полицейские проявили себя во всей красе, и служба окружного прокурора, да и суды тоже. Но самая оторопь связана именно с поведением молодёжной компании - Пирс, Скотт, Спрингстин. Кстати, когда читал материалы по теме заметки, постоянно проводил мысленно параллель с историей Рэнди Стрейдта и Херба Витлока. Если не читали (или читали, но забыли), то настоятельно рекомендую прочесть и сравнить.
Доброго времени, уважаемые пикабушники! И особый привет всем и каждому из моих 94 подписчиков! Вот уж не знаю кто из Вас подписался на меня из-за историй из моего следственного прошлого, а кто из-за публикаций переводов комиксов, чем я иной раз балуюсь в свободно время, но я рад каждому.
Сегодня поведаю историю, которой возможно могло бы и не быть, а даже если и она открылась бы, могла бы навсегда остаться "висяком", "глухарём" (если угодно), нераскрытым преступлением, если бы не профессионализм некоторых сотрудников правоохранительной системы.
Первоначально произошедшие события дают начало сразу двум историям о судьбах двух разных людей, каждый из которых по своему нарушил закон, и более того, находящимся вообще по разные стороны закона, и также по разному ведущих себя в ходе расследования уголовных дел в отношении них.
Февраль 2015 года. Я - следователь по особо важным делам межрайонного следственного отдела, тихо и мирно работаю в своём кабинете, мысль о том, что на неделе я не дежурный следователь греет мне душу, так как это означает, что неожиданный звонок о происшествии заставит суетиться не меня, а другого следователя. И кажется, что ничего не предвещало, как меня вызывает к себе руководитель следственного отдела. Зная, что начальство обычно вызывает к себе не стакан чая распить и как дела спросить, иду ожидая новой работы. По приходу выясняется следующее.
В декабре 2014 года, а именно, 21 декабря, в центральную районную больницу поступает мужчина средних лет (потерпевший Х.) с колото-резаным ранением брюшной полости. Поступает он на машине скорой помощи в сопровождении своих матери и брата. Потерпевший Х. доставлен из своего дома, находящегося в деревне примерно в 15 км от города, где расположена больница. По доставлению потерпевшего Х., диспетчером скорой помощи информация об этом передаётся в дежурную часть МВД, сотрудники которой выезжают по направлению к больнице, чтобы опросить потерпевшего, родственников и врачей. При этом из полиции выезжают на машине трое - водитель служебной машины, участковый и эксперт-криминалист. Но до приезда полиции, нашего потерпевшего переводят в реанимацию, поскольку у того уже начался перитонит. А это значит, что опросить потерпевшего полицейские не успевают, а объяснения берут только у родственников потерпевшего и дежурного хирурга, осматривавшего пациента в приёмном покое. Они все говорят о том, что им известно об обстоятельствах травмы потерпевшего со слов самого потерпевшего, а именно, что тот упал на арматуру во дворе своего дома. Больше ничего потерпевший ни родственникам, ни врачам не говорил, всячески отрицал факты нанесения ему ножевых ранений. Но как потом скажут родственники, с этим ранением потерпевший лежал к моменту госпитализации не меньше недели, и хотя с самого начала рассказывал про арматуру, родственники ему не поверили, потому что ранение было похоже на ножевое. Родственники хотели с самого начала обратиться в больницу, но потерпевший наотрез отказывался делать это, говоря что если поехать в больницу, приедут ещё и полицейские, придётся всё объяснять им, а он этого не хочет, рана сама затянется и ему совсем не больно.
Так полицейские со слов родственников и врачей всё и зафиксировали, после чего вместе с родственниками поехали в дом потерпевшего, чтобы там всё осмотреть. И тут также немаловажно следующее: по пути к дому потерпевшего, информацию о происшествии сообщают другому участковому (участковый Д.), который не был в тот день дежурным, но на участке которого проживал потерпевший. Участкового поставили в известность в связи с тем, что по практике материалы о сообщениях по преступлениям передаются в производство того участкового, который обслуживает участок, где всё произошло. Эта информация понадобится нам в будущем.
Проведя осмотр дома (это был частный дом) и придомовой территории, полицейские никаких арматур не находят, да и вообще ничего не находят, кроме нескольких грязных тряпок, которыми потерпевший несколько дней закрывал свою рану, после чего уезжают.
А в это время наш потерпевший Х. находится в реанимации, где за его жизнь борются бравые медики, но по итогу сильно запущенный перитонит делает своё дело и примерно к 9-10 часам утра 22 декабря 2014 года потерпевший Х. умирает, после чего его труп доставляют в морг.
А материалы по факту нанесения потерпевшему Х. телесных повреждений тем временем передаются в производство участкового Д., и происходит это не раньше 11-12 часов 22 декабря.
После этого в материалах проверки наблюдается небольшой временной провал сроком 10 дней. И в этот срок в материалах проверки появляется постановление о продлении срока проверки на 10 суток, то есть до 31 декабря 2014 года, согласованное с начальником полиции, в связи с необходимостью... опросить потерпевшего Х.! Именно такое основание указал участковый Д. После этого естественно ничего не делается по материалу, а уже дальше в материалах появляются 3 документа, которыми являются как бы Вы думали что?..
Объяснения потерпевшего Х., в которых он излагает, что травму живота получил по собственной неосторожности, когда во дворе своего дома упал на металлическую арматуру; заявление потерпевшего Х., в котором он просит прекратить любые разбирательства, поскольку травму получил по собственной неосторожности и никого в этом не винит; и постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, в связи с отсутствием события преступления. И всё бы ничего, вроде как всё со слов самого потерпевшего, да и родственники эти слова подтверждают, но вот только датированы все эти документы 31 декабря 2014 года... Вот так друзья, некоторые наши полицейские могут в мистицизм!
А потом Новый год, отчёты и вся эта история так и была бы благополучно похоронена среди сотен и тысяч других материалов проверок, если бы не один дотошный помощник прокурора, который решил проверить все (вот вообще ВСЕ) материалы по фактам получения гражданами телесных повреждений, которые проводили участковые ОМВД за прошлый год. И прокурорская проверка эта приходится как раз на январь-февраль 2015 года. В ходе этой проверки и выясняется, что наш участковый Д. обладает способностью к вызову духа потерпевшего и получению с него объяснений с проставлением подписи в протоколе и заявлении служебному подлогу и злоупотреблению служебными полномочиями. В итоге к нам в отдел должно упасть сразу 2 материала - по факту нанесения тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ, поскольку причиной смерти являлось колото-резаное ранение брюшной полости) и в отношении участкового Д. по факту совершения должностных преступлений.
И тут я понимаю, что раз материалы по потерпевшему Х. заходят к нам только сейчас, скончался он 22 декабря 2014 года, а телесные повреждения получил не менее чем за 1 неделю до этого, значит к моменту поступления материалов ко мне прошло не меньше 2-х месяцев!.. Любой следователь или даже практикант понимает, что найти злодея по прошествии такого времени практически нереально, если только мы не в сериале "След". И пока я прикидываю какая анальная кара приготовлена уже для меня в отделе криминалистики по поводу предстоящего дела (без вазелина конечно, это сразу понятно), если оно не будет раскрыто в ближайшее время, через час мы с опером уголовного розыска уже сидим и думаем как будем выбираться из данной ситуации, разрабатывая план следственных и оперативных мероприятий.
После этого, чтобы для начала разобраться хотя бы с трупом, просим прокурорских отправить к нам материалы в отношении полисмена-экстрасенса хотя бы немного, но попозже, на что те идут навстречу и придерживают у себя материалы на целый месяц! Спасибо им за это.
Далее возбуждаю уголовное дело и начинаю по обстоятельствам смерти допрашивать родственников потерпевшего Х., врачей больницы, скорой помощи, которые естественно кроме слов самого потерпевшего про арматуру мне ничего сказать не могут. А в это время другой сотрудник правоохранительной системы, знающий своё дело и делающий свою работы как подобает лучшим, оставляет все другие дела на время, и чуть ли не прописывается в деревне где проживал потерпевший Х. и ходит по всем домам этой деревни, чтобы узнать что же случилось на самом деле.
И вот, на 5 день после возбуждения дела и начала его поисков, оперативник уголовного розыска звонит мне и сообщает о том, что нашёл того, кто нанёс потерпевшему Х. ножевое ранение. Естественно, учитывая обстоятельства сразу поверить в услышанное удалось с трудом, но зная добропорядочность опера я понимал, что раз он так говорит, значит на то есть основания.
И действительно, как выяснилось, опер просто стал обходить каждый дом в деревне, задавая вопросы о происшествии и личности самого потерпевшего Х. Где-то никто не открывал, потому что хозяевами были "дачники", где-то футболили к другим соседям, где-то не знали, но нашлись и те, кто из окна, с улицы, со двора дома видел или просто слышал от кого-то ещё как незадолго до обращения в больницу наш потерпевший Х. как-то прихрамывая ковылял к себе домой, и именно так и удалось восстановить весь его маршрут от дома, где его порезали до его собственного, пока не показали на дом, откуда же потерпевший Х. вышел с ножевым ранением.
Придя в тот дом было установлено, что проживает там полумаргинальная семья из 3-х человек - мать с сыном и бабка, плюс девушка сына лет 23-х. Как выяснилось, девушка вообще была из другого района и переехала в указанный дом примерно за 6 месяцев до происшествия, когда у себя в районе познакомилась со своим сожителем. Сама девушка родственников не имела, посему жить было особо негде, и более того, не имела вообще никаких документов, кроме полиса ОМС, говорила что остальное потеряла. Это была молодая девчонка, ростом около 1,60 см, обычная деревенская жительница, пропивающая иногда свою молодость почём зря. И как мне сказал опер, когда он только зашёл к ним домой и сказал что из милиции, девушка сразу и сказала, что ждала, когда за ней придут, особенно когда ей стало известно от жителей деревни, что потерпевший Х. умер в больнице. На вопросы о том, почему сама не сдалась, сказала что боялась, а когда пыталась пойти и сознаться во всём, не хватало силы духа.
А в ходе допроса нашей обвиняемой О. стало известно вот что.
Жила она себе тихо мирно со своим сожителем, его матерью и бабкой в их доме в той деревне, как в один из дней декабря 2014 года, к ним домой с полторашкой чего-то горячительного пришёл тот самый потерпевший Х. Все домашние были совсем не против распить спиртное в компании потерпевшего Х., так как делали это уже неоднократно, тихо и мирно собирались, выпивали, общались. Также в тогда, все сидели дома у новой родни обвиняемой О., пили, курили, смотрели телевизор. И тот день поначалу ничем не отличался от других посиделок... до определённого момента. А моментом таким стало ранее утро следующего дня, когда все домашние отправились спать, а вот гость всё никак не унимался, потому как требовал продолжения банкета. Он и звал всех дальше пить, пытался силой вытащить кого-нибудь со спальных мест, кричал, громко включал телевизор, но последней каплей для обвиняемой О. стало то, что потерпевший Х. взял ковш, набрал туда холодной воды и окатил ею обвиняемую О. и сожителя, пока те пытались заснуть на своей кровати. Дальше уж не выдержала обвиняемая, которая вскочила с кровати, схватила нож со стола, стоявшего рядом и ударила им в живот потерпевшего Х. Почему она схватила нож, зачем нанесла удар, обвиняемая О. внятно объяснить не смогла, говорила что-то про свою злость на потерпевшего, на общее возбуждённое состояние от выпитого алкоголя, но сказала что как следует осознала всё произошедшее только после того, как потерпевший Х. отошёл на шаг назад и повалился в кресло, а в руке у себя она увидела нож со следами крови. Дальше все дружно принялись оказывать потерпевшему помощь, предлагать вызвать скорую помощь, но уже тогда потерпевший стал говорить что вызывать никого не нужно, что это просто царапина, сейчас он пойдёт домой и ему сразу станет легче, сказал что не хочет проблем для себя и других. После оказания небольшой помощи потерпевший Х. ушёл к себе домой и там и находился до самого момента госпитализации, которая случилась примерно через 7-8 дней. За это время к нему домой несколько раз приезжал его брат, мать, которым он также говорил что ни в какую больницу не поедет, что у него всё хорошо, и что он упал на арматуру. А в больницу он согласился ехать только тогда, когда терпеть боль стало совсем невмоготу, а заражение и воспаление стало видно невооружённым глазом.
Все эти обстоятельства поведала как сама обвиняемая О., так и подтвердили все остальные члены её новой семьи. Давления ни на кого не оказывалось, да оно и не нужно было. Ведь даже они наверняка понимали, что кроме их показаний и косвенных показаний соседей, которые видели как потерпевший Х. прихрамывая и прикрывая низ живота выходил из их дома и пошёл к себе, после чего из своего дома уже не вышел, у следствия и полиции ничего не было. Нож, которым было нанесено ножевое ранение был в тот же день выброшен обвиняемой О. куда-то в поле, где его не получилось найти даже с помощью металлоискателя.
Обвиняемая О. всё детально рассказала, показала всё при проверке показаний на месте. Все понимают, что при совершении такого особо тяжкого преступления, надлежит взять обвиняемого под стражу на период следствия, учитывая сведения о том, что у неё даже документов не было, она нигде не работала, по месту прописки не проживала. Но арестовывать я её не стал, как то по-человечески стало жалко эту девчонку. Я не оправдывал её поступка, я всегда понимал, что если человек взялся за нож и использовал его, что навредить другому человеку, он должен ответить за это, и если это была не самооборона в чистом виде (которая случается всё-таки крайне редко), для него не может быть никаких оправданий. Но обвиняемая О. была из той категории людей, которые понимают что сделали и осознают весь груз ответственности за содеянное, это было видно с первых мгновений, было видно, что скрываться она не будет, отказываться от своих слов тоже. Поэтому мной и было ей сказано, что арестовывать я её пока расследую дело не стану, чтобы она как морально, так и материально постаралась подготовиться к последствиям в виде лишения свободы. У неё даже сотового телефона для вызовов на допросы и другие следственные действия не было, мне приходилось звонить её сожителю или соседям чтобы сообщить о необходимости приезда. Более того, когда она приезжала ко мне на следственные действия, у неё не оказывалось денег на автобус на обратную дорогу, она говорила что дойдёт пешком, но вместо этого я давал ей денег на дорогу. Она всегда говорила что обязательно заработает и вернёт. И действительно, несколько раз пыталась мне вернуть деньги, эти какие-то 100 рублей, но я никогда не брал, понимая, что от этого я не стану богаче, равно как и не стану обеднею, а ей самой деньги будут нужнее.
Потерпевшим по делу была признана мать скончавшегося Х. Она была своего рода разочаровавшейся в людях женщиной пенсионного возраста, которая с самого начала этой истории говорила о том, что не верит, что сын сам получил травму, но не бегала по инстанциям с жалобами и криками об убийстве. Совсем наоборот, при встречах она просто тихо и спокойно говорила о том, что нет смысла что-то делать, полиция всё равно никого никогда не найдёт. Проще говоря, она махнула рукой на эту историю. По ней было видно, что ей безусловно было жалко своего сына, она страдала, но попросту не верила в то, что полиция и следователи будут работать. Брат скончавшегося был немного странный, будто не от мира сего, и пока их не стали вызывать в прокуратуру и к следователю, он тоже не особо принимал участие в этой истории, не требовал срочно найти и наказать виновных, и, по сути, он просто разделял мнение матери.
Расследование дела заняло каких-то 1,5 месяца, после чего было направлено в суд. Было даже странно, что дело, которое в самом начало вызвало во мне какую-то внутреннюю панику, расследовалось так легко и быстро подошло к своему логическому концу.
По итогу: дело было направлено в суд для рассмотрения по существу, обвиняемая О. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ и ей назначено наказание в виде 4 лет лишения свободы в колонии общего режима. До конца рассмотрения дела судом обвиняемая О. не меняла своих показаний никак, придерживаясь идеи о том, что раз она совершила то, что совершила, она должна понести за это наказание.
Но запоминающимся в этой истории стало не только начало, но и финал.
А запомнилось мне то, что тогда, по прошествии 2-х с небольшим лет своей работы в должности следователя, я впервые услышал слова благодарности от потерпевших в мой адрес и адрес сотрудников полиции. Вообще искренние слова благодарности за свою работу именно от потерпевших за всё время работы я слышал всего 2 раза. Тогда мать потерпевшего Х. после ознакомления с материалами дела и моих слов о том, что следствие окончено и в скором времени дело будет направлено в суд, сказала мне, что не верила в то, что мы найдём виновное лицо и оно ответит перед судом. Она сказала простое "спасибо" за то, что мы делаем свою работу. И эти слова звучали так искренне, так по доброму открыто, что они навсегда врезались в память, где стали греть постепенно угасающее тогда желание пропадать на этой неблагодарной работе.
И всё дело было в том, что будучи следователем, слова благодарности чаще приходилось слышать совсем не от потерпевших и их родственников, а обвиняемых, их родни, их адвокатов. Но их слова были совсем не искренними, а скорее становились дежурными фразами, потому как произносились они не за проделанную тобой работу, а за то, что ты можешь предоставить "возможности": возможность дать разрешение на свидание в изоляторе, возможность дать позвонить в перерыве допроса, возможность передать продукты в конце следственного действия перед отправкой обратно в изолятор. Искренности в их словах было не больше чем серого вещества в голове участкового Д. в этой истории.
А от потерпевших слышать слова благодарности вообще не приходилось, так как большинство из них относится к следователям и полицейским как к рабам, которые "обязаны" бросать все другие дела, и наплевав на всех остальных, бросаться сломя голову расследовать только их дело, чтобы немедленно дело было направлено в суд, а обвиняемых сначала публично выпороли, а потом расстреляли на главной городской площади, бросив после этого их холодные тела на растерзание собакам.
Я надеюсь, что после этой истории родственники потерпевшего Х. стали хоть немного больше верить в то, что в правоохранительной системе есть люди, знающие своё дело и выполняющие свою работу как положено. А обвиняемая О. (которая сейчас возможно уже освободилась по УДО) не станет больше совершать необдуманных поступков, а колония не сделает её одним из тех "сидельцев", которые вечно "невиновны" и заезжают в тюрьму "от отсидки до отсидки", как они все считают исключительно "по стечению обстоятельств".
Описанная история наглядно показывает, что бывает, когда человек совершает те или иные поступки, не подумав о последствиях. Это видно на примере всех героев этих событий, начиная с потерпевшего Х., который "по синей дыне" начал творить непотребства, за что и поплатился, а после не обратился за медицинской помощью; продолжая его родственниками, которые не приложили достаточно сил чтобы отвести потерпевшего в больницу; дополняя обвиняемой О., сначала схватившей нож и нанёсшей удар, а уже потом начавшей соображать о последствиях, и, как и остальные, не принявшей мер к обращению в больницу и в полицию, ну и заканчивая естественно участковым Д., провернувшим такую гениальную идиотскую аферу.
Внимательный читатель спросит: "А что же случилось с участковым Д.? Как ему удалось опросить умершего человека? Какие ещё умения есть у этого кабинетного мага?.."
Но это уже совсем другая история..
В продолжении моего поста https://pikabu.ru/vyirodki_5573277. Пост был написан на реальных событиях, но... Неожиданно появляется некий@lkssmp, который не выясняя подробностей у меня в моём посте, создаёт свой пос опровержение. В котором он представляется водителем скорой помощи и пишет, что ничего такого не было. Модератор так же не разобравшись пошёл на поводу у него и перенёс мой пост в фейки. Тут же меня заминусовали. И требовали пруфы. Но какие им можно предоставить пруфы? Фамилию падчерицы называть без её согласия нельзя, фотографировать шрам она не хочет. Хотел спросить у неё выписку из больницы, но выписку забрали в полиции и подшили к делу.
Теперь немного по делу: падчерица приезжала несколько раз и понемногу выяснил суть. Сперва она сказала, что её порезали 20 ноября вечером, о чём я написал во втором своём посте "справедливость на пикабу..." Оказывается, она не хотела, чтобы её парень узнал об этом происшествии и назвала вечер 20, а произошло это с 19 на 20 ноября где-то в первом часу ночи (уже 20) С парнем она всё равно рассталась, но это другая история.
Я по поводу времени попросил @lkssmp, огласить весь список вызовов скорой за этот день, но он аккуратно слился и больше не отвечал. Я сперва подумал, что он не заходит н сайт, но он недавно сменил аватар. сперва был в капюшоне, а сейчас поставил рожицу, типа сделал подлость и срубил плюсцов.
Я спрашивал у падчерицы, как продвигается дело с расследованием. Она ответила, что ходила в полицию, но там ответили, что и так дел много и пока некогда. в феврале она подавала жалобу в прокуратуру. В конце марта её вызвали в полицию на опознание. Вроде двоих поймали (вроде, оказывается их было трое, но третий был в стороне и как бы ни при чём) Она их узнала. Они за свою свободу предложили 50К, падчерица отказалась. Они прямо в полиции стали угрожать, что как выйдут на свободу, сразу её и убьют.
С той квартиры ей пришлось съехать, т. к. перед новым годом по подъезду ходили 3 парней с поднятыми капюшонами и в антигриппозных масках и спрашивали, где живёт молодая девушка, которую недавно порезали.
Хотел больше написать, но это к делу не относится. Пруфов опять не будет. Не удивлюсь, если опять объявится некто, который представится работником нашего сизо и напишет, что никто к ним не поступал, и мой пост объявят фейком. Хотя они находятся не у нас, а возможно в Кемерово.
Ps: Я родился в год кота, на аватаре у меня уже есть кот, лампу сами прикрепите.