Помню, я как то раз залез к деду в погреб, и обнаружил там огромный алюминиевый бидон, по всей видимости, с самогоном. Уверенности в этом прибавляла огромная надпись, выведенная на бидоне нетвердой рукой: "САМАГОН! НЕ ТРОГАТЬ!" И подпись: "Дед." Чуть ниже виднелась маленькая приписка: "Убью нахуй".
Естественно, эта надпись ни в чем меня не убедила. Врядли дед появиться здесь в ближайшее время. Полный уверенности, я распахнул крышку бидона.
В нос тут же ударил мощный запах самого крепкого самогона в России. В глазах всё поплыло, ноги подкосились, и в попытке удержать равновесие, я крепко вцепился в бидон обеими руками. Через минуту меня немного попустило, хотя и шатало, по прежнему, здорово, и я решил, наконец, перестать довольствоваться одними парами и вкусить огненную воду перорально. Засунув верхнюю часть тела в бидон, я потянулся к плещущейся внизу жидкости, но нарушения координации, вызванные парами, сыграли со мной злую шутку. Не рассчитав усилия, я соскользнул внутрь и нырнул головой в толщу огненной воды, протаранив при этом своей башкой металлическое днище.
Если бы искры из глаз могли вызвать детонацию паров, то я бы сейчас не смог писать эти строки, а на воздух взлетело бы как минимум половина деревни. Хлебнув добрую дозу самогона, я моментально окосел, и понял, что на сегодня мне пожалуй хватит. Барахтаясь и булькая, я пытался выбраться наружу, отталкиваясь руками от дна, но с каждой секундой понимал, что чем дольше нахожусь в этом положении, тем меньше тело слушается меня. Не желая погибать так глупо, я замахал ногами, раскачал бидон, и опрокинул его на пол. Бидон с грохотом упал набок, вынося потоком самогона наружу моё обмякшее тело. Всё что я мог делать в тот момент - жадно хватать воздух ртом и трепыхаться, как рыба. Через пару минут меня слегка попустило и я смог немного пошевелиться. Внутри все горело, а перед глазами поплыли цветные круги. Нужно было в срочнейшем порядке закусить.
К счастью, поток самогона вынес меня достаточно близко к стоявшим у стенки банкам с огурцами. Вытянув руку, я подтянул к себе одну из банок, разбил ее об пол, и засунул в рот самый огромный огурец. Огурчик залетел как родной, за ним еще один, и вот, спустя каких-то пять минут, я, подпитавшись энергией огурцов, смог не без труда встать на четвереньки. Дальнейшие попытки принять вертикальное положение ни к чему не привели, и у меня не оставалось иного выбора, как схватить еще один огурец и начать жадно его поглощать.
В этот момент лук в погреб со скрипом распахнулся. С торчащим изо рта огурцом, я поднял голову, и увидел на лестнице своего деда, шатающегося как три тысячи матросов во время шторма.
— Ах ты сучёныш! Ты что тут, ты что...блять, да ты совсем, чтоли ахуел!? А ну иди сюда!!! — с этими словами дед сделал шаг вниз по лестнице, и грохнулся с нее кубарем, распластавшись в нескольких метрах от меня.
Я с перепугу аж огурец целиком проглотил. Дед лежал, уткнувшись лицо в лужу самогона, пуская пузыри и выбулькивая какие-то ругательства. Это сыграло мне на руку. Если дед пришел в погреб уже не в адеквате, то теперь, полежав лицом в самогоне и подышав парами, он приблизился к моей кондиции, что давало мне шанс спастись. Схватив с пола еще несколько огурцов, я стремительно начал уползать подальше от деда. Дед, добулькав весь самогон в луже, поднял на меня своё разъяренное лицо, и выкрикивая ругательства, пополз вслед за мной, пытаясь схватить меня за ногу. Отпихивая деда ногами, я ускоренно жевал огурец, чувствуя, как с каждым укусом меня наполняют силы. Доев очередной огурчик, я смог уже более уверенно встать на четвереньки и оторваться от деда на полтора метра. Проползая мимо огурцов, дед тут же вгрызся в ближайший из них, оглашая погреб чудовищным хрустом.
— Ух бля! Ну щас, фука, подофди бля! — зачавкал дед, набивая рот последними огурцами. Видя, как дед приходит в себя, я взвизгнул, и ломанулся на карачках обратно к бидону из под самогона, попытавшись забиться внутрь и пересидеть там до лучших времен. Но на половине маршрута мне в штанину вцепилась изрядно окрепшая рука деда, затем вторая рука, и вот я, с воплями пытаюсь забиться в бидон, а сзади меня тащит к себе дед, не выпуская изо рта огурец. В полном отчаянии, я расстегнул ремень штанов и выскользнул из них, забившись наконец в спасительный бидон и закрыв за собой крышку. От паров, оставшихся внутри, меня тут же развезло сильнее прежнего, и в полном угаре, я начал петь русские народные песни, а снаружи, похрустывая огурцом, мне подпевал мой дед.
Если честно, дальнейшее мне помнится с трудом. Помню, как меня вырвало прямо внутри бидона, а потом я услышал бабкины крики и звуки драки. Утром я очухался на берегу пруда, что был выкопан на нашем участке, в жесточайшем похмелье. Рядом храпел мой дед, сжимая в руках мои штаны. Забрав своё имущество, я поспешил скрыться оттуда подальше, по как выяснилось, зря - очнувшись и протрезвев, дед не помнил ровным счетом ничего. Единственная, кто все видела и помнила, была наша бабка, которая и вытащила нас с пиздюлями из алкопогреба. Но она ничего никому не сказала, и даже не сильно злилась на произошедшее. Она привыкла, что мы ебанутые
Кот_с_лампой.jpeg
